Берил затушила сигарету. Глаза ее лихорадочно блестели на помертвевшем лице. Тихо и удивленно она произнесла:
– Верн был не такой, как все. Подобного ему не было и не будет. И это самое ужасное, как ты не поймешь? Его невозможно забыть.
Алекс почти на ощупь пробиралась по тропинке к своему автомобилю, как вдруг из темноты вынырнули слепящие фары. Заслонившись рукой от яркого света, Алекс увидела машину Лианн. Та вышла, держа пакет с покупками, и медленно направилась к Алекс.
– Привет, Алекс!
– Привет.
– Тебе надо было сначала позвонить.
– Зачем? Чтобы ты меня не пустила?
Хриплый смех Лианн так живо напомнил Алекс ее мать, что она невольно поежилась.
– Да нет, почему же. – В тусклом свете фонарика, висевшего над крыльцом, лицо Лианн казалось бледным и усталым.
В субботу у нее был единственный выходной. Алекс вдруг стало жаль ее. То, что сделала Лианн, простить нельзя, но сейчас вся ненависть к ней сменилась состраданием. В глазах Лианн промелькнуло затравленное, испуганное выражение.
– Я все равно собиралась уходить, – сказала Алекс.
– Ты разговаривала с моей матерью? – насторожилась Лианн.
– Да. У нас была довольно продолжительная беседа. За все годы, что я ее знаю, мы впервые поговорили по душам.
– Да, мама такая – мне она и двух слов не сказала, пока я росла, а я ведь ее дочь. – Лианн притворно рассмеялась, но смех ее тут же угас.
«Она пытается все свести к шутке, но теперь ей это не удастся», – подумала Алекс.
– Берил помнит о том, что ты ее дочь, и ревностно блюдет твои интересы. – Алекс смерила ее ненавидящим взглядом.
– Знаю. – Лианн покраснела. – Алекс, а ты? Неужели ты хочешь заставить меня свидетельствовать в суде? Знай, я буду все отрицать, клянусь. Ведь иначе моя репутация, карьера – все погибнет. А Тайлер… – Глаза ее наполнились слезами. – Ты и понятия не имеешь, что значит любить того, кто никогда не будет любить тебя.
– Уж это я знаю не понаслышке, – возразила Алекс, подумав об отце. Как бы ни притворялся отец, он никогда не любил ее так, как ей того хотелось.
Лианн прижала к себе пакет с продуктами.
– Прости, – прошептала она. – Я была никудышной подругой. Я обманывала тебя. Но, Алекс, я делала это не со зла и вовсе не хотела причинить тебе боль.
– Так всегда говорят. – Алекс сухо рассмеялась. – Никто не желает другому зла, а между тем кому-то приходится расплачиваться за все… ценой собственной жизни.
Лианн пошатнулась, но тут же совладала с собой.
– По-моему, тебе лучше уйти.
– Поверь, я ни секунды не хочу здесь задерживаться. – Алекс решительно двинулась вперед, но случайно задела своей сумкой пакет Лианн, который упал и раскрылся.
Покупки рассыпались по чахлой траве: пакет молока, коробочки с печеньем и мюсли, грейпфрут, покатившийся, как крокетный мячик. Алекс взглянула на картонку с яйцами и увидела лужицу белка, в которой плавали желтки и разбитая скорлупа.
Она машинально присела на корточки и начала собирать продукты, но Лианн выкрикнула, захлебываясь слезами:
– Уходи! Уходи сейчас же! Мне не нужна твоя помощь! Мне ничего от тебя не нужно!
Алекс покачала головой и медленно пошла прочь. Странное дело, ведь это она должна кричать на Лианн. Но в сердце ее не было злобы – только жалость. Алекс не простила Лианн, но поняла мотивы поступка бывшей подруги. Обе оказались в ловушке, куда занесла их ложь того, кого они любили.
То же было с их матерями.
Возвращаясь домой, Алекс размышляла, стоит ли рассказывать все это сестрам. Наверное, нет. Ведь Берил и Лианн не станут свидетельствовать в суде, а если их к этому вынудить, они будут все отрицать. Дафна и Китти и так наслушались всяких мерзостей. Не стоит лишать их остатков уважения к отцу. «Еще один, последний секрет, – подумала она. – И сохраню я его не ради отца».
Туман стелился по земле, и океан шумел где-то внизу, под обрывом. Алекс подумала о матери. «Она все знала и молчала, пока я носилась в поисках салфеток, канделябров и скатерти для праздника. Мама знала и ничего мне не сказала…»
Алекс поежилась. Что же произошло в ту ночь? Мама наконец-то потребовала от отца объяснений? Или же он сам пришел к ней и потребовал развода?
Как бы то ни было, ясно одно: назад пути не было. Оставалось лишь одно средство. Мама сделала свой выбор. И никто из них не в силах был помешать ей.
Слезы подступили к глазам Алекс. «Я могу только сказать ей то, что должна была сказать много лет назад, – подумала она. – Что люблю ее и всегда буду любить, несмотря ни на что».
Глава 19
Аппетитный запах жареной курицы встретил Дафну в передней. Этот запах всегда ассоциировался у нее не только с воскресными ужинами, но со всем, что олицетворяло спокойствие и счастье. В памяти всплыло безмятежное время, когда она еще не уехала в колледж и не вышла замуж. Казалось, Дафна никуда и не уезжала отсюда, и каждое воскресенье садилась с родителями и сестрами за стол.
Несмотря на мрачные предчувствия, Дафна улыбнулась. Из кухни донесся мамин голос:
– Я сейчас, девочки! Только вытащу птицу из духовки.
– Тебе помочь? – спросила Дафна.
Кайл и Дженни повисли у нее на ногах, не давая ей сделать ни шагу.
– Я иду! – Китти помогла Кайлу снять курточку и пошла на кухню.
Роджер отряхнул плащ от дождя, который уже накрапывал на улице, и подхватил Дженни на руки.
Дети всю дорогу ссорились и возились на заднем сиденье. Хотя Дафна и Роджер говорили им, что бабушка уезжала и теперь вернулась домой, дети чувствовали: за ее возвращением стоит какая-то страшная тайна. Когда Дафна пристегнула Дженни, малышка начала плакать и вырываться. Кайл обзывал сестру плаксой, и Дафна едва успокоила ее. Потом вдруг Кайл заявил, что хочет посмотреть вторую серию мультфильма – при том, что он смотрел его по видео уже раз сто. Мальчик хныкал и вертелся на сиденье. Почему они должны ехать к бабушке? Почему нельзя поужинать у тети Китти?
Дафна не могла сердиться на них. Дети по-своему выражают то, что не могут объяснить словами. Они понимают, что на этот раз все по-другому, и боятся ехать к бабушке.
Наверное, это она виновата – дети ведь смотрят на нее. Со вчерашнего дня, как только Китти передала ей мамино приглашение, Дафна не находила себе места. И сейчас, окинув взглядом гостиную, она невольно подумала, что все выглядит слишком буднично, как всегда. Словно прошедшие два месяца мама была в отъезде. Стопка писем в прихожей исчезла, мебель в гостиной стоит на прежних местах, а цветастый ковер, который Китти и Дафна притащили с чердака, аккуратно расстелен посередине.
«А вдруг мама спросит, где старый ковер?» – подумала Дафна и невольно содрогнулась, вспоминая, как они скатывали его в рулон и перевязывали шпагатом. Но еще хуже притворяться, будто ничего не произошло.
Роджер повел детей на кухню поздороваться с бабушкой, а Дафна прошла в гостиную и села на диван. «Нет, это безумие. Мы должны сейчас рвать на себе волосы от отчаяния». А вместо этого первым ее побуждением было пройти в столовую и посмотреть, накрыт ли стол должным образом – к этому Дафна привыкла с детства.
Она выглянула в окно – не подъехала ли Алекс. Сестра обещала появиться с минуты на минуту. Ее приезд немного беспокоил Дафну. Алекс не разговаривала с мамой со дня ареста, отношения между ними и раньше были довольно натянутыми. Алекс никогда не была маминой любимицей. С другой стороны, может, и хорошо, что сестра всех взбудоражит и заставит маму отказаться от иллюзий.
«Неужели мама боится взглянуть правде в лицо? Или же я чего-то не понимаю?»
Внешнее спокойствие обманчиво: Дафна интуитивно чувствовала, что очень скоро дело примет неожиданный оборот. Мама действует в соответствии со своим планом – это ясно. Она пригласила их всех на ужин не просто для того, чтобы повидаться с ними. Еще немного – и они узнают, что мама задумала.
Дафна тревожилась не только о матери – ее собственное будущее тоже терялось в тумане. Без Джонни она не более чем пустая морская раковина, выброшенная на берег. И нечего надеяться, что время заполнит эту пустоту и поможет ей найти в сердце место для Роджера.
Не проходило и часа, чтобы Дафна не вспоминала Джонни. Забирая Кайла из школы, она вспоминала, как они с Джонни встречались по вечерам в школьном дворе – их инициалы до сих пор можно разобрать на коре старого дуба в школьном саду. Проезжая по городу, Дафна вдруг замечала кого-то похожего на Джонни и замирала от волнения.
Догадывался ли об этом Роджер? Если и да, то держал свои мысли при себе. Иногда она перехватывала его странный взгляд – и только. В последнее время он был занят своими делами: беспрестанно звонил в офис, разбирался с сотрудниками и пациентами, старался наладить отношения с партнерами. Дафна понимала, что должна быть благодарна мужу за то, что он рядом, но испытывала только обиду. Ее возмущало, что она должна сохранить свой брак ради Роджера и детей. Дафна злилась, что Роджер ведет себя порядочно. Ей хотелось, чтобы он бросил ее и уехал, не мешая ей видеться с Джонни.
Дафну утешало одно – Роджер оставлял ее ночью в покое. О да, он предпринял несколько вялых попыток заняться с ней любовью, но не более того. Роджер слишком горд и не станет унижаться и умолять о том, на что имеет права. Он считает, что жена должна сделать первый шаг к примирению.
Дафна не собиралась пока делать этот шаг. Все ее желания, надежды и мечты сосредоточились на Джонни.
Услышав скрип тормозов за окном, она отогнала от себя тяжелые мысли. Сквозь пелену дождя Дафна разглядела машину сестры. Вскоре вошли Алекс и близнецы, отряхнув на пороге зонтики и плащи.
В этот момент из кухни появились мама и Китти. Увидев Алекс, Лидия остановилась, щеки ее зарумянились, она сразу помолодела, став похожей на беззаботную юную девушку с фотографии, запечатлевшей их с Верноном во время медового месяца.
Издав радостный возглас, она раскрыла объятия своей вновь обретенной дочери. Алекс застыла на пороге. Двойняшки обменялись взглядами и тоже не двинулись с места. Порыв ветра внес в открытую дверь мокрые листья. Может, Алекс хочет что-то сказать об отце? Или же сделает вид, как и все они, что это обычный воскресный ужин?
Молчание затягивалось и становилось тягостным. Наконец Алекс шагнула к матери и уткнулась лицом ей в плечо. Когда она отстранилась, глаза ее блестели от слез.
– Прости за опоздание, – сказала она неестественно бодрым тоном. – На улице такой дождь. Я ничего не видела перед собой.
Китти, у которой глаза тоже были на мокром месте, закрыла входную дверь и ласково подтолкнула девочек вперед.
– Ничего страшного. Вы приехали вовремя. – Лидия перевела взгляд на Нину и Лори. Те смущенно потупились, скрыв лица под воротниками одинаковых джинсовых курточек. – Боже мой, посмотрите-ка на них! Не стесняйтесь, девочки. Что бы там ни говорили, я еще не забыла моих дорогих внучек.
Лидия помогла девочкам снять куртки и, взяв Алекс под руку, провозгласила:
– Ужин на столе. Идемте, пока он не остыл.
Несмотря на тягостные обстоятельства, ужин прошел спокойно. Правда, в один момент всем стало не по себе. Роджер начал разрезать курицу – этот торжественный ритуал был так тесно связан с отцом, что действия Роджера казались почти святотатством. За столом воцарилось молчание, прерываемое только позвякиванием передаваемых друг другу тарелок с ломтиками куриного мяса.
Дафна была благодарна Роджеру за то, что он стремится быть в центре внимания и ведет беседу. Она смеялась вместе с сестрами над анекдотами, которые слышала тысячу раз, то и дело отпивая вино из бокала. Вытирая подбородок Кайла и разрезая порцию Дженни на крошечные кусочки, Дафна размышляла: «Господи, ну почему все делают вид, будто ничего не происходит?»
Случайный прохожий, заглянувший к ним в окно, не заметил бы ничего необычного. Мама сидела во главе стола, поближе к кухне, излучая покой и довольство. На ней была желтая свободная блузка, скрывавшая ее худобу, а серебристо-седые волосы она аккуратно причесала.
Справа от мамы расположилась Алекс, вяло ковыряя вилкой еду, но изображая оживление. Намеренно избегая тем, связанных с отцом, она рассказывала о своей работе, об успехах дочерей, посещавших кружок художественной гимнастики, о новых соседях… Дафна чувствовала себя одной из ее клиенток, которой пытаются заговорить зубы и отвлечь внимание от недостатков выставленного на продажу дома. Никто, казалось, не замечал, как нервно Алекс теребит нитку жемчуга на шее и как по-детски ковыряет вилкой еду.
Кроме дочерей Алекс, за все время ужина не проронивших ни слова, Китти тоже выглядела очень подавленной. Ее фразы напоминали реплики из плохой пьесы.
Дафна сочувственно подумала: «Бедная Китти! По крайней мере у меня есть дети».
Когда Дафна и сестры начали убирать со стола, Лидия вдруг сказала:
– Оставьте это, Нина и Лори помоют посуду. – И, обернувшись к внучкам, ласково спросила: – Не возражаете, девочки? Мне надо сказать пару слов вашей маме и тетушкам. Мы скоро вернемся и вытрем тарелки.
Кайл и Дженни испуганно взглянули на Дафну, но Роджер тут же весело предложил:
– Хотите вместе со мной посмотреть телевизор? Идемте, может, найдем что-нибудь интересное.
Сестры поднялись вслед за Лидией в спальню, где отец и мать спали сорок лет и где зачали своих детей. Дафна решила, что час признаний настал и сейчас они услышат то, что втайне желали и боялись услышать. А вдруг мама сейчас расскажет о том вечере, когда она поднялась по этим же ступеням и достала пистолет из ящика, спрятанного на верхней полке платяного шкафа?
Китти обменялась с ней тревожным взглядом. Сестра тоже чувствует важность момента. Даже Алекс, поднимавшаяся первой, еле переставляла ноги, словно стараясь оттянуть неизбежное.
«Мы все потеряли не только отца, но и часть нашей жизни», – подумала Дафна.
Войдя в спальню, она опустилась в кресло, стоявшее между окнами. На улице шел проливной дождь, и горизонт терялся в туманной дымке. Назавтра тоже обещали дождь. Значит, дети не пойдут гулять и будут капризничать весь день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40