– Мы с Лекси решили, что сегодня у нее будет великолепная возможность торжественно продемонстрировать свою летнюю коллекцию моделей для животных.
– О, теперь понятно, – пробормотала Мей, потянувшись за крабовым пирогом.
– Модели для животных? – удивленно произнес Хью.
– Да. Лекси нравится шить наряды для стеклянных и фарфоровых зверюшек. Понимаю, это может показаться странным, – продолжала Джорджина, разрезая курицу, – но эта склонность передалась ей по наследству. Ее прабабушка Чандлер – она со стороны моего дедушки – разрабатывала наряды для молодок. Вы северяне и поэтому, возможно, не знаете, что молодки – это молодые куры. А молодые потому, что они не успели состариться до того, как их… – Джорджина чиркнула ножом в воздухе перед своей шеей и изобразила удушье. – Ну, вы понимаете. – Пожав плечами, она опустила нож на курицу. – Так вот. Прабабушка шила крохотные пелеринки с капюшонами для всех молодок, имевшихся в хозяйстве. Лекси унаследовала от прабабушки умение разбираться в моде и продолжила освященную временем семейную традицию.
– Ты это серьезно? – спросил Хью.
Джорджина положила ему на тарелку кусок курицы и подняла правую руку.
– Честное слово!
Зуд в затылке Джона усилился, и его охватило ощущение дежа-вю.
– Боже!
Джорджина посмотрела на него, и он вдруг увидел ее такой, какой она была семь лет назад – красивой молодой девушкой, трещавшей без умолку и несшей всякую чушь насчет баптистов с омовением ног. Он увидел ее горящие зеленые глаза и чувственный рот. Ее соблазнительное тело, скрытое под его черным шелковым халатом. Она сводила его с ума своими дразнящими взглядами и медовым голосом.
– Мистер Стена!
Джон почувствовал, что его дергают за шлевку, и посмотрел вниз.
– Мистер Стена, вот ваш сок.
– Спасибо, – поблагодарил он и взял у Лекси маленький пакетик с соком.
– Я уже вставила соломинку.
– Да, вижу. – Он взял соломинку в рот и сделал несколько глотков.
– Вкусно?
– М-м… – промычал он.
– Я принесла вам еще и это.
Девочка протянула ему салфетку, и он взял ее свободной рукой. Салфетка была сложена в какую-то фигуру – что это такое, Джон не разобрал.
– Это кролик.
– Да, вижу, – соврал он.
– А у меня есть бумажный змей.
– Да ну!
– Да, но у меня он не летает. А моя мама носит настоящий большой бюстгальтер, но все равно не может бегать. – Она грустно покачала головой. – А Мей не может бегать, потому что на ней нет бюстгальтера.
Молчание накрыло всю компанию как плотный туман. Джон устремил взгляд на женщин, находившихся по другую сторону стола. Обе замерли как громом пораженные: Мей – с маслиной, поднесенной ко рту, а Джорджина – с занесенным ножом, за кончик которого зацепился кусок куриного мяса. У обеих были огромные глаза, а щеки покрылись ярко-красными пятнами.
Джон покашлял, прикрывшись салфеткой в виде кролика, чтобы скрыть давивший его смех. Никто не проронил ни слова. Кроме Хью, который наклонился вперед и внимательно посмотрел на Мей.
– Это правда, дорогая? – спросил он, лучезарно улыбаясь. Обе женщины одновременно опустили руки. Джорджина принялась сосредоточенно резать курицу, а Мей хмуро уставилась на Хью.
То ли Хью не заметил грозного взгляда Мей, то ли не обратил на него внимания. Джон, хорошо знавший своего друга, готов был спорить, что верно второе.
– Я всегда был неравнодушен к женщинам без предрассудков, – заявил он.
Мей сложила на груди руки и сказала:
– Судя по отсутствию у тебя хороших манер, по толщине твоей шеи и по скошенному узкому лбу, я бы предположила, что ты играешь в хоккей.
Хью бросил быстрый взгляд на Джона и расхохотался. Он умел принимать удары, и это умение было одним из качеств, которые высоко ценил в нем Джон.
– Скошенный узкий лоб, – хмыкнув, повторил Хью. – Метко сказано.
– Так ты играешь в хоккей?
– Да. Я вратарь в «Чинуках».
Джон опять ощутил, как его дергают за шлевку.
– Мистер Стена, вы умеете запускать змея?
Он опустил взгляд на девочку, которая смотрела на него снизу вверх и щурилась от яркого солнца.
– Можно попытаться.
Лекси улыбнулась, и на ее правой щеке появилась ямочка.
– Мама! – закричала она, вскакивая и обегая стол. – Мистер Стена хочет запустить со мной змея!
Внимание Джорджины тут же переключилось на Джона.
– Джон, тебя к этому никто не принуждает.
– Я сам хочу. – Он поставил пакет с соком на стол.
– Я пойду с вами, – заявила Джорджина.
– Нет. – Джон хотел побыть с дочерью наедине. И не просто хотел, он нуждался в этом. – Мы с Лекси сами справимся.
– Сомневаюсь, что это хорошая идея.
– А я не сомневаюсь.
Джорджина бросила быстрый взгляд на Лекси, которая, стоя на коленках, наматывала на катушку нить змея. Затем схватила Джона за руку и отвела его в сторону.
Джорджина что-то негромко говорила насчет Лекси, но Джон не слушал ее. Она была так близко, что он ощущал аромат ее духов. Ее грудь от его груди отделяло крохотное расстояние.
– Чего ты хочешь? – спросил Джон. Она все еще дразнила его.
– Я же сказала тебе.
– Повтори еще раз, только не давай своим сиськам принимать участие в разговоре.
У Джорджины между бровей залегла складка.
– Что-что? О чем ты говоришь?
Она была так искренне озадачена, что Джон почти поверил ей. Почти.
– Если желаешь поговорить со мной, не призывай на помощь свое тело.
Джорджина пренебрежительно покачала головой:
– Ты больной, Джон Ковальский. Если ты справишься с собой, перестанешь пялиться на мою грудь и приведешь в порядок мозги, мы сможем обсудить более важные темы, чем твои дурацкие фантазии.
Джон посмотрел ей в лицо. Он не болен. Во всяком случае, он себя таковым не считает. У него нет тех проблем, которые имеются у знакомых ему ребят.
Джорджина склонила голову набок:
– Я хочу, чтобы ты помнил о своем обещании.
– О каком обещании?
– Не рассказывать Лекси, что ты ее отец. Она должна узнать это от меня.
– Хорошо. – Джон снял солнечные очки и одной дужкой зацепил их за передний карман джинсов. – А я хочу, чтобы ты помнила о том, что нам с Лекси нужно поближе познакомиться. Побыть вдвоем. Я пойду с ней запускать змея, а ты подойдешь к нам через десять минут.
Джорджина на мгновение задумалась и вдруг заявила:
– Лекси слишком робкая. Ей будет трудно без меня.
Джон очень сомневался, что в Лекси есть хоть капля робости.
– Не говори ерунды, Джорджи.
Ее зеленые глаза превратились в щелочки.
– Ладно. Но не уходите далеко. Я должна вас видеть.
– Неужели ты думаешь, что я хочу похитить ее?
– Нет, – ответила она.
Однако Джон знал, что Джорджина не доверяет ему так же, как и он не доверяет ей. И подозревал, что она подумала именно о похищении.
– Мы будем поблизости, – холодно пообещал он. Джон поделился с Хью историей о Джорджине и Лекси и знал, что может рассчитывать на благоразумие друга.
– Лекси, ты готова? – спросил он.
– Да.
Девочка взяла змея, и они пошли на другой край поляны, подальше от того места, где другие отдыхающие запускали летающие тарелки. По дороге Лекси запуталась в хвосте змея, и Джон забрал его у нее. Девочка едва доставала ему до талии, и он почувствовал себя огромным рядом с ней. Он не знал, о чем с ней говорить, поэтому большую часть времени молчал. Хотя ему и не надо было ничего говорить – говорила Лекси.
– В прошлом году, когда я была маленькой, я ходила в детский сад. – Девочка перечислила всех своих друзей, подробно остановившись на тех из них, кто имел каких-либо домашних питомцев.
Джон оглянулся, прикинул, что они отошли футов на двести, и остановился.
– Думаю, это отличное место.
– А у вас есть собака?
– Нет. У меня нет собаки. – Он протянул Лекси катушку, надетую на палку.
Лекси грустно покачала головой.
– И у меня нет. А я хочу далматинца, – вздохнула она и взялась за концы палки. – Большого, с черными пятнышками.
– Натяни нить. – Джон поднял змея над головой и почувствовал, как тот напрягся, поймав ветер.
– А я не должна бежать?
– Сегодня не должна. – Он сдвинул змея влево, и давление ветра усилилось. – Отойди назад, только не отпускай нить, пока я не скажу.
Девочка кивнула. У нее был такой серьезный и сосредоточенный вид, что Джон рассмеялся.
После десяти попыток змей наконец-то поднялся вверх футов на двадцать.
– Помогите мне. – Лекси запаниковала. – Он сейчас опять упадет. – Она стояла, задрав голову к небу.
– На этот раз не упадет, – успокоил ее Джон и встал рядом с ней. – А если и упадет, мы опять его запустим.
Лекси покачала головой, и джинсовая шляпка с подсолнухом свалилась на траву.
– Упадет, я точно знаю. Возьмите! – Она протянула ему катушку.
Джон наклонился к ней.
– У тебя все получится, – сказал он. Лекси прислонилась к нему, и он почувствовал, как его сердце на мгновение замерло. – Выпускай нить помедленнее.
Лекси смотрела, как змей постепенно взбирается ввысь, и выражение беспокойства на ее личике быстро сменялось восторгом.
– Получилось, – восхищенно прошептала она и оглянулась на Джона.
Ее дыхание коснулось щеки Джона и проникло в самую глубину его души. Минуту назад его сердце замерло, сейчас же оно переполнилось эмоциями. Оно распирало его грудь, как огромный шар. Джон даже вынужден был отвести взгляд от дочери. Он посмотрел вокруг. Здесь были и отцы, и матери, и дети. Семьи. И он тоже был отцом. Снова. «Только надолго ли? Сколько продлится мое отцовство на этот раз?» – возникла в голове циничная мысль.
– Мистер Стена, у меня получилось. – Лекси говорила тихо, словно боялась спугнуть змея.
Джон снова посмотрел на своего ребенка.
– Меня зовут Джоном. И давай будем на ты.
– У меня получилось, Джон.
– Да, получилось.
Лекси улыбнулась:
– Ты мне нравишься.
– И ты мне.
Лекси перевела взгляд на змея.
– А у тебя есть дети?
Ее вопрос застал Джона врасплох, и он на мгновение задумался, прежде чем ответить «да». Он не хотел лгать ей, но она еще не была готова к правде. К тому же он дал слово Джорджине.
– У меня был маленький мальчик, но он умер, когда был совсем крошечным.
– Как это?
Джон проверил, как летит змей.
– Выпусти еще немного нити. – Лекси выполнила его указание, и он ответил на ее вопрос: – Он родился слишком рано.
– А во сколько?
– Что? – Джон непонимающе посмотрел на нее.
– Во сколько он родился?
– Примерно в четыре утра.
Лекси кивнула, как будто ответ все ей разъяснил.
– Да, слишком рано. Все доктора в это время спят. А я родилась поздно.
Джон улыбнулся, восхищенный ее логикой. Совершенно очевидно, что девочка очень сообразительная.
– Как его звали?
– Тоби. – «И он был твоим старшим братом».
– Странное имя.
– Мне оно нравилось, – признался Джон.
Впервые с момента появления в парке он расслабился и почувствовал себя свободнее. Лекси пожала плечами:
– Я хочу маленького, но мама против.
– Но ты слишком мала, чтобы иметь детей.
Лекси засмеялась и замотала головой.
– Да не я! А моя мама. Я хочу, чтобы мама завела маленького.
– А она не хочет?
– Да, потому что у нее нет мужа. Только она смогла бы завести его, если бы постаралась.
– Кого? Мужа?
– Да, и тогда бы у нее появился маленький. Мама сказала, что она сходила в огород и выдернула меня из земли, как морковку, но это неправда. Дети не растут в огороде.
– А откуда же они берутся?
Лекси задрала голову, чтобы убедиться, что он спрашивает серьезно.
– А ты не знаешь?
Он уже очень давно знал, откуда берутся дети.
– Расскажи мне.
Лекси опять пожала плечами и стала следить глазами за змеем.
– Ну, мужчина и женщина женятся, а потом они идут домой и ложатся в постель. Они зажмуриваются крепко-крепко и много-много думают. А потом у мамы в животике появляется малыш.
Джон не удержался и рассмеялся.
– Может, тебе стоит сказать маме, что тебе известно, что дети не растут в огороде?
Лекси задумалась.
– Не-а, – покачала она головой. – Маме нравится рассказывать мне эту сказку на ночь. Но я говорила ей, что я слишком взрослая, чтобы верить в пасхального кролика.
Джон попытался изобразить потрясение:
– Ты не веришь в пасхального кролика?
– Нет.
– Почему?
Лекси посмотрела на него как на недоумка.
– Потому что у кроликов маленькие лапки и они не могут красить яйца.
– А-а… верно. – Джон снова пришел в восторг от логики шестилетнего ребенка. – Тогда, готов поспорить, ты не веришь и в Санта-Клауса.
Лекси возмущенно фыркнула.
– Санта-Клаус настоящий!
Джон догадался, что ее аргументация относительно кроликов, которые не могут красить яйца, не распространяется на летающих оленей, толстого дядьку, спускающегося к ней через дымоход, или маленьких эльфов.
– Выпусти нити еще немного, – посоветовал он и ощутил полнейшую свободу.
Слушая непрерывную болтовню Лекси, Джон наблюдал за ней и подмечал некоторые особенности: и нежные тонкие волосики, которые трепал ветер, и то, как она сутулится и прикрывает ладошкой рот, когда смеется. А смеется она много. Ее любимая тема – животные и маленькие дети. И еще она склонна к театральным эффектам и по складу характера является ипохондриком.
– Я ободрала коленку. – Лекси перечисляла ему всевозможные травмы, полученные ею за последние несколько дней. Она задрала сарафан, выставила перед собой одну ногу и указала пальцем на неоново-зеленый пластырь. – И посмотри на мой пальчик на ноге, – добавила она, указывая на розовую полоску пластыря, выглядывавшую из-под ремешка босоножки. – Это я споткнулась у Эми.
Продолжая наблюдать за ней, Джон представил, что они единственные люди в парке. К сожалению, это было не так. Вскоре к ним подошли два мальчика. На вид им было лет по тринадцать, оба были в черных шортах, свободных футболках и бейсболках с повернутыми назад козырьками.
– Вы, случайно, не Джон Ковальский?
– Случайно, он, – кивнул Джон.
Обычно он спокойно относился к тому, что люди узнавали его и подходили к нему. Особенно ему нравились дети, которые любили поговорить о хоккее. Но сегодня он бы предпочел, чтобы никто его не узнавал. Хотя и понимал, что избежать этого трудно. После закрытия сезона «Чинуки» приобрели небывалую популярность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40