Нетрудно догадаться, что эта функция неотрывна от функции производства и распространения знания, как бы вплетена в нее, выделяя же ее в качестве относительно самостоятельной, мы подчеркиваем то немаловажное обстоятельство, что в ней более рельефно выражен идеологический момент. Конечно, любое распространение знания есть в известной степени процесс идеологический, поскольку сам распространитель - учитель, лектор, журналист и т.д. - симпатизирует взглядам той или иной политической партии, той или иной философской системы, религиозного или атеистического мировосприятия и в своей просветительской деятельности вольно или невольно эти симпатии проявляет. Но в процессах, специально направленных на формирование общественного мнения, идеологический момент нередко получает доминирующее значение.
191
ДУХОВНОЕ ПОТРЕБЛЕНИЕ
То что было сказано об идеологическом моменте в духовном производстве, позволяет лучше понять и духовное потребление. Достаточно поставить вопросы: "Почему для одной части общества характерно активное потребление духовных ценностей, а другая потребляет довольно пассивно? Почему потребление тех или иных духовных ценностей в одних случаях носит элитарный, а в других массовый характер?", чтобы существование определенных социокультурных условий и механизмов не только духовного производства, но и духовного потребления стало очевидным.
К этим социокультурным механизмам относится прежде всего язык. Хотя каждый конкретный социум и консолидируется единым языком, но индивиды внутри него резко отличаются друг от друга по объему своего словарного запаса с "амплитудой колебания" от Шекспира, словарный запас которого по подсчетам исследователей был близок к 12 тыс. слов, и до какой-нибудь современной "Эллочки-людоедки", свободно обходящейся ... 30 словами.
Но ведь за словарным запасом (и его количественной, и его качественной стороной) стоят совершенно определенные социальные характеристики индивида его общеобразовательный и культурный уровень, его принадлежность к той или иной большой социальной группе (в том числе к профессиональной), специфика микросреды, в которой он сформировался или к которой принадлежит сегодня. Чем выше образовательный и культурный уровень человека, тем шире его познавательный мотив: любое преподносимое ему знание он рассматривает как благо, не деля его на сиюминутно-полезное и бесполезное; он активно потребляет знание, откладывая при этом часть его в запас. Немаловажную роль играет и социальная принадлежность потребляющего. Часть транслируемого на него знания о духовных ценностях кажется ему непривлекательным с точки зрения его профессии, многое просто выходит за пределы той системы духовных ценностей, которая сложилась и санкционирована в его социальной группе.
Наконец, эффективность трансляции знаний в немалой степени зависит от самих субъектов духовной деятельности - от тех, кто производит духовные ценности, и от тех, кто их "доставляет" потребителю. Эффект трансляции определяется, в частности, тем, насколько удачно или неудачно выбрано "поле аргументации", то есть насколько учтено созвучие избранных для доказательства аргументов духовному настрою потребителя.
Духовное производство, будучи отраслью целостного общественного, является (наряду с материальным) производством отношений между людьми. Специфика духовных отношений, их отличие от материальных были уже рассмотрены в главе третьей.
192
глава девятая
2. ОБЩЕСТВЕННОЕ СОЗНАНИЕ И ЕГО СТРУКТУРА
Переходя к анализу общественного сознания как совокупного продукта духовного производства, мы избавлены от необходимости повторять то, что было сказано об этом феномене в связи с кратким обзором материалистического понимания истории в контексте логики развития социальной философии (см. главу первую, параграф 3). Это позволяет сразу же перейти к рассмотрению тех вопросов, которые значительно углубляют наше представление об общественном сознании. Исходным в этом отношении, несомненно, является проблема идеального.
Идеальное есть субъективный образ объективного мира, то есть отражение внешнего мира в формах деятельности человека, в формах его сознания и воли [1]. Сразу же подчеркнем общественно-исторический характер идеального как продукта и формы духовного производства: по меткому сравнению Э. В. Ильенкова, человек, изъятый из сплетения общественных отношений, мыслит также мало, как и мозг, изъятый из человеческого тела. Обратим внимание и на то обстоятельство, то идеальное выступает не только формой сознания и воли человека, но и формой его деятельности. Таким образом, общественное сознание, идеальное привносят активность в отношения человека к природе, в отношения людей друг к дургу, да и в состояние общества в целом. В результате включенности идеального в материальную общественную систему само-то материальное как бы раздваивается на материю первозданную и материю окультуренную, преобразованную с помощью идеального. В общественной практике (особенно современной) эти разновидности материального настолько переплетены, что только сама практика способна разрешить вопрос, какие черты предмета даны от природы, а какие привнесены деятельностью человека.
1 См.: Ильенков Э. В. Диалектическая логика. М., 1984. С. 165.
В литературе нередко встречается понятие материального бытия идеального, которое схватывает весьма существенный момент - воплощенность идеального в материальном. Внутренне идеальное воплощено в нервно-физиологической структуре мозга, внешне - в языке и всевозможных физических субстратах (в скульптурах, зданиях, технике, одежде и т.д. и т.п.). Но было бы ошибочным принимать чту материальную форму выражения идеального за само идеальное.
Не будучи материальным, идеальное в то же время сплошь и рядом выступает как объективное. Этот статус оно приобретает в тех случаях, когда из продукта индивидуального сознания превращается в элемент сознания общественного, в массовидный со
193
циокультурный стереотип, стандарт, эталон. В этом смысле общественное сознание по характеру его воздействия на множество индивидуальных порой сравнивают с известным нам уже Левиафаном, подчеркивая тем самым не только независимость совокупного общественного сознания и форм его организации от отдельного человека, но и превращение их в социальную силу, противостоящую индивидам, господствующую над их волей и сознанием.
К сказанному в первой главе о понятиях общественного бытия и общественного сознания следует добавить, что производность, вторичность общественного сознания отнюдь не означает умаления его роли по сравнению с общественным бытием. Общественное сознание выступает как необходимая сторона общественно-исторического процесса, как функция общества в целом. Вне сознания нельзя представить себе процесс общественной жизни, понять ход истории и объяснить ее события: история превратилась бы в "жизнь без самой жизни" (Гёте), в бездуховность.
Вторичность не означает и отсутствия самостоятельности общественного сознания. Конечно, эта самостоятельность не абсолютна - речь идет о самостоятельности в рамках определяющего воздействия общественного бытия на общественное сознание. Самостоятельность же проявляется в том, что, получая импульсы к изменению от общественного бытия, общественное сознание развивается по своим собственным внутренним законам. Следовательно, чтобы ответить на вопрос: в чем заключается относительная самостоятельность общественного сознания, надо предварительно ответить на другой вопрос: "Каковы внутренние законы развития общественного сознания?". К ответу на него мы и приступаем.
Прежде всего выделим закон отсутствия "жесткой связи" между общественным бытием и общественным сознанием. Правда, формулировки законов, как правило, фиксируют наличие каких-то связей, а не их отсутствие, но в данном случае негативность, заложенная в формулировку, довольно точно схватывает суть закона. В одних исторических ситуациях эта закономерность проявляется в тенденции отставания общественного сознания от общественного бытия. Для такого отставания существуют гносеологические основания, поскольку сознание вторично по отношению к бытию. Как любил говорить Гегель, "сова Минервы вылетает только ночью", то есть сначала ("днем") должны произойти изменения на земле, а уже затем ("ночью") представительница богини мудрости их обозревает. "День" и "ночь" - лишь иносказательное обозначение эпох: пока то или иное общество развивается по восходящей, общественное сознание, за редким исключением, не обнаруживает тех тенденций, развитие которых подталкивает общество к нисхождению. Сознание этого появляется обычно тогда, когда значи
194
тельная часть нисходящей траектории уже пройдена. Эти гносеологические основания отставания в реальном обществе подкрепляются еще и социальными интересами тех больших групп, которые, с одной стороны, всячески оберегают от критики устаревшие идеи и даже гальванизируют их, а с другой, препятствуют распространению прогрессивных взглядов и теорий. Закон отсутствия "жесткой связи" обнаруживается и в способности общественного сознания опережать общественное бытие. Такой способностью в особенности обладает теоретическое сознание. Когда, скажем, появились неэвклидовы геометрии Лобачевского и Римана, современники буквально пожимали плечами: они не знали таких плоскостей, к которым эти выводы были бы применимы. И только позднее, по мере проникновения человека в пространства микромира и мегамира (космоса), неэвклидовы геометрии получили не только признание, но и широкое применение.
Говоря об относительной самостоятельности общественного сознания, необходимо выделить и закон преемственности его развития Поясним его действие на примере. Студентам хорошо известна яркая и неповторимая эпоха европейского Возрождения. Можно ли духовное, в том числе философское, содержание Возрождения вывести только и непосредственно из современного Данте, Николаю Кузанскому, Леонардо да Винчи, Рафаэлю, Микеланджело, Эразму Роттердамскому, Шекспиру общественного бытия XIV-XVI веков? Несомненно, социальные сдвиги, которыми ознаменовалось уже начало развития капитализма, имели первостепенное значение для становления гигантов Возрождения. Но само это становление было бы невозможно, если бы они не опирались на гуманистическое наследие своих предшественников и, в частности, не возрождали традиции античной философии и культуры.
Функционирует и закон взаимодействия различных форм общественного сознания. Политическое, правовое, философское, религиозное, нравственное, художественное сознание оказывают влияние друг на друга. При этом одна из форм может даже выступать в качестве определяющей. Так, в тоталитарных обществах под каблуком господствующего политического сознания (и политической практики, разумеется) находятся, по сути дела, все остальные формы. Из содержания нравственного сознания выбрасываются общечеловеческие моральные ценности, и нравственным объявляется лишь то, что служит достижению поставленных данным политическим строем целей. Гитлер, например, публично провозгласил "освобождение" немцев от такой, по его мнению, химеры, как совесть. В служанку политической идеологии превращается философия. Это отнюдь не означает абсолютного застоя философской мысли в условиях тоталитаризма (скажем, в последние семь десятилетий у нас): несмотря на все препоны и рогатки шло накопление прогрессивных идей для последующего взлета философского сознания. В нашей стране такой взлет был подго
195
товлен трудами Э. В. Ильенкова, П. В. Копнина, А. ф. Лосева, Т. И. Ойзермана, М. К. Мамардашвили, Э. С. Маркаряна и др. Но факт остается фактом - философия в значительной степени была вынуждена приспосабливать свои выводы к потребностям и мифам тоталитарного режима. Превратные изменения происходят и с религией, изменения, которые Гегель с полным основанием назвал бы очередной "иронией истории". Религия, которая сама когда-то (в условиях европейского средневековья) была высшей санкцией существующего строя, попадает сейчас под его пяту. Мы не говорим уже о правосознании, основные принципы которого - и прежде всего принцип презумпции невиновности - вытесняются соображениями "революционной", "национально-патриотической" и т.п. целесообразности.
Рассмотрим еще один и, пожалуй, важнейший закон, характеризующий общественное сознание - закон активного обратного воздействия общественного сознания на общественное бытие. Сразу же оговоримся, что термин "обратное воздействие" применен здесь довольно условно, то есть общественное бытие и общественное сознание в интересах анализа разводятся настолько, чтобы можно было их взаимодействие выразить в привычных понятиях кибернетики. В действительности же, как мы видели, общественное бытие и общественное сознание не суть нечто внешнее по отношению друг к другу: общественное бытие реализует себя и функционирует посредством сознания, то есть, как писал М. К. Мамардашвили, содержит в себе свои же отображения в качестве необходимого внутреннего элемента собственного действия [1]. Вот эта органическая, системная зависимость и придает такую активность общественному сознанию.
1 Мамардашвили М. К. Как я понимаю философию. М., 1990. С. 298.
Таким образом, воздействие общественного сознания на общественное бытие не может рассматриваться как простая способствующая функция: дескать, и без такого воздействия общественное бытие будет функционировать и совершенствоваться, а воздействие лишь видоизменяет формы и темпы социальных процессов. На самом деле все обстоит, как мы видели, сложнее, органичнее и системнее, хотя на формы и темпы развития бытия сознание тоже воздействует. При этом необходимо учитывать два обстоятельства. Во-первых, сознание влияет на развитие общества не само по себе, а через деятельность людей, исходящих из определенных обыденных или теоретических взглядов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64