— Молодец, Шэффер! — Он обратился к Смиту: — Это их задержит, босс.
— Конечно, задержит, — ответил Смит мрачно. — На целую минуту. Шины тяжелых грузовиков осколками бутылок не продырявить, а на то, чтобы оттащить две легковые машины с дороги, много времени не уйдет. Хайди!
Хайди прошла вперед, дрожа на ледяном ветру, врывающемся в разбитые передние и боковые окна.
— Да, майор?
— Сколько еще до поворота?
— Миля.
— А до деревянного моста?
— Еще миля.
— Три минуты. В лучшем случае у нас есть три минуты. — Он повысил голос: — Вы успеете, лейтенант?
— Конечно. — Шэффер уже связывал упаковки с взрывчаткой, скрепляя их липкой лентой. Он привязывал последнюю упаковку, когда его отбросило в сторону — автобус резко свернул налево и теперь мчался через сосновый лес по боковой дороге.
— Извините, лейтенант, — крикнул Смит. — Тут оказалось меньше мили.
— Нет оснований для паники, — бодро ответил Шэффер. Достав нож, он под корень обрезал запалы. Глянув в зиящую дыру на месте бывшего заднего окна, он замер, увидев фары настигающего их грузовика. — Впрочем, повод для небольшого волнения появился. У меня неважные новости, босс.
— Сам вижу. Сколько осталось, Хайди?
— За следующим поворотом.
Смит так же лихо прошел второй поворот. Впереди показался мост. В лучшие времена, подумал Смит, он не рискнул бы проехать через эту развалину даже на велосипеде. Теперь же надо было прокатиться по ней на шеститонном автобусе. Добро бы еще под ним текли мирные воды какой-нибудь речушки. Тут же зияла черная бездна. Мост состоял из сцепленных попарно железнодорожных шпал. Держался он на ветхих деревянных опорах. которые на взгляд Смита не выдержали бы тяжести праздничного стола в саду сельского священника.
Смит атаковал это почтенное сооружение на скорости полсотни километров. Конечно, осторожность требовала вползти на мост как можно медленнее, но Смит решил, что это удовольствие не стоит растягивать. Цепи, которыми были обмотаны шины автобуса, скрежетали по шпалам, автобус подпрыгивал, а мост раскачивался из стороны в сторону. На середине у центральной опоры следовало приостановиться. Но это было так же выполнимо, как желание сорвать цветок эдельвейса в условиях схода снежной лавины. Только метра за три до конца моста Смит притормозил, и автобус медленно съехал на твердую дорогу.
Не дожидаясь остановки, Шэффер спрыгнул через заднюю дверь, держа наготове пакет с взрывчаткой. Быстро добежав до середины моста, он прикрепил связку взрывпакетов к центральной опоре, сорвал предохранители и бросился назад, к автобусу, который уже медленно тронулся с места. Дружеские руки втащили его вовнутрь.
Он успел увидеть приближающуюся к мосту машину. Но тут два громких взрыва, сопровождавшихся яркими вспышками, почти слились в один. Остатки опор и шпал, взметнувшиеся в воздух, как в замедленной съемке, стали оседать вниз. Через секунду вместо моста зиял черный провал. Водитель грузовика, едва успевший нажать на тормоз, в безнадежной попытке удержаться на краю, лавировал из стороны в сторону. Но машину повело юзом и, наткнувшись на каменный выступ, она дважды перевернулась.
Шэффер изумленно помотал головой, закрыл дверь, сел на заднее сиденье, зажег сигарету, выбросил спичку в окно и изрек:
— Да, братцы, повезло вам, что я попал в вашу компанию.
— Столько достоинств — и такая скромность! — восхитилась Хайди.
— Редкое сочетание, — признал Шэффер. — Со временем ты найдешь во мне кучу всяческих добродетелей. Интересно, а сколько отсюда до аэродрома?
— Пять миль. Минут восемь пути. Кстати, это единственная дорога к нему. Так что хвоста не будет. Можно не торопиться.
— Вот и не будем. Скажи, золотко, бутылки, которые ты захватила, все пустые?
— Те, что выбросили, да.
— Нет, я тебя просто не достоин, — уважительно сказал Шэффер.
— Наконец-то мы сошлись в суждениях, — съязвила Хайди. Шэффер улыбнулся, вытащил из ящика пару пива и направился к Смиту, который, не останавливая автобус, уступил ему место водителя.
Не прошло и трех минут, как, миновав перелесок, они уже выехали на открытое поле, а еще через пять, следуя инструкциям Хайди, Шэффер ввел автобус в узкие ворота, за которыми в свете фар хорошо просматривались два небольших ангара, чистая взлетная полоса и изрешеченный пулями бомбардировщик «Москито» с подломленным шасси.
— Что за чудный вид! — Шэффер кивнул в сторону изувеченного самолета. — Никак это личный транспорт Карнаби-Джонса?
Смит кивнул.
— С «Москито» началось и, надеюсь, в «Москито» все закончится. Это аэродром Оберхаузена. Штаб-квартира баварского горноспасательного авиаотряда.
— Трижды ура доблестным баварским авиагорноспасателям! — Шэффер притормозил прямо у взлетной полосы, выключил фары и заглушил мотор. В полной темноте они молча расселись по местам и стали ждать.
Полковник Уайет-Тернер посмотрел в окно и впервые за всю ночь с облегчением вздохнул: земля стала удаляться от «Москито».
— Нервничаете, командир? — язвительно поинтересовался он у Карпентера.
— Я свое отнервничал 3 сентября 1939 года, — бодро отозвался Карпентер. — Пришлось подняться повыше — из-за деревьев не видно сигнальных огней.
— А вы уверены, что мы летим правильным курсом?
— Абсолютно. Вон там гора Вайсшпитце. Лететь осталось минуты три. — Карпентер помолчал и задумчиво закончил: — Что-то не узнаю здешних мест. Как будто над луна-парком летим…
Командир корабля не преувеличивал. На фоне силуэта Вайсшпитце были видны сполохи гигантского пожара. Время от времени они расцвечивались огненными искрами, разлетавшимися пестрыми снопами во все стороны.
— Видно, что-то рвется, — протянул Карпентер. — Прямо в Шлосс Адлере. Что, кто-то из ваших ребят захватил с собой спички?
— Как видите. — Уайет-Тернер бесстрастно смотрел в окно. — Фантастическое зрелище.
— Востину так, — согласился Карпентер. Он тронул полковника за плечо и указал глазами куда-то вниз. — Но вот там есть кое-что позанимательнее.
Уайет-Тернер послушно перевел глаза. Во тьме ритмично загорались и гасли огни двух фар. Полковник, как зачарованный смотрел на них, медленно качая головой, не в силах поверить своим глазам.
Шэффер оставил фары гореть, и они ярким светом заливали посадочную площадку. Черная тень «Москито» с выпущенными шасси пробежала по полю. Не прошло и полминуты, как все пятеро уже сидели внутри бомбардировщика. Карпентер развернул машину на 180 градусов, — и моторы заработали на предельных оборотах. «Москито» взмыл вверх. Примерно с милю, пока самолет набирал высоту, они летели прямо навстречу горящему замку, освещавшему кровавым светом всю долину. Потом «Москито» взял курс на северо-запад, и гибнущий Шлосс Адлер навсегда исчез из виду.
Командир Карпентер лег на курс на высоте трех тысяч метров. Теперь не было необходимости лететь, задевая ветви деревьев; тогда он вынужден был следить, чтобы немецкие радарные установки не смогли достаточно долго держать «Москито» в зоне обнаружения, чтобы определить направление полета. А сейчас миссия выполнена, он летит домой, в Англию, и ни один военный самолет во всей Европе не сможет догнать их бомбардировщик. Пятеро только что взятых на борт пассажиров пребывали не в столь радужном настроении. Они не так удобно устроились, как Карпентер в своем кресле пилота. Конструкция «Москито» не предусматривала ни малейшего комфорта для пассажиров. Трое мужчин и две девушки скорчились на тощих тюфяках. Полковник Уайет-Тернер сидел боком в кресле второго пилота, держа на коленях автомат, который прихватил с собой, отправляясь на аэродром. Полковник развернулся так, чтобы одновременно видеть и пилота, и пассажиров. Объяснение Смита о причинах присутствия в их компании девушек не взволновало его, он думал о более существенных вещах.
Мэри, воспользовавшись аптечкой, которую нашла в самолете, перевязывала Смиту руку. Повернувшись к полковнику, майор сказал:
— Очень любезно с вашей стороны, сэр, встретить нас лично.
— Дело не в любезности, — по-солдатски прямо ответил Уайет-Тернер, — Я не мог не полететь сюда, иначе я бы просто свихнулся от неопределенности. Ведь это я вас сюда послал. — Он немного помолчал и добавил: — Погибли Торренс-Смиз, сержант Хэррод, а теперь вот, оказывается, еще Каррачола, Кристиансен и Томас. Столько жизней! Большая цена. Смит, страшная цена. Это были мои лучшие агенты.
— Все? — тихо спросил Смит.
— Я старею, — Уайет-Тернер устало покачал головой и привел ладонью по лицу. — Вы выяснили, кто из них…
— Каррачола.
— Тед Каррачола! Каррачола? Невозможно поверить!
— И Кристиансен. — Голос Смита звучал по-прежнему спокойно, даже монотонно. — И Томас.
— И Кристиансен? И Томас? — Полковник внимательно посмотрел на Смита. — Вы должно быть, переутомились, майор.
— Да, я конечно, устал, — признался он. — Но когда я убивал предателей, я был в здравом уме и твердой памяти.
— Вы… вы их убили? Все трое предатели… Невозможно! Я не хочу в это верить!
— Тогда вы возможно, поверите вот этому. — Смит достал из кармана блокнот и протянул Уайет-Тернеру. — Здесь имена, адреса и явки всех немецких агентов в Южной Англии и имена всех английских агентов в Северо-Западной Европе, которых заменили немецкие шпионы. Вы узнаете почерк Каррачолы? Ему пришлось это написать по моей просьбе.
Уайет-Тернер медленно, как сомнамбула, протянул руку и взял блокнот. Минуты три он, листая страницы, внимательно изучал написанное, наконец, закрыл блокнот, положил на колени.
— Это документ чрезвычайной важности. Нация в долгу перед вами, майор Смит.
— Благодарю вас, сэр.
— Во всяком случае, она могла бы оказаться в долгу, но, боюсь, ей не выпадет этот шанс. — С этими словами полковник направил свой «стен» прямо в грудь Смиту. — Вы ведь не допустите глупостей, майор, не правда ли?
— Какого черта… — начал было Карпентер, поворачиваясь к Уайет-Тернеру.
— Не отвлекайтесь, командир. — Уайет-Тернер повел автоматом в сторону Карпентера. — Кстати, прошу вас внести поправку к курсу. Через час мы должны приземлиться в аэропорту Лилля.
— Да этот парень свихнулся! — ошарашенно выговорил Шэффер.
— Если и свихнулся, — сухо заметил Смит, — то не сейчас. Леди и джентльмены, честь имею представить вам самого опасного шпиона во всей Европе, самого удачливого двойного агента всех времен и народов. — Он сделал паузу, ожидая реакции, но никто не проронил ни слова: чудовищность разоблачения не укладывалась в сознании. Тогда Смит продолжил: — Полковник Уайет-Тернер, вы сегодня же предстанете перед военным трибуналом, вам вынесут приговор и препроводят в Тауэр, откуда завтра утром выведут с повязкой на глазах, чтобы привести приговор в исполнение.
— Так вы знали? — услышанное явно не понравилось, Уайет-Тернеру. — Вы знали?
— Знал, — кивнул Смит. — И не я один. Вы три года работали в вермахте, после чего, как доложили, вам удалось перевестись в Берлин. Это правда. Но с помощью самих немцев. Когда же ход войны переломился, и уже не требовалось подсовывать союзным державам лживую информацию о предполагаемых наступательных операциях германских войск, вас отправили в Англию, откуда вы передавали немцам точные сведения о планах союзников и заодно выявляли английских агентов в Северо-Западной Европе. Сколько миллионов франков на вашем счету в цюрихском банке, полковник?
Командир Карпентер, глядя прямо перед собой сквозь лобовое стекло, медленно выговорил:
— А вы не перегибаете палку, старина?
— Протрите глаза и взгляните на «стен». Разве это не доказательство? — Смит опять повернулся к Уайет-Тернеру. — Вы недооценили адмирала Ролленда. Он несколько месяцев держал под подозрением вас и четырех сотрудников Отдела II. Ошибся он только в отношении Торренс-Смиза.
— Валяйте, выкладывайте ваши домыслы, — сказал Уайет-Тернер, оправившись от неожиданности. — Это поможет нам скоротать время до посадки в Лилле.
— К несчастью для вас, это не домыслы. Адмирал вызвал нас с Мэри из Италии, потому что ему не на кого было положиться в Лондоне. Предательство, увы, штука очень заразная и стремительно распространяющаяся. Адмирал поставил нас в известность о том, что подозревает кое-кого из начальников секторов, но не сказал, кого именно. И когда самолет генерала Карнаби потерпел крушение, он поделился с вами замыслом операции, приняв меры к тому, чтобы вы не успели ни с кем из ее участников побеседовать с глазу на глаз.
— Так вот почему я сюда попал, — вмешался Шэффер, начиная кое-что понимать. — Потому что своим не доверяли…
— Удача, полковник, изменила вам в тот момент, когда Ролленд поручил вам назначить старшего группы, и вы выбрали меня. Ролленд был уверен, что именно так вы и поступите. Из штаба контрразведки, от самого вашего приятеля адмирала Канариса вам стало известно, что я двойной агент. И один только Ролленд знал, что это не так. На ваш взгляд, я был идеальной фигурой. Ролленд предусмотрел, чтобы со мной вы тоже не успели переговорить, но вы были за меня спокойны, полагали, что я правильно сориентируюсь, — Смит чуть улыбнулся. — Рад доложить,что я действительно сориентировался. А вам, наверное, не доставило удовольствия узнать, кто я таков на самом деле. Ролленд только сегодня вам объяснил.
— Значит, вам все было известно… — голос Уайет-Тернера прозвучал достаточно спокойно и зловеще. — И что же дальше, Смит? — спросил полковник, поигрывая автоматом.
— Мы все знали о вас, но у нас не было доказательств. Я получил их вчера вечером. Оказалось, что полковник Крамер извещен о том, что мы явимся за генералом Карнаби. Кстати, — Смит кивнул в сторону Джонса, — познакомьтесь с Картрайтом Джонсом, американским актером.
— Генерал Карнаби проводит уик-энд в загородном доме в Уилтшире. Мистер Джонс замечательно справился с его ролью. Он сыграл ее на том же высоком уровне, на котором была инсценирована авария самолета — вы, вероятно, уже поняли, что это была инсценировка? — Уайет-Тернер попытался было что-то сказать, но слова застряли у него в горле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25