Снег, гонимый ветром почти параллельно поверхности моря, валил так густо, что огонь на топовой мачте мерцал не ярче светлячка. На руле стоял Аллисон. Он чаще поглядывал на экран радара, чем на картушку компаса, что было вполне понятно при такой плохой видимости.— Не знаете, где капитан хранит судовую роль <Судовая роль — список членов экипажа.>? У себя в каюте? спросил я.— Нет, — ответил рулевой, посмотрев через плечо. — В штурманской рубке.— Помолчав, он поинтересовался:— А зачем вам она, доктор Марлоу?, Вынув из портфеля бланк свидетельства о смерти, я поднес его к лампочке нактоуза. Аллисон сжал губы.— Верхний ящик слева.Достав судовую роль, я вписал куда положено фамилию, адрес, возраст, место рождения, вероисповедание, имена близких родственников каждого из трех покойников, положил книгу на место и направился в кают-компанию. Джерран, три других члена правления и Граф, которых я покинул полчаса назад, все еще сидели за круглым столом, разглядывая содержимое карточных скоросшивателей, лежавших перед ними. Кипа папок лежала на столе, несколько валялись на палубе, упав при качке. Посмотрев на меня поверх стакана, Граф произнес:— Все еще не спите, дружище? Стараетесь для нас? Скоро я потребую вашей кооптации в состав правления.— Пусть уж сапоги тачает сапожник, — отозвался я, поглядев на Отто Джеррана. — Извините за вторжение, но мне нужно оформить ряд документов.Простите, что помешал вашей беседе...— У нас нет от вас секретов, — ответил Гуэн. — Мы просто изучаем рабочий сценарий. Все участники съемочной группы и члены экипажа получат завтра по экземпляру. Вам дать один?— Спасибо. Потом. У меня в каюте вышло из строя освещение, а при спичках писать как-то несподручно.— Сейчас уходим. — Лицо Отто не утратило землистого оттенка, но разум был способен управлять телом. — Полагаю, нам всем надо как следует выспаться.— Именно это я и порекомендовал бы вам. Могли бы вы задержаться минут на пять?— Конечно, если это необходимо.— Мы обещали представить капитану Имри письменную гарантию, снимающую с него вину в случае новых жертв этой таинственной болезни. Он хочет получить подписанный документ к завтраку. Поскольку вахта капитана в четыре ноль-ноль, то и завтрак его будет ранним. Предлагаю сейчас же и подписать эту бумагу.Все кивнули в знак согласия. Я сел за ближайший стол и, старательно выводя буквы (а почерк у меня отвратительный) и пытаясь использовать юридические обороты (они у меня получались кошмарными), составил документ, который соответствовал обстоятельствам. Остальные — не то действительно разделяли мое мнение, не то просто устали, чтобы во что-то вникать, во всяком случае, едва взглянув на бумагу, подписались под ней. Среди подписавшихся был и Граф; я не подал и виду, что удивлен этим. Хотя мне и в голову не приходило, что и Граф принадлежит к руководящим кругам. Я считал, что известные кинооператоры (а Тадеуш, несомненно, относился к таковым) всегда независимы и поэтому не могут входить в состав директората. Во всяком случае, открытие это объяснило мне отсутствие должного почтения к Отто со стороны Тадеуша.— А теперь на покой, отодвинул свое кресло Гуэн. — Вы тоже идете спать, доктор?— После того как заполню свидетельства о смерти.— Обязанность не из приятных. — Гуэн протянул мне папку. — Может быть, это вас развлечет.Я взял сценарий. Джерран, с видимым усилием поднявшись из-за стола, произнес:— Я по поводу похорон, доктор Марлоу. По морскому обычаю. Когда они состоятся?— Этот обряд принято совершать на рассвете. — Отто болезненно поморщился, поэтому я прибавил:— После того, что вам довелось испытать, мистер Джерран, советую пропустить церемонию. Отдыхайте как можно дольше.— Вы действительно так считаете? — Я кивнул, страдальческая маска исчезла с лица Джеррана. — Сходите за меня, Джон, хорошо?— Разумеется, — отозвался Гуэн. — Спокойной ночи, доктор. Спасибо за помощь.— Да, да, большущее спасибо, — отозвался Отто. Неуверенной походкой все направились к выходу. Я извлек бланки свидетельств и принялся заполнять их.Затем запечатал их в один конверт и документ, предназначенный для капитана, — в другой, едва не забыв поставить под ним собственную подпись, и понес их в ходовую рубку Аллисону, чтобы тот при смене вахты передал пакеты капитану Имри. Аллисона в рубке не оказалось. Тепло одетый, закутанный почти по самые брови штурман восседал на табурете перед штурвалом, не прикасаясь к нему.Время от времени штурвал вращался сам по себе — то по часовой, то против часовой стрелки. Реостат освещения был отрегулирован на максимальную мощность. Штурман был бледен, под глазами очерчены темные круги, но на больного похож он не был. Поразительная способность восстанавливать силы.— Гидрорулевой включен, — объяснил он почти веселым голосом. — И свет как дома в гостиной. К чему ночное зрение при нулевой видимости?— Вам следует соблюдать постельный режим, — заметил я сухо.— Я только что из-под одеяла и снова нырну туда. Штурман Смит еще не поправился окончательно и знает это. Пришел сюда лишь затем, чтобы уточнить наши координаты и подменить Аллисона, пока тот чашку кофе выпьет. Ко всему рассчитывал встретить вас здесь. В каюте я вас не нашел.— А зачем я вам понадобился?— "Отар-Дюпюи", — произнес штурман. — Как вам нравится это название?— Название отличное. — Смит слез с табурета и направился к буфету, где капитан хранил собственные запасы горячительного. — Но не затем же вы искали меня по всему судну, чтобы угостить бренди.— Нет. По правде говоря, я размышлял. Правда, мыслитель я оказался аховый, судя по тому, в какой переплет попал. Рассчитывал, вы мне поможете разобраться, — произнес он, протягивая стакан.— У нас с вами может получиться отличная сыскная бригада, — сказал я.Смит улыбнулся, но улыбка его тотчас погасла.— Три мертвеца и четыре полумертвых. Пищевое отравление. Что за отравление?Как сделал это с Хэггерти, я принялся вешать ему лапшу на уши насчет анаэробов. Но оказалось, Смит — не Хэггерти.— Чрезвычайно разборчивый яд. Поражает А и убивает его; пропускает Б; поражает, но не убивает В, оставляет в покое Г и так далее. А все ели одно и то же.— Действие яда непредсказуемо. Во время пикника шесть человек могут съесть один и тот же инфицированный продукт, после чего трое попадут в больницу, а остальные и рези в желудке не почувствуют.— Понятно, у одних болят животики, у других нет. Но тут совсем другое дело. Речь идет о сильнодействующем яде, вызывающем мучительную и скорую смерть одних и совершенно не действующем на других.— Я сам нахожу это странным. У вас есть на этот счет какие-то соображения?— Да. Отравление было преднамеренным.— Преднамеренным? — Я отхлебнул бренди, соображая, насколько откровенным можно быть со штурманом. Не слишком. Пока, во всяком случае, решил я. — Разумеется, преднамеренным. А как просто это делается. У отравителя есть маленький такой мешочек с ядом. И еще — волшебная палочка.Стоит ею взмахнуть, и он превращается в невидимку, а потом начинает носиться между столами. Щепотку Отто, мне ничего, щепотку вам и Окли, ни одной щепотки Хейсману и Страйкеру, двойная доза Антонио, ни одной для девушек, щепотка Герцогу, по две Моксену, и Скотту и так далее. Своевольный и капризный тип, этот ваш приятель-невидимка. Или вы назовете его разборчивым?— Не знаю, как я назову его, — серьезно ответил Смит, — зато знаю, как назову вас: неискренним, заметающим следы, уводящим в сторону, не в обиду будь сказано.— Разумеется.— Вы не так уж просты. Не станете же вы уверять, будто у вас нет определенного мнения по этому поводу.— Такое мнение у меня было. Но поскольку я размышлял о случившемся гораздо дольше, чем вы, эти сомнения я отбросил. Ни мотива, ни обстоятельств, ни способа отравления — ничего этого установить невозможно.Разве вы не знаете: когда доктору становится известно о случайном отравлении, он прежде всего подозревает, что отравление это отнюдь не случайно.— Итак, вы во всем разобрались?— Насколько это возможно.— Понятно. — Штурман помолчал, потом прибавил:— Вам известно, что в радиорубке у нас имеется приемопередатчик, с помощью которого можно связаться практически с любым пунктом в северном полушарии? У меня такое предчувствие, что скоро нам придется его использовать.— За каким бесом?— Просить о помощи.— О помощи?— Именно. Сами знаете, что это такое. Это то, в чем вы нуждаетесь, попав в беду. Думаю, помощь сейчас нам нужна. А если случатся новые такие же непредвиденные неприятности, без помощи нам каюк.— Прошу прощения, — ответил я, — но я вас не понимаю. Кроме того, Великобритания довольно далеко от нас.— Зато атлантические силы НАТО недалеко. Они проводят совместные учения где-то возле мыса Нордкап.— Вы хорошо информированы, — заметил я.— А это полезно, когда имеешь дело с лицом, которое, по его словам, вполне устраивает, что три человека на борту судна умерли загадочной смертью. Я уверен, до тех пор, пока не выяснится причина их смерти, нельзя успокаиваться. Признаюсь, я не отличаюсь особой проницательностью, однако не намерен недооценивать те умственные способности, которыми я располагаю.— Я тоже не намерен. Однако не надо недооценивать и мои способности.Спасибо за угощение, — ответил я и направился к правой двери. Судно раскачивалось вдоль и поперек, содрогаясь всем корпусом, но по-прежнему двигаясь в нордовом направлении, рассекая огромные валы. Только теперь сквозь снежную круговерть нельзя было рассмотреть не то что гребни волн, а даже то, что творится на расстоянии вытянутой руки. Мой взгляд упал на заснеженную палубу крыла мостика, и при тусклом свете, пробивавшемся из рулевой рубки, я заметил чьи-то следы. По тому, насколько они отчетливы, я решил, что всего несколько секунд назад кто-то стоял на крыле мостика и подслушивал наш разговор со штурманом. Но в следующую минуту сообразил, что следы эти оставлены мной самим, а снег не успел их запорошить потому, что их защищал брезентовый обвес. Спать, скорее спать: из-за недосыпания, нервного напряжения последних часов, штормовой погоды и мрачных предчувствий, которыми поделился со мной Смит, у меня начинались галлюцинации. Тут я заметил, что рядом со мной стоит штурман.— Вижу, вы от меня не отстаете, доктор Марлоу, — проронил он.— А как же иначе. Может быть, вы считаете меня тем самым невидимым Борджиа, который как тень появляется то здесь, то там со своим ядом?— Нет, не считаю. Не считаю также, что вы придерживаетесь моего мнения, — прибавил он мрачно. — Но, возможно, когда-нибудь вы об этом пожалеете.Впоследствии выяснится, что он был прав. Знай я, как сложатся обстоятельства, мне не пришлось бы оставлять Смита на острове Медвежий...Вернувшись в салон, я устроился на угловом диване и, закинув ноги на соседний стул, без особого интереса принялся читать сценарий, который всучил мне Гуэн. В эту минуту дверь с подветренного борта открылась и вошла Мэри Стюарт. Соломенные волосы ее были запорошены снегом, на плечи накинуто теплое пальто.— Вот вы куда забрались, произнесла она, с грохотом захлопнув дверь.— Именно, — подтвердил я. — Сюда-то я и забрался.— В каюте вас не оказалось. У вас там света нет. Вы об этом знаете?— Знаю. Мне нужно было составить кое-какие бумаги, и потому я пришел сюда. Что-нибудь случилось?Стараясь не упасть на шаткой палубе, девушка подошла к дивану и села напротив.— Что же может случиться хуже того, что уже случилось? — ответила она.Они со Смитом составили бы подходящую пару. — Не возражаете, если я останусь здесь?Я лишь улыбнулся.— Я почувствовал бы себя оскорбленным, если бы вы ушли.Улыбнувшись в ответ, Мэри устроилась поудобнее, плотно закутавшись в пальто, и закрыла глаза. Длинные темные ресницы оттеняли бледность ее щек с высокими скулами.Наблюдать за Мэри было отнюдь не обременительно, но отчего-то я стал испытывать неловкость. Смущала меня не ее показная потребность в чьем-то обществе, а то, насколько неудобно ей было сидеть. В довершение всего девушка начала дрожать.— Садитесь на мое место, — предложил я. — Можете закрыться одеялом.— Нет, спасибо. — Она открыла глаза.— Тут их много, — настаивал я. Ничто так не действует на меня, как страдание с улыбкой на устах. Взяв плед, я подошел к Мэри и укутал ее. Она внимательно взглянула на меня, но не произнесла ни слова.Забравшись в свой угол, я взял сценарий, но, вместо того чтобы читать его, стал думать о том, кто может побывать в моей каюте, пока я отсутствую.В ней успела побывать Мэри Стюарт, но об этом она сообщила мне сама, а ее приход в кают-компанию объяснял причину ее посещения. Во всяком случае, так казалось. По ее словам, ей страшно, и поэтому нужно чье-то общество. Но почему именно мое? А не, скажем, Чарльза Конрада, который гораздо моложе и симпатичней меня. Или, если уж на то пошло, не общество его коллег Гюнтера Юнгбека и Иона Хейтера, весьма видных мужчин? Может быть, я нужен ей совсем по иным причинам? Может быть, она наблюдает за мной, даже стережет, а может, дает кому-то возможность заглянуть ко мне в каюту? Тут я вспомнил, что в каюте есть предметы, которые не должны попасться на глаза постороннему.Положив сценарий, я направился к двери. Девушка подняла голову.— Куда вы?— На палубу.— Простите... но вы еще вернетесь?— Вы тоже меня простите. Не хочу вас обидеть, — солгал я, — просто я очень устал. Спущусь вниз. Через минуту вернусь.Кивнув, Мэри проводила меня взглядом. Я постоял у двери секунд двадцать, не обращая внимания на хлопья снега, проникавшие даже сюда, и делая вид, будто поднимаю воротник и заворачиваю низ брюк. Потом торопливым шагом подошел к окну. Девушка сидела в прежнем положении, подперев руками подбородок и медленно качая головой. Лет десять назад я бы тотчас вернулся, обнял бы ее и сказал, что все беды теперь позади. Но так произошло бы лет десять назад. А сейчас я лишь взглянул на нее и пошел вниз, в сторону пассажирских кают.Дело было далеко за полночь, но бар был еще открыт. Не опасаясь, что Джерран застанет его врасплох, Лонни Гилберт открыл дверцы буфета и устроился за стойкой с бутылкой виски в одной руке и сифоном с содовой в другой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33