Дункан застыл, поняв ее слова раньше, чем она их произнесла. В грудь впилось горькое разочарование, подобное зубьям стального капкана.
Джинни пыталась удержать ту пелену страсти, что притупляла чувства – дрожащую возбуждающую волну, покалывание, учащенное биение пульса – но все это проскальзывало между пальцами, как вода сквозь решето. Мгновение прошло, и нежеланная ясность мысли и холодного разума уже появилась в сознании.
Тело дрожало, жалуясь на внезапное прекращение наслаждения. Ей казалось, что ее подвели к самим вратам рая, чтобы жестоко выкинуть обратно на землю.
Ее охватил беспричинный гнев. Зачем он это делает? Зачем вынуждает ее вслух сказать о том, что происходит? Почему нельзя просто забыть обо всем и позволить желанию взять верх?
Она замерла. По тем же причинам, по каким сама она не могла произнести: «Да, я хочу этого. Да, я хочу тебя» – и целиком отдаться наслаждению.
Оба они изменились. Они больше не юнец и девчонка, готовые предаться страсти. Джинни лучше многих других знала, к каким это приводит последствиям.
Она оттолкнула Дункана, в ужасе от того безумия, что завладело ею. От того, что она едва не совершила.
– Прости. Я… я не могу.
– Тебя что-то сдерживает, – сказал Дункан, взял Джинни за руку и привлек к себе, опасно приблизив к ней лицо.
Что ты скрываешь от меня, Джинни? Это как-то связано с твоим мужем? – Она молчала, чувствуя, как от ужаса перехватило горло. – С твоим сыном?
Он притянул ее к себе так близко и смотрел прямо ей в глаза. И все увидел. Джинни не смогла скрыть панику, плеснувшую в глазах.
– Значит, ты защищаешь от меня своего сына. – Он всматривался в ее лицо. – Почему?
Сердце ее отчаянно колотилось, она лихорадочно подыскивала какое-нибудь объяснение, далекое от правды. Все, за что она так боролась, что пыталась уберечь, вот-вот могло рухнуть. Она боялась открыть рот, боялась, что правда сама собой соскользнет с ее языка.
– Что плохого я могу сделать твоему сыну?
– Разве ты не понимаешь, что одно твое присутствие уже представляет для него угрозу? Если ты впутаешь моего мужа в историю заговора против тебя, кто, по-твоему, будет нести на себе бремя его вины? Ты можешь погубить будущее моего сына, уничтожить все, что я так пыталась уберечь! – выпалила она, подойдя почти вплотную к правде – в этот миг ей было на все наплевать.
Их взгляды встретились.
– И поэтому ты отказалась мне помочь? Чтобы защитить сына?
Она уловила настойчивость в его голосе, словно ответ был для него очень важен.
– А что мне оставалось делать? Помочь тебе погубить его?
– Я бы никогда не допустил, чтобы такое случилось, Джинни, – произнес Дункан, приподняв ее подбородок и заставив ее посмотреть на себя. На какой-то миг гнев, искажавший его лицо совсем недавно, исчез, и осталась только нежность. – Мальчик не виноват в том, что случилось. Клянусь, что он не пострадает.
Но если солдаты кузена поймают его? Как он тогда сможет защитить ее сына?
Да, все инстинкты кричали – кинься в его объятия, закрой глаза и доверься той силе, что соединяет вас. Это кажется таким простым… но Джинни знала, что простоты следует остерегаться.
И не доверяла она не только ему; она не доверяла и самой себе. Когда дело доходило до Дункана, ее суждения переставали быть здравыми.
Должно быть, эта неуверенность отразилась на лице Джинни. Дункан отпустил ее подбородок и отступил назад.
– Я не могу изменить прошлое, Джинни. Не могу и тебя заставить забыть о нем. Я подвел тебя. Мне следовало выслушать тебя, дать тебе возможность объясниться. Но теперь я совсем не тот человек, каким был тогда. – Он посмотрел на нее долгим проницательным взглядом. – Господь свидетель, я пытался, но мне так и не удалось забыть тебя. Ты в моей крови, в моем сердце. Я хочу попытаться спасти хоть что-то, оставшееся между нами, но не могу сделать этого в одиночку.
Прежде чем Джинни успела ответить, Дункан повернулся и вышел, даже не оглянувшись. Она уставилась на дверь. Паника, охватившая ее несколько минут назад, все усиливалась и грозила захлестнуть сердце. Сердце, которому должно быть все равно. Но броня прошедших лет рассыпалась, оставив ее без защиты и такой уязвимой.
«Не уходи!» У Джинни невольно вырвалась мольба девушки, которой она была когда-то, женщины, которой стала.
А сумеет ли она когда-нибудь заглушить ее навсегда?
Джинни боялась, что знает ответ.
Дункан вышел из оружейной, проклиная всех женщин на свете. Джинни принадлежит ему, черт бы ее побрал! Разве она этого не чувствует? Пусть же она наконец примет решение. Время – вот то, чего ему сейчас так не хватало.
По двору ходили какие-то люди, но, взглянув на его лицо, спешили скорее отойти подальше. Дункан посмотрел в сторону площадки для тренировок, где встретил Джинни. Он надеялся, что хороший бой на мечах поможет ему хоть немного успокоиться, но с сожалением увидел, что стражники еще не вернулись с утренней верховой езды.
Джейми считал, что Дункану лучше не покидать замок, пока они не решат, что делать. Уже столкнувшись с искавшими его солдатами, Дункан согласился с братом и не хотел искушать судьбу.
Он пересек двор, направляясь к башне. Почему-то ему казалось, что мальчик будет ждать его на лестнице. Всякий раз при виде Дугалла сердце у Дункана начинало щемить, и он с тоской понимал – сложись обстоятельства по-другому, и это мог быть его сын. Он внимательно всматривался в лицо мальчика, искал сходство, но видел только черты Джинни. Насколько Дункан помнил Джона Гранта, брата Джинни, мальчик сильно походил на него.
Он нахмурился. Только не цветом волос. У Джона Гранта, как и у Френсиса Гордона, волосы белокурые. Но потом Джинни его поцеловала, и он забыл обо всем, кроме пылкой женщины в своих объятиях. Может, это намеренно? Может, Джинни пыталась его отвлечь?
Он уже поднялся на половину лестницы, как вдруг услышал женский крик:
– Дункан!
Сердце его перестало биться. На какой-то миг он решил, что это Джинни. Но едва повернувшись и заметив, как в ворота вихрем влетела женщина верхом на лошади, он понял, что это вовсе не Джинни.
Капюшон с головы слетел, явив миру копну светлых волос.
– Дункан! – снова закричала она. По ее щекам струились слезы.
Две пары синих глаз встретились, и Дункана озарило. Жаркая волна поднялась к горлу. Только один человек на свете мог быть так счастлив, увидев его.
– Лиззи, – с трудом выдавил он и раскрыл объятия.
Глава 18
Джинни понимала, что должна уехать. Нужно забрать Дугалла и вернуться в замок Эбойн на празднование Рождества, пока Дункан занят тем, что восстанавливает свое доброе имя – и до того, как им окончательно завладеет любопытство по поводу ее сына.
Будь она чуть поумнее, она бы так и поступила. Но когда дело касалось Дункана Кэмпбелла, мозги ей тут же отказывали. Разрываясь между желанием побежать за ним и желанием быть от него подальше, Джинни завернула за угол, огибая тренировочную площадку, чтобы попасть в замок, и услышала, как вскрикнула женщина. Она увидела, как эта женщина с размаху бросилась в объятия Дункана.
Джинни впала в оцепенение, и ей потребовалось время, чтобы сообразить, кто это. Только когда женщина разжала кольцо рук, обнимавших Дункана за шею, и чуть отодвинулась назад, чтобы взять его лицо в свои ладони, Джинни узнала сестру Дункана, Элизабет Кэмпбелл.
Вздох облегчения, вырвавшийся из груди Джинни, говорил о многом. Шея и плечи потихоньку расслабились. Постояв минутку, чтобы прийти в себя, Джинни направилась в замок, стараясь держаться в стороне, чтобы не помешать трогательной встрече брата и сестры.
Дункан редко проявлял свои чувства, но любовь к сестре была написана у него на лице.
«Когда-то он смотрел так и на меня…»
Она ощутила укол вины. Вот такой встречи он и заслуживает. Разница между тем, как приветствовала его Джинни (пистолетом!) и сестра, просто бросалась в глаза. Пусть он ее предал, все равно его оторвали от семьи, изгнали из дома и из страны за преступление, которого он не совершал. Скорее всего по вине ее отца, а возможно, и мужа. И единственный человек, который обрадовался ему и оказал радушный прием, была его сестра. В отличие от нее Джинни старалась помешать каждому его шагу.
Сначала это было оправданно. Но теперь? Может ли она снова доверять ему?
– Ты вернулся, – сказала Элизабет громко, так что Джинни услышала ее слова. – Я почти потеряла надежду. О, Дункан, как много времени прошло! Я думала, что уже никогда не увижу тебя снова.
Она спрятала лицо на его плече и начала громко всхлипывать. Дункан гладил ее по голове и успокаивал какими-то словами, которых Джинни разобрать не могла.
Во дворе понемногу собралась толпа, посмотреть, кто приехал. На лестнице появились Джейми и Кейтрина. Высокий мужчина могучего сложения с мрачным лицом быстро спешился, подошел к Элизабет и с покровительственным видом встал на несколько ступенек ниже.
– Лиззи, ты переутомилась, – сказал мужчина. – Это вредно и для тебя, и для…
– Со мной все хорошо, – ответила Лиззи, кинув на него сердитый взгляд через плечо. – Я чувствую себя прекрасно! Я беременная, а не стеклянная.
Мужчина угрожающе прищурился.
– Лиззи…
– У тебя будет ребенок?! – воскликнул Дункан, чуть отодвинув сестру от себя, чтобы посмотреть ей в лицо.
Элизабет кивнула. На ее губах играла смущенная улыбка.
– Как я рад за тебя, девочка! – сказал Дункан. – Поздравляю.
Сердитый мужчина подошел к Лиззи сзади и обнял ее за талию.
– Она настояла на поездке сюда, когда получила известие, что ты вернулся. – По его неодобрительному тону было ясно, что он пытался ее переубедить. – Несмотря на отвратительную для путешествия погоду.
Элизабет закатила глаза и снова повернулась к брату.
– Этот невыносимый, несносный человек – мой муж, Патрик Макгре…
– Мюррей, – оборвал он ее, кивком напомнив, что вокруг полно зевак. Он взял жену за руку. – Почему бы нам не войти внутрь, чтобы ты могла отдохнуть?
Предложение прозвучало скорее угрюмым приказом.
Элизабет начала возражать, но ее муж наклонился и что-то прошептал ей на ухо. Ее глаза гневно расширились, но на Макгрегора это не подействовало. Он так посмотрел на жену, словно хотел сказать: «Только попробуй». Макгрегоры слыли людьми необузданными и грозными, и Патрик только подтверждал эту их репутацию.
Поднявшись на верхнюю ступеньку, Дункан оглянулся. Смутившись от того, что он увидел, как она на него смотрела, Джинни поспешно отвернулась, но он ее окликнул:
– Разве ты к нам не присоединишься? Сердце ее заколотилось.
– Я не знаю…
Дункан посмотрел ей в глаза.
– Ты должна быть с нами, – он помолчал, – если, конечно, захочешь.
Не дожидаясь ответа, он повернулся и исчез в замке.
Джинни смотрела ему вслед, понимая, что он вынуждает ее сделать выбор. А это значит, ей пора принять решение.
Дункан то и дело поглядывал на дверь покоев лэрда. Примыкающий к ним большой зал уже наполнялся членами клана, ожидающими дневной трапезы.
Минуты утекали. Он скованно сидел на скамье. Шея и плечи затекли от напряжения. Он уже не ждал, что она придет.
Это не имеет никакого значения.
Но через минуту дверь отворилась, и он понял, что это значило очень многое.
Джинни тут же нашла его взглядом. Заметив ее неуверенность, он ободряюще кивнул. Сказать нужно еще очень много, но она тут, и этого пока Достаточно.
Лиззи вопросительно вскинула бровь, но Дункан сделал вид, что не заметил этого, и предложил Джинни сесть рядом.
Само ее присутствие неожиданно разволновало его. Он чувствовал себя сильнее. Радостнее. И в первый раз после возвращения в Шотландию у него появилась надежда. Надежда, которую не смогли ослабить даже слова Лиззи:
– Как только Арчи услышал о твоем возвращении, он везде разослал людей, чтобы отыскать тебя. – Ее взгляд скользнул по Джинни. – Пожалуйста, скажи, что ты нашел хоть какие-нибудь доказательства твоей невиновности.
Дункан покачал головой:
– Пока еще нет.
Он повторил все то, что рассказал Джейми, опустив только встречу с Джинни в трактире в ночь перед битвой. Джейми вытащил из сумки карту и письмо и протянул их Лиззи. Она прочитала и пустила бумаги по кругу. Когда очередь дошла до Джинни, та покачала головой. Она уже знала, что там написано.
Дункан чувствовал, что в воздухе повис общий вопрос – раз в этом замешаны отец и муж, какова роль Джинни в заговоре против него? Он непроизвольно подвинулся к ней, прикрыв ее плечами, как щитом, словно собирался защитить.
Не зная их истории, муж Лиззи, Патрик, спросил:
– Но как Грант заполучил карту? Ты же говорил, что она лежала у тебя в сумке!
Джинни сбоку замерла, вцепившись в скамью. Дункан накрыл ее руку своей ладонью, и она – в первый раз! – не стала вырываться.
– Не все время. Я снял сумку, вернувшись в ночь перед сражением в свой шатер.
Он смотрел на брата с сестрой, но при этом боковым зрением ощущал на себе взгляд Джинни.
Лиззи и Джейми смотрели на него с одинаковым вниманием. Первым заговорил Джейми:
– Мог ее взять кто-то другой? Джинни застыла. Рука ее стала ледяной. Оба они знали, что кроется за этим вопросом: считает ли он до сих пор, что его предала Джинни?
Ничего не изменилось. У него до сих пор не было доказательств, чтобы опровергнуть это предположение. Никаких – кроме собственного сердца.
Джинни его не предавала. Он готов был поставить на это свою жизнь – что, собственно, в некотором смысле и сделал.
Дункан, не колеблясь, посмотрел Джейми в глаза:
– Нет. Больше никто ее взять не мог.
Лиззи повернулась к Джейми.
– Наверняка ты можешь что-то сделать. Арчи к тебе прислушается.
– Я попытаюсь, – ответил Джейми. – Но сомневаюсь, что это принесет много пользы. Ты же знаешь, каким упрямым может быть наш кузен. Он десять лет считал Дункана виновным. Чтобы убедить его в обратном, потребуется нечто большее чем карта и вот это не вполне понятное письмо.
Дункан почувствовал, что сестра начинает раздражаться.
– Но мы не должны сидеть сложа руки! – В ее голосе звучала нотка отчаяния. Лиззи повернулась к Дункану – Если ты не найдешь доказательств своей невиновности до того, как солдаты Арчи тебя поймают…
– Не волнуйся, Лиззи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39