Завтра он разберется с истинными причинами ее пребывания здесь. Сегодня, что ж, на сегодня были боле значимые дела.
Его ботинки клацали по полу, отражаясь эхом от стен. Комната развлечений показалась впереди, и он ускорил шаг. Дух урчал в предвкушении, и его собственные кости ныли в ожидании драки.
Встав в широком дверном проеме, он увидел попкорн, рассыпанный по полу и втоптанный в багровый ковер. Его наметанный глаз заметил несколько лужиц засохшей крови. Очевидно, здесь побывал Рейес. На этот раз, телевизор был выключен. Шары были разбросаны на поверхности бильярдного стола, словно некто прекратил игру в самом разгаре.
Но ни признака воинов, даже Люциена. Куда все подевались?
Мэддокс промчался по крепости, минуя удобства, которые они приобрели с годами. Горячая ванна, сауна, зал, временная баскетбольная площадка. Никого.
Он достиг комнаты Париса первой и вломился внутрь без стука. Черная, покрытая шелком постель была смята, но пуста. Надувные куклы, купленные Торином, были раскиданы повсюду – восхитительный, но бесполезный прием. Кнуты, цепи и различные сексуальные игрушки, неведомые Мэддоксу, висели на стенах. Они не использовались, а это означало, что Парис должен был быть внутри крепости. Где-то.
Встряхивая головой, Мэддокс прошагал далее по коридору.
Бей. Бей. Бей.
Он пытался не замечать голос демона, входя в комнату Рейеса. Не было Рейеса, не было и секс-игрушек. Вместо них было оружие. Все виды оружия. Ружья, ножи, метательные звездочки. Был голубой борцовский мат с засохшей кровью на нем. Была боксерская груша, несколько гантелей. Парочка дыр украшали стены, словно некто лупил стену, пока та не рассыпалась в песок.
Ему придется залатать это попозже.
Бей. Бей. Бей.
Комната Люциена была закрыта, и никто не ответил, когда он постучал. Комнаты Аэрона и Торина были пусты. Разочарование опустилось на плечи Мэддокса. Черные точки начинали мигать перед его глазами.
БейБейБей.
Он жаждал Эшлин, но не мог взять ее пока не была придушена потребность в насилии – а это не могло произойти, пока он не нашел людей. Все это лишь злило его еще более. Он вернулся в холл, его бицепсы сокращались, кровь бурлила сквозь них, язвительно жаркая.
БейБейБей!
«Где вы?» выкрикнул он. Он ударил стену раз, другой, оставляя вмятины, идентичные виденным в комнате Рейеса. Его костяшки пульсировали, но это была приятная боль, боль, которая заставляла демона счастливо громыхать.
Мэддокс остановился и ударил стену снова.
У него не было много времени. Полночь придет опять. Смерть потребует его. Прежде чем это произойдет, он должен был затеряться в Эшлин. Должен познать каждый дюйм ее тела, поскольку муки незнания были гораздо хуже, чем еженощный огонь ада.
Что если женщина по-настоящему не хочет тебя? Издевался демон. Что если она притворяется жаждущей тебя так сильно, чтоб получить от тебя информации? Что если она думает о другом мужчине каждый раз, когда ты рядом, и ее возбуждение для него?
Рыча, Мэддокс еще раз впечатал кулак в стену. Больше камня треснуло и осыпалось. Она желает его. Только его. Не реагируй. Не слушай духа.
Насилие заткнуло свой рот, радуясь его страстности, его собственническому чувству.
«Что это ты делаешь, круша стены вместо того, чтоб чинить их?»
Мэддокс услыхал знакомый голос и обернулся. Кровь капала с его рук, теплая и бодрящая.
Аэрон стоял в конце холла. Свет пробивался из окон, танцуя на крепкой мужской фигуре. Один луч ударил прямо поверх его темных волос, как яркая корона, что освещала его разукрашенную кожу.
Как ни в чем не бывало, Насилие взвыло на полную силу. Мэддокс указал на друга и угрожающе нахмурился. «Вы бросили ее там».
«Что с того?» Черный демон наколотый на шее Аэрона, моргнул своими красными глазами, просыпаясь от глубокой спячки. Слюна, казалось, закапала из его рта с острыми клыками. «Она заговорила?»
«О чем?»
«О причинах своего пребывания здесь»
«Нет»
«Тогда дай я порасспрошу ее»
«Нет!» она была достаточно напугана. Вид Эшлин в камере, промелькнул в мозгу Мэддокса. Ее кожа была белее снега снаружи, единственным цветом были полосы коричнево-черной грязи. Она трепетала. Когда женщина трепещет, это должно быт от страсти, а не от страха.
Бей. Бей. Бей! Напевал демон опять.
«Где она сейчас?» потребовал Аэрон.
«Не твоя забота. Но кто-то заплатит за состояние, в котором я ее нашел».
Фиалковые глаза его друга – идентичные его, будто бы боги слишком утомились создавать нечто иное – расширились от удивления.
«Почему? Кто она тебе?»
«Моя!» было единственным имевшимся у него ответом. «Она моя».
Аэрон провел языком по зубам. «Не будь дураком. Она – Наживка»
«Может быть» Возможно. Он пошел вперед. Кипящий…голодный… «В данный момент, я не забочусь об этом».
Воин ступил ему навстречу, так же разозленный. «А должен бы. И не должен был притаскивать ее сюда»
Мэддокс знал это, но не собирался извиняться. Он сделал бы это снова, если б ему дали выбор.
«Забери ее обратно в город и придумай способ стереть ее воспоминания», произнес Аэрон. «Иначе, ее следует убить. Она видела и слышала слишком много, и мы не можем позволить ей выложить все это Ловцам».
Они были почти друг возле друга. Мэддокс не вооружался этим утром, что фактически спасало несчастную шкуру Аэрона. Он бы метнул кинжал в засохшее, черное сердце мужчины, если бы мог. «Я скорее пораню тебя».
Демон с наколки расправил крылья, полностью проснувшийся, и Аэрон медленно осклабился. «Мы сделаем это, и тебе придется латать разрушения».
«А тебе придется убираться»
«Как будто меня это волнует. Мы приступим или будем лишь болтать об этом?»
«О, да. Приступим», подпрыгнул Мэддокс.
То же сделал и Аэрон. Они столкнулись в воздухе.

Глава шестая.

Удар. Ворчание и резкий наклон. Удар.
Мэддокс крепко врезал Аэрону в щеку, и мужчина склонился на бок, опять хрюкнув. Но секундой позже Аэрон отплатил, заехав ему в челюсть с левой руки. Зубы Мэддокса громко стукнули, и кровь наполнила его рот, металлический вкус был сладок, утолял частичку жажды его духа.
Он, ухмыляясь, пнул коленом Аэрона в живот. Воин сложился пополам, хрипло дыша. Еще. Ему требовалось нанести еще ущерб. Прежде чем Мэддокс смог приложить его локтем по голове, Аэрон бросился вперед с дикарским ревом, обхватывая руками и опрокидывая того на землю. Они катались в борьбе за превосходство. Кулаки взлетали; колени пинали. Локти врезались.
Мэддокс зашипел, когда Аэрон снова попал ему по рту. Он утратил улыбку, внутренняя поверхность его щеки была разорвана. Новая порция крови стекла в его глотку.
«Ты этого хотел?» прокашлял Аэрон.
Он придавил горло своего друга, заставляя того задыхаться, и его кожа быстро приобрела синеватый оттенок.
«А ты этого хотел?» Пока Аэрон пытался вдохнуть, он ударил его еще четыре раза, в лицо. Хрясть. Глаз. Хрясть. Нос. Хрясть. Челюсть. Хрясть. Висок. Хватит на сегодня Насилия, слегка напевал он с каждым ударом. Хватит Насилия.
Ты уверен? Приставал дух.
Глаза Мэддокса сузились, пока он наносил очередной удар.
Убей его.
«Нет!» выкрикнул он, лишь теперь осознавая, что не укротил демона вовсе. Ни капли даже. Он остановился, хватая ртом воздух, не зная, что еще сделать. Он не мог отправиться к Эшлин в таком состоянии, изголодавшийся по крови и еще более на грани, чем был прежде.
«О, да!» Избитый до синяков, Аэрон гортанно зарычал и врезал Мэддоксу кулаком в правый глаз. Боль взорвалась в его голове, когда кольца мужчины зацепили вену. Его зрение мгновенно затемнилось. Нечто теплое и мокрое полилось вниз по его лицу и наконец-то, наконец-то, садистский голос замолк.
Возможно, ему требовалось побороть духа подчинением. Счастливый сделать такое одолжение, он широко раскинул руки, приветствуя следующий удар.
Аэрон не разочаровал. Воин наподдал ему в живот, и Мэддокс отлетел назад. В момент удара о землю, Аэрон был уже над ним, душа его, придавливая коленями плечи. Удовлетворение затопило лицо мужчины, но демоны плясали в его глазах, уродливые демоны, мучающие демоны, еще более грозные, чем тату на его шее.
«Еще хочешь?» прорычал Аэрон.
«Еще»
Удар. Голова Мэддокса дернулась влево. Удар. Голова дернулась вправо. Удар. Хрящ его носа треснул.
Бей меня. Сильнее. Сильнее! С каждым ударом дух метался все глубже и глубже. Гнев против Насилия, подумал он, и Насилие было запугано. Мысль о подчинении Насилия была почти чувственно возбуждающей. Он улыбнулся, полагая, что так должно быть чувствовал себя Рейес. Счастлив в боли, отчаянно желая еще.
Его зубы прикусили язык, и он получил еще удар. Язык распух.
Теперь я буду не в состоянии поцеловать Эшлин, подумал он.
Тебе незачем целовать ее, чтоб поиметь, выбранился демон, приподнимая свою уродливую голову ровно настолько, чтоб пырнуть его копьем ярости.
Довольно! Он желал целовать Эшлин. Желал ее вкуса у себя во рту, пока она будет извиваться под ним. И он получит это. Это все о чем он помышлял, притягивая языки пламени вовремя бесконечной ночи.
Еще удар.
«Аэрон! Что ты творишь?» Мэддокс услыхал требовательный оклик Люциена с другого конца холла.
«Даю Мэддоксу необходимое». Удар.
«Остановись».
«Нет». Новый удар глубоко и сильно втемяшился в его висок, сотрясая мозг.
«Не останавливайся», попросил Мэддокс, когда Аэрон заехал ему левой. Еще немного и демон, может быть, спрячется на остаток дня.
«Остановись», повторил Люциен. «Немедленно. Или ночью я заберу в Ад тебя вместе с Мэддоксом».
Удары мгновенно прекратились. Эту угрозу Люциен мог легко претворить в жизнь.
Аэрон тяжело дышал; Мэддокс тоже. Он почти дотянулся, схватил Аэроново запястье и заставил мужчину ударить снова. Он хотел, нуждался в большем. Он не станет рисковать. Если он должен быть избит до бесчувствия, он позволит быть себе избитым.
Он не поранит Эшлин.
Пока нет, по крайней мере.
Нехотя Аэрон поднялся на ноги и предложил Мэддоксу руку помощи. Он принял ее с такой же неохотой, и быстро встал. Вместе, он и Аэрон встретились лицом с Люциеном.
В глазах Люциена не было никаких эмоций, когда он пристально рассматривал их. Мэддокс провел рукой по своему избитому лицу, нащупывая порезы, которые требовалось бы зашить, будь он человеком.
«Кто-нибудь желает мне объяснить, что происходит?»
«Мы упражнялись в новой технике спарринга», прошамкал Мэддокс своими опухшими губами. На этот раз дух оставался в безмолвии. Он почти ощущал себя нормальным. Осознание было так удивительно ошеломительным, что он улыбнулся.
«Точно. Новая техника спарринга», Аэрон положил руку на его плечо. Один из его глаз был заплывшим и закрытым, нижняя губа искромсана.
В течение часа, знал Мэддокс, оба они полностью восстановятся. Бессмертие имело свои преимущества.
Вернется ли Насилие, когда исцелится его тело?
Люциен открыл, было, рот для ответа, но Мэддокс поднял ладонь в кровоподтеках.
«Я не буду выслушивать твои порицания. Ты оставил Эшлин в подземелье. Благодари богов, что я не собираюсь придушить тебя».
«Мы сделали то, что было необходимо, чтоб она стала более покорной», ответил Люциен, и в его тоне не было извинений.
Мэддокс одеревенел, злость омывала его. Необыкновенно обыкновенная злость, однако. Та, что не побуждала его совершать ужасные поступки. Чудесная.
«Я просил тебя о двух вещах. Только о двух: и ты подвел меня в обоих».
«Ты просил, чтоб она осталась жива и нетронута. Так оно и есть», подчеркнул Люциен.
Действительно, она была перепуганая и замерзшая, и по непонятной причине знание этого ранило его глубже, чем кулаки Аэрона. Она быта просто такой маленькой, такой нежной. «Я не мог позаботиться о ее потребностях. Ты должен был». Он всегда ненавидел то, что терял всякую связь с реальностью, когда часы били полночь. Он ненавидел то, что не ведал о происходящем здесь в эти сумеречные часы. Ненавидел то, что не мог защитить себя и своих близких.
Исходя из того что он знал, крепость могла быть атакована Ловцами, сожжена до основания, а все внутри – уничтожены. Эшлин могла предать его, провести тех Ловцов вовнутрь. Но Эшлин так же могла бы быть избита. Эшлин могла быть поругана или убита, и он бы не знал.
«Послушай, именно сейчас твоя женщина не имеет никакого значения», произнес Люциен. «Много чего произошло с твоей последней смерти…»
Рычание завибрировало в его глотке, голове, ушах, вытесняя голос воина. Не имеет никакого значения?
«Если она захворает…» Края его злости превратились в острые иглы, колющие духа. Все же не до конца подчинен, он осознал с бессловесным проклятием, когда его тело напрягалось, снаряжаясь к войне.
Опасная дымка плясала на его глазах; его собственная, только его собственная, но демон любил это. Убей его. Он намеревается отобрать твое. Да, ему надо было убивать. Его кровь закипала. Кожа натягивалась на костях.
«Он не слушает», сказал Люциену Аэрон. Нерв дергался под глазом мужчины, и он грубо встряхнул Мэддокса прежде чем разъединить их соприкосновение. «Ты слышишь меня?»
«Да», проскрежетал Мэддокс.
«Как долго ты планируешь держать здесь женщину?»
Так долго, как это возможно, ответил его мозг по своему собственному согласию.
Так долго, как это потребуется, поправил он.
Держать ее в крепости было опасно. Для нее. Для него. Для всех Повелителей. Он знал это, но не собирался ее освобождать. У него было ни силы воли, ни желания. Не было ничего важнее познания удовольствий, которые обещало ее тело. Ничего. Будет ли она жаркой и влажной для него? Будет ли мурлыкать его имя? Просить еще?
Неожиданно кулак въехал в его нос, сворачивая голову в сторону. Боль взорвалась в виске, ослабляя хватку ярости. Также и возбуждения. Мэддокс моргнул от удивления и нахмурился на Аэрона.
«Зачем ты это сделал?»
«Твое лицо было не твоим, а лицом Насилия». Люциен тряхнул головой, резко приблизившись с усталым выражением лица. «Ты бы вот-вот взорвался»
«Возьми себя в руки, мужик».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41