Оригинальные цвета, цены сказка
Знаки, установленные вдоль дорог, предупреждали посетителей, что доступ на участок открыт лишь до шести. Сегодня не успеть.
Членами сети, как правило, становились студенты или молодые профессионалы – по большей части белые, любители бега трусцой или аэробики, не нуждающиеся в средствах. В шестидесятых они разъезжали бы на «автобусах свободы». Все они свято веровали в то, что жизнь можно сделать лучше для всех и каждого, и средства для этого лежат у всех под рукой.
В автобусе гуляли сквозняки, окна замерзли, но Шарлотта и ее товарищи не теряли бодрости духа. Открыв термосы, они раздавали горячий кофе и шоколад. Они распевали дорожные песни – от речитативов Толкиена и Гаяна до ритуальных песнопений с прошлогодней генеральной ассамблеи в Юджине город, где расположен Орегонский университет, основанный в 1872 году
. Они расхаживали взад-вперед по проходу, стараясь согреть ноги. И смотрели, как понемногу растет впереди плоскогорье Пембина.
Автобусы свернули на шоссе №32 перед самым закатом. Тут дорожное движение пошло не в пример быстрее, но до Валгаллы они добрались уже после шести. Шарлотта испытывала искушение протрубить отбой и остановиться здесь ради ужина и ночлега. Однако когда к ней подошли с тем же предложением двое ее лейтенантов, она вдруг воспротивилась:
– Давайте хотя бы попытаемся. Если нас сегодня не пустят, у нас есть еще чем заняться.
Выехав на двухрядную дорогу, они довольно прилично разогнались. Водитель – рок-гитарист из Нью-Мексико по имени Фрэнки Атами – показал вперед:
– Вот оно.
Сбоку от дороги светились фонари и было установлено ограждение. Машинам давали от ворот поворот.
– Останови-ка, – велела Шарлотта.
Рядом с барьером, преграждающим въезд, стояли двое полицейских в теплых куртках. Фрэнки остановил автобус и открыл дверь. Шарлотта свесилась наружу, но полицейские дали знак проезжать.
– Офицер, мы приехали издалека, – сказала дрожащая от холода Шарлотта.
– Извините, мэм, – ответил тот, что повыше ростом. – У нас закрыто на ночь. Приезжайте завтра утром.
– А во сколько вы открываетесь?
Но полицейский лишь молча ткнул пальцем в сторону дороги. Фрэнки, глядя в зеркало заднего обзора, осторожно вывел автобус на шоссе.
– Съезжай на обочину, когда сможешь, – попросила его Шарлотта. – Попытаемся взглянуть на него.
Фрэнки с сомнением поглядел на кюветы по обе стороны дороги, уже успевшие стать последним приютом для нескольких машин.
– Это навряд ли.
Совсем упав духом, они ехали на юг, пока гребень совсем не скрылся из виду. Тогда Шарлотта выудила карту и сказала:
– Ладно, первый поворот налево.
Это вывело их на проселок, и уже в сумерках они выехали на участок, расположенный в нескольких милях от плато, но с отличным видом на него.
– Фрэнки, найди подходящее место и остановись, – распорядилась Шарлотта.
Они съехали на обочину. Второй автобус свернул следом и остановился обок с первым. Люди начали сновать между машинами, попивая горячий кофе и шоколад. В задней части автобуса Джим Фредерик начал распаковывать коробки. Порывшись в них, Мэй Томпсон и Ким Мартин достали фонари, наполнили их у дороги керосином и раздали всем по одному.
Кто-то запел. Заря на западном горизонте отгорела, в небе замерцали первые звезды.
И вдруг, будто кто-то щелкнул выключателем, вершина гребня озарилась изумрудным сиянием.
Все застыли в благоговейном молчании.
Спустя добрую минуту к Шарлотте подошла Мэнни Кристофер, программистка из Провидено, проронив:
– Это он.
Они молча обнялись и забормотали поздравления. Шарлотта зажгла свой фонарь. Это послужило сигналом для остальных, и они объединили сияние фонарей, выстроившись живой цепью лицом к гребню Джонсона.
Шарлотта ощутила тягу, исходящую от объекта, находящегося на плато. Купол, как называют его в прессе. Но в иные времена он носил иное имя, которым наделили его иные существа. Несмотря на холод, лица ее друзей светились теплом и оживлением в мерцании фонарей. «Маяки, – подумала она. – Фонари и лица. Маяки для вселенской энергии».
Она подняла фонарь, и остальные последовали ее примеру.
В эту минуту она любила их всех до единого. А еще любила чудесный мир, в котором ей довелось родиться.
На краткий миг ей удалось увидеть друзей, всю сложность жизни на Земле и звезды в очах Бога.
* * *
– Сегодня гость нашей передачи Си-эн-эн «Один на один», – сказал ведущий, – Альфред Макдоноф из университета Торонто, лауреат Нобелевской премии по физике. Доктор Макдоноф, что на самом деле происходит на гребне Джонсона?
Макдоноф – худой, хрупкий седовласый человек – посмотрел на него поверх очков:
– Я бы сказал, Тед, что мы видим первое реальное свидетельство, что нас посещали обитатели иных миров.
Ведущий кивнул:
– Сообщают, что в Куполе имеется источник энергии.
– Да. Вряд ли подлежит сомнению, что... – физик помолчал, подбирая слова, – ... это место производит свет и тепло.
– Известно ли нам, как это осуществляется?
– Насколько известно мне, механизм пока никто не искал.
– Почему?
– Потому что определить его местоположение затруднительно. Похоже, нам придется взломать стену, чтобы выяснить устройство объекта. Естественно, никому не хочется, этого делать.
– Доктор Макдоноф. – Голос ведущего чуточку изменился. – Мы слышали, что есть основания полагать, будто находке более десяти тысяч лет. Как вы относитесь к этому утверждению?
– Это не исключено.
– Почему? Как же может освещение работать спустя такой срок? – Ведущий улыбнулся. – Ведь нам приходится платить за гарантийное обслуживание, чтобы защититься от тостеров, выходящих из строя через пару лет.
Макдоноф ответил ему улыбкой и нечаянно уронил искру в бочку с порохом.
– Уверяю вас, Тед, что если объект на гребне Джонсона и в самом деле является тем, чем кажется, то мы весьма скоро приспособим использованные в нем технические решения к своим нуждам. Полагаю, мы сможем подарить вам весьма долговечный тостер. – Он с довольным видом откинулся на спинку стула. – Правду сказать, мне кажется, что мы сможем подарить вам первый тостер, способный прослужить не одно поколение.
16
Я невольно задумываюсь о том, как бы все обернулось, если бы не дистанционный ключ от гаражных дверей Уэсли Фью.
Майк Тауэр, «Чикаго трибьюн»
Чего я не могу понять, так это что случилось с землей.
Исчезло несколько дюймов земли, обнажив каменный диск примерно пяти футов в диаметре, известково-белый с рельефной черной решеткой и приподнятый над серым полом на дюйм-другой.
– Смахивает на то, что мы открыли сверхсовершенный пылесос, – отозвался Макс, откладывая видеокамеру и разглядывая решетку с приличного расстояния. Тут еще слишком много неизвестного, и последовать за землей Макс вовсе не собирался.
– Вот эта, – указала Эйприл на изображение дерева. – Надо всего-навсего прикоснуться к стене.
– А не попробовать ли нам еще разок?
– Но на сей раз с чем-нибудь более наглядным, чем земля, – согласилась она.
Внутри стояло несколько деревянных стульев для отдыха рабочих. Макс взял один из них и установил на решетку. Затем приготовился к съемке и дал знак начинать.
Эйприл прижала ладонь к стене напротив дерева.
Пиктограмма начала светиться.
– Есть! – кивнула Эйприл.
Но ничего не произошло, и свечение внезапно исчезло.
Макс поглядел на пиктограммы. Сделаны они со вкусом, но выглядят скорее функциональными, нежели декоративными. И тут ему на глаза попалась немного утопленная в стену пластина у самого пола. Может, еще один выключатель?
– Что ж, давай, – подбодрила его Эйприл. – Попробуй.
Макс нажал на пластину и почувствовал, как что-то щелкнуло. В стене распахнулся круглый лючок дюймов семи в диаметре. Под ним обнаружились провода.
– Ну, хоть что-то, – оживился Макс. – Мы выяснили, что наши выключатели подключены к источнику тока.
– А что, если попробовать другую пиктограмму? – предложила Эйприл.
Направив камеру на стул, Макс включил запись.
– Наверно, стоило бы убедиться, что мы не стоим на одной из таких решеток, – подала голос Эйприл.
Макс каблуком расковырял землю под собой и не обнаружил никакой решетки.
– По-моему, нам ничто не грозит.
Рядом с деревом был символ, напоминающий вьющийся дымок. Эйприл притронулась к нему, но тот остался темным.
– Кажется, не работает, – заметил Макс.
– Очевидно. – Почти небрежно Эйприл притронулась к пиктограмме яйца. Та засветилась. – Горит.
Макс попятился на пару шагов и снова включил камеру.
Эйприл бросила взгляд на часы.
В видоискателе светилась красная лампочка. Камера вдруг потяжелела, и Макс передвинул ее на плече чуточку повыше.
Он уже начал подозревать, что феномен не повторится, когда в центре видоискателя вспыхнула крохотная звездочка.
– Двадцать три секунды, – сообщила Эйприл.
Звездочка разрасталась и становилась ярче.
– Боже мой! – выдохнул Макс. – Да что же это такое?!
Сияние охватило стул.
Макс следил за вспышками и переливами света до рези в глазах. А затем все исчезло.
И стул в том числе. Перед ними была лишь чистая решетка.
* * *
Эдуард (он же Дядюшка Эд) Кроули уже третий год работал главой администрации в корпорации «Тредлайн», дочерней компании фирмы «Крайслер», три года назад добившейся независимости и большого успеха благодаря выпуску добротных автомобилей по разумным ценам (девиз компании), с особым упором на качество последующего обслуживания.
Дела «Тредлайн» шли лучше некуда. Придерживаясь принципа разумной командной работы, корпорация избавилась от руководителей с диктаторскими замашками, заменив их людьми, умеющими поощрять инициативу и ободрять подчиненных, способных принимать самостоятельные решения, да при том следить, чтобы все старались добиться успеха. И вот наконец все утряслось. В прошлом квартале «Тредлайн» получила первые стабильные прибыли, и теперь кривая доходов явно поползла вверх. По мнению Дядюшки Эда, будущее сулило им только процветание.
Его открытый календарь лежал на письменном столе красного дерева. Через четверть часа предстоит беседа с торговыми представителями компании в Германии, которая наверняка затянется до ленча. В час собрание персонала, в тринадцать сорок пять уединение для размышлений, в четырнадцать пятнадцать посещение отдела перспективного планирования. Дядюшка Эд всегда исповедовал теорию «пешего руководства», понимая, насколько важно быть на виду у людей. В три часа совещание с главой юридического отдела, а в четыре – с Брэдли и его инженерами. А с шестнадцати тридцати дверь кабинета открыта для всех. Всякий может заглянуть, чтобы покалякать с боссом.
Правду говоря, посетителей у него бывает не так уж много. Руководители нижестоящего звена и без того заходят к нему по любой надобности, поэтому им не рекомендуется злоупотреблять вечерними часами. А простые работники не очень-то рвутся в кабинет главы компании. Но время от времени все-таки заходят. К тому же открытая дверь – отличный символ для рядовых работников и отличный пример для начальников любого рода.
Он принялся пересматривать план реструктуризации долгосрочного займа компании в надежде найти в нем лазейку и выудить из нее средства, необходимые исследовательско-конструкторскому отделу. Но в глазах уже рябило от цифр, поясницу ломило. Бросив взгляд на часы, он понял, что ломает голову над планом час с четвертью. Это уже чересчур.
Пора передохнуть и проветрить мозги. Дядюшка Эд встал, подошел к окну и устремил взгляд на горизонт, поверх крыш Индианаполиса. И тут запищал интерком.
– Да, Луиза?
– Мистер Хоскин, линия один.
Уолт Хоскин – вице-президент по финансовым вопросам, суетливый коротышка, так и не научившийся мыслить вне рамок обыденного, – потому-то ему никогда не подняться выше нынешней ступеньки в иерархии. Именно Хоскин и был автором плана, лежащего сейчас у Дядюшки Эда на столе – плана вполне удовлетворительного в пределах традиционных правил, принципов политики компании и накопленного опыта. Звезд с неба Хоскин не хватает. А чтобы «Тредлайн» смогла на все сто процентов воспользоваться тенденциями, сложившимися на рынке, надо выбираться из накатанной колеи, проложенной Хоскином. Дядюшка Эд снял трубку:
– Слушаю, Уолт.
– Эд, ты смотрел утренние новости? – пискнул Хоскин.
Вообще-то новости Дядюшка Эд не смотрел. Будучи холостяком, он частенько ночевал в кабинете, если засиживался допоздна, как вчера. Так что ни вчера вечером, ни сегодня утром он даже телевизора не видел, не говоря уж о новостях.
– Нет, – спокойно отозвался он. – А что? Что стряслось-то?
– Мы упали на семнадцать пунктов, – произнес Хоскин тоном грешника, возглашающего о Втором Пришествии.
Дядюшка Эд всегда гордился своей способностью хладнокровно встречать всяческие кризисы и потрясения. Но эта новость огорошила его.
– На семнадцать пунктов?! – рявкнул он. – Какого дьявола?!
Он даже представить себе не мог, какая дурная весть или каприз рынка может привести к столь сокрушительному эффекту.
– Это из-за той штуковины в Северной Дакоте.
– Какой такой штуковины?
– НЛО.
Дядюшка Эд с самого начала игнорировал репортажи с гребня Джонсона, считая их массовым психозом.
– Уолт, – процедил он, пытаясь взять себя в руки, – Уолт, о чем речь?
– По некоторым сведениям, вот-вот появится возможность делать автомобили, способные ездить чертовски долго, чуть ли не вечно!
Дядюшка Эд уставился на телефон:
– Да никто же в это не верит, Уолт!
– Может, и не верит. Но люди думают, что другие поверят, и стремятся избавиться от своих акций. Какая-то женщина сегодня утром на Эй-би-си заявила, что машина, сделанная из этого вещества, переживет своего владельца, если только тот будет вовремя менять масло и не попадет в аварию.
Хоскин пребывал на грани истерики. Дядюшка Эд опустился в кресло.
– Эд, ты здесь? – окликнул Хоскин. – Эд, как ты себя чувствуешь?
* * *
Около часа на биржах царила полнейшая неразбериха и растерянность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Членами сети, как правило, становились студенты или молодые профессионалы – по большей части белые, любители бега трусцой или аэробики, не нуждающиеся в средствах. В шестидесятых они разъезжали бы на «автобусах свободы». Все они свято веровали в то, что жизнь можно сделать лучше для всех и каждого, и средства для этого лежат у всех под рукой.
В автобусе гуляли сквозняки, окна замерзли, но Шарлотта и ее товарищи не теряли бодрости духа. Открыв термосы, они раздавали горячий кофе и шоколад. Они распевали дорожные песни – от речитативов Толкиена и Гаяна до ритуальных песнопений с прошлогодней генеральной ассамблеи в Юджине город, где расположен Орегонский университет, основанный в 1872 году
. Они расхаживали взад-вперед по проходу, стараясь согреть ноги. И смотрели, как понемногу растет впереди плоскогорье Пембина.
Автобусы свернули на шоссе №32 перед самым закатом. Тут дорожное движение пошло не в пример быстрее, но до Валгаллы они добрались уже после шести. Шарлотта испытывала искушение протрубить отбой и остановиться здесь ради ужина и ночлега. Однако когда к ней подошли с тем же предложением двое ее лейтенантов, она вдруг воспротивилась:
– Давайте хотя бы попытаемся. Если нас сегодня не пустят, у нас есть еще чем заняться.
Выехав на двухрядную дорогу, они довольно прилично разогнались. Водитель – рок-гитарист из Нью-Мексико по имени Фрэнки Атами – показал вперед:
– Вот оно.
Сбоку от дороги светились фонари и было установлено ограждение. Машинам давали от ворот поворот.
– Останови-ка, – велела Шарлотта.
Рядом с барьером, преграждающим въезд, стояли двое полицейских в теплых куртках. Фрэнки остановил автобус и открыл дверь. Шарлотта свесилась наружу, но полицейские дали знак проезжать.
– Офицер, мы приехали издалека, – сказала дрожащая от холода Шарлотта.
– Извините, мэм, – ответил тот, что повыше ростом. – У нас закрыто на ночь. Приезжайте завтра утром.
– А во сколько вы открываетесь?
Но полицейский лишь молча ткнул пальцем в сторону дороги. Фрэнки, глядя в зеркало заднего обзора, осторожно вывел автобус на шоссе.
– Съезжай на обочину, когда сможешь, – попросила его Шарлотта. – Попытаемся взглянуть на него.
Фрэнки с сомнением поглядел на кюветы по обе стороны дороги, уже успевшие стать последним приютом для нескольких машин.
– Это навряд ли.
Совсем упав духом, они ехали на юг, пока гребень совсем не скрылся из виду. Тогда Шарлотта выудила карту и сказала:
– Ладно, первый поворот налево.
Это вывело их на проселок, и уже в сумерках они выехали на участок, расположенный в нескольких милях от плато, но с отличным видом на него.
– Фрэнки, найди подходящее место и остановись, – распорядилась Шарлотта.
Они съехали на обочину. Второй автобус свернул следом и остановился обок с первым. Люди начали сновать между машинами, попивая горячий кофе и шоколад. В задней части автобуса Джим Фредерик начал распаковывать коробки. Порывшись в них, Мэй Томпсон и Ким Мартин достали фонари, наполнили их у дороги керосином и раздали всем по одному.
Кто-то запел. Заря на западном горизонте отгорела, в небе замерцали первые звезды.
И вдруг, будто кто-то щелкнул выключателем, вершина гребня озарилась изумрудным сиянием.
Все застыли в благоговейном молчании.
Спустя добрую минуту к Шарлотте подошла Мэнни Кристофер, программистка из Провидено, проронив:
– Это он.
Они молча обнялись и забормотали поздравления. Шарлотта зажгла свой фонарь. Это послужило сигналом для остальных, и они объединили сияние фонарей, выстроившись живой цепью лицом к гребню Джонсона.
Шарлотта ощутила тягу, исходящую от объекта, находящегося на плато. Купол, как называют его в прессе. Но в иные времена он носил иное имя, которым наделили его иные существа. Несмотря на холод, лица ее друзей светились теплом и оживлением в мерцании фонарей. «Маяки, – подумала она. – Фонари и лица. Маяки для вселенской энергии».
Она подняла фонарь, и остальные последовали ее примеру.
В эту минуту она любила их всех до единого. А еще любила чудесный мир, в котором ей довелось родиться.
На краткий миг ей удалось увидеть друзей, всю сложность жизни на Земле и звезды в очах Бога.
* * *
– Сегодня гость нашей передачи Си-эн-эн «Один на один», – сказал ведущий, – Альфред Макдоноф из университета Торонто, лауреат Нобелевской премии по физике. Доктор Макдоноф, что на самом деле происходит на гребне Джонсона?
Макдоноф – худой, хрупкий седовласый человек – посмотрел на него поверх очков:
– Я бы сказал, Тед, что мы видим первое реальное свидетельство, что нас посещали обитатели иных миров.
Ведущий кивнул:
– Сообщают, что в Куполе имеется источник энергии.
– Да. Вряд ли подлежит сомнению, что... – физик помолчал, подбирая слова, – ... это место производит свет и тепло.
– Известно ли нам, как это осуществляется?
– Насколько известно мне, механизм пока никто не искал.
– Почему?
– Потому что определить его местоположение затруднительно. Похоже, нам придется взломать стену, чтобы выяснить устройство объекта. Естественно, никому не хочется, этого делать.
– Доктор Макдоноф. – Голос ведущего чуточку изменился. – Мы слышали, что есть основания полагать, будто находке более десяти тысяч лет. Как вы относитесь к этому утверждению?
– Это не исключено.
– Почему? Как же может освещение работать спустя такой срок? – Ведущий улыбнулся. – Ведь нам приходится платить за гарантийное обслуживание, чтобы защититься от тостеров, выходящих из строя через пару лет.
Макдоноф ответил ему улыбкой и нечаянно уронил искру в бочку с порохом.
– Уверяю вас, Тед, что если объект на гребне Джонсона и в самом деле является тем, чем кажется, то мы весьма скоро приспособим использованные в нем технические решения к своим нуждам. Полагаю, мы сможем подарить вам весьма долговечный тостер. – Он с довольным видом откинулся на спинку стула. – Правду сказать, мне кажется, что мы сможем подарить вам первый тостер, способный прослужить не одно поколение.
16
Я невольно задумываюсь о том, как бы все обернулось, если бы не дистанционный ключ от гаражных дверей Уэсли Фью.
Майк Тауэр, «Чикаго трибьюн»
Чего я не могу понять, так это что случилось с землей.
Исчезло несколько дюймов земли, обнажив каменный диск примерно пяти футов в диаметре, известково-белый с рельефной черной решеткой и приподнятый над серым полом на дюйм-другой.
– Смахивает на то, что мы открыли сверхсовершенный пылесос, – отозвался Макс, откладывая видеокамеру и разглядывая решетку с приличного расстояния. Тут еще слишком много неизвестного, и последовать за землей Макс вовсе не собирался.
– Вот эта, – указала Эйприл на изображение дерева. – Надо всего-навсего прикоснуться к стене.
– А не попробовать ли нам еще разок?
– Но на сей раз с чем-нибудь более наглядным, чем земля, – согласилась она.
Внутри стояло несколько деревянных стульев для отдыха рабочих. Макс взял один из них и установил на решетку. Затем приготовился к съемке и дал знак начинать.
Эйприл прижала ладонь к стене напротив дерева.
Пиктограмма начала светиться.
– Есть! – кивнула Эйприл.
Но ничего не произошло, и свечение внезапно исчезло.
Макс поглядел на пиктограммы. Сделаны они со вкусом, но выглядят скорее функциональными, нежели декоративными. И тут ему на глаза попалась немного утопленная в стену пластина у самого пола. Может, еще один выключатель?
– Что ж, давай, – подбодрила его Эйприл. – Попробуй.
Макс нажал на пластину и почувствовал, как что-то щелкнуло. В стене распахнулся круглый лючок дюймов семи в диаметре. Под ним обнаружились провода.
– Ну, хоть что-то, – оживился Макс. – Мы выяснили, что наши выключатели подключены к источнику тока.
– А что, если попробовать другую пиктограмму? – предложила Эйприл.
Направив камеру на стул, Макс включил запись.
– Наверно, стоило бы убедиться, что мы не стоим на одной из таких решеток, – подала голос Эйприл.
Макс каблуком расковырял землю под собой и не обнаружил никакой решетки.
– По-моему, нам ничто не грозит.
Рядом с деревом был символ, напоминающий вьющийся дымок. Эйприл притронулась к нему, но тот остался темным.
– Кажется, не работает, – заметил Макс.
– Очевидно. – Почти небрежно Эйприл притронулась к пиктограмме яйца. Та засветилась. – Горит.
Макс попятился на пару шагов и снова включил камеру.
Эйприл бросила взгляд на часы.
В видоискателе светилась красная лампочка. Камера вдруг потяжелела, и Макс передвинул ее на плече чуточку повыше.
Он уже начал подозревать, что феномен не повторится, когда в центре видоискателя вспыхнула крохотная звездочка.
– Двадцать три секунды, – сообщила Эйприл.
Звездочка разрасталась и становилась ярче.
– Боже мой! – выдохнул Макс. – Да что же это такое?!
Сияние охватило стул.
Макс следил за вспышками и переливами света до рези в глазах. А затем все исчезло.
И стул в том числе. Перед ними была лишь чистая решетка.
* * *
Эдуард (он же Дядюшка Эд) Кроули уже третий год работал главой администрации в корпорации «Тредлайн», дочерней компании фирмы «Крайслер», три года назад добившейся независимости и большого успеха благодаря выпуску добротных автомобилей по разумным ценам (девиз компании), с особым упором на качество последующего обслуживания.
Дела «Тредлайн» шли лучше некуда. Придерживаясь принципа разумной командной работы, корпорация избавилась от руководителей с диктаторскими замашками, заменив их людьми, умеющими поощрять инициативу и ободрять подчиненных, способных принимать самостоятельные решения, да при том следить, чтобы все старались добиться успеха. И вот наконец все утряслось. В прошлом квартале «Тредлайн» получила первые стабильные прибыли, и теперь кривая доходов явно поползла вверх. По мнению Дядюшки Эда, будущее сулило им только процветание.
Его открытый календарь лежал на письменном столе красного дерева. Через четверть часа предстоит беседа с торговыми представителями компании в Германии, которая наверняка затянется до ленча. В час собрание персонала, в тринадцать сорок пять уединение для размышлений, в четырнадцать пятнадцать посещение отдела перспективного планирования. Дядюшка Эд всегда исповедовал теорию «пешего руководства», понимая, насколько важно быть на виду у людей. В три часа совещание с главой юридического отдела, а в четыре – с Брэдли и его инженерами. А с шестнадцати тридцати дверь кабинета открыта для всех. Всякий может заглянуть, чтобы покалякать с боссом.
Правду говоря, посетителей у него бывает не так уж много. Руководители нижестоящего звена и без того заходят к нему по любой надобности, поэтому им не рекомендуется злоупотреблять вечерними часами. А простые работники не очень-то рвутся в кабинет главы компании. Но время от времени все-таки заходят. К тому же открытая дверь – отличный символ для рядовых работников и отличный пример для начальников любого рода.
Он принялся пересматривать план реструктуризации долгосрочного займа компании в надежде найти в нем лазейку и выудить из нее средства, необходимые исследовательско-конструкторскому отделу. Но в глазах уже рябило от цифр, поясницу ломило. Бросив взгляд на часы, он понял, что ломает голову над планом час с четвертью. Это уже чересчур.
Пора передохнуть и проветрить мозги. Дядюшка Эд встал, подошел к окну и устремил взгляд на горизонт, поверх крыш Индианаполиса. И тут запищал интерком.
– Да, Луиза?
– Мистер Хоскин, линия один.
Уолт Хоскин – вице-президент по финансовым вопросам, суетливый коротышка, так и не научившийся мыслить вне рамок обыденного, – потому-то ему никогда не подняться выше нынешней ступеньки в иерархии. Именно Хоскин и был автором плана, лежащего сейчас у Дядюшки Эда на столе – плана вполне удовлетворительного в пределах традиционных правил, принципов политики компании и накопленного опыта. Звезд с неба Хоскин не хватает. А чтобы «Тредлайн» смогла на все сто процентов воспользоваться тенденциями, сложившимися на рынке, надо выбираться из накатанной колеи, проложенной Хоскином. Дядюшка Эд снял трубку:
– Слушаю, Уолт.
– Эд, ты смотрел утренние новости? – пискнул Хоскин.
Вообще-то новости Дядюшка Эд не смотрел. Будучи холостяком, он частенько ночевал в кабинете, если засиживался допоздна, как вчера. Так что ни вчера вечером, ни сегодня утром он даже телевизора не видел, не говоря уж о новостях.
– Нет, – спокойно отозвался он. – А что? Что стряслось-то?
– Мы упали на семнадцать пунктов, – произнес Хоскин тоном грешника, возглашающего о Втором Пришествии.
Дядюшка Эд всегда гордился своей способностью хладнокровно встречать всяческие кризисы и потрясения. Но эта новость огорошила его.
– На семнадцать пунктов?! – рявкнул он. – Какого дьявола?!
Он даже представить себе не мог, какая дурная весть или каприз рынка может привести к столь сокрушительному эффекту.
– Это из-за той штуковины в Северной Дакоте.
– Какой такой штуковины?
– НЛО.
Дядюшка Эд с самого начала игнорировал репортажи с гребня Джонсона, считая их массовым психозом.
– Уолт, – процедил он, пытаясь взять себя в руки, – Уолт, о чем речь?
– По некоторым сведениям, вот-вот появится возможность делать автомобили, способные ездить чертовски долго, чуть ли не вечно!
Дядюшка Эд уставился на телефон:
– Да никто же в это не верит, Уолт!
– Может, и не верит. Но люди думают, что другие поверят, и стремятся избавиться от своих акций. Какая-то женщина сегодня утром на Эй-би-си заявила, что машина, сделанная из этого вещества, переживет своего владельца, если только тот будет вовремя менять масло и не попадет в аварию.
Хоскин пребывал на грани истерики. Дядюшка Эд опустился в кресло.
– Эд, ты здесь? – окликнул Хоскин. – Эд, как ты себя чувствуешь?
* * *
Около часа на биржах царила полнейшая неразбериха и растерянность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46