Когда он положил трубку, то обратился ко мне:
- Не собираюсь спорить с вами до изнеможения. Идите. Но подумайте о Мэри.
- Вот именно. О ней я тоже думаю. Полагаю, если наш незнакомый приятель начнет неосторожно обращаться с дьявольским микробом, то вскоре и Мэри не будет. Тогда не будет ничего.
Казалось бы, я положил конец ненужным разговорам, но через некоторое время Вилли сказал задумчиво:
- Если этот незнакомый приятель действительно так поступит, интересно, закроет ли правительство Мортон?
- Закроет ли Мортон?! Наш незнакомый приятель желает сровнять его с землей! Невозможно и предположить, что сделает правительство. Разговор пока принял только угрожающий оборот, но никого до сих пор наглостью не запугивали.
- Говорите лишь о себе, - кисло произнес Харденджер, - а что вы намереваетесь делать, Кэвел? Если будете любезны и сочтете возможным сообщить мне, - добавил он с неуклюжей иронией.
- Конечно, поставлю вас в известность. Не смейтесь только, я собираюсь загримироваться. - Я указал на шрамы левой щеки. - Помощь Мэри с ее пудрой, и они исчезнут. Роговые очки, намалеванные углем усики, серое пальто, удостоверение на имя инспектора Гибсона из транспортной полиции, и - я уже другой человек.
- А кто выдаст вам документ? - спросил подозрительно Харденджер.
- Никто. Он у меня при себе, на всякий случай, - не замечая его взгляда, я продолжал: - Затем вновь зайду к нашему другу доктору Макдональду. В его отсутствие, конечно. Добрый доктор при скромном заработке умудряется жить, как маленький восточный царек. Все есть, за исключением гарема. Впрочем, возможно, он держит и его где-нибудь. Тайно. Кроме того, сильно пьет, потому что напуган дьявольским микробом, угрожающим безопасности его особы. Я ему не верю. Итак, я отправляюсь к нему.
- Зря потеряете время, - мрачно сказал Харденджер. - Макдональд вне подозрений. Выдающийся и безупречный жизненный путь. Я лично потратил сегодня утром двадцать минут, просматривая его дело.
- Читал и я. Некоторые светила несколько лет назад тоже имели безупречную биографию, пока их не разоблачили и не осудили в Олд-Бейли.
- Здесь он высокоуважаемый человек, - вставил Вилли, - немного заносчив, сноб, общается только с избранными, но все о нем хорошего мнения.
- Его биография гораздо обширнее того, что вы читали, - добавил Харденджер. - В биографии только упоминается, что он служил в армии во время войны, но случайно моим другом оказался командир полка, в котором служил последние два года войны Макдональд. Я звонил ему. По-моему, доктор Макдональд скромничает. Знаете ли вы, что в тысяча девятьсот сороковом году он, будучи младшим лейтенантом в Бельгии, не раз проявлял храбрость и закончил войну в чине подполковника танкового полка с вереницей медалей длиной с вашу руку?
- Нет, не знал, но не понимаю, - признался я, - к чему ему понадобилось производить на меня впечатление, будто он шизофреник, который если и совершит героический поступок, то никогда в нем не признается. Значит, он хотел убедить меня в том, что он испуган. Не пожелал, чтобы я считал его храбрецом. Почему? Потому что хотел объяснить страхом свое ночное пьянство. Но, принимая во внимание биографию, трудно считать его трусом. Непонятно. Это первое. Вторая неясность: почему всего этого нет в его личном деле? Дерри составлял многие из этих досье и вряд ли упустил бы так много из биографии этого человека.
- Мне неизвестно почему, - признался Харденджер, - но вполне достаточно, чтобы Макдональд оказался вне подозрений, если биография его правдива. Неправдоподобно, что такой храбрый бескорыстный патриот замешан в таком деле.
- Этот командир полка, который рассказывал вам о Макдональдс... можете ли вы его немедленно вызвать? Харденджер холодно и задумчиво поглядел на меня.
- Считаете, что настоящего Макдональда заменил преступник?
- Не знаю, что и думать. Нужно еще раз посмотреть его биографию и проверить, действительно ли ее составил Дерри.
- Это можно быстро сделать, - согласился Харденджер.
На этот раз он говорил по телефону целых десять минут, а когда окончил, Мэри уже загримировала меня, и я готов был в путь.
- Вы чудовищно выглядите, - сказал Харденджер, - я бы вас на улице не узнал. Дело находится в сейфе, в моем отделе, поедем туда? - Я пошел к выходу, Харденджер глянул на мои ободранные кровоточащие пальцы, порезанные полотном ножовки, и сказал раздраженно:
- Почему вы не хотите перевязать руки? Желаете получить заражение крови?
- А вы когда-нибудь пробовали стрелять из пистолета перебинтованными пальцами? - угрюмо спросил я.
- Послушайте, ну тогда хоть перчатки наденьте. Ведь это же смешно.
- Тоже плохо. В перчатках не нажмешь курок.
- А резиновые перчатки подойдут? - предложил он.
- Вот это другое дело, - согласился я, - они скроют порезы. - Я уставился на него бездумно и, тяжело опустившись на кровать, тихо произнес, просидев в молчании несколько секунд: - Резиновые перчатки. Скрыть порезы. Почему тогда не надеть эластичные чулки? Почему бы нет?!
Я глянул на Харденджера. Тот смотрел на Вилли и, наверное, думал о том, что они слишком рано отпустили доктора. Тут меня выручила Мэри. Она коснулась моей руки, я повернулся к ней. Ее лицо было задумчиво, зеленые глаза широко раскрыты, а лицо выражало догадку.
- Мортон, - прошептала она. - Поле вокруг него. Дрок. Поросшее дроком поле. У нее были эластичные чулки, Пьер...
- Ради бога, о чем вы там... - глухо начал Харденджер.
- Инспектор Вилли, - перебил я. - Сколько времени вам нужно на получение ордера на арест? Убийство, соучастие, все равно.
- Нисколько, - мрачно ответил тот, поглаживая внутренний карман на груди. - У меня есть три подписанных ордера, уже готовых. Вы сами говорили, что бывает время, когда некогда заниматься формальностями. Вы утверждаете, убийство, да? Соучастие?
- А какую фамилию вы собираетесь вписать?- спросил Харденджер, все еще сомневаясь и колеблясь: не послать ли за доктором.
- Доктора Роджера Хартнелла, - произнес я.
- Послушайте, о чем вы говорите? - уставился на нас доктор Роджер Хартнелл, еще молодой, но мгновенно постаревший лицом, напряженно повернувшись к своей жене, стоявшей рядом с ним, а затем снова обернувшись к нам. - Соучастие в убийстве? Послушайте, о чем вы говорите?
- Надеемся, вы достаточно хорошо знаете, о чем идет речь, - спокойно произнес Вилли. Это был округ инспектора, поэтому он предъявлял обвинение и выполнял формальности ареста. - Должен предупредить вас, что весь теперешний разговор обернется против вас в суде. Лучше бы вам сделать полное признание, впрочем, арестованные могут воспользоваться своими правами. Можете сначала проконсультироваться с юристом, а потом уже говорить.
Черта с два он воспользуется! Он заговорит прежде, чем покинет этот дом. И Харденджер, и Вилли, и я знали об этом.
- Может ли кто объяснить мне всю... всю эту чепуху? - холодно спросила миссис Хартнелл.
Несколько театральное изображение непонимания, но сжатые вместе пальцы рук ее явно дрожали. На ней все еще были эластичные чулки.
- Охотно, - ответил Вилли. - Вчера, доктор Хартнелл, вы заявили мистеру Кэвелу...
- Кэвелу? - Хартнелл напряженно в меня всмотрелся. - Это не Кэвел.
- Мне не понравилось мое прежнее лицо, - сказал я. - Вы осуждаете меня? Говорит инспектор Вилли, слушайте его, Хартнелл.
- ...следующее, - продолжал Вилли, - Ночью вы поехали встретиться с мистером Тариэлом. Тщательное расследование обнаружило несколько человек, которые могли бы вас заметить, если бы вы ехали в ту сторону. Ни один из них вас не видел. Это первое.
Должен сказать, что Вилли неплохо повернул ситуацию. Хотя все это и было придумано, но расследование действительно производилось, и ни одного, подтверждающего слова Хартнелла свидетеля, как и следовало ожидать, не обнаружилось.
- Второе, - продолжал Вилли, - вчера вечером под передним крылом вашего мотороллера обнаружена грязь, оказавшаяся идентичной с красной глиной, находящейся исключительно в окрестностях Мортона. Мы подозреваем, что вы ездили туда. Сейчас ваш мотороллер направлен в полицейские лаборатории для проверки. Следующее...
- Мой мотороллер! - Хартнелл выглядел так, словно на него свалился мост. - Мортон... клянусь...
- Третье. Этой же ночью, но позже, вы с женой подъехали близко к дому Чессингема. Вы почти выдали себя мистеру Кэвелу, когда утверждали, что видевший вас на мотороллере полицейский может подтвердить ваши слова о поездке в Альфингем, но с запозданием сообразили, что если он видел вас, то видел и вашу жену на заднем сиденье. Мы обнаружили следы колес вашего мотороллера в кустах, в двадцати ярдах от брошенного "бедфорда". Неосторожно, доктор, очень неосторожно. Должен заметить, это все вы не сможете опровергнуть.
Опровергнуть он не мог. Мы обнаружили следы менее двадцати минут назад.
- Четвертое и пятое. Молоток, которым оглушили овчарку, кусачки, которыми перекусили проволоку. Все это найдено вчера вечером у вас в сарае. Тоже мистером Кэвелом.
- Вы, вы грязный, разнюхивающий, сующийся... - Он потерял контроль над собой, бросился на меня с перекошенным лицом и вскинутыми кулаками, но не дошел трех шагов: Харденджер и Вилли быстро придвинулись к нему с двух сторон и зажали в коробочку.
Хартнелл бессмысленно вырывался, все больше теряя самообладание. - Я принимал тебя здесь, ты... ты свинья! Развлекал твою жену. Я... Постепенно он затих, а когда вновь заговорил, это был уже другой человек. - Молоток, чтобы оглушить собаку? Кусачки? Здесь? В моем доме? Их нашли здесь? Как их могли найти здесь? - Если бы даже он узнал, что покойный сенатор Маккарти вдруг объявил, что всю жизнь был коммунистом, и тогда бы новость эта не могла более потрясти его. - Их не могли найти здесь! О чем они говорят, Джейн? - с отчаянием обратился он к своей жене.
- Об убийстве, - спокойно повторил Вилли. - Я и не ждал, что вы признаетесь, Хартнелл. Пожалуйста, оба пройдите.
- Это ужасная ошибка. Я... я не понимаю. Какой-то кошмар. - Хартнелл затравленно уставился на нас. - Я смогу доказать, уверен, смогу доказать свою невиновность. И докажу. Если вы пришли меня арестовать, то забирайте. Но оставьте в покое жену. Прошу.
- Почему? - спросил я. - Вы ведь не колеблясь взяли ее с собой пару дней назад.
- Не понимаю, о чем вы говорите, - устало пробормотал он.
- Бы повторите то же самое, миссис Хартнелл? - спросил я. - Учитывая заявление доктора, который осматривал вас менее трех недель назад и нашел ваше состояние здоровья отличным?
- Что вы имеете в виду? - с возмущением сказала она, отлично владея собой, по крайней мере, лучше супруга. - На что вы намекаете?
- Хотя бы на то, что вы вчера ездили в аптеку в Альфингем и купили эластичные чулки. Дрок, растущий в округе Мортона, очень колючий, миссис Хартнелл, да к тому же было очень темно, когда вы бежали, отвлекая внимание охраны. Вы сильно поцарапались, не так ли? Вам пришлось скрывать порезы, не так ли? Полицейские особенно подозрительны, если речь идет об убийстве. - Это совершенно смехотворно. - Ее голос был ровным, одеревенелым. - Как вы смеете выдумывать?! - Вы отнимаете драгоценное время, мадам! - впервые заговорил Харденджер, резко и весомо. - С нами пришла женщина из полиции. Хотите, чтобы я пригласил ее сюда?.. - Вопрос его остался без ответа. - Очень хорошо, тогда я предлагаю вам проехать в полицейский участок.
- Разрешите сперва мне поговорить немного с доктором Хартнеллом? попросил я. - Разумеется, наедине.
Харденджер и Вилли переглянулись. Они уже знали заранее, что произойдет, и были согласны, но для проформы мне пришлось повторить свою просьбу еще. Ради их самих, если об этом речь пойдет на суде. - Зачем? спросил Харденджер. - Доктор Хартнелл и я очень давно и хорошо знаем друг друга, - объяснил я. - Мы были друзьями. К сожалению, мало времени. Возможно, он захочет поговорить со мной...
- С вами? - очень трудно усмехаться и кричать одновременно, но Хартнеллу это удалось. - Господи! Ни в коем разе!..
- Да, времени маловато, - сокрушенно согласился Харденджер. - Десять минут, Кэвел. - Он кивнул миссис Хартнелл. Та заколебалась, посмотрела на мужа и вышла в сопровождении Харденджера и Вилли. Хартнелл хотел было последовать за ними, но я преградил ему дорогу.
- Дайте мне пройти, - низким и противным хнычущим голосом сказал он. - Не желаю говорить с подобными вам людьми. - Он одним словом объяснил, что это за люди, которые похожи на меня, но когда я не проявил ни малейшего желания уступить ему дорогу, занес руку, правда, так, что даже слепой восьмидесятилетний старик смог бы парировать удар или увернуться. Я показал ему пистолет, и он сразу переменил свое намерение.
- Есть в доме подвал?
- Подвал? Да, мы... - Он осекся, и лицо его вновь противно исказилось. - Если вы думаете, что удастся взять меня...
Я размахнулся левой, подражая его неуклюжей попытке и, когда он поднял правую руку для защиты, слегка стукнул его рукояткой "хэкати", ровно настолько, чтобы отбить у него желание драться, поймал за левую руку повыше локтя и повел вглубь дома, к лестнице в подвал. Потом закрыл подвальную дверь и грубо толкнул его на деревянную скамейку. Он посидел несколько минут, почесывая голову, затем взглянул на меня.
- Это бандитизм, - прохрипел он. - Харденджер и Вилли знали, что вы собираетесь делать.
- Они не имеют права, - холодно произнес я. - У них руки связаны инструкциями о порядке допроса подозреваемых. Они также беспокоятся о своей карьере и пенсии. А мне не о чем беспокоиться. Я частное лицо.
- Думаете, вам это легко сойдет с рук? - недоверчиво спросил он. Серьезно считаете, что я промолчу об этом?
- К тому времени, как я закончу допрос, - равнодушно ответил я, вряд ли вы будете в состоянии вообще говорить. Через десять минут вы признаетесь, а я не оставлю на вас ни одного следа. Я знаток пыток, Хартнелл. Группа бельгийских квислинговцев три недели делилась со мной опытом. Я был подопытным. Подумайте хорошенько - и тогда поверите, что мне наплевать, больно будет вам или нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28