Кип Дюррон, хоть и был джедаем, не обладал широко разрекламированной внешностью. Пейдж же имел настолько неопределённую внешность, что его лицо быстро забывалось.
Тем не менее, несмотря на весь дискомфорт, Хан был рад тому, что не пришлось надевать один из углитов-маскунов, разработанных Балджосом Арнжаком. Бойцы диверсионной группы, направленной ликвидировать йаммоска на Тунг'ле, все как один были обряжены в подобные углиты, потому как там гарнизон состоял из одних только йуужань-вонгов.
Если не считать разгромленного космопорта, Кэлуула выглядела по-прежнему — мир, где стены большинства зданий сделаны из камней, обработанных теми же камнями, и где люди и другие жители имеют гораздо больше общего с йуужань-вонгами, чем, вероятно, представляют. Хан не сразу смог свыкнуться с тем простым фактом, что на Кэлууле и сотнях подобных ей примитивных планет жизнь просто идет своим чередом. Даже лишённые технологических удобств, даже вынужденные жить в тени новых храмов, жители этих планет по-прежнему влюблялись, заключали браки, рожали детей, ссорились с соседями… Они привыкали к новой пище, учились пользоваться живыми инструментами йуужань-вонгов, приносили присягу новым властителям — хотя тайно продолжали поклоняться прежним богам.
— Вот наши проводники, — указал Пейдж.
Проводниками оказались родианец и рин, оба были одеты в грубо сотканные брюки и рубашки, поношенную обувь, матерчатые пояса и вязаные шапочки. И оба определённо чувствовали себя вполне уютно, сидя верхом на ездовых животных — при этом нескольких они ещё и вели на поводках. Длиннорылые четвероногие звери размером с небольшого рососпинника были мохнатыми, как банты, но, в отличие от бант, не имели ни рогов, ни клыков.
— Меня зовут Сассо, — сообщил родианец, когда они подъехали ближе.
— Ферфер, — представился рин, и добавил: — Сборщик 164, с Балморры.
Хан подошёл, чтобы пожать рину руку.
— Как твой босс?
— В бегах.
Хан вспомнил Дрому — рина, с которым он подружился вскоре после гибели Чубакки, и который, по слухам, возглавлял сборщиков.
— Понятно.
Когда все перезнакомились, Хан вдруг понял, что Сассо и Ферфер сильно напоминают ему многих из тех парней, с которыми ему приходилось иметь дело в молодости, когда он работал в Корпоративном Секторе — на Дюрооне, Дельтуине и других планетах. Людей и инородцев, закалённых в суровых условиях жизни, но всегда верных своему слову.
В последнее время, когда его мысли не возвращались к войне, к смерти Энакина и Чубакки, он обнаружил, что часто предаётся воспоминаниям о молодых годах, размышляет о том, что будет, если вновь решится посетить планеты своей юности — без мохнатого компаньона, зато с Леей и детьми. В душе он по-прежнему оставался бродягой и прохвостом, исколесившим половину Внешних территорий, и, несмотря на все торжественные банкеты на Корусканте, дипломатические приёмы и королевские свадьбы, на которых ему довелось побывать за эти двадцать с лишним лет, он ощущал себя по-настоящему вольготно именно в компании таких существ, как Сассо и Ферфер, а не среди богатых и влиятельных сенаторов и дворян. Обветренные лица и мозолистые от тяжёлой работы руки; необъятные просторы вместо тесной дворцовой коморки; пища, сорванная с деревьев, вместо полуфабрикатов с завода…
Быть может, однажды они с Леей и получат шанс зажить такой жизнью, решил он для себя.
Сассо указал Хану на ездового зверя, одного из тех, которых проводники привели с собой; местные называли их тимбу. Хан сунул ногу в стремя и взобрался в седло. Тимбу хрюкнул и, повернув массивную вислоухую голову, окинул Хана взглядом своих прозрачно-чёрных глаз.
— Что бы ни случилось, не дёргай поводья слишком сильно, — сказал он Лее, когда та ловко забралась на тимбу поменьше.
— А что может случиться?
— Представь себе самый густой плевок тонтона и увеличь его раз в десять.
— Ужас…
— Ты прежде уже ездил на тимбу, — догадался Сассо.
Хан кивнул:
— Да, на Бонадане.
Лицо родианца искривилось:
— То ещё местечко.
Команда Мелокью тронулась в путь. Улицы столицы Кэлуулы, по большей части не имевшие дорожного покрытия, патрулировали отряды йуужань-вонгов, по четыре воина в каждом; однако «учёных» везде пропускали без лишних вопросов. На обширном пустыре двое жрецов надзирали за тем, как смешанные группы местных жителей и йуужань-вонгских рабочих возводили святилище Йун-Йуужаня. Все электрические фонари на улицах были разбиты, нигде не было видно ни дроидов, ни спидеров.
— Добро пожаловать в новую галактику, — прошептал Кип.
— На них нет коралловых имплантов, — заметила Лея.
Сассо кивнул:
— Это было одним из условий капитуляции.
— И как местные жители отнеслись к капитуляции? — осторожно спросил Пейдж.
— Я об этом так скажу, — протянул родианец. — Губернатор больше не показывается на публике, спешно укрепляя стены своей крепости.
Хан отметил, что Пейдж чувствует себя как дома. Он управлял своим тимбу с видимой лёгкостью; знал, куда направить зверя ещё до того, как проводники указывали путь. Он как будто уже успел выучить расположение улиц и топографию планеты. Хан предположил, что, если потребуется, Пейдж будет разговаривать с местными жителями на их языке, есть местную пищу и пить местную воду без вреда для здоровья, производить впечатление на местных женщин — то есть вести себя так, словно он здесь родился и вырос.
Врау, напротив, чувствовал себя явно не в своей тарелке. Во взгляде косматого ботана читалось нечто похожее на смущение или лёгкое презрение к окружающим, хотя по его шерсти не было заметно, что он волнуется. Но Хан и прежде встречал подобный стиль поведения у существ, которые занимались выманиванием секретов и доведением этих секретов до нужных ушей.
— Далеко до йаммоска? — спросил Кип.
— Его разместили практически в центре города, — сообщил Сассо. — Вероятно, чтобы у Альянса не возникало желания проводить орбитальную бомбардировку. Нам безопаснее всего будет подойти к нему с юга; придётся пересечь две гряды холмов.
— Оружие спрятано в тайниках вдоль маршрута? — уточнил Пейдж.
— Да здесь повсюду закопано оружие, — сказал Сассо. — Как только мы поняли, что вонги всерьёз интересуются Кэлуулой, мы начали прятать всё, что имело смысл спрятать: оружие, еду, дроидов и прочее. Теперь в холмах где ни копни — наткнёшься на тайник. К тому моменту, когда вонги захватили орбитальную станцию и начали высаживаться на планету, мы уже все жили счастливой жизнью крестьян.
— Йуужань-вонги, разумеется, знали о вашей активности, — предположила Мелокью.
— Да. Но, тем не менее, они не слишком рвались её расследовать. Местоположение нескольких тайников с оружием раскрылось, и двадцать местных жителей были принесены в жертву. Но за исключением этого инцидента всё прошло относительно спокойно. — Сассо указал новое направление. — Нам туда.
— Скоро мы увидим звездокрылок? — спросила Мелокью.
— Как только заберёмся в холмы.
Сассо остановил караван из восьми тимбу у подножия холма; дорога на вершину терялась в лесистой лощине. Над головами бесшумно промелькнуло крылатое создание, исчезнув среди деревьев прежде, чем Хан успел разглядеть его.
— Био-прислужник йуужань-вонгов, — встревожено произнёс Ферфер. — За нами наблюдают.
Глава 21
Повторяя изгиб планетарной орбиты, йуужань-вонгские военные корабли стекались к солнечной стороне Йуужань'тара, словно песчинки хрустального песка. Кораллоносцы, аналоги крейсеров и барж, объединённые во флотилии и боевые соединения, были украшены эмблемами доменов и окроплены кровью пленных, принесённых в жертву богу войны. Некоторые имели собственные боевые знамена, заслуженные потом и кровью много поколений назад. Других облепляли сотни прыгунов. За прозрачными иллюминаторами наблюдательных постов и мостиков стояли капитаны и субалтерны — преклонив колени, склонив головы и упираясь кулаками в йорик-коралловую палубу.
Здесь были «Царство смерти», «Жертвенный клинок», «Река крови», «Тщеславие убийцы», «Поцелуй змеи» и, конечно же, «Зверь Йаммки» — флагманский корабль мастера войны Нас Чоки.
На изменённой орбите Йуужань'тара, рядом с массивными довинами-тягунами, служившими первой линией обороны планеты, и Радужным Мостом — символом единения Йун-Йуужаня с его народом — парила сплюснутая яхта, на борту которой находился сам Шимрра, а также представители невоенной элиты. Обагрённый кровью тронный зал на борту яхты был увешан гирляндами колючих лиан и украшен сотнями изысканных вееров, священных символов Йун-Йаммки. В честь проводов флота на решающую битву все присутствующие в тронном зале были закованы в доспехи из глистасети — все, включая префектов и провидиц Шимрры, Келу Кваад и её ведущих мастеров-формовщиков, верховного жреца Джакана и даже нелепого Оними.
Верховный владыка хладнокровно взирал на происходящее, стоя перед уникальным виллипом, который передавал его изображение и слова на виллипы на всех кораблях и кораллах-прыгунах.
— Йун-Йуужань, Великий Создатель, — молвил Шимрра. — Благослови же эти корабли, которые мы направляем сквозь пустоту на битву с врагом во имя исполнения твоих велений. В этом последнем и решительном бою мы исполним свой долг и очистим подаренную тобой галактику от неверных, превратив её в свой дом. Одержав победу, мы возьмём этих покорённых существ под своё покровительство и наставим их на Истинный Путь, завещанный тобой нашим предкам на заре времён.
— Мы торжественно клянемся, что выполним всё, что ты завещал нам. Мы очистим эту галактику от бездушных машин и заменим их нашими биологическими помощниками. Когда Йуужань'тар будет полностью перестроен в соответствии с древними стилями зодчества, когда храмы в твою честь и честь твоего священного домена увенчают вершины высочайших гор на каждой из покорённых планет, мы будем молить тебя по достоинству оценить наши труды.
— Настал великий момент — кульминация скитаний, длившихся долгие поколения. В этих чужеродных небесах мы видим, как вращается галактика — в гармонии с нашим новообретённым домом. Что было вдали, сейчас как на ладони; что было завершено, начнётся вновь.
Пять тысяч плазменных снарядов было выпущено к звезде Йуужань'тара, озарив небо салютом в честь Верховного владыки. Сразу вслед за этим весь огромный флот под предводительством «Зверя Йаммки» пришёл в движение, накапливая энергию для перехода в тёмное пространство.
Наблюдая за происходящим со своей позиции на борту священной яхты, Ном Анор размышлял о том, какие мысли могут сейчас копошиться к голове Нас Чоки. Исход войны и будущее всей расы йуужань-вонгов зависели от того, что произойдёт через четверть клеккета. Воины и жрецы, пребывавшие в состоянии экстаза после нескольких дней святого поста и танцев, были уверены, что флот Нас Чоки одержит победу.
Однако не все разделяли их уверенность.
Консулы, находившиеся в подчинении у Ном Анора, и исполнители, отвечавшие перед консулами, доносили своему начальнику о слухах — о сомнениях и мрачных предчувствиях, царивших в рядах йуужань-вонгской элиты. А за этими неясными слухами Ном Анор чувствовал нечто более зловещее — растущую ненависть народных масс.
Из-под Радужного Моста, из тёмных подземелий Йуужань'тара доносились злобные голоса еретиков, и после репрессий они становились всё громче, сильнее и злее. Недовольство распространялось уже не только среди «отверженных», но и среди других, кто начал терять веру в Верховного владыку. То была колоссальная волна, грозившая сломить все устои общества йуужань-вонгов, низвергнуть флот с небес и увлечь в глубины планеты священную яхту и всех её пассажиров.
Однажды Шимрра уже говорил Ном Анору, что ведёт войну с богами. Однако Шимрра не замечал настоящего врага — врага, который окружал его, врага, на котором зиждилась его власть. Даже Куореал в последние дни своей жизни не становился объектом такой ненависти. И если верить пророчествам «отверженных», грозный флот Нас Чоки у Мон Каламари ждало уничтожение, а Шимрру — свержение с трона самим Йун-Шуно и публичная казнь… перспектива быть разодранным стаей голодных биссопов…
Ном Анор отвёл хмурый взгляд от улетающих кораблей, и в этот момент на него с подозрением уставился Оними. Ном Анор испугался, что у «отверженного» мог быть достаточно острый нюх, чтобы уловить страх, исходящий от экс-исполнителя. Возможно, в этом крылась одна из причин того, почему стихотворные речи Оними были такими язвительными: он мог чувствовать тончайшие эмоции, исходящие от тех, кто стоял перед Шимррой.
И когда «отверженный» заковылял к нему через весь тронный зал, Ном Анор напрягся, испытывая смесь отвращения и ужаса.
— Больше мужества, префект, — проскрежетал Оними. — Сила Шимрры берет начало в уверенности его подданных — таков вечный баланс между йуужань-вонгами и богами. Если ты ошибёшься, проявишь сомнение или слабость, тонкий баланс нарушится…
Ном Анор усмехнулся:
— Кто ты такой, чтобы учить меня, «отверженный»?
Уродливый рот Оними искривился в холодной улыбке.
— Я твоя совесть, префект. Тихий-тихий голос, который напоминает тебе, как непрочно твоё положение…

* * *
Лея, всё ещё одетая в свой серебристый парик, выпускала воздух из надувной спальной подушки, когда заметила, как Сассо кладёт что-то у тлеющего костра. Кожистое существо размером с мячик для шокбола, напоминавшее виллип с крыльями, было пронзено деревянной стрелой из стреломёта родианца.
— Эта тварь уже никому о нас не донесёт, — сообщил Сассо, изучая добычу с дотошностью прирождённого охотника.
Лея подошла к костру, чтобы поближе рассмотреть мёртвое существо.
— Это био-прислужник, которого мы видели вчера?
— Возможно и не он, но точно из той же стаи. — Зелёный хоботок Сассо дёрнулся. — Попал с первого выстрела. На такую дичь мне ещё не случалось охотиться…
Лея удивлённо оглядела его.
— Надеюсь, ты не собираешься зажарить его на завтрак?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73