Корделия боялась, что не сможет найти нужных слов. Но когда открыла рот, эти слова, написанные в ее сердце, тут же вырвались наружу – может быть, потому, что они всегда жили в ней.
– Не думаю, что мой муж нуждается в представлении, и все же хочу сказать несколько слов о том, что привело нас всех сегодня сюда. – Ее голос возвращался к ней эхом, как отголосок прошлого. – Несколько лет назад мне захотелось воздвигнуть памятник человеку, который отстаивал все, что есть хорошего в нашей стране. Равенство, право каждого человека быть самим собой и рассчитывать на уважение к себе. Но где-то на этом пути я поняла, что делаю это не только ради своего мужа…
Она умолкла, и вокруг нее были лишь звенящая тишина да шелест ветра в листве деревьев. Именно в этот миг она почувствовала такую близость к Джину, какой не испытывала за все годы их супружества.
– Думаю, мне нужно было доказать самой себе, – продолжила она, – что человек, которого я так любила, был безупречен во всех отношениях. Я изо всех сил держалась за это убеждение, даже перед лицом моих сомнений… Не останавливалась даже перед тем, чтобы проклинать тех, кто пытался доказать обратное. Видите ли, я боялась. Боялась обнаружить, что все, во что я верила, было ложью. И однажды я осознала, что создаю не памятник, а… тюрьму…
Ей казалось, что говорит не она, а кто-то другой, читающий знакомый отрывок из какой-то древней книги; незаученные слова лились из нее так, будто их уже произносили много раз до этого. Корделия видела перед собой море лиц, окаменевших от изумления. Было ужасающе тихо – единственное, что было слышно – это настойчивое стрекотание камер и шелест ветра. Она сделала глубокий вдох и продолжила:
– Теперь я знаю, что только когда наши умы открыты, мы можем по-настоящему увековечить великих людей, наши идеалы. Потому что мы должны знать: человеческое сердце создано прежде всего для того, чтобы прощать. И что подлинное понимание приходит тогда, когда мы позволяем тем, кого ценим и любим, быть просто людьми. Надеюсь, именно об этом вы подумаете, когда посмотрите на этот мемориал, носящий имя моего мужа… – Она улыбнулась и на секунду умолкла, чтобы исчез комок в горле. – …и спроектированный его дочерью Нолой Эмори Траскотт, чей вклад мне бы хотелось особо отметить в этот знаменательный день…
Судорожный вздох вырвался из толпы, и он был похож на океанскую волну, надвигавшуюся на нее. Бросилось в глаза лицо Нолы. Сначала на нем читалось потрясение, а потом оно осветилось сиянием и горделивой радостью.
Корделия отступила от микрофона, охваченная ужасом, смешанным с облегчением. Неужели она на самом деле сказала все это? И тут же почувствовала, а затем и услышала аплодисменты, которые начались где-то у земли, стали разрастаться ввысь, поднимая ее словно на распростертых крыльях тысяч орлов.
Она видела, будто с вершины холма, бледное любящее лицо Грейс, залитое слезами… А рядом с ней стояла Сисси в блузке в горошек, казавшаяся немного растерянной, будто она не вполне была уверена, возмущаться или радоваться.
Но Нола – она поняла все… и если двое людей, не имевших вначале ничего общего, кроме горечи и взаимной обиды, могут в конце концов помириться, то они с Нолой были как никогда близки к этому.
Однако самое тяжкое было еще впереди. И тем не менее, к удивлению для себя, Корделия без особого усилия сделала этот шаг.
Она спустилась с помоста, влекомая силой любви, оставив позади все – людей, репортеров, кинокамеры по обе стороны от себя… Люсинду Парментер в шляпе с цветами, изумленно взиравшую на нее… Сисси, старавшуюся утихомирить свое маленькое чудовище – Бо, который только что задал трепку своему братцу… Оставив позади доводы, в которые она верила когда-то и которые, как она знала теперь, были так же несущественны, как вчерашняя погода… Дойдя до Гейба, Корделия на мгновение заколебалась, не находя в себе силы или желания – она не знала точно, чего именно, – чтобы сделать последний шаг. И тогда он улыбнулся и протянул ей руку, и под щелканье фотоаппаратов, стрекотание кинокамер, под гул голосов, прорывающихся сквозь затихающие аплодисменты, Корделия приняла натруженную руку человека, за которого решилась выйти замуж вопреки всему и вся.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61