Шэффер зажмурился, опустил голову между вытянутых рук и тяжело вздохнул.
— Все еще считаешь, что худшее транспортное средство — это лошади? — спросил Смит прямо на ухо.
— Где мои ковбойские сапоги и седло! — ответил Шэффер и добавил с еще большим жаром: — О, нет, нет, только не это!
Опять блеснула сквозь тучи луна, залив фигуры двух мужчин бледным светом. Выждав момент, когда пришлось не столь сильно напрягаться, они натянули капюшоны маскхалатов и попытались по возможности вжаться в обледеневшую крышу.
В Шлосс Адлере двое наблюдали за продвижением вагончика, ярко освещенного луной. Мэри в бинокль теперь хорошо были видны фигуры двух мужчин на его крыше. С полминуты она смотрела вниз, нацелив на них бинокль, потом отвернулась с остановившимися невидящими глазами. А в пятнадцати метрах от нее, часовой с автоматом наперевес, обходивший поверху крепостные стены, остановился, тоже глядя на вагончик. Но стоял он недолго. Теплые сапоги, перчатки и шарф, которым он был укутан до глаз, не спасали от холода. К тому же у него не было бинокля. Он хладнокровно отвернулся и возобновил свой путь.
— А здорово оно ей идет, правда? — спросил вдруг Шэффер. Лицо у него было напряженное и полное отчаяния. — Красивое имя.
— О чем ты?
— О Хайди.
— О, Господи! — Смит смотрел на быстро приближающуюся станцию. — Вообще-то ее зовут Этель.
— Зря вы мне это сказали. — Шэффер попытался ответить сердито, но у него плохо получилось. Он проследил за взглядом Смита и, после паузы, медленно произнес: — Боже, поглядите-ка, какой скат у крыши этой станции!
— Я и смотрю, — Смит достал свой клинок. — Приготовь нож. И ради Бога, не вырони.
Передняя часть вагончика въехала под навес верхней станции. Еще через секунду подвеска ушла туда же, а Смит, подтянувшись, перекинул тело на крышу. Правой рукой он изо всех сил ударил ножом в ее ледяную кору. Лезвие твердо вошло в деревянную поверхность. Меньше чем через секунду Шэффер приземлился рядом и воткнул нож перед собой. Он сломался у самого основания. Шэффер разжал ладонь и выронил рукоятку. И хотя он тут же стащил зубами перчатку с левой руки и обеими руками, что было силы, вцепился в лед, он продолжал скользить вниз. Ноги не находили опоры, и он понял, что обречен: сейчас соскользнет с края крыши и полетит вниз, пока не упадет на камни.
Смит не сразу понял, что происходит. Он обернулся, увидел белое как полотно отчаянное лицо, пальцы, царапающие лед, и успел ухватить товарища за правое запястье с такой силой, что Шэффер — даже в таких обстоятельствах — вскрикнул от боли. Несколько секунд они лежали, распростертые на крутом скате крыши, и жизнь их обоих держалась на лезвии ножа, воткнутого в деревянную кровлю. Потом Шэффер начал медленно продвигаться вперед. Через полминуты он лежал рядом со Смитом.
— Это только нож, а не ледоруб, — прохрипел Смит. — Он ненадежен. У тебя есть другой нож?
Шэффер отрицательно покачал головой. Голос ему отказал.
— А крюк?
Шэффер опять мотнул головой.
— Фонарь?
Шэффер кивнул и с трудом вытащил фонарь.
— Открути донышко, — приказал Смит, — выброси батарейку.
Шэффер левой рукой вытащил батарейку, сплющил пустой цилиндр и всадил фонарь в лед впереди себя. Потом пошевелил правой. Смит ослабил руку и улыбнулся.
— Теперь сам постарайся удержать меня.
Шэффер схватил майора за правое запястье. Смит осторожно убрал руку с рукоятки ножа. Теперь оба они держались на фонаре, который Шэффер воткнул в лед. Смит расковырял ножом лед и проделал в кровле углубление, за которое можно было ухватиться. Потом он передал нож Шэфферу, стащил халат, смотал с себя страховочную веревку и привязал свободный конец к ремню Шэффера.
— Продержишься немножко?
— Продержусь ли? — Шэффер попробовал то и другое на прочность. Силы к нему потихоньку начали возвращаться. — Да после того, что я пережил — я, как обезьяна, на пальму вскочу!
Мэри отошла от окна и положила бинокль на комод. Руки ее дрожали, и металлическая оправа клацнула о стекло, как кастаньеты. Она вернулась к окну и спустила вниз леску с грузом.
Смит одолел последний метр склона, подхватил Шэффера за руку, встал во весь рост на плоском участке кровли и смотал с себя оставшуюся веревку. Шэффер, несмотря на мороз, чувствовал себя как в парной. Он вытер лоб.
— Брат мой! — выговорил он и опять вытер лоб. — Если я когда-нибудь смогу оказать тебе услугу, скажем, бесплатно подвезти…
Смит ухмыльнулся, хлопнул американца по плечу, поймал конец выброшенной из окна лески, привязал к своей страховке и пару раз дернул. Веревка поползла вверх — это Мэри вытягивала ее через карниз. Дождавшись, когда веревка дважды дернулась в знак того, что ее надежно закрепили, Смит начал подъем. Он уже добрался до середины, когда из туч показалась луна. На фоне белой стены замка он в своем егерском мундире был прекрасно виден. Смит замер, не смея шевельнуться, чтобы не привлечь внимания часовых. Шэффер осторожно озирался, лежа на краю крыши. Охранники с собаками по-прежнему патрулировали местность. Стоило кому-то из них взглянуть вверх — и Смиту конец. Каким-то шестым чувством почуяв опасность, Шэффер бросил взгляд вверх и увидел часового, который, обойдя в очередной раз вверенную ему территорию, остановился, глядя далеко в долину на неунимающийся пожар. Опусти он чуть-чуть глаза — и заметит Смита. Шэффер вытащил «люгер» с насаженным на ствол глушителем, и приладил его через левое запястье, как делают полицейские. Он не сомневался, что уложит часового с одного выстрела, только надо правильно выбрать момент. Если часовой приметит их, он, пожалуй, успеет дать сигнал или спрячется за парапетом, прежде чем Шэффер выстрелит. А если сразу застрелить его, глядишь, он свалится со стены и грохнется прямо под ноги патрулю. Впрочем, это необязательно: убойная сила «люгера» скорее всего собьет его с ног навзничь. Шэфферу еще не доводилось стрелять в ничего не подозревающего человека, но сейчас он вполне хладнокровно готов был это сделать. Он прицелился часовому в грудь и начал нажимать на спусковой крючок. В этот момент луна скрылась в облаках.
Шэффер медленно опустил «люгер». И еще раз вытер пот со лба. Кажется, никогда в жизни он так не потел, как в эту ночь. Смит достиг окна, вскарабкался на подоконник, дернул два раза веревку, подавая знак Шэфферу, и спрыгнул в комнату. В ней было темно. Едва он успел разглядеть железную дужку кровати, к которой была привязана для верности веревка, как чьи-то руки обхватили его за шею и кто-то невидимый зашептал ему прямо в ухо что-то невразумительное.
— Полегче, полегче, — запротестовал Смит; он еще не отдышался и жадно ловил ртом воздух, но все же нашел в себе силы нагнуться и поцеловать девушку. — Не по инструкции ведете себя. Ну ладно, на этот раз не стану докладывать начальству.
Она еще не отпускала его, молча прижавшись к его плечу, когда в окне появился Шэффер. Он устало перекинулся через подоконник и рухнул на койку, дыша как рыба, выброшенная на берег.
— Что, в этой дыре лифт не предусмотрен? — спросил он, запинаясь после каждого слова.
— Тренироваться нужно, — без всякого сочувствия обронил Смит. Подойдя к двери, он повернул выключатель и поспешно выключил его. — О, черт, подними веревку и задвинь занавески.
— Вот так обращались римляне с рабами на галерах, — уныло сказал Шэффер. Но все же проворно смотал веревку и задернул шторы. Потом убрал веревку в вещмешок, в котором лежали их маскхалаты, «шмайсеры», ручные гранаты и взрывчатка. Когда он завязывал мешок, послышался звук поворачиваемого в замке ключа.
Смит жестом приказал Мэри оставаться на месте, а сам стал за дверью. Шэффер ловко распластался под кроватью со скоростью, не вязавшейся с усталостью, которую он только что демонстрировал. Дверь отворилась, и в комнату вошел молодой обер-лейтенант.
Увидев Мэри, которая прижала палец к губам, он стал как вкопанный. Лицо его изобразило глубокое недоумение, которое сменилось довольной улыбкой. Через секунду после удара Смита он, закатив глаза, рухнул на пол. Пока Смит углубился в изучение плана замка, который дала ему Мэри, Шэффер связал обер-лейтенанта, сунул ему в рот кляп и запихнул в шкаф, дверцу которого для верности подпер спинкой кровати.
— Я готов, босс.
— Сейчас выходим. Маршрут таков. Налево, вниз по лестнице, третья дверь. Золотая гостиная, где полковник Крамер вершит свой суд. Выходим через галерею менестрелей.
— Каких таких менестрелей? — осведомился Шэффер.
— Менестрели — это бродячие певцы. Далее по правой стороне перейдем в восточное крыло. Опять вниз, вторая дверь слева — коммутатор.
— А туда зачем? Мы же перерезали провода.
— Кроме тех, что связывают замок с казармами. Хочешь, чтобы сюда пригнали батальон егерей? — Он обернулся к Мэри. — Геликоптер еще здесь?
— Когда я шла сюда, был здесь.
— Геликоптер? — удивился Шэффер. — А при чем тут он?
— При том. Во-первых, они могут на нем вывезти Карнаби, все же они нервничают, пока мы с тобой на свободе. Во-вторых, с его помощью можно помешать нам уйти.
— Если мы доживем до этого прекрасного момента.
— Вот именно. Поэтому хорошо бы его обездвижить. Как вы насчет геликоптеров, лейтенант Шэффер, кумекаете? Согласно вашему досье, вы были отличным гонщиком и квалифицированным механиком, пока вас не соскребли со дна сусека.
— Я доброволец, — гордо произнес Шэффер. — А что касается квалификации, судить не мне. Но ежели мне дадут в руки хороший молоток, я обездвижу что угодно — от бульдозера до велосипеда.
— А если без молотка?
— Тогда придется пошевелить мозгами.
— Нельзя ли взглянуть на эту машину, Мэри? — спросил Смит.
— Пожалуйста, — она показала на дверь. — Все окна в коридорах замка выходят во двор.
Смит открыл дверь, выглянул в коридор и, убедившись, что там никого нет, подошел к окну. Шэффер стал рядом. Луна не влияла на состояние освещенности во дворе Шлосс Адлера. У входных ворот горели две большие дуговые лампы. Третья — в противоположном конце, над входом в сам замок. На западной и восточной стенах находились четыре мощных аварийных фонаря. Кроме того, свет лился из десятка окон. А ярче всего сияла дуговая лампа прямо над геликоптером. Мужчина в зеленом комбинезоне и форменной фуражке все еще копался в моторе. Смит тронул Шэффера за плечо, и они вернулись в комнату, где ждала их Мэри.
— Дело простое, — объявил Шэффер. — Ну, чтобы эта стрекоза не взлетела. Подхожу к главному входу, укладываю четверку охраны, душу четырех доберманов, отстреливаю еще двух-трех ребят из патруля, потом человек двадцать из тех, что пьют пиво через дорогу, устраняю парня, который возится с мотором, и вырубаю вертолет. Ну, последнее уже пустяки.
— Придумаем что-нибудь, — успокоил его Смит.
— Спору нет, вы обязательно придумаете что-нибудь. Чего я и боюсь.
— Не будем терять время. План нам больше не нужен, — Смит сложил бумагу, протянул Мэри и нахмурился, увидев, что в сумочке у нее лежит «лилипут».
— Его надо при себе носить, а не в сумочке. А вот это, — он протянул ей маузер, который отобрал у полковника Вайснера, — положи в сумочку.
— Я у себя в комнате переложу, — заупрямилась Мэри.
— Если стесняетесь нахальных американских лейтенантов, — грустно предположил Шэффер, — то зря. Не тот я теперь стал.
— Он теперь думает о высоких материях, — пояснил Смит и посмотрел на часы. — Мы отлучимся на полчасика.
Они бесшумно проскользнули в дверь и быстро зашагали вдоль по коридору, ничуть не стараясь прятаться. Мешок со «шмайсерами», веревкой, гранатами и взрывчаткой небрежно висел на плече у Смита. Они прошли мимо солдата в очках, с ворохом бумаг в руках, и девушки с полным подносом, но никто не обратил на них никакого внимания. Они повернули направо, спустились на три этажа вниз. Еще один короткий переход с дверями по обеим сторонам — и выход во двор. Смит отворил дверь и выглянул наружу. Все выглядело как в описании Шэффера — масса вооруженной охраны, собаки. Механик все еще возился с мотором. Бесшумно прикрыв входную дверь, Смит попробовал ту, что была справа. Она оказалась запертой.
— Последи, как бы кто не возник в коридоре, — сказал он Шэфферу.
Шэффер стал на страже, Смит достал из кармана отмычки. С третьей попытки дверь поддалась. Комнату освещали огни дворовых фонарей. Это был, как видно, противопожарный пост. На стенах висели пожарные рукава, асбестовые костюмы, каски и топорики, помпы, огнетушители и прочий инвентарь.
— Идеально, — пробормотал Смит.
— Лучше не придумаешь, — согласился Шэффер. — А вы что имеете в виду?
— Если тут кого-нибудь запереть, — пояснил Смит, — его не обнаружат, пока в замке не начнется пожар. Так? — он подвел Шэффера к окну. — Этот парень у геликоптера, он вроде твоего роста, да?
— Откуда мне знать. Но если вы что-то такое взяли себе в голову, то я об этом и знать не хочу.
Смит закрыл ставни и включил верхний свет.
— Есть идеи получше?
— Дайте минутку подумать, — жалобно ответил Шэффер.
— Я не могу дать тебе того, чего у меня нет. Снимай китель и держи «люгер» наготове, я сейчас вернусь.
Смит вышел, оставив дверь незапертой. Пройдя по двору, он остановился у трапа вертолета и посмотрел на высокого широкоплечего парня с умным, расстроенным лицом. Небольшое удовольствие работать на морозе с металлом голыми руками, подумал Смит.
— Вы пилот? — спросил он.
— Ведь не подумаешь, да? — угрюмо отреагировал парень в комбинезоне. Он отложил гаечный ключ и подышал на замерзшие пальцы. — У меня на эту машину два механика, один крестьянин из Швабии, другой — молотобоец из Гарца. Так что, если я хочу остаться в живых, надо самому крутиться. А вам чего?
— Да не мне. Рейхсмаршалу Роземейеру. Он спрашивает вас по телефону.
— Рейхсмаршал? — удивился пилот. — Да я говорил с ним четверть часа назад.
— Звонок из канцелярии в Берлине. Кажется, срочное дело. — Смит изобразил голосом нетерпение. — Лучше поторопиться. Пройдите через главный вход, первая дверь направо.
Пока пилот спускался вниз, Смит, стоя сбоку, оглядывался вокруг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25