Лекси нахмурилась и нехотя вышла из дома.
– Сегодня не суббота, – надув губы, заявила она. – А ты говорила, что мы останемся до субботы.
– Планы изменились. Поэтому мы возвращаемся домой раньше срока. – Джорджина застегнула на ней ремень безопасности и положила на колени майку, шорты и расческу. – Когда выедем на шоссе, ты сможешь переодеться, – пояснила она, садясь за руль.
Джорджина завела двигатель и включила заднюю скорость.
– Я забыла Барби в ванной!
Джорджина нажала на тормоз и посмотрела на помрачневшую дочь. Она знала: если не вернуться в дом и не принести куклу, Лекси будет донимать ее всю дорогу до Сиэтла.
– В какой ванной?
– В той, что рядом с кухней.
Джорджина вернула машину на прежнее место и вышла из нее.
– Я оставила двигатель включенным, поэтому ни к чему не прикасайся.
Лекси уклончиво дернула плечом.
Впервые за всю свою взрослую жизнь Джорджина так бежала. Она влетела в дом, ворвалась в ванную. Кукла сидела на мьшьнице. Схватив ее за ногу, Джорджина повернулась и едва не налетела на Джона. Он стоял в дверях, опершись руками на косяк.
– Джорджина, что происходит?
Ее сердце буквально выпрыгивало из груди. Она ненавидела Джона. И себя тоже. Во второй раз она позволила ему использовать ее, и он опять причинил ей нестерпимую боль.
– Уйди с дороги, Джон.
– Где Лекси?
– В машине. Мы уезжаем.
Он прищурился.
– Почему?
– Потому. Сам виноват. – Она толкнула его в грудь. Джон отступил, но ей не удалось убежать далеко. Он настиг ее у входной двери и схватил за руку.
– Ты всегда так ведешь себя с теми мужиками, с которыми спишь, или мне просто не повезло?
Джорджина резко повернулась и замахнулась на него единственным имевшимся у нее оружием. Удар мокрой Барби пришелся в плечо. Голова куклы оторвалась и пролетела через гостиную. Джорджина вся кипела от ярости, и ей казалось, что с ее головой сейчас произойдет то же самое, что и с головой несчастной Барби.
Джон перевел взгляд с безголовой куклы у нее в руке на ее лицо. Его брови были удивленно подняты.
– Да в чем дело?
Врожденная южная любезность, уроки школы обаяния и годы благотворного влияния бабушки в мгновение ока превратились в пепел, сожженные гневом Джорджины.
– Убери от меня свои грязные лапы, ты, мерзкий подонок!
Джон и не подумал отпустить ее. Он буквально сверлил Джорджину взглядом.
– Прошлой ночью они тебе не казались грязными. Хочу тебе напомнить, что мы оба получили удовольствие. Вполне возможно, что это было неправильное решение, но так уж произошло. А теперь, прошу тебя, давай поговорим как взрослые люди.
Джорджина вырвала руку из его пальцев и отступила на шаг. Ей очень хотелось быть большой и сильной, чтобы хорошенько врезать ему. И еще ей очень хотелось подобрать такие слова, которые ранили бы его в самое сердце.
– Ты позаботился о том, чтобы осчастливить меня прошлой ночью, не так ли?
Джон удивленно посмотрел на нее.
– Слово «осчастливить» не хуже других, но я бы употребил «насытить». Если же тебе больше нравится «осчастливить», что ж, мне приятно это слышать. Ты была счастлива. Я был счастлив. Мы оба были счастливы до безумия.
Джорджина указала на него безголовой куклой.
– Ублюдок. Ты использовал меня.
– Да? Это когда же? Когда ты кусала мне мочку или когда твои руки были у меня в штанах? Я вижу ситуацию чуть иначе: мы оба использовали друг друга.
Джорджина устремила на него убийственный взгляд. Они говорят о разных вещах, хотя все было именно так, как видится Джону.
– Ты обманул меня.
– В чем же?
Чтобы не дать ему возможности солгать еще раз, Джорджина решительно прошла в кухню, перемотала назад пленку автоответчика и нажала кнопку прослушивания. Когда в помещении зазвучал голос адвоката, она повернулась к Джону и стала наблюдать за выражением его лица.
– Ты делаешь из мухи слона, – сказал он, когда пленка остановилась. – Это не то, что ты думаешь.
– Это твой адвокат?
– Да.
– Тогда дальнейшее общение между нами будет происходить через адвокатов. – После непродолжительной паузы она ледяным тоном добавила: – И держись подальше от Лекси.
– Ни в коем случае.
Джон, огромный, сильный, привыкший добиваться своего исключительно силой воли, навис над ней как скала. Но это не испугало Джорджину.
– Тебе нет места в нашей жизни.
– Я отец Лекси, а не какой-то там выдуманный козел по имени Энтони. Ты все время морочила ей голову. Настало время узнать правду. Какие бы проблемы ни стояли между нами, это не изменит того факта, что Лекси – моя дочь.
– Она в тебе не нуждается.
– Пошла ты!
– Я не подпущу тебя к ней.
– Ты не сможешь меня остановить.
Джорджина знала, что он прав. Но знала она и то, что пойдет на все, лишь бы не потерять дочь.
– Держись подальше, – в последний раз предупредила она, поворачиваясь к двери.
И тут же застыла на месте. В дверном проеме кухни стояла Лекси. Она была все еще в пижаме; взгляд ее был прикован к Джону, будто она видела его впервые. Джорджина не знала, давно ли Лекси тут стоит, и испугалась, что она все слышала. Схватив девочку за руку, она потащила ее из дома.
– Не делай этого, Джорджина, – крикнул ей вслед Джон. – Мы можем обо всем договориться.
Джорджина не обернулась. Она и так отдала ему слишком много. Свое сердце, свою душу и свое доверие. Но она не отдаст самого главного, что есть у нее в жизни. Она сможет жить с разбитым сердцем, а вот без Лекси – нет.
Мей подобрала газету, лежавшую на террасе, и прошла в дом. Лекси сидела на диване перед телевизором. У нее в руке была булочка с малиново-кремово-сырной начинкой. Такие булочки были любимым лакомством Лекси, и в настоящий момент она надеялась подсластить свое горе. Только после вчерашнего ночного звонка Джорджины и ее рассказа о том, что случилось, Мей сомневалась в действенной помощи булочки.
– Где мама? – спросила она и бросила газету на стул.
– В саду, – ответила Лекси, не отрывая взгляда от экрана.
Мей решила пока не трогать девочку и прошла в кухню, чтобы сделать себе чашку эспрессо. Затем она через заднюю дверь вышла в сад и нашла Джорджину, которая срезала увядшие цветки с розовых кустов и бросала их в тачку. От утренней росы, собравшейся на нежных лепестках, оранжевый ацетатный халат Джорджины заметно намок. Под халатом на ней была майка и светлые хлопчатобумажные брюки. Волосы были неаккуратно собраны в хвост, а лак на ногтях облупился. Мей сразу поняла, что дело с Лекси обстоит еще хуже, чем она предполагала.
– Ты хоть спала ночью? – спросила она, останавливаясь на нижней ступеньке.
Джорджина покачала головой и срезала очередной цветок.
– Лекси не желает разговаривать со мной. Она молчала, когда мы ехали домой, не хочет говорить и сегодня. Спать она легла только около двух ночи. – Джорджина отбросила цветок в тачку. – Что она там делает?
– Смотрит телевизор, – ответила Мей, ступая на выложенную плиткой площадку. Она поставила чашку с кофе на кованый столик и села на стул. – Я не представляла, что она так сильно расстроилась. Это на нее не похоже.
Джорджина на мгновение оторвалась от работы и оглянулась через плечо.
– То, что она не хочет разговаривать, тоже на нее не похоже. – Подойдя к Мей, она положила секатор на стол. – Просто не знаю, что делать. Я пыталась заговорить с ней, но безуспешно. Сначала я думала, что она рассердилась из-за того, что я так быстро увезла ее оттуда. Теперь я понимаю, что я просто выдавала желаемое за действительное. Скорее всего она слышала, как мы с Джоном ссорились. – Джорджина в изнеможении опустилась на стул рядом с Мей. Вид у нее был несчастный. – Теперь она знает, что я обманывала ее насчет отца.
– Что ты собираешься делать?
– Я должна встретиться с адвокатом. – Зевнув, Джорджина оперлась подбородком на подставленные руки. – Не знаю еще, кого нанять и где взять деньги.
– Может, Джон все же не будет настаивать на опеке. Может, если бы ты с ним поговорила, он бы…
– Я не хочу ни о чем с ним говорить, – перебила ее Джорджина, сразу оживившись. Она выпрямилась. – Он лжец и подлец, у него нет никаких принципов. Он сыграл на моей слабости. Ты была права. Надо было давным-давно спать с мужиками напропалую. Я отпустила вожжи и превратилась в нимфоманку. Думаю, секс – это не то, в чем себя следует ограничивать, чтобы тем самым доводить себя до безумия.
У Мей от изумления отвисла челюсть.
– Иди ты!
– Вот я и иду. К безумию.
– С этим хоккеистом?
Джорджина кивнула.
– Опять?
– А ты думала, что мне одного урока достаточно?
Мей не знала, что и сказать. Она в жизни не встречала более сдержанную в сексуальном плане женщину, чем Джорджина.
– Как это произошло?
– Не знаю. У нас вроде бы наладились отношения, и тогда все случилось.
Мей не считала себя неразборчивой в связях. Просто она не всегда говорила «нет». Джорджина же говорила «нет» всегда.
– Он заморочил мне голову. Он был нежным и таким добрым с Лекси, что я потеряла бдительность. Нет, конечно, я не забыла, что он может быть подлецом, просто я позволила себе расслабиться. А ведь ему даже не было надобности заходить так далеко. Я и так соглашалась на все, о чем он меня просил. – На глазах Джорджины выступили слезы гнева и обиды. – Ему не было необходимости спать со мной. Я же не ящик для пожертвований.
Мей был уверена: даже сейчас, когда Джорджина выглядела не лучшим образом – с мешками под глазами и облупившимся лаком, – ни один мужчина не отнесся бы к ней как к ящику для пожертвований.
– Ты уверена, что он спал с тобой только по необходимости?
Джорджина пожала плечами:
– Сомневаюсь, что для него это было тяжкой обязанностью, но знаю точно, что он намеревался поддерживать меня в счастливом неведении до тех пор, пока его адвокат не соберет документы и не придумает, как добиться опеки над Лекси. – Она прижала ладони к щекам. – Как же все это унизительно!
– Могу я тебе чем-нибудь помочь?
Мей наклонилась и положила руку на плечо подруги. Она готова была сражаться со всем миром ради тех, кого любила. И в ее жизни бывали времена, когда она именно этим и занималась. Сейчас это было в прошлом, но при жизни Рея она сражалась за них обоих, особенно в старших классах, когда крупные, атлетического сложения старшеклассники развлекались тем, что били ее брата мокрыми полотенцами. Рей ненавидел физкультуру, а Мей ненавидела козлов, которые верховодили в спортивном зале.
– Что от меня требуется? Хочешь, я поговорю с Лекси?
Джорджина покачала головой:
– Думаю, Лекси нужно время, чтобы пережить это.
– Ну хочешь, я поговорю с Джоном? Расскажу ему, что ты чувствуешь, и, возможно…
– Нет. – Джорджина вытерла слезы тыльной стороной ладони. – Я не хочу, чтобы он знал, как сильно он снова меня ранил.
– Я могла бы нанять кого-нибудь, чтобы ему переломали ноги.
Джорджина помолчала, прежде чем ответить:
– Не надо. У нас не хватит денег, чтобы нанять профессионала, а без достаточного количества наличных нужного человека не найдешь. Но все равно спасибо.
– Да ладно… На что же еще нужны друзья?
– Один раз из-за Джона я уже проходила через все эти муки. Правда, тогда к ним не добавлялись проблемы с Лекси. Но ничего, я и на этот раз справлюсь. Пока не знаю как, но справлюсь. – Джорджина запахнула халат и нахмурилась. – А еще есть Чарлз. Что мне ему сказать?
Мей взяла свою чашку с кофе.
– Ничего, – ответила она и сделала глоток.
– Ты считаешь, я должна солгать?
– Нет. Просто ничего ему не говори.
– А что я ему скажу, если он спросит?
Мей поставила чашку на стол.
– Это зависит от того, насколько сильно он тебе нравится.
– Чарлз мне действительно нравится. Знаю, по мне этого не скажешь, но это так.
– Тогда соври.
Джорджина сникла и вздохнула:
– Я чувствую себя такой виноватой. Мне просто не верится, что я переспала с Джоном. Я даже не вспомнила о Чарлзе. Я совсем запуталась. Что же мне делать?
– Ничего, прорвешься. В жизни не встречала женщины сильнее тебя. – Мей похлопала подругу по плечу. Она действительно искренне верила в возможности Джорджины. Мей знала, что ее подруга сомневается в твердости своего характера, однако Джорджина всегда оценивала себя недостаточно объективно. – Кстати, я тебе говорила, что Хью, тот вратарь, звонил мне, когда ты была в Орегоне?
– Друг Джона? А зачем?
– Хотел пригласить меня на свидание.
Джорджина изумленно уставилась на Мей.
– По-моему, когда вы встретились у больницы, ты довольно ясно дала ему понять, каково твое отношение к нему.
– Верно, но он все равно позвонил.
– Серьезно? Ну и чудак.
– Вот именно.
– Надеюсь, ты отшила его не очень грубо.
– Да.
– Что ты сказала?
– Сказала просто «нет».
В другой ситуации Джорджина и Мей поспорили бы о том, в какую форму следует облекать свой отказ, но сейчас Джорджина просто пожала плечами и проговорила:
– Ну что ж, теперь тебе не придется переживать из-за того, что он снова может позвонить.
– А он уже позвонил. Думаю, ему просто захотелось поиздеваться надо мной. Говорил какую-то ерунду. Я положила трубку. После этого он звонил еще раз.
– Думаю, нам следует держаться подальше от всяких там хоккеистов. Хорошего от них ждать нечего.
– Для меня это не проблема.
Мей хотела было рассказать Джорджине о своем последнем приятеле, но потом решила не делать этого. Тот был женат, и Джорджина, будучи поборницей строгих нравов, не одобрила бы этого. Мей же не ощущала никаких угрызений совести по поводу того, что спит с мужем какой-то женщины. Оправданием для нее служило то, что у него нет детей, а она вовсе не стремится замуж. У нее не было желания каждый вечер за ужином видеть физиономию этого парня. Мей просто был нужен секс, а женатые мужчины подходили для этого идеально. Она сама регулировала частоту встреч и определяла, где и когда встречаться.
Мей старалась не рассказывать Джорджине о своих встречах с женатыми мужчинами, считая ее ханжой, но вот в случае с Джоном Ковальским стойкость Джорджины дала трещину.
Глава 15
После нескольких часов утомительной тренировки игроки высыпали на лед, чтобы наконец погонять шайбу. К исходу третьего дня в тренировочном лагере «Чинуки» могли позволить себе небольшое развлечение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40