- Я бы
с ним сюда не приехала, если бы он продолжал колоться. Я видела, до чего
он доходил, когда была еще ребенком, в Тьюксоне и Копер-Сити.
- И до чего же он доходил?
- Он был уважаемым человеком, был кем-то, даже преподавал в
университете. А потом превратился в кого-то совершенно другого...
- В кого?
- Не знаю. Начал интересоваться мальчиками. А может, он был таким
всегда... Не знаю...
- А от этих привычек он тоже вылечился, Паола?
- Думаю, да... - но голос ее был полон боли и сомнения.
- Картина Баймееров была подлинная?
- Не знаю. Он считал, что да, а ведь он был экспертом.
- Откуда ты знаешь?
- Он говорил мне об этом в тот день, когда купил ее на пляже.
Утверждал, что это должен быть Хантри, потому что никто другой не мог ее
написать. Что это - величайшее открытие в его жизни...
- Так он тебе сказал?
- Примерно. Зачем ему было обманывать меня? У него не было ни
малейшего повода, - она внимательно всматривалась мне в лицо, словно моя
реакция могла служить доказательством правдивости или лживости ее отца.
Она была перепугана, а я измучен. Усевшись в одном из кресел, я
некоторое время вслушивался в собственные мысли. Паола подошла к двери, но
из часовни не вышла. Опершись на косяк, она смотрела на меня с таким
выражением, словно я мог украсть ее сумочку или даже уже сделал это.
- Я тебе не враг, - сказал я.
- Так перестань меня мучить! У меня была тяжелая ночь... - она
отвернула лицо, словно стыдясь того, что собиралась сказать. - Я любила
отца. Когда я увидела его мертвым это меня страшно потрясло.
- Мне очень жаль, Паола. Будем надеяться, что утром станет легче.
- Будем надеяться... - повторила она.
- Кажется, у твоего отца была фотография этой картины?
- Да, она у коронера.
- У Генри Пурвиса?
- Я не знаю, как его зовут. Но так или иначе, фотография у него.
- Откуда ты знаешь?
- Он сам мне ее показал. Говорит, что нашел ее в кармане отца и
спрашивал, не узнаю ли я эту женщину. Я сказала, что нет.
- Но картину ты узнала?
- Да.
- Та, которую твой отец продал Баймеерам?
- Да, та самая.
- Сколько они заплатили за нее?
- Этого он мне не сказал. Думаю, ему нужны были эти деньги для уплаты
какого-то долга, и он не хотел, чтобы я об этом знала. Но я могу
рассказать тебе кое-что, что он мне говорил. Он знал эту женщину с
портрета и именно поэтому был уверен, что картина подлинная.
- Значит, это действительно Хантри?
- Отец утверждал, что да.
- Он не говорил тебе, как звали эту женщину?
- Милдред. Она была натурщицей в Тьюксоне во времена его молодости.
Красивая девушка. Он говорил, что картина, должно быть, создавалась по
памяти, так как Милдред теперь уже старуха, если вообще жива...
- Ты не помнишь ее фамилию?
- Нет, кажется, она брала фамилии мужчин, с которыми жила.
Я оставил Паолу в часовне и вернулся в морг. Пурвис сидел в приемной,
но фотографии картины у него не было. Он сказал мне, что отдал ее Бетти
Джо Сиддон.
- Зачем?
- Она хотела отнести ее в редакцию и сделать копию.
- Да, Генри, кажется Маккендрик будет доволен...
- Черт бы его побрал, он сам велел мне дать фотографию! Шеф полиции в
этом году уходит на пенсию, и капитан Маккендрик начал думать о рекламе.
Я двинулся было к воротам клиники, но внезапно остановился,
сообразив, что не выполнил задания. Когда я наткнулся на умирающего
Граймса, я направлялся в клинику, чтобы поговорить с миссис Джонсон,
матерью Фреда.

12
Зайдя в комнату медсестер, находившуюся возле выхода, я спросил, где
можно найти миссис Джонсон. Дежурная сестра оказалась женщиной средних лет
с бледным костлявым лицом, достаточно резкая и не слишком терпеливая.
- В клинике работает несколько женщин с такой фамилией. Вам нужна
Сара Джонсон?
- Да, ее мужа зовут Джерри или Джерард.
- Ну что ж вы сразу не сказали? К сожалению, миссис Джонсон у нас
больше не работает, - она произнесла это торжественным тоном, словно
судья, провозглашающий миссис Джонсон приговор.
- Она говорила мне, что работает здесь...
- Значит, она вас обманула, - она поняла, что была слишком резка, и
постаралась слегка смягчить свой ответ. - Или вы ее не поняли. Она сейчас
работает в реабилитационном центре, недалеко от автострады.
- Вы не знаете, как он называется?
- "Ла Палома", - ответила она чуть брезгливо.
- Благодарю вас. А почему ее уволили?
- Я не говорила, что ее уволили. Ей разрешили уйти. Но я не
уполномочена вести разговоры на эту тему, - однако, мне показалось, что
она была бы не против, если я задержусь. - Вы не из полиции, мистер?
- Я частный детектив и сотрудничаю с полицией.
Достав бумажник, я показал ей копию лицензии. Она улыбнулась, словно
глянув в зеркальце.
- У нее снова неприятности?
- Надеюсь, нет.
- Опять кража наркотиков?
- Я могу сказать только, что веду расследование по делу миссис
Джонсон. Как давно она не работает здесь?
- Это случилось на прошлой неделе. Дирекция разрешила ей уволиться и
вообще пошла навстречу. Но держать ее больше тут не могли. Часть этих
таблеток была у нее в кармане, я находилась там, когда ее обыскивали.
Жаль, что вы не слышали, какими словами она разговаривала с начальством!
- Что же она сказала?
- Ох, я не могу этого повторить!
Бледное лицо дежурной сестры внезапно покрылось густым румянцем,
будто я сделал ей нескромное предложение. Она неожиданно угрюмо посмотрела
на меня, словно устыдившись своего волнения, резко повернулась и ушла.
Полночь уже миновала. Я столько времени провел в клинике, что
чувствовал себя пациентом. На этот раз, не желая натыкаться на капитана
Маккендрика, Пурвиса, Паолу и любого из умерших мужчин, я вышел другими
воротами.
Проезжая автострадой, я видел неоновую вывеску "Ла Палома", а потому
ориентировался, где находится реабилитационный центр. По дороге от клиники
я миновал несколько неосвещенных врачебных приемных, гостиницу для сестер
милосердия и несколько улочек с двухэтажными домами предвоенной постройки,
в которых обитали городские обыватели среднего достатка. Застроенная часть
отделялась от автострады узкой полосой травы с редкими дубами. Под сенью
ветвей стояло несколько машин запоздалых влюбленных с запотевшими
передними стеклами.
Двухэтажный комплекс пансионата "Ла Палома", состоявший из
облицованных каменными плитами зданий, стоял у самой автострады, будто
заправочная станция. Когда я, войдя, закрыл за собой тяжелую дверь,
приглушенный гул моторов редких в эту пору машин стал похож на отдаленный
шум морских волн. Его перекрывали более близкие звуки ночной жизни
пансионата: храп, вздохи и невнятные просьбы пациентов.
Я услыхал за своей спиной тихие приближающиеся шаги медсестры. Это
оказалась молодая красивая негритянка.
- Уже поздновато для посещений, - сказала она. - Все заперто на ночь.
- Я хотел бы увидеться с вашей сотрудницей, с миссис Джонсон.
- Попробую найти ее. Она становится популярной, вы уже второй гость,
посетивший ее сегодня.
- А кто был первый?
Она на секунду заколебалась.
- Вы не ее муж?
- Нет, просто знакомый.
- Перед вами ее навестил сын... молодой человек с рыжими усами. Он
поднял порядочный шум, прежде чем мне удалось его выпроводить, - она
глянула на меня пытливо, но не без симпатии. - Надеюсь, вы не собираетесь
поднимать шум?
- О, ни в коем случае! Наоборот, я предпочитаю сглаживать любые
конфликты.
- Хорошо, я позову ее. Но, пожалуйста, потише. Люди уже спят.
- Договорились. А по какому поводу они шумели?
- По поводу денег. Причиной ссор всегда бывают деньги...
- Не всегда, - возразил я. - Иногда причиной бывает любовь.
- Об этом тоже шла речь. В его машине сидела какая-то блондинка.
- Не каждому выпадает такое счастье...
Она скривила суровую гримаску, словно отметая мои шутки.
- Я позову миссис Джонсон.
Миссис Джонсон приближалась ко мне с явной неохотой. Ее припухшие
глаза говорили о недавних слезах.
- Что вам угодно? - в голосе ее слышалась опустошенность, словно она
уже все утратила и немногим может мне помочь.
- Я хотел бы немного поговорить с вами.
- У меня и так накопилось много работы, я не успеваю... Вы хотите,
чтобы меня уволили из-за вас?
- Нет. Но дело в том, что я являюсь частным детективом.
Ее взгляд обежал маленькую темную приемную и остановился на входной
двери. Мышцы ее напряглись, словно она готова была выбежать на автостраду.
Я встал между нею и выходом.
- Нет ли здесь помещения, где мы могли бы на несколько минут спокойно
присесть?
- Наверное, есть. Но если я потеряю место, это будет на вашей
совести, мистер.
Она проводила меня в заставленную случайно подобранной мебелью
комнату ожидания и зажгла тусклый торшер. Мы сели лицом друг к другу,
колени наши почти соприкасались. Она одернула белый нейлоновый китель,
словно контакт со мной был для нее оскорбителен.
- Что вам нужно от меня? И прекратите притворяться журналистом, я с
самого начала знала, что вы полицейский!
- Мне нужно увидеть вашего сына Фреда.
- Мне тоже, - она пожала массивными плечами. - Фред начинает меня
тревожить. Я весь день ничего о нем не знаю.
- Сегодня вечером он был тут. Что ему было нужно?
Она молчала, но равнодушной не осталась. На лице ее было видно
усилие, словно она проверяла свою ложь, а может, изобретала новую.
- Деньги. Ничего особенного. Каждый человек имеет право попросить
денег у собственной матери. Я не первый раз помогаю ему. Он всегда
возвращает, как только у него появляется из чего.
Я прервал дымовую завесу ее слов.
- Прошу вас, миссис, прекратите. Фред попал в сложную ситуацию. Кража
картины - достаточный повод для тревог. Теперь он увез девушку, чтобы
скрыть предыдущее преступление.
- Он ее не увозил! Это ложь, мерзкая ложь! Она по своей воле поехала
с ним. Собственно говоря, это наверняка была ее идея. Она уже давно бегает
за Фредом! А если эта маленькая черномазая дрянь сказала вам что-то
другое, то она просто врет! - она погрозила кулаком закрытой двери, за
которой находилась чернокожая медсестра.
- А что произошло с этой картиной, миссис Джонсон?
- С какой картиной?
- С той, которую Фред украл из дома семейства Баймеер?
- Да он не крал ее! Просто взял на время, чтобы провести какие-то
исследования. Он принес ее в музей и там ее украли...
- Фред сказал мне, что картина исчезла из вашего дома.
Она покачала головой.
- Наверное, вы неправильно его поняли, мистер. Картину вынесли из
подвала музея, это они должны отвечать...
- Значит, вы с Фредом решили остановиться на этой версии, миссис?
- Мы стоим на этом, потому что это правда! Фред чист как стекло! Если
вы этого не видите, мистер, значит, у вас ужасные представления о мире! Вы
слишком много общались с непорядочными людьми...
- Это правда, - признал я. - Думаю, миссис, вы тоже к таковым
принадлежите.
- Я не намерена сидеть тут и выслушивать от вас оскорбления, мистер!
Она пыталась разгневаться, но из этого как-то ничего не вышло.
Слишком много пережила она в течение минувшего дня, а ночь нависала над
ней, словно крутая волна. Опустив взгляд на свои ладони, она зарылась в
них лицом. Не плакала, не вздыхала, не произнесла ни слова. Но ее молчание
на фоне тихого рокота автострады было полно черного отчаяния.
Через некоторое время она выпрямилась и абсолютно спокойно глянула на
меня.
- Я должна возвращаться к своей работе.
- Но ведь вас никто не контролирует.
- Возможно, но если с утра будет беспорядок, вина падет на меня. Нас
здесь всего две.
- Я думал, вы работаете в клинике...
- Работала. У меня был конфликт с одним из руководителей.
- Вы не хотели бы рассказать мне об этом?
- Ничего особенного не произошло.
- Ну так расскажите мне...
- С какой стати? Мне хватает неприятностей без ваших выдумок!
- Неприятностей и угрызений совести?
- Моя совесть - это мое личное дело. В ваших услугах я не нуждаюсь.
Она сидела абсолютно неподвижно. Я разглядывал ее, как мог бы
разглядывать статую, оставлявшую меня равнодушным. Но ее молчание не было
мне на руку. Все это дело, начавшееся с несерьезной кражи, постепенно
втягивало в свою орбиту жизни разных людей. Два человека лишились жизни, а
дочь Баймееров исчезла где-то во тьме.
- Куда направились Фред с мисс Баймеер?
- Не знаю.
- Вы его не спросили? Вы бы не дали ему денег, если бы не знали, что
он собирается с ними делать.
- Однако, дала.
- Думаю, что вы лжете.
- Думайте, что вам угодно, - сказала она равнодушно.
- И лжете вы не в первый раз. Вы уже неоднократно обманывали меня.
Ее глаза блеснули интересом и в них появилось выражение
превосходства, обычно испытываемого обманщиками в отношении обманутых.
- Например, вы уволились из клиники, потому что вас поймали на краже
наркотиков. А вы утверждали, что причиной был конфликт с руководством.
- Что касается наркотиков, - быстро вставила она, - они просто
недосчитались, а вину свалили на меня.
- А вы не были виноваты?
- Да что вы! За кого вы меня принимаете?!
- За особу, которая лжет.
Она резко двинулась, словно угрожая мне уходом, но не поднялась с
места.
- Вы можете сколько угодно оскорблять меня, мистер, я привыкла к
этому. Ничего вы мне не докажете!
- А сейчас вы тоже под действием наркотиков?
- Я их не употребляю.
- Никаких?
- Никаких.
- Так для кого же вы их крали? Для Фреда?
Она пробовала засмеяться, но смогла выдавить из себя лишь тоненький,
почти неслышный смешок. Если бы я услыхал ее голос, не видя источника
звука, то наверняка решил бы, что это голос молодой легкомысленной
девчонки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36