Выбирай здесь Водолей
Она ничего не хотела от Терри, разве что, может быть.., ее конца?
Кених думал над этим, и это очень беспокоило его. Сама его почти инстинктивная преданность была разделена этой проблемой. Его собственная привязанность к Сюзи всегда была непоколебимой, так же, как и у собаки к нему, хотя, конечно, единственным настоящим центром ее мира был Гаррисон; но, в конце концов, собака - это только собака. Если Сюзи действительно представляет угрозу для Терри, значит собаку надо убрать, что будет равносильно убийству части самого Гаррисона! Поэтому, если вообще это должно произойти, надо, чтобы это выглядело как несчастный случай. Для Кениха легко устроить это: Сюзи просто исчезнет. Но...
Эта сука была не обычным животным. Что такое она чувствовала, знала или подозревала в Терри, чего еще никто не знал, не чувствовал и не подозревал? Откуда взялась ее ненависть? Ее обучали любить Гаррисона как Бога, превыше всех других, превыше любой другой любви, защищать, охранять, боготворить его без благодарности, пусть он даже будет бить и до смерти заморит голодом, если пожелает. Это обожание Гаррисона было не в ней, а ею самой, ее сущностью. В этом и заключался ответ. Ганс Хольцер, какие бы у него ни были методы, отлично настроил и отточил более чем простые эмоции и преданность в добермане. Он также развил ее инстинкт защиты Гаррисона.
И именно этот инстинкт не доверял Терри. Значит эта сука прочитала будущее с точностью, которой никогда не достигал даже сам Адам Шенк. Но, конечно, Вилли Кених не знал этого.
Co временем немец перестал беспокоиться об этом. Должно быть, у Сюзи были свои причины для такого поведения; этого было достаточно...
* * *
После смерти отца итальянка, мать Терри, снова вышла замуж и теперь жила в Турине. Мать и дочь переписывались, но не часто. Терри не могла простить ей ни ее беспутный образ жизни, ни смерть отца, причиной которой, как она продолжала верить, было это поведение - и это, несмотря на то, что сама Терри кое-что унаследовала из характера своей матери. Более того, существовала еще одна причина, по которой она не прощала свою мать: та украла у нее любовь единственного человека, которого она любила.
Человека по имени Гарет Вятт.
Она была знакома с Вяттом уже шесть месяцев до того, как он встретил ее мать, и была его любовницей с первой же недели их знакомства. Несмотря на молодость, у Терри были любовники и до Вятта, и она считала, что кое-что понимает в искусстве любви, но Вятт научил ее намного большему, чем другие, его знание дела покорило ее. В скором времени она была без ума от него.
У Вятта имелись две причины для того, чтобы соблазнить Терри. Во-первых, его состояние таяло, а он верил, что ее отец богат. Вятт ошибался в этом, потому что уже тогда финансовые дела Миллера шли под откос. Во-вторых, фирма Миллера имела дело с микроэлектроникой, и это обстоятельство, казалось, могло помочь Вятту в поисках лучших компонентов для Психомеха.
Но затем, когда крушение Миллера стало очевидным, Вятт решил сменить объект внимания. До сих пор он был случайным гостем в доме Терри в пригороде Винчестера, но только до встречи с ее отцом. Гарри Миллер, не особенно проницательный в бизнесе, тем не менее смог увидеть в нем человека, который непрочь воспользоваться удобным случаем. Ему не нравился Вятт, в любом случае он считал его слишком старым для Терри и был против их отношений.
Затем, в тот вечер, который должен был стать для Вятта последним в доме Миллеров, он встретил Марию, ее мать. Она недавно вернулась из довольно длительной поездки в Италию, куда ездила якобы навестить далекую, но очень любимую престарелую родственницу, которая серьезно заболела. Мария Миллер, конечно, имела собственные деньги и была не меньшей распутницей, чем сам Вятт. К этому времени ему уже надоела Терри и довольно бледные перспективы ее отца, и он знал, что некоторое время денег не будет. А с другой стороны, мать Терри была очень красивой, спелой и при деньгах. Вятт не знал размеров ее состояния (на самом деле оно было небольшое), но видел в ней, по крайней мере, возможность возместить свои убытки.
И в конце концов Терри застала их вместе. Это было единственным зерном правды в истории, которую она преподнесла Гаррисону; ему не нужно было знать остальное. Он никогда и не подозревал, что подхватил свою Терри, как это было на самом деле, брошенной ее вероломным любовником. Но прошло три года, Гаррисон так часто уезжал, а его жена так часто скучала...
Гаррисон не ограничивал и не пытался ограничивать свободу Терри. Она не была птичкой, которую можно держать в клетке. Ухоженная, как и подобало ее положению в обществе, с постоянно расширяющимся кругом знакомых мужа она становилась все более и более светской дамой, у которой было много собственных друзей и еще больше поклонников. Вот как получилось, что на банкете после премьеры спектакля в Чичестерском театре она снова встретила Вятта-искусителя, который теперь стал почти бедным. Он все еще хорохорился, но постоянно помнил, что его средства на исходе. Будучи в курсе местных дел, он хорошо знал, что Терри - теперь жена богатого и преуспевающего человека и она снова стала желанной целью.
Что же касается Терри, когда она увидела его в толпе людей в противоположном конце зала, до того как он заметил ее, ее сердце дико подпрыгнуло, и она сразу поняла, чего ей не хватало в жизни. И к тому же, этот мужчина - единственный мужчина, которого она когда-либо любила, которому отдавалась всеми возможными способами, - стал теперь привлекательным как никогда. И в этот же миг Терри поняла, что Вятту не потребуется больших усилий снова получить ее в качестве любовницы.
Нет уж, дудки, она не даст ему такого шанса. Она заставила себя уйти.., и в этот момент он нашел ее. Когда Терри покинула дом на окраине Чичестера и направлялась к тому месту, где была припаркована ее машина, она услышала за собой его шаги и зовущий голос:
- Терри! Терри, пожалуйста, подожди!
Она повернулась.., и попалась в ловушку! Все так просто.
Вот почему, когда Гаррисон предложил поехать в Харц на первые три недели февраля, Терри оказала такое невиданное ранее сопротивление. Она сказала, что у нее есть друзья, которых ей хотелось бы навестить, и что пора сделать покупки и обновить гардероб к весеннему сезону. Что в Лондоне показывают представление, которое ей хочется увидеть и которое, конечно, будет не интересно Гаррисону, и т, д. Во время отсутствия Гаррисона ее связь с Вяттом расцвела как никогда, пока она, наконец, не превратилась в податливую глину в умелых руках Вятта.
Не то чтобы она позволила этому произойти так быстро и легко. Нет, у Терри были определенная сдержанность и чувство обиды, образовывавшие барьеры, которые надо было сломать прежде всего. И так как именно Вятт был причиной этих обид, только он один и мог удалить их. Первой из них было то, что она продолжала видеть в нем причину разорения и смерти отца. Над этой проблемой Вятту пришлось немало попотеть, прежде чем он нашел правильное решение.
Только очень влюбленная или полностью одурманенная женщина поверила бы ему Его решение было простым - врать, но так, чтобы это лечило больное место Терри - ее чувства, вернее, недостаток чувств к собственной матери и постоянно расширяющуюся пропасть между ними. Одно это уже придавало достоверность его истории, суть которой заключалась в том, что не Вятт, а мать Терри играла ведущую роль в этой связи, и что сами эти отношения были буквально навязаны ему. Она открыто заявила о своей любви к нему или вернее о ее желании, которое сначала вместе с ее вульгарной сексуальностью отталкивало его. Кроме того, она была замужней женщиной и матерью его истинной любви! Увидев, как ее явное вожделение шокирует его, она стала угрожать уничтожением их обоих - его и Терри, полным разрывом их отношений без каких-либо надежд на будущее. Она знала, что ему нужны деньги для важного проекта, - чего-то, связанного с машиной и экспериментальной психиатрией, далеко отступающей от классической практики, - и пообещала любую финансовую поддержку, какая ему потребуется. Он не знал, что она не сможет сдержать слово, потому что ее средства были довольно незначительными.
То, чего она требовала в ответ, было.., ну, Терри хорошо может представить себе это. Любовную связь, конечно. У нее было много таких, и обычно ее любовники быстро надоедали ей; несомненно, то же произошло бы и с Вяттом. А тем временем она пообещала не мешать его ухаживанию за ее дочерью, а напротив, попытаться склонить Гарри Миллера на сторону Вятта. Он поверил ей... И после всего, чем эта женщина оказалась лучше суки?
Ему надо было бы знать ее лучше, конечно, но она внушила ему, что это единственный способ, позволяющий воплотить его честолюбие и ведущий к женитьбе на Терри, которая станет его навсегда. Несомненно, Терри должна понять это, ведь он любил ее, как никогда не любил ни одну женщину. Несомненно, она должна была почувствовать это, когда они были вместе, в совершенстве их занятий любовью, в простой радости их совокупляющихся тел...
Все, что рассказал Вятт, было ложью, но он преподнес это так, что Терри постепенно привыкла и поверила ему, как любая женщина, которая слышит ложь от любимого мужчины.
Вскоре она обнаружила, что, со своей стороны, сама допускает некоторые чувства к нему, и начала утверждать, что она не любит Гаррисона, как бы приглашая (хотя и не произнеся ни единого слова) к углублению их любовной связи. И слабость Терри, Гаррисона, ее будущее, будущее Вятта, Кениха, самого Гаррисона и еще многих других, - да что там, будущее всего мира, - завязались мертвым узлом. Это был ключевой фрагмент в фантастической мозаике, в которой все уверенно и ужасно встанут на свои места.
Но даже тогда Вятту пришлось подтолкнуть их отношения. Если бы Терри могла оставить Гаррисона, сказал он, они могли бы жить как раньше, даже лучше, потому что теперь она знала “правду”, и они могли бы жить вместе в полном счастье до конца своих дней. Что касается денег: разве это так важно? У него все еще оставалось поместье, хотя, правда, и немного запущенное, но все еще достаточно ценная собственность. Он продаст его, купит дом поменьше, деньги поместит в банк, и будут жить (хотя и стесненно) на проценты. Он образованный человек, и у него еще есть немного клиентов; он будет работать и содержать ее. Разумеется, они не будут голодать. К тому же, у него есть несколько задумок, которые при правильной поддержке могут сделать ему состояние. Как-то, где-то, но он найдет эту поддержку. Только бы она ушла с ним и была его.
Излагая все это, Вятт понимал, что это его шанс, и он рискует. Но как бы одурманена она ни была, все-таки Терри не была дурочкой. Вятт надеялся, что дело выгорит, и облегченно вздохнул, когда она отвергла идею убежать вместе с ним. Нет, она не оставит Ричарда Гаррисона, это было бы крайней глупостью.
Потому что Гаррисон был богат. Богаче чем Вятт мог себе представить, и ее жизнь была роскошной, но она слишком часто скучала, потому что у нее было много свободного времени. Нет, об уходе от Гаррисона и речи не может быть, по крайней мере сейчас, но.., что, если проекты Вятта действительно окажутся успешными? Если все, что ему нужно, всего лишь деньги, это можно попробовать устроить. Ее план был таков.
У Ричарда Гаррисона легкая рука: каждое предприятие, в которое он вкладывал деньги, как по волшебству приносит доход. Так вот, а что если Вятт сможет заинтересовать его этим своим специальным проектом, этой машиной? Психомехом? И если, действительно, все получится, как он обещает, тогда он сам разбогатеет!
Первым шагом была встреча, как бы случайная встреча этих двух людей. Гаррисону не надо знать, что он и есть тот самый Вятт; во всяком случае не сейчас, но с самого начала должно казаться, что эти двое имеют много общего. Например, Гаррисон особенно интересовался парапсихологией, и поэтому Вятту надо будет хорошенько познакомиться с разными терминами и тонкостями из этой области; с другой стороны, он же сам занимается практической психологией и психиатрией.
Так вот и получилось, что на черных простынях в доме Вятта в Гемпшире семя встречи между ним и Гаррисоном проросло и пустило корни; а затем, почти механически, хотя он и не позволил Терри заметить это, он снова занимался с ней любовью.
А за трехстворчатой дверью, в соседней комнате, Психомех, затаившись на своих блестящих металлопластиковых лапах, сидел тихо и молча ждал...
* * *
Гаррисон был без сил. Поездка в Харп принесла ему удовлетворение, но, как обычно, продолжительные экстрасенсорные исследования его опустошали. В дополнение ко всему этому, он скучал по Сюзи больше обычного; к тому же, присутствие Вики Малер в “Прибежище Гаррисона” было почти осязаемым.
Вики...
Как-то, вскоре после их с Терри свадьбы, Гаррисон и Кених поехали в Шлос Цониген в швейцарских Альпах. Официально он находился в “Прибежище Гаррисона”, но ему так захотелось увидеть Вики, убедиться, что она.., там. Это было ошибкой, каким-то ночным кошмаром, и он поклялся никогда не возвращаться туда. Кошмаром была даже сама мысль о возвращении.
... Туннель с его неверным освещением врубался, как светящаяся неоновая трубка, в самое сердце скалы. Они были одеты в меховые ботинки и куртки, меховые рукавицы. В маленьком вагончике доехали по рельсам до места упокоения Вики: в скальной стене, ниша номер 2139, где лежало в замороженной взвеси ее тело, все еще разъедаемое раком, который убил ее, но сейчас он был замороженный, как и тонкая оболочка, содержавшая его.
Он мог видеть только ее лицо: оно было наполнено покоем, за которым он чувствовал агонию, возможно, свою собственную. На его щеках слезы замерзали маленькими шариками. А ее замороженный контейнер скользнул обратно в нишу, когда Гаррисон повернул назад. Это воспоминание еще преследовало его.
Однако на этот раз, после его возвращения из Харца в дом в Суссексе, Терри была так рада видеть его и настолько участливо отнеслась к его усталости, что он скоро снова стал прежним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Кених думал над этим, и это очень беспокоило его. Сама его почти инстинктивная преданность была разделена этой проблемой. Его собственная привязанность к Сюзи всегда была непоколебимой, так же, как и у собаки к нему, хотя, конечно, единственным настоящим центром ее мира был Гаррисон; но, в конце концов, собака - это только собака. Если Сюзи действительно представляет угрозу для Терри, значит собаку надо убрать, что будет равносильно убийству части самого Гаррисона! Поэтому, если вообще это должно произойти, надо, чтобы это выглядело как несчастный случай. Для Кениха легко устроить это: Сюзи просто исчезнет. Но...
Эта сука была не обычным животным. Что такое она чувствовала, знала или подозревала в Терри, чего еще никто не знал, не чувствовал и не подозревал? Откуда взялась ее ненависть? Ее обучали любить Гаррисона как Бога, превыше всех других, превыше любой другой любви, защищать, охранять, боготворить его без благодарности, пусть он даже будет бить и до смерти заморит голодом, если пожелает. Это обожание Гаррисона было не в ней, а ею самой, ее сущностью. В этом и заключался ответ. Ганс Хольцер, какие бы у него ни были методы, отлично настроил и отточил более чем простые эмоции и преданность в добермане. Он также развил ее инстинкт защиты Гаррисона.
И именно этот инстинкт не доверял Терри. Значит эта сука прочитала будущее с точностью, которой никогда не достигал даже сам Адам Шенк. Но, конечно, Вилли Кених не знал этого.
Co временем немец перестал беспокоиться об этом. Должно быть, у Сюзи были свои причины для такого поведения; этого было достаточно...
* * *
После смерти отца итальянка, мать Терри, снова вышла замуж и теперь жила в Турине. Мать и дочь переписывались, но не часто. Терри не могла простить ей ни ее беспутный образ жизни, ни смерть отца, причиной которой, как она продолжала верить, было это поведение - и это, несмотря на то, что сама Терри кое-что унаследовала из характера своей матери. Более того, существовала еще одна причина, по которой она не прощала свою мать: та украла у нее любовь единственного человека, которого она любила.
Человека по имени Гарет Вятт.
Она была знакома с Вяттом уже шесть месяцев до того, как он встретил ее мать, и была его любовницей с первой же недели их знакомства. Несмотря на молодость, у Терри были любовники и до Вятта, и она считала, что кое-что понимает в искусстве любви, но Вятт научил ее намного большему, чем другие, его знание дела покорило ее. В скором времени она была без ума от него.
У Вятта имелись две причины для того, чтобы соблазнить Терри. Во-первых, его состояние таяло, а он верил, что ее отец богат. Вятт ошибался в этом, потому что уже тогда финансовые дела Миллера шли под откос. Во-вторых, фирма Миллера имела дело с микроэлектроникой, и это обстоятельство, казалось, могло помочь Вятту в поисках лучших компонентов для Психомеха.
Но затем, когда крушение Миллера стало очевидным, Вятт решил сменить объект внимания. До сих пор он был случайным гостем в доме Терри в пригороде Винчестера, но только до встречи с ее отцом. Гарри Миллер, не особенно проницательный в бизнесе, тем не менее смог увидеть в нем человека, который непрочь воспользоваться удобным случаем. Ему не нравился Вятт, в любом случае он считал его слишком старым для Терри и был против их отношений.
Затем, в тот вечер, который должен был стать для Вятта последним в доме Миллеров, он встретил Марию, ее мать. Она недавно вернулась из довольно длительной поездки в Италию, куда ездила якобы навестить далекую, но очень любимую престарелую родственницу, которая серьезно заболела. Мария Миллер, конечно, имела собственные деньги и была не меньшей распутницей, чем сам Вятт. К этому времени ему уже надоела Терри и довольно бледные перспективы ее отца, и он знал, что некоторое время денег не будет. А с другой стороны, мать Терри была очень красивой, спелой и при деньгах. Вятт не знал размеров ее состояния (на самом деле оно было небольшое), но видел в ней, по крайней мере, возможность возместить свои убытки.
И в конце концов Терри застала их вместе. Это было единственным зерном правды в истории, которую она преподнесла Гаррисону; ему не нужно было знать остальное. Он никогда и не подозревал, что подхватил свою Терри, как это было на самом деле, брошенной ее вероломным любовником. Но прошло три года, Гаррисон так часто уезжал, а его жена так часто скучала...
Гаррисон не ограничивал и не пытался ограничивать свободу Терри. Она не была птичкой, которую можно держать в клетке. Ухоженная, как и подобало ее положению в обществе, с постоянно расширяющимся кругом знакомых мужа она становилась все более и более светской дамой, у которой было много собственных друзей и еще больше поклонников. Вот как получилось, что на банкете после премьеры спектакля в Чичестерском театре она снова встретила Вятта-искусителя, который теперь стал почти бедным. Он все еще хорохорился, но постоянно помнил, что его средства на исходе. Будучи в курсе местных дел, он хорошо знал, что Терри - теперь жена богатого и преуспевающего человека и она снова стала желанной целью.
Что же касается Терри, когда она увидела его в толпе людей в противоположном конце зала, до того как он заметил ее, ее сердце дико подпрыгнуло, и она сразу поняла, чего ей не хватало в жизни. И к тому же, этот мужчина - единственный мужчина, которого она когда-либо любила, которому отдавалась всеми возможными способами, - стал теперь привлекательным как никогда. И в этот же миг Терри поняла, что Вятту не потребуется больших усилий снова получить ее в качестве любовницы.
Нет уж, дудки, она не даст ему такого шанса. Она заставила себя уйти.., и в этот момент он нашел ее. Когда Терри покинула дом на окраине Чичестера и направлялась к тому месту, где была припаркована ее машина, она услышала за собой его шаги и зовущий голос:
- Терри! Терри, пожалуйста, подожди!
Она повернулась.., и попалась в ловушку! Все так просто.
Вот почему, когда Гаррисон предложил поехать в Харц на первые три недели февраля, Терри оказала такое невиданное ранее сопротивление. Она сказала, что у нее есть друзья, которых ей хотелось бы навестить, и что пора сделать покупки и обновить гардероб к весеннему сезону. Что в Лондоне показывают представление, которое ей хочется увидеть и которое, конечно, будет не интересно Гаррисону, и т, д. Во время отсутствия Гаррисона ее связь с Вяттом расцвела как никогда, пока она, наконец, не превратилась в податливую глину в умелых руках Вятта.
Не то чтобы она позволила этому произойти так быстро и легко. Нет, у Терри были определенная сдержанность и чувство обиды, образовывавшие барьеры, которые надо было сломать прежде всего. И так как именно Вятт был причиной этих обид, только он один и мог удалить их. Первой из них было то, что она продолжала видеть в нем причину разорения и смерти отца. Над этой проблемой Вятту пришлось немало попотеть, прежде чем он нашел правильное решение.
Только очень влюбленная или полностью одурманенная женщина поверила бы ему Его решение было простым - врать, но так, чтобы это лечило больное место Терри - ее чувства, вернее, недостаток чувств к собственной матери и постоянно расширяющуюся пропасть между ними. Одно это уже придавало достоверность его истории, суть которой заключалась в том, что не Вятт, а мать Терри играла ведущую роль в этой связи, и что сами эти отношения были буквально навязаны ему. Она открыто заявила о своей любви к нему или вернее о ее желании, которое сначала вместе с ее вульгарной сексуальностью отталкивало его. Кроме того, она была замужней женщиной и матерью его истинной любви! Увидев, как ее явное вожделение шокирует его, она стала угрожать уничтожением их обоих - его и Терри, полным разрывом их отношений без каких-либо надежд на будущее. Она знала, что ему нужны деньги для важного проекта, - чего-то, связанного с машиной и экспериментальной психиатрией, далеко отступающей от классической практики, - и пообещала любую финансовую поддержку, какая ему потребуется. Он не знал, что она не сможет сдержать слово, потому что ее средства были довольно незначительными.
То, чего она требовала в ответ, было.., ну, Терри хорошо может представить себе это. Любовную связь, конечно. У нее было много таких, и обычно ее любовники быстро надоедали ей; несомненно, то же произошло бы и с Вяттом. А тем временем она пообещала не мешать его ухаживанию за ее дочерью, а напротив, попытаться склонить Гарри Миллера на сторону Вятта. Он поверил ей... И после всего, чем эта женщина оказалась лучше суки?
Ему надо было бы знать ее лучше, конечно, но она внушила ему, что это единственный способ, позволяющий воплотить его честолюбие и ведущий к женитьбе на Терри, которая станет его навсегда. Несомненно, Терри должна понять это, ведь он любил ее, как никогда не любил ни одну женщину. Несомненно, она должна была почувствовать это, когда они были вместе, в совершенстве их занятий любовью, в простой радости их совокупляющихся тел...
Все, что рассказал Вятт, было ложью, но он преподнес это так, что Терри постепенно привыкла и поверила ему, как любая женщина, которая слышит ложь от любимого мужчины.
Вскоре она обнаружила, что, со своей стороны, сама допускает некоторые чувства к нему, и начала утверждать, что она не любит Гаррисона, как бы приглашая (хотя и не произнеся ни единого слова) к углублению их любовной связи. И слабость Терри, Гаррисона, ее будущее, будущее Вятта, Кениха, самого Гаррисона и еще многих других, - да что там, будущее всего мира, - завязались мертвым узлом. Это был ключевой фрагмент в фантастической мозаике, в которой все уверенно и ужасно встанут на свои места.
Но даже тогда Вятту пришлось подтолкнуть их отношения. Если бы Терри могла оставить Гаррисона, сказал он, они могли бы жить как раньше, даже лучше, потому что теперь она знала “правду”, и они могли бы жить вместе в полном счастье до конца своих дней. Что касается денег: разве это так важно? У него все еще оставалось поместье, хотя, правда, и немного запущенное, но все еще достаточно ценная собственность. Он продаст его, купит дом поменьше, деньги поместит в банк, и будут жить (хотя и стесненно) на проценты. Он образованный человек, и у него еще есть немного клиентов; он будет работать и содержать ее. Разумеется, они не будут голодать. К тому же, у него есть несколько задумок, которые при правильной поддержке могут сделать ему состояние. Как-то, где-то, но он найдет эту поддержку. Только бы она ушла с ним и была его.
Излагая все это, Вятт понимал, что это его шанс, и он рискует. Но как бы одурманена она ни была, все-таки Терри не была дурочкой. Вятт надеялся, что дело выгорит, и облегченно вздохнул, когда она отвергла идею убежать вместе с ним. Нет, она не оставит Ричарда Гаррисона, это было бы крайней глупостью.
Потому что Гаррисон был богат. Богаче чем Вятт мог себе представить, и ее жизнь была роскошной, но она слишком часто скучала, потому что у нее было много свободного времени. Нет, об уходе от Гаррисона и речи не может быть, по крайней мере сейчас, но.., что, если проекты Вятта действительно окажутся успешными? Если все, что ему нужно, всего лишь деньги, это можно попробовать устроить. Ее план был таков.
У Ричарда Гаррисона легкая рука: каждое предприятие, в которое он вкладывал деньги, как по волшебству приносит доход. Так вот, а что если Вятт сможет заинтересовать его этим своим специальным проектом, этой машиной? Психомехом? И если, действительно, все получится, как он обещает, тогда он сам разбогатеет!
Первым шагом была встреча, как бы случайная встреча этих двух людей. Гаррисону не надо знать, что он и есть тот самый Вятт; во всяком случае не сейчас, но с самого начала должно казаться, что эти двое имеют много общего. Например, Гаррисон особенно интересовался парапсихологией, и поэтому Вятту надо будет хорошенько познакомиться с разными терминами и тонкостями из этой области; с другой стороны, он же сам занимается практической психологией и психиатрией.
Так вот и получилось, что на черных простынях в доме Вятта в Гемпшире семя встречи между ним и Гаррисоном проросло и пустило корни; а затем, почти механически, хотя он и не позволил Терри заметить это, он снова занимался с ней любовью.
А за трехстворчатой дверью, в соседней комнате, Психомех, затаившись на своих блестящих металлопластиковых лапах, сидел тихо и молча ждал...
* * *
Гаррисон был без сил. Поездка в Харп принесла ему удовлетворение, но, как обычно, продолжительные экстрасенсорные исследования его опустошали. В дополнение ко всему этому, он скучал по Сюзи больше обычного; к тому же, присутствие Вики Малер в “Прибежище Гаррисона” было почти осязаемым.
Вики...
Как-то, вскоре после их с Терри свадьбы, Гаррисон и Кених поехали в Шлос Цониген в швейцарских Альпах. Официально он находился в “Прибежище Гаррисона”, но ему так захотелось увидеть Вики, убедиться, что она.., там. Это было ошибкой, каким-то ночным кошмаром, и он поклялся никогда не возвращаться туда. Кошмаром была даже сама мысль о возвращении.
... Туннель с его неверным освещением врубался, как светящаяся неоновая трубка, в самое сердце скалы. Они были одеты в меховые ботинки и куртки, меховые рукавицы. В маленьком вагончике доехали по рельсам до места упокоения Вики: в скальной стене, ниша номер 2139, где лежало в замороженной взвеси ее тело, все еще разъедаемое раком, который убил ее, но сейчас он был замороженный, как и тонкая оболочка, содержавшая его.
Он мог видеть только ее лицо: оно было наполнено покоем, за которым он чувствовал агонию, возможно, свою собственную. На его щеках слезы замерзали маленькими шариками. А ее замороженный контейнер скользнул обратно в нишу, когда Гаррисон повернул назад. Это воспоминание еще преследовало его.
Однако на этот раз, после его возвращения из Харца в дом в Суссексе, Терри была так рада видеть его и настолько участливо отнеслась к его усталости, что он скоро снова стал прежним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44