Весь сбор от продажи предназначался для местного благотворительного фонда. Грэгори раскрыл открытку и, четко произнося слова, прочитал:
– С любовью от Сьюзен.
– Зачем она собирала все это?
Грэгори нахмурился, сел рядом с ней и начал перебирать бумаги. Копии школьных докладов, другие газетные вырезки об ее успехах.
– А это что, момент отчаяния?
Сьюзен взглянула на протянутую ей фотографию.
– О нет! – Она деланно засмеялась. – Момент подросткового бунтарства.
На этот раз волосы у девочки на снимке были уложены гребнем, как у панка.
– Мама тогда так рассердилась… Грэгори, как ей показалось, смутился.
– Я ей сочувствую. – Он дотронулся до белокурых волос девушки. – Как они великолепны…
Жест оказался настолько неожиданным, что Сьюзен вздрогнула и порывисто встала, странно встревоженная интимностью жеста. Грэгори поднялся на ноги вслед за ней.
– Сандра тоже увлекалась живописью. Вы знали об этом? – резко спросил он.
Сьюзен покачала головой.
– Я видела ее всего лишь раз. Много лет назад. Даже удивительно, что она помнила обо мне.
Но это была ложь. Сама она помнила все очень хорошо. Даже слишком.
– Я думаю, что завтра вы, может быть, уже уедете домой, – сухо заметил Грэгори. – Поэтому нам надо выяснить пару вопросов. Например, что делать с домом? Должен ли я попросить миссис Уолтер присмотреть за ним?
– Да, до тех пор, пока не решу, как лучше им распорядиться.
Сьюзен видела, каких неимоверных усилий стоит Грэгори Хенсворду напускная вежливость. Его напряжение оставалось загадкой, и ей вдруг ужасно захотелось докопаться до самого дна тайны, выяснить отношения раз и навсегда.
– Сколько же лет было Сандре? Грэгори, похоже, удивился вопросу.
– Трудно сказать. Женщины такой чудесной и хрупкой красоты, наверное, не стареют. Но, думаю, около сорока. А что?
– Вы, должно быть, ее очень любили.
– Любил ее? – На мгновение он воспринял вопрос всерьез, но потом до него дошел смысл слов, и лицо его потемнело.
– Ах, вот вы о чем. Вы думаете, я был ее любовником и ожидал своей доли в завещании?
Сьюзен пожалела, что позволила подозрениям вырваться наружу, но обратной дороги не было, и она решила идти до конца.
– А что мне оставалось думать? Вы ведь не скрывали своего негодования. И разве это так уже неправдоподобно?
Секунду Грэгори внимательно смотрел на девушку, а потом, к величайшему ее изумлению, расхохотался. Заметив ее удивление, он покачал головой.
– Честно говоря, да.
Сьюзен почувствовала, как ее щеки заливает румянец.
– О Боже, я прошу прощения. Вы, конечно же женаты…
– Нет, Сью, я не женат. Но, говоря откровенно, смешно не это. Сандра была восхитительной женщиной, и, конечно, мне нравилась, но совсем не так, как вы думаете. Если говорить о настоящей любви, то ее к ней питал скорее мой отец.
– О!
Разочарование девушки позабавило Грэгори и отчасти сняло напряжение.
– Не огорчайтесь, Сьюзен. Я начинаю понимать, в чем дело. – Он предложил ей руку. – Пойдемте. Не знаю, как вы, но я изрядно проголодался.
Было уже поздно, когда они зашли в полупустой ресторанчик на причале и выбрали уютный столик в углу. В ожидании заказа Грэгори откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на девушку.
– Я был ужасно груб с вами сегодня.
– Сегодня? – насмешливо переспросила Сьюзен. – Вы были ужасно грубы со мной с того момента, когда я впервые открыла вам дверь.
Сначала он хотел было возразить, но потом только пожал плечами.
– Да, пожалуй. К тому же я не имею права осуждать вас, ведь сама Сандра не делала этого.
– Осуждать? – Сьюзен была в недоумении. – Не думаю, чтобы у нас с вами были какие-либо причины осуждать друг друга. Дело в другом. Похороны всегда подавляют меня.
– Вы слишком молоды, чтобы иметь опыт в подобных делах.
– У меня его уже достаточно. Папа умер, когда мне было двенадцать. От сердечного приступа, где-то во Франции. Домой привезли только тело. Тогда я еще не очень хорошо понимала, что произошло, и все это сильно испугало меня. А два года назад мама попала под машину. – Она взглянула на Грэгори. – Водитель не виноват. Она просто зазевалась и сделала неосторожный шаг. Вероятно, голова ее была занята Рождеством. Она всегда любила этот праздник, никак не могла дождаться момента, когда поставят елку. Мы делали это в самый канун Рождества, а потом устраивали маленькое торжество, только для нас двоих. У меня день рождения в Рождество. С тех пор я уже не ставлю елку.
– Прошу прощения. Я даже не мог до конца представить себе, каким испытанием был для вас сегодняшний день.
Сьюзен вертела в руках вилку.
– Мне было страшно, – призналась она. – Но теперь все по-другому. Не так тяжело. Кто были все эти люди?
– В основном друзья Сандры. Некоторым из них она помогала. Ею был основан благотворительный фонд для раздачи подарков детям на праздник. Собственно, благодаря этому фонду я и познакомился с ней. Она же втянула меня в работу, а когда она всем сердцем бралась за что-то, ей нельзя было отказать.
– Поэтому вы и стали ее душеприказчиком?
– В общем, да. Мой отец был здесь адвокатом, и сначала он являлся ее душеприказчиком. Когда он ушел на пенсию, она решила доверить дела человеку, который наверняка переживет ее. – Лицо Грэгори посветлело. – Смелое решение, не правда ли? Должно быть, она уже тогда знала.
– Жаль, что я не была с ней знакома.
– В самом деле? – Он наклонился к ней. – Тогда почему же вы не приехали…
Появившийся официант не дал ему закончить вопрос, и пока расставляли блюда и напитки, он забыл о нем, а может быть, решил, что продолжать его нет необходимости.
Но Сьюзен думала по-другому.
– Я не приехала, Грэгори, потому что не знала о ее болезни. Если бы вы дали мне знать прежде…
– Так решила сама Сандра. Она передала мне ту папку: ей хотелось, чтобы вы знали, как она беспокоилась о вас, несмотря ни на что. Она не обвиняла вас в нежелании знать ее. – Он откинулся назад. – Но вы ведь ни разу не вспомнили о ней.
– Неправда.
Но так ли? Однажды, подписывая рождественские открытки, Сьюзен чуть не спросила маму, не послать ли открытку и тете Сандре, но что-то удержало ее.
– Я не видела ее с тех пор, как мне исполнилось семь лет, – продолжала защищаться Сьюзен.
– Она думала, так будет лучше. Она ничего мне не говорила, но тогда случилось что-то такое, что убедило ее остаться от вас на расстоянии.
У Сьюзен по спине пробежал холодок. Она не нуждалась в подробностях.
– Но вам-то она что-нибудь рассказала?
– Да, ей хотелось кому-то довериться. – Грэгори поковырял вилкой в тарелке. – Полагаю, ей казалось, что молодой человек будет не так шокирован известием о ее незаконнорожденной дочери.
– Дочери? – Сьюзен потеряла дар речи. Все поплыло у нее перед глазами.
Где-то рядом тихо чертыхнулся Грэгори. Сьюзен почувствовала, что он поддерживает ее под руку.
– Так, оказывается, вы ничего не знали. Это было утверждение, не требующее ответа.
– Вы отвезете меня в отель? – спросила она, пытаясь подняться.
Грэгори озабоченно нахмурился.
– Да, конечно. – Он подозвал официанта и подписал чек.
Прежде чем завести машину, Грэгори помедлил, желая что-то сказать, но один лишь взгляд на смертельно бледное лицо девушки заставил его передумать.
Автомобиль подъехал к отелю, и Сьюзен неуклюже попыталась открыть дверцу. Она хотела как можно скорее остаться одна, но руки не слушались. Грэгори наклонился и бережно повернул девушку к себе. Почти физически она почувствовала, как перетекает к ней его сила.
– Я так сожалею, Сью. Сандра думала, вы знаете.
Сьюзен все еще была бледна, но к ней вернулось самообладание, и она твердо посмотрела на Грэгори.
– Вам не за что извиняться. Мне следовало еще в самом начале понять, что это ошибка.
– Ошибка?
– Боюсь, сомневаться не приходится. Если вы приехали в мой дом в поисках незаконнорожденной дочери Сандры Милтон, то вас навели на ложный путь, мистер Хенсворд. Вы нашли не ту девушку.
– Не ту девушку? – По его лицу невозможно было понять, удивлен он или рассержен. – О чем вы говорите? Конечно, я нашел ту, которую искал. Я искал Сьюзен Холлендер. Я ее нашел. Я нашел вас, Сью. – Грэгори даже легонько тряхнул девушку, как будто это могло быстрее донести до нее смысл слов.
– Но я не дочь Сандры.
– Не нужно, Сью. Я вижу, что вы расстроены. Но это не имеет значения. Я же знаю, что вы действительно ее дочь.
Сьюзен повернулась к нему.
– Как вы можете это знать наверняка? Если ваша уверенность в собственной непогрешимости настолько велика, что не дает вам признаться в заблуждениях, то я сожалею, но в данном случае вам придется это сделать.
Гнев придал Сьюзен силы, и она повернулась, чтобы выйти из машины, но Грэгори удержал ее.
– Здесь не может быть ошибки.
– Наоборот, может. Меня зовут Сьюзен Холлендер. Моя мать – Элизабет Холлендер, а отец – Пол Холлендер. Вот вам вся правда, и закончим на этом.
– А фотографии и другие бумаги? Для чего же она по крупицам собирала каждое упоминание о вас? Не кажется ли вам, что за этим крылось нечто большее, чем обычное любопытство? – Серые глаза гневно сверкнули. Он был убежден, что Сьюзен просто не хочет признать очевидное.
– Не знаю.
Но Грэгори нуждался в реальных доказательствах заблуждения. Сьюзен помотала головой, не зная, как объяснить эту пачку бумаги, в которой была собрана вся ее жизнь.
– Может быть, она питала особый интерес к ребенку двоюродной сестры? К тому же этот ребенок оказался ровесником ее дочери. – Лицо Грэгори оставалось по-прежнему холодным. – Если все, что вы сказали, – правда, то подобную причуду можно понять. – Сьюзен даже не заметила, как в ее голосе зазвучали умоляющие нотки.
Но Грэгори не сдавался.
– Вы ее дочь, Сьюзен. Она назвала мне ваше имя и указала, где вас найти. Видит Бог, я хотел приехать за вами еще до… Но она сама не позволила мне. Она сказала, это ваше решение, и она приняла его. Сандра надеялась, что в конце концов вы смилостивитесь и приедете на похороны.
– Если бы я знала, что она больна, то была бы счастлива навестить ее, но мне никто не сказал. И я не ее дочь.
Лицо Грэгори еще больше посуровело.
– Черт возьми, Сьюзи! Если бы вы знали, как неправы. Вы дочь Сандры Милтон, и я во что бы то ни стало докажу вам это.
– Это невозможно. – Сьюзен вырвалась из крепких рук молодого человека. – Спокойной ночи, Грэгори.
Она выскользнула из машины, прежде чем он успел опомниться, но далеко уйти ей не удалось. Грэгори догнал ее на ступеньках отеля.
– Вы управитесь сами?
– Да, конечно. Нет никакой необходимости провожать меня до комнаты.
Грэгори оставил последние слова без внимания.
– Сегодня у вас был нелегкий день, Сьюзи. Постарайтесь хорошо выспаться, – пожелал он, придерживая дверь. – Завтра мы обо всем поговорим. И кое-что выясним.
– Разговоры не помогут, – ответила Сьюзен.
– Так же как и нежелание слышать правду. – Непреклонность девушки начала выводить его из терпения. – Хотя, не могу не признать, что вы явно что-то унаследовали и от Лиз Холлендер. Увидимся утром.
Грэгори повернулся и быстро зашагал прочь. Сьюзи закрыла дверь и обессиленно прислонилась к дверному косяку. Она пыталась разобраться в мыслях, но только еще больше запутывалась. Никто ее не удочерял, в этом не стоило сомневаться. Одну лишь вещь девушка знала наверняка: она должна покинуть Уинсвил-холл как можно скорее, чтобы не позволить Грэгори Хенсворду и дальше запугивать ее. Было уже слишком поздно для немедленного отъезда. Поэтому, выяснив расписание поездов, она заказала такси на семь тридцать утра. Затем уложила сумку, оставив только джинсы и свитер.
Сон не шел к ней. Тяжелые драпировки душили ее, горестные мысли сменяли одна другую. Но под утро Сьюзен все-таки задремала, и ей снилось, что она отчаянно что-то ищет, но не знает, что именно.
Осторожный стук в дверь вывел девушку из забытья и освободил от разрешения этой тайны.
– Войдите.
В комнате было темно, плотные занавески на окнах не впускали слабый утренний свет, но Сьюзен услышала, как поставили поднос на столик рядом с кроватью.
– Спасибо.
– Вы просили разбудить вас в шесть тридцать, но я отменил заказ на такси. Если вы хотите уехать сегодня, я сам отвезу вас.
Сьюзен вскочила с постели.
– Грэгори? Что вы здесь делаете? Уходите! – возмутилась она.
Хенсворд мягко рассмеялся.
– Уйду, если вы пообещаете встретиться со мной в главном холле в восемь.
Как только он вышел, Сьюзен подбежала к двери и заперла ее, а потом отправилась в душ.
Она спустилась в холл в точно назначенное время.
Грэгори уже ждал внизу и тут же подхватил ее сумку.
– Не было никакой необходимости делать это, – заметила Сьюзен. – Я смогла бы прекрасно добраться домой поездом.
Грэгори пропустил ее слова мимо ушей. Он открыл дверцу машины, и девушке ничего не оставалось, как безропотно забраться на сиденье.
– Я только что просматривал бумаги Сандры, – произнес наконец Грэгори, выезжая на автостраду.
– Что-нибудь нашли? – Сьюзен почувствовала, что невольно затаила дыхание, хотя чего ей было опасаться? Он ничего не мог там найти.
Молодой человек покачал головой.
– Нет, ничего. В папке только то, что касается непосредственно вас.
– Тогда почему вы не позволили мне просто уехать?
– По ряду причин. Если я все-таки прав…
– Вы неправы! Почему вы продолжаете упорствовать?
– А сами вы разве не упрямитесь? – Грэгори бросил на девушку укоризненный взгляд.
Она не ответила. Довольный, что сумел уколоть ее, он продолжил:
– Если я прав, то должны быть еще документы. Совершенно очевидно, что теперь поиски следует продолжить в вашем доме.
– Нет там никаких документов. Машина притормозила у перекрестка. В этот момент Грэгори повернулся, и Сьюзен показалось, что он буквально пригвоздил ее взглядом к спинке сиденья.
– Когда я впервые приехал к вам, я был ужасно сердит. Целую неделю я смотрел, как умирает мой друг, и для меня вы были не кем иным, как бездушной и бездумной девицей, которая приняла вполне расчетливое решение вычеркнуть из жизни свою мать. Я не испытывал к вам ни капли сочувствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19