То, что такую дорогую мебель оставляли в незапирающемся коттедже, казалось, должно было бы свидетельствовать о безопасности на этом острове. Но Роунэн сильно подозревал, что опасность тут могла грозить не извне, а изнутри.
Сетчатые стены создавали иллюзию того, что между внутренним пространством дома и внешним миром нет никаких границ.
Обнаружив фонарь, Роунэн зажег его в надежде, что свет вернет его в реальность, но вместо этого в дрожащем золотистом луче огромная комната приобрела волшебный, романтичный и интимный вид.
Свет фонаря мягко падал и на лицо принцессы. Она сосредоточенно смотрела вокруг, и ее глаза светились счастьем от воспоминаний.
А Роунэн предпочел бы, чтобы Шошана была избалованной и жаловалась на паутину и отсутствие электричества.
Желая отвлечься от неожиданно вспыхнувшего ощущения ее привлекательности, Роунэн решил разведать, что находится за дверью в дальнем углу комнаты. Оказалось, через эту дверь можно было попасть во внутренний дворик, где готовили еду на открытом воздухе. Выйдя во дворик, он обнаружил огромную дровяную печь и гриль. Стеллажи были заставлены консервированными продуктами. На этом острове можно комфортно прожить целый год.
Позади дома, в обнесенной забором и утопающей в цветах рощице, был сооружен душ, и Роунэн опять испытал всплеск того чувства, которое пытался преодолеть.
Он нехотя снова вошел в дом, радуясь тому, что не встретил в этот момент Шошану, и закончил осмотр коттеджа. В нем были еще две смежные комнаты. Роунэн вошел в первую. Это была большая спальня, которую почти полностью занимала огромная кровать с колышущимся пологом из легкой белой материи. И снова благодаря сетчатым стенам казалось, что кровать стоит прямо среди пальм и манговых деревьев. Он вдыхал аромат тысяч цветов. Здесь не было никаких преград и для звуков. Море нашептывало лирические стихи. Роунэн поспешно вышел.
Принцесса Шошана оказалась в спальне поменьше… Она стояла, прижав к груди руки, и обводила взглядом все вокруг.
– Тут я всегда останавливалась, когда была ребенком! В этом доме кажется, что находишься в самом саду! Дедушка лично спроектировал этот дом. Он был архитектором, что и привело его на остров Бранаша. Я буду жить в этой комнате.
– Мне кажется, вам надо бы остановиться в большой комнате, – посоветовал Роунэн. – Вы же принцесса.
– Но не на этой неделе.
Шошана улыбнулась, довольная тем, что дала ему понять: тут она не принцесса.
Эх, была бы она и правда не принцессой, а обыкновенной девушкой… Он оборвал свои мысли. Кем бы она ни была, она оставалась бы «начальником», а его задачей все равно было бы охранять ее. Постельное белье оказалось в плотно закрытом ящике под кроватью. Белые льняные простыни распространяли экзотический запах.
Роунэн с удивлением увидел, что Шошана посмотрела на стопку постельного белья как на нечто любопытное, но весьма непонятное.
– Вы не умеете застилать кровать, – предположил он с удивлением, но потом подумал: нет ничего удивительного в том, что принцесса понятия не имеет, как это делать.
Очень легко было забыть, что она принцесса, видя ее сейчас: коротко и неровно остриженные волосы, мятое и ужасно сшитое платье.
Но он обязан был помнить об этом во имя своего профессионального долга и незапятнанной репутации. Она была принцессой. Настоящей. А он – солдатом. Между ними огромная дистанция, и так оно и будет.
– Мама никогда бы мне этого не позволила, – сказала Шошана печально. – Она полагает, что выполнять работу, предназначенную для прислуги, – значит терять свое достоинство. Дело в том, что она сама простого происхождения и так и не преодолела своего комплекса по этому поводу.
Всех солдат всегда муштровали, заставляя заправлять койку так, чтобы остался довольным сержант, которому не легко было угодить.
– Буду счастлив сделать это для вас, принцесса, – сказал Роунэн.
Она взглянула на него.
– Не хочу, чтобы вы делали это для меня! Хочу, чтобы вы показали мне, как это делать.
Роунэн устал. Он же не имел возможности подремать пару часов на дне лодки. А принцесса проспала еще с час до этого, пока они, спрятавшись, ждали темноты, чтобы незаметно взять на пристани лодку ее дедушки и переплыть через залив.
Ему было бы гораздо проще самому постелить ей постель, но им предстояло провести вместе целую неделю, и он решил выполнить ее желание.
Роунэн положил нижнюю простыню на матрас.
– Сначала вам надо заправить ее под матрас, – сказал он.
– Я сама! – заявила принцесса, когда он хотел показать ей, как это делается.
Подняв руки в знак того, что сдается, он отступил на шаг, стараясь не морщиться при виде небрежно заправленных углов и ненатянутой середины простыни.
Он протянул ей вторую простыню, пытаясь оставаться бесстрастным, когда она криво положила ее на первую.
Высунув от усердия язык, Шошана сосредоточенно выполняла задачу. Роунэн стоял, скрестив руки на груди.
Она всунула подушки в наволочки, перекосив швы, и взбила их. Потом кое-как накинула покрывало поверх всего этого безобразия.
Вид у кровати был кошмарный. По мнению Роунэна, она напоминала гнездо, но Шошана улыбалась, довольная собой.
– Вот видите, – воскликнула она, – я могу делать обычные вещи!
– Да, – ответил он невозмутимо, – ясно вижу. Ну ладно, если вы уже все…
– О, я постелю и вам. Для практики.
– Зачем вам практиковаться стелить кровати? – спросил Роунэн, совсем не желая, чтобы она прикасалась к его постели.
Неожиданно он вдруг осознал, что они здесь совсем одни, что намокшее на влажном морском воздухе мешковатое одеяние облегает ее фигуру, что от влаги слегка закудрявились ее короткие волосы и посвежела кожа.
Не обращая на него внимания, Шошана решительно проследовала в его комнату. Он неохотно пошел за ней. Она открыла ящик, в котором хранилось постельное белье, и начала бросать его на кровать.
– Я собираюсь делать всю обычную работу на этой неделе, – заявила она.
– Что, например?
– Буду готовить еду!
– Не могу дождаться.
Он поймал на себе подозрительный взгляд.
– Буду мыть посуду, стирать. Вы ведь научите меня всему этому, правда? – с воодушевлением восклицала она.
Он осторожно кивнул.
– Я бы хотела научиться пришивать пуговицы. Вы умеете это делать?
Любой солдат обязан был уметь делать это.
– И не могу дождаться того, чтобы поплавать в океане! Я плавала здесь, когда была ребенком. Обожаю купаться!
Роунэн вспомнил о бикини, лежавшем в их рюкзаке, и закрыл глаза, собираясь с силами.
– Наверное, вы никогда не занимались серфингом? – спросила она. – Раньше под домом лежала специальная доска. Надеюсь, она все еще там!
Мальчишкой он много времени проводил на доске для серфинга.
– Не похоже, чтобы в этом заливе можно было заниматься серфингом, – сказал Роунэн. – Он хорошо защищен от волн.
Шошана было приуныла, но потом ее лицо прояснилось.
– А там есть и снаряжение для подводного плавания. Может, мы займемся этим?
Она сказала «мы», словно они были детьми, проводящими здесь каникулы. Пожалуй, пора было дать ей понять, что он вовсе не собирается становиться ее партнером по развлечениям, но Роунэн прикусил язык.
Она в последний раз с удовлетворением пригладила ладонью его постель.
– Доброй ночи, Роунэн. Не могу дождаться завтрашнего дня.
Она послала ему воздушный поцелуй, что было все-таки лучше, чем когда она его чмокнула сегодня днем в щеку.
Роунэн подождал, пока она удалилась в свою спальню, а потом на цыпочках обошел дом, обследовав его со всех сторон.
Ночь была тихая, если не считать птиц. Океан – темный и спокойный. Единственным источником света были луна и звезды. Немногочисленные огни, светившиеся на главном острове, погасли.
Роунэн вернулся в свою спальню. Он понимал, что ему необходимо выспаться, чтобы иметь возможность думать ясно и четко. Он знал также, что, как человек военный, приобрел с годами способность спать чутко. Любой странный звук немедленно будил его. Его обостренное шестое чувство будет охранять их обоих всю ночь.
Он снял рубашку, оставшись в шортах на случай, если придется быстро вскочить ночью, и лег на кровать. Наверное, это ему показалось, но запах ее духов остался на его простынях. Несмотря на усталость, он целый час крутился и вертелся, пока в конце концов не встал и не перестелил постель. Потом снова лег и тут же заснул.
Шошана проснулась в залитой светом спальне под пение птиц, ощущая запах и шум моря.
Она вспомнила, что находится на дедушкином острове, и подумала: мое сердце действительно дома. Потом вспомнила свое непростое избавление от свадьбы и неожиданные подарки: езду на мотоцикле, покупку смелого купальника и шорт.
Вспомнила, как поцеловала Роунэна в щеку, свое ощущение его мускулистой спины, когда они мчались на мотоцикле, ощущение его рук на своей талии.
Роунэн был великолепным мужчиной: мускулистым, пластичным, сильным и уверенным в себе. Говорил он тихим твердым голосом с приятным акцентом. А его глаза! Глаза солдата, суровые, даже неумолимые. Но когда эти глаза искрились смехом, она замечала в нем неконтролируемый и определенно грешный трепет желания. При нем она чувствовала себя одновременно возбужденной и смущенной. Живой.
Шошана понимала, что в этом нет ничего хорошего. Она обещана другому. Но… если бы можно было выбирать мужчину, с которым предстоит провести неделю на необитаемом острове, она выбрала бы именно такого, как Роунэн.
Она тряхнула головой, отгоняя эти мысли, ощутила непривычную легкость и вспомнила, что остригла волосы.
Шошана только мельком видела свои волосы в зеркале мотоцикла. Она тут же вскочила с кровати и хорошенько рассмотрела себя в зеркале над туалетным столиком.
– Ой! – воскликнула она, дотронувшись до своей головы. Ее волосы выглядели ужасно. В одних местах они были примяты ото сна, в других торчали. Но все же она решила, что эта прическа ей нравится. Она делала ее похожей на девушку, ведущую жизнь, полную приключений, а не на принцессу, которая заперта в золотой клетке. Шошана радовалась этому утру, предвкушая новые сюрпризы. Ее волновала возможность узнать Роунэна поближе.
Но не было ли это предательством по отношению к мужчине, которому она обещана?
Вовсе нет, успокоила она себя. Ей представился шанс пожить обыкновенной жизнью!
Она поняла, что не чувствовала себя счастливой и полной надежд с тех пор, как ответила согласием на предложение принца Махейла.
До сегодняшнего дня Шошана просыпалась каждое утро с гнетущей тяжестью на душе. Она была как заключенный, со страхом ждущий дня, когда он будет повешен.
У нее все оборвалось внутри при мысли, что нынешняя ее захватывающая жизнь – только временная передышка. Однако она решила не думать об этом сейчас, чтобы не омрачать драгоценный момент своей свободы.
Роунэн оставил их рюкзак в ее комнате. Шошана порылась в нем, нашла шорты и красный топ в тонкую полоску. Надев их, она покрутилась перед зеркалом и еще больше почувствовала себя обыкновенной девушкой.
Ее мама категорически не одобрила бы ни ее оголенных ног, ни слишком короткого топа. А Шошане было очень комфортно на жаре в этом открытом наряде.
Она вышла из своей комнаты и, заглянув в спальню Роунэна, увидела, что там его нет. Она обнаружила его в кухне на открытом воздухе возле корзины с фруктами. Он чистил их и нарезал крупными кусками. Шошана какое-то время наблюдала за ним, наслаждаясь тем, как красиво он выполнял такую простую работу. Она покраснела, когда он взглянул на нее и поднял бровь. Он видел, что она наблюдала за ним!
– Принцесса, – произнес он, – вам хорошо спалось?
Это был сейчас совершенно не тот человек, который смеялся вместе с ней вчера. Ей хотелось сломать барьер, возникший между ними. Какой смысл быть обыкновенной девушкой, если она чувствует себя так, словно находится на этом острове одна?
– Вы должны называть меня Шошана, – сказала она.
– Я не могу.
– А я приказываю.
Он громко рассмеялся, тем смехом, который вселил в нее вчера надежду на то, что она сможет узнать его по-настоящему.
– Ничего не получится, принцесса. Я не буду называть вас по имени.
– Почему?
– Это слишком фамильярно. Я ваш телохранитель, а не приятель.
Шошана сникла. Его желание было прямо противоположно тому, чего хотела она. Она хотела сблизиться с другим живым существом, а он – соблюдать дистанцию. Ей хотелось раскрыть его тайну, а он был столь же решительно настроен сохранить ее.
Это было ужасно! Ее мать одобрила бы такое его поведение. Человек знал свое место и считал разницу в их положении преградой.
А вот бабушка не была таким снобом. Она говорила, что из солдат получаются самые лучшие мужья, потому что они привыкли подчиняться. Хотя нельзя сказать, что он подавал хоть какие-то признаки того, что собирается подчиняться Шошане!
Да и нельзя было сказать, что она рассматривала понятие «муж» применительно к этому красивому мужчине.
Но она хотела, чтобы он участвовал в ее нынешнем приключении. Как она сможет забыть, что она – принцесса, забыть ненадолго о своих обязанностях и долге, если он будет постоянно напоминать ей о ее статусе своим официальным обращением?
– А как насчет моего кодового имени? – спросила она.
Роунэн неуверенно посмотрел на нее и пожал плечами. Шошана почувствовала, что это была бы большая уступка с его стороны, потому что он вдруг отвел взгляд и с преувеличенным вниманием стал смотреть на стоящие перед ним фрукты.
– Я займусь этим, – сказала она, подходя к нему.
Он слегка отодвинулся и протянул ей, не глядя, маленький ножичек и манго.
– Не порежьтесь, – сухо сказал он и отвернулся, чтобы подложить дрова в печь.
– А что мы будем готовить? – спросила Шошана.
– Я собираюсь делать печенье.
– Я хочу научиться!
– Зачем?
– Думаю, что это полезная вещь, – упрямо сказала она.
Он покачал головой.
– Я хочу уметь делать полезные вещи!
Шошана с воодушевлением расправлялась с манго, орудуя своим ножом. Минут через десять, посмотрев на то, что осталось от плода, она признала, что фрукт был изуродован до неузнаваемости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14