И сама Анна-Мария стояла с бокалом в руке. Судя по всему, отмечалось какое-то важное событие.
Крамер приветственным жестом поднял бокал, обращаясь к сидящим на диване.
— Ваше здоровье, господа. — Он обернулся к рейхсмаршалу: — Наши лучшие европейские агенты.
— Надеюсь, эти господа приносят пользу, — выговорил Роземейер, преодолевая неприязнь. — Так или иначе, их мужество несомненно. Ваше здоровье!
— Ваше здоровье, джентльмены! — присоединился и Джонс. Выпрямившись в кресле, он швырнул бокал в огонь камина. Внутри бокала взвился тонкий язычок пламени — это горел коньяк. — Вот как я пью здоровье двойных агентов!
Шэффер перегнулся через проход и прошептал:
— А вы еще говорили, что он бездарный актер!
— Просто никто еще не платил ему двадцать пять тысяч за роль, — съязвил Смит.
— Ай-яй-яй, генерал. Венецианское стекло. — Крамер укоризненно покачал головой и улыбнулся. — Но ваш порыв понятен. Птички, прилета которых вы ожидали, оказались не той раскраски.
— Предатели! — презрительно выплюнул Джонс. Крамер опять улыбнулся, проявляя терпение, и повернулся к троице на диване.
— А как насчет обратного путешествия, господа? Оно так же хорошо организовано?
— К сожалению, об этом мы толком не знаем, — угрюмо сказал Каррачола. — За нами должен прилететь бомбардировщик «Москито». В Зален, деревушку на север от Фрауенфельда, в Швейцарии. Там есть маленький гражданский аэродром.
Шэффер наклонился к Смиту:
— Ай, какой вы жуткий обманщик! — прошептал он в восхищении.
— Итак, Зален, — повторил Крамер. — Насчет этого мы в курсе. Швейцарцы умеют вовремя отвернуться, когда им выгодно, а у нас тоже есть причины не поднимать шума. Да, странные вещи случаются в Залене… У нас есть встречное предложение. Мы отправим послание в Лондон. Вы полетите к границе — это гораздо удобнее, чем пешком, господа, потом на резиновой лодке через Рейн, оттуда легко добраться и до Уайтхолла. Вы сообщите, что генерал Карнаби был отправлен в Берлин, до вашего появления у замка.
— Возвращаемся в Лондон? — Томас недоверчиво покачал головой, его явно не устраивал этот вариант. — Пока Смит и этот янки еще где-то гуляют? А что, если они раньше нашего отправят донесение в Лондон…
— За кого вы нас принимаете? — прервал его Крамер. — Вы также сообщите о смерти руководителя группы. Обнаружив эту тепленькую рацию в багажном отделении, мы выпустили собак. Ваш драгоценный майор Смит был последним, кто пользовался передатчиком и оставил на нем свеженький след. Собаки выследили его до восточной околицы деревни, там, где находится гараж, а затем до нижней станции фуникулера.
— До канатки? — недоверчиво переспросил Томас.
— Именно, до канатки. Ваш майор отчаянный человек… Так вот, у нижней станции собаки потеряли след. Проводники покружили вокруг вагончика, но добыча будто в воздухе растаяла. И тогда один из наших людей выдвинул оригинальную идею: так сказать, поискать в воздухе. Он залез вместе с собакой на крышу нижней станции. И — чудо: обнаружил свеженькие следы пребывания там наших гостей. Отсюда логично родилось решение обследовать крышу вагончика и…
— Они в замке! — воскликнул Кристиансен.
— И не выберутся оттуда! — Полковник Крамер уютно откинулся в кресле. — Не бойтесь, господа. Все выходы блокированы — в том числе на верхней станции. Мы удвоили охрану, и наши люди прочесывают сейчас этаж за этажом.
Смит и Шэффер озадаченно переглянулись.
— Не знаю, — неуверенно протянул Томас, — Смит дьявольски изворотлив…
Крамер поднял руку, требуя внимания.
— Ему осталось гулять не более четверти часа. Это — гарантия. — Он перевел взгляд на Джонса. — Не стану делать вид, что мне это доставляет удовольствие, генерал, но должен напомнить, что пора заняться вашим, гм, лечением.
Джонс по очереди оглядел Каррачолу, Кристиансена, Томаса и медленно, раздельно произнес:
— Вы — грязные свиньи!
— Вопреки моим принципам, генерал Карнаби, — нервно сказал Роземейер, — нам все же придется прибегнуть к насилию, если вы сами несогласитесь.
— Принципам? Не смешите меня! — Джонс вскочил и зычно откашлялся. — Да пропадите вы пропадом! Гаагская конвенция! Принципы! Офицеры и джентльмены третьего рейха! — Он расстегнул китель, завернул рукав и сел на место.
Повисла неловкая пауза, потом Крамер кивнул Анне-Марии, которая отставила бокал и прошла в боковую дверь. Она менее других испытывала чувство неловкости: полуулыбка на ее лице свидетельствовала о предвкушении удовольствия.
Смит и Шэффер вновь обменялись взглядами, в которых ясно читалось понимание того, что им сейчас предстоит сделать. Стараясь не шуметь, они поднялись с места, взяли наперевес свои «шмайсеры» и стали спускаться со ступеней. Когда они подошли к границе, за которой начиналось освещенное пространство, в гостиную возвратилась Анна-Мария. На стальном подносике, который она держала в руках, лежали стеклянная мензурка, ампула с какой-то прозрачной жидкостью и шприц. Она поставила поднос на стол у кресла Джонса, и влила содержимое ампулы в мензурку. Смит и Шэффер спустились с лестницы и приближались к компании у камина. Теперь каждый, повернув голову, смог бы их увидеть. Но головы никто не повернул: всех сидящих в гостиной захватила сцена, которая разворачивалась у них перед глазами. Как завороженные, наблюдали они за действиями Анны-Марии, которая аккуратно набрала препарат в шприц и поднесла к свету, выпуская через иглу пузырьки воздуха. Смит и Шэффер продолжали свой путь, а шаги их тонули в мягком ворсе золотого ковра. Точными профессиональными движениями, но с тенью все той же улыбки на губах Анна-Мария протерла Джонсу кожу повыше локтя ваткой, смоченной спиртом, и взяла в правую руку шприц.
— Зря переводите ценный скополамин, дорогая, — раздался голос Смита. — Все равно от него ничего не добьетесь.
На какой-то момент все замерли. Шприц беззвучно упал на ковер. И тут же, как по команде, все обернулись навстречу неожиданным гостям. Как и следовало ожидать, первым опомнился полковник Крамер. Его рука машинально опустилась на панель возле кресла в поисках нужной кнопки.
— Левее, полковник, — подсказал Смит. — Нажмите, почему бы нет?
Крамер медленно убрал руку, так и не нажав кнопки.
— Ну что же вы, полковник? — продолжил Смит, вложив в свои слова всю сердечность, на которую был способен — Если вам так хочется — нажимайте кнопку.
Крамер ответил ему недоверчивым взглядом.
— Вы, вероятно, заметили, полковник, что мой автомат нацелен не на вас. На него, — он навел ствол на Каррачолу, — на него, — ствол переместился на Томаса, — на него, — ствол показывал на Кристиансена — и на него! — Смит сделал резкий поворот кругом и упер автомат в бок Шэфферу. — Брось оружие! Быстро!
— Бросить? — Шэффер в полной растерянности уставился на Смита. — Какого дьявола…
Смит сделал шаг вперед и резким движением ударил Шэффера прикладом в солнечное сплетение. Шэффер согнулся пополам, схватившись руками за живот. Потом медленно, преодолевая боль, начал выпрямляться. Безумными глазами глядя на Смита, он снял с себя «шмайсер» и бросил на пол.
— Сядь сюда, — Смит автоматом указал на место между креслом Роземейера и диваном, где сидели трое пленных.
— Вшивая грязная вонючка, — процедил Шэффер…
— Это мы уже слыхали. Придумай чего-нибудь поновее. — Презрение в тоне Смита сменилось угрозой: — Я сказал — сюда, Шэффер.
Шэффер на ватных ногах подошел к креслу, потер солнечное сплетение и прохрипел:
— Если я доживу до ста…
— Хоть двести проживи — ни к черту ты не сгодишься, сучий потрох. — Он удобно устроился в кресле возле полковника Крамера. — Простофиля янки. Держал его смеха ради.
— Понятно, — кивнул Крамер, но было ясно, что он ничего не понимал. — Хотелось бы получить разъяснения…
Смит небрежно отмахнулся.
— Все в свое время, дорогой Крамер, все в свое время. Как я говорил, милейшая Анна-Мария…
— Откуда вам известно ее имя? Смит загадочно улыбнулся, пропустив вопрос мимо Ушей, и продолжил как ни в чем не бывало:
— Так вот, как я вам говорил, скополамин — пустая трата времени. Все, что вы можете выяснить с помощью скополамина — это, что наш друг — не генерал-лейтенант Джордж Карнаби, шеф-координатор по подготовке второго фронта, а некий Картрайт Джонс, американский актер, которому заплатили двадцать пять тысяч долларов за исполнение роли генерала Карнаби.
— Он бросил взгляд на Джонса и поклонился. — Примите мои поздравления, мистер Джонс. Очень убедительно сыграно. Жаль, что до конца войны вам придется пробездельничать в концлагере.
Не успел Смит закончить свой монолог, как Крамер и Роземейер вскочили с мест, а прочие замерли с идиотским выражением лиц. Будь Картрайт посланцем внеземных миров, он не смог бы привлечь к себе большего внимания.
— Так, так, так, — оживленно проговорил Смит. — Вот так сюрприз! — Он хлопнул Крамера по руке и жестом указал в сторону Каррачолы, Томаса и Кристиансена.
— Ну и дела, а, Крамер, — для них это тоже гром среди ясного неба!
— Это правда? — прохрипел Роземейер, обращаясь к Джонсу. — То, что он говорит? Вы не отрицаете?
— А кто вы сами, сэр? — запинаясь, прошептал Джонс.
— Путник в ночи, — Смит очертил в воздухе непонятную кривую. — Странник, заблудившийся в этом мире. Бог даст, союзники выплатят вам причитающиеся двадцать пять тысяч после войны. Но голову на отсечение я за это не дам. — Смит потянулся и воспитанно прикрыл ладонью зевок. — А теперь, милейшая Анна-Мария, — с вашего позволения, дорогой Крамер, — не нальете ли вы мне стаканчик этого замечательного «Наполеона»? Лежание на крыше фуникулера неважно отразилось на моем кровообращении — надо согреться.
Девушка нерешительно взглянула на Крамера и Роземейера, не нашла ответа, дернула плечиком, наполнила бокал и подала Смиту, который с наслаждением вдохнул в себя изысканный аромат, сделал глоток и опять поклонился Джонсу.
— Еще раз приношу мои поздравления, сэр. — Он снова отхлебнул коньяк и укоризненно заметил Крамеру: — Подумать только, какой драгоценный напиток вы тратили на врагов третьего рейха.
— Не слушайте его, полковник Крамер, не слушайте! — отчаянно выкрикнул Каррачола. — Это — блеф! Он пытается вывернуться!
Смит направил ствол автомата в грудь Каррачолы и негромко, но внятно произнес:
— Заткнись или я сам заткну тебе глотку, ублюдок. У тебя будет шанс — мы еще посмотрим, кто из нас блефует. — И, опустив автомат, устало закончил: — Полковник Крамер, я утомился держать на мушке эту троицу. У вас найдется надежная охрана? Какой-нибудь парень, который умеет держать язык за зубами?
Смит непринужденно откинулся в кресле и отпил коньяк, всем своим видом демонстрируя компании на диване полное пренебрежение. Крамер в замешательстве поглядел на него, задумчиво кивнул и потянулся к телефону.
Оружейная комната, превращенная теперь в кафе, соответствовала прочим помещениям Шлосс Адлера и могла — смотря по обстоятельствам — предстать воплощением средневековой сказки или ночным кошмаром. Это был большой зал с темными панелями и выложенным каменной плиткой полом. Закопченные от времени массивные стены, увешанные старинным оружием и ржавыми доспехами, полдюжины дубовых столов, будто перекочевавших сюда из монастырской трапезной, масляные лампы на чугунных цепях, спускающиеся с потолка, все это в зависимости от настроения входящего либо располагало к откровенности, либо таило в себе угрозу. Что же касается Мэри, то с ее настроением все было ясно. Она обвела глазами полдюжины вооруженных до зубов солдат, покидавших зал, и неохотно остановила взгляд на человеке, сидящем перед ней.
— Ну, что я вам говорил? — возбужденно заговорил фон Браухич. — Кофе — и такая декорация!
Кофе в такой декорации, подумала Мэри, должен припахивать ядом. А вслух сказала:
— А что тут делают эти люди? Они, кажется, кого-то ищут.
— Забудьте о них. Подарите ваше внимание фон Браухичу.
— Но вы ведь с ними разговаривали. Что им тут надо?
— Они сообщили, что в замке шпионы! — фон Браухич откинул голову, рассмеялся и развел руками. — Вообразите только — шпионы в Шлосс Адлере! Штаб-квартире гестапо! Должно быть, на помеле прилетели. Да, что я говорил насчет Дюссельдорфа? — Он оборвал себя на полуслове, увидев ее пустую кофейную чашку. — Извините меня, дорогая фрейлейн. Еще кофе?
— Нет, спасибо. Мне пора идти.
Фон Браухич опять засмеялся и положил руку ей на ладонь.
— Куда? Тут в замке некуда идти. Чепуха, — и он позвал официантку. — Фрейлейн! Еще два кофе. И на этот раз со шнапсом.
Пока он делал заказ, Мэри украдкой посмотрела на часы, и по ее лицу пробежала тень отчаяния, но, когда он вновь обернулся к ней, она уже кокетливо улыбалась:
— Да, так вы хотели что-то рассказать о Дюссельдорфе…
* * *
Компания в золотой гостиной пополнилась еще одним членом — высоким сержантом с непроницаемым лицом и жестким взглядом. В его сильных крупных руках автомат казался игрушечным. Он стал за диваном, на котором сидели Каррачола, Томас и Кристиансен, и не спускал с них глаз, лишь время от времени бросая косые взгляды на Шэффера. Сержант был воплощением надежности.
— Вот эдак больше по-людски, — одобрил Смит. Он поднялся, оставив «шмайсер» на полу, подошел к буфету, где стояла бутылка «Наполеона», долил свой бокал и стал у камина.
— Я займу ненадолго ваше внимание, — зловеще и тихо произнес он. — Анна-Мария, принесите еще три ампулы скополамина, — он улыбнулся, — и, естественно, шприцы.
— Полковник Крамер! — взмолился Каррачола. — Это безумие! Неужели вы позволите…
— Сержант! — рявкнул Смит. — Если этот человек еще раз откроет рот, заставьте его замолчать!
Охранник ткнул Каррачолу стволом в бок. Тот сжал кулаки, так что пальцы побелели.
— За кого вы принимаете рейхсмаршала Роземейера и полковника Крамера? — резко заговорил Смит. — За доверчивых дураков? Младенцев? Придурков вроде вас, которые примут за чистую монету этот ваш маскарад? Скополамин пойдет в дело после того, как я выложу свои намерения и разоблачу ваши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25