..
Глава тридцать девятая
Дэвид Андерсон, министр обороны, выглядел совершенно
непредставительно...
Он почувствовал сильный порыв воздуха, когда дверь, сильно напоминающая
крышку гроба, втянула его, закрыл глаза и услышал могильный "чанг!". Дверь
захлопнулась у него за спиной. Через мгновение он повалился на четвереньки.
Затем...
Вокруг стоял шум. Беспорядочный шум, который в первый момент только
насторожил Андерсона. Он смутился, потому что не знал, чего ждать дальше.
Все, что угодно, только не это. Наконец, . не выпуская зажигалку из
побледневшей от напряжения руки, Андерсон осмелился осторожно приоткрыть
глаза.
Изображение и звук слились воедино, и результат оказался потрясающим.
Андерсон оказался на улице, на одной из самых известных в мире улиц. Он едва
мог поверить своим глазам.
-- Оксфорд стрит? -- сказал он, ни к кому не обращаясь, потом его
челюсти со щелчком захлопнулись, и он выпучил глаза. -- Оксфорд стрит? -- Он
втянул воздух огромным вздохом, а потом фыркнул от радости. -- Удивительная,
проклятая Богом Оксфорд стрит!
-- Это хороший знак, сэр, -- раздался немного язвительный гулкий бас.
-- Я имею в виду: хорошо, что вы знаете, где вы. Значит, вы не собираетесь
облевать их всех. В любом случае не всех.
-- Облевать их? -- Андерсон ответил автоматически, не поднимая взгляда.
Стоя на четвереньках, он, широко открыв рот, продолжал смотреть на движение
транспорта, словно слепец, к которому неожиданно вернулось зрение.
-- Соберитесь-ка, сэр, -- продолжал рокочущий голос. -- Знаете, пьянка
порой и не до такого доводит.
Андерсон знал, что кто-то стоит рядом с ним и что другие люди, проходя
мимо, огибают его, двигаясь в стрекочущем потоке, льющемся в обе стороны по
тротуару. Потом он перевел свой взгляд с быстро проносящегося мимо
транспорта на пару сверкающих черных сапог. Он моргнул и тряхнул головой, но
сапоги не исчезли. Министр в самом деле очутился дома. Он вернулся домой, в
Лондон!
Взгляд Андерсона скользнул вверх по сапогам, по отутюженным синим
форменным штанам, по куртке с блестящими пуговицами и замер на
нахмурившемся, узкоглазом по большей части скрытом тенью шлема лице.
Полицейский, обычный, ежедневный, лондонский, Богом благословленный
полицейский!
-- Мой Бог! Мой Бог! -- закричал Андерсон. -- Великий, великий Боже!
Андерсон сжал ногу полицейского, и горячие соленые слезы потекли по его
дрожащим грязным щекам.
Полицейский чуть нагнулся, подхватил министра под мышку сильной рукой и
с небольшим усилием поставил на ноги.
-- Так вот, мой старый дружок, -- сказал полицейский, выказывая
невероятную терпимость. -- Видишь ли, ты должен мне доказать, что ты --
достойный малый, и начать вести себя как следует, иначе я отведу тебя
поспать в одно не слишком приятное прохладное местечко, чтобы у тебя мозги
прочистились. Вижу, это, скорее всего, пойдет тебе на пользу.
Андерсон вернулся домой, назад на Землю, в Лондон, и знал это. Было
лето или, возможно, очень теплый весенний день. Что-то тут было не так. В
самом деле, это было совершенно неправильно, и маленькие звоночки тревоги
зазвучали в голове Андерсона, но в этот момент, в миг радости возвращения,
он полностью игнорировал страхи. А все остальное казалось, в общем,
нормальным. Это было его место. Да, его, не дурдом Клайборна и не безумный
приют лунатика Варре. К тому же здесь Андерсон обладал силой. И он еще не
забыл, как пользоваться этой силой. Утерев слезы облегчения, Андерсон
выпрямился и потряс руку полицейскому.
-- Констебль, -- проговорил он, стараясь не пуститься в пляс и не
рассмеяться. Пожалуй, это был величайший из спектаклей, которые он
устраивал. -- Я не на мгновение не допускаю, что вы приняли или поняли
единственно верное толкование моего здесь появления. Но если вы
присмотритесь хорошенько, то поймете, что я не нахожусь под воздействием
алкоголя. Я не наглотался наркотиков или еще какой-то дряни... которая
разрушает психику. Я -- министр ныне существующего правительства и могу вам
это с легкостью доказать. В самом деле, я бы хотел, чтобы вы внимательно
посмотрели на меня и, отбросив свою тупоголовость, узнали бы меня, несмотря
на всю эту грязь! Как и почему я появился здесь в таком виде, выше вашей
компетенции, и необходимо, чтобы я доложил о происходящем кому положено.
Полицейский кивнул, понимающе улыбнулся и вновь взял Андерсона за руку.
-- Вижу, -- сказал он. -- Вы настоящий министр среди ползающих по
тротуару, ведь так? Ладно, лучше будет, если вы просто пройдете со мной.
Старина... ведите себя хорошо, не буйствуйте, и все будет в порядке.
Андерсон игнорировал эти слова и полез за бумажником, в котором у него
было почти две сотни фунтов двадцатками и более мелкими купюрами, его
водительское удостоверение и несколько других документов, идентифицирующих
его личность. Но главным его козырем было ламинированное удостоверение
министра с фотографией. Глядя на нее, нельзя было ошибиться или отказать в
идентификации.
Полицейский изучил бумаги Андерсона и самого Андерсона, почесал челюсть
и покачал головой, а потом вернул документы. Он по-прежнему был неуверен,
но... не смотря на дыры и грязь, видно было, что одежда Андерсона из дорого
магазина. Кроме того, благородный акцент лишь подчеркивал истинность слов
оборванца.
-- Хорошо, -- вновь заговорил блюститель порядка. -- Подобное и со мной
случалось в прежние времена, но...
-- Констебль, я вас полностью понимаю, -- заверил его Андерсон. -- Все
это выглядит по-идиотски, я согласен. Но теперь, когда я вернулся, мне нужно
сделать массу важных дел и...
-- Вернулись?
Андерсон вздохнул.
-- Посмотрите на меня. Видно ведь, что сейчас не самое подходящее время
для объяснений. Теперь вы понимаете, кто я. Вы на самом деле хотите, чтобы я
позвонил Главному Констеблю, который, кстати, мой друг, и объяснил положение
дел? Или, может быть, я в данный момент могу считать себя свободным?
-- Вы всегда свободны делать все, что пожелаете, -- ответил полисмен.
-- Но только в рамках закона и пока вы ходите нормально, на двух ногах. Вы
собираетесь куда-то отправиться... Могу я поинтересоваться, куда именно?
Потому что вначале вам, сэр, стоило бы привести себя в порядок, и только
потом отправляться куда-то!
Андерсон опустил взгляд.
-- Я не просил вашего совета, -- начал было он, -- но... я, пожалуй,
его приму. Очень хорошо... Сначала я загляну в магазин мужской одежды, потом
в то место, где я мог бы почиститься, и только потом отправлюсь в свой клуб.
Полицейский вынул свою записную книжку.
-- Назовите, пожалуйста, свой клуб.
-- Это -- мой дом, -- объявил Андерсон и дал свой адрес.
-- Очень хорошо, сэр, -- продолжал полицейский. -- Вы уверены, что не
нуждаетесь в провожатом?
-- Совершенно уверен, -- ответил министр. -- Благодарю вас. -- Он
отступил, повернулся и двинулся шаткой походкой по переполненной людьми
улице, направляясь к двери ближайшего магазина мужской одежды.
-- Пшел вон, жид! -- возле него немедленно вырос неулыбчивый продавец.
-- Жид? -- пришел в замешательство Андерсон.
-- Жидовская попрошайка, разве нет? -- кокни склонил голову набок. --
Из-под моста? Убирайся-ка отсюда, Абрам. Наружу, если у тебя что-то осталось
в голове. Мусорные ведра за углом.
-- Я пришел сюда купить одежду, -- Андерсон взмахнул деньгами,
продемонстрировав их продавцу. Отношение того моментально изменилось. Теперь
министр был уверен, что он и в самом деле попал домой, потому что если дома
не работали никакие аргументы, то деньги всегда делали чудеса.
Он выбрал себе новые носки, туфли, нижнее белье, рубашку, пиджак, штаны
и полосатый галстук, который как можно больше походил на официальный.
Определенно, одежду могли бы пошить получше, но она была чистой, новой и
дешевой. Одевая ее, Андерсон издал вздох облегчения и почувствовал себя
почти в своей тарелке.
Его следующей остановкой стал общественный туалет, где он заплатил
прислужнику за то, чтобы тот позволил ему уединиться в задней комнате и там
привел себя в порядок наилучшим образом. Наконец, выглядя более или менее
презентабельно, пусть даже и не на все сто процентов, Андерсон поймал такси
и приказал отвезти в клуб.
Сидя на заднем сиденье такси, он достал газету и стал проглядывать
заголовки. Замок вновь был главной новостью, по-видимому, но не было ничего
относительно Андерсона и, что более странно, кольца наблюдения, построенного
вокруг него. Министр заглянул в дату газеты: июль 1994. Такая хрустящая, с
виду такая новая, с пачкающейся типографской краской. А ведь газета была
выпущена восемнадцать месяцев назад. Андерсон на мгновение сделал паузу, и
вновь тревожные колокольчики зазвенели в дальнем уголке его мозга. Сейчас
должен быть ("Интересно, сколько времени он провел... в Доме Дверей?")
примерно конец февраля или начало марта 1996. Но лучи солнца, бьющие в окна
такси, больше напоминали июнь. И водитель в безрукавке. Окно с его стороны
было открыто.
-- Водитель, -- подался вперед Андерсон. -- Вы не могли бы подсказать,
какой сегодня день?
В это время они как раз достигли клуба Андерсона, водитель выбрался,
открыл дверь. Министр выбрался, заплатил по счетчику, а потом переспросил:
-- Хорошо... И все же, какой сегодня день? Водитель кивнул, улыбнулся и
нырнул обратно в такси.
-- Вы читали сегодняшнюю газету, -- ответил он. -- Можете оставить ее
себе. Она бесплатная! -- И до того, как Андерсон успел задать следующий
вопрос, он развернул машину и уехал.
-- Сегодняшняя газета? -- пробормотал министр и покачал головой. --
Напечатана двадцать месяцев назад.
Может, это была опечатка? Может быть, он сам где-то ошибся? Может,
ошибся водитель? Андерсон фыркнул, направился к балдахину над входом в свой
эксклюзивный клуб и, по обычаю, кивнул в знак приветствия старому, но
безупречному швейцару.
-- Добрый день, Джо.
Джо Элкинс, ветеран каких-то старинных конфликтов, неопределенно
нахмурился и задумчиво почесал подбородок.
-- Добрый день, мистер...
"Боже! -- подумал Андерсон. -- Видно, он болел так долго, что забыл
имена действительных членов клуба и президента. Почему мы держим на службе
этого старого кретина?"
-- Я -- мистер Андерсон, Джо. -- Нет реакции. -- Дэвид Андерсон?
Министр? Или вы, возможно, намекаете, что забыли о ваших пяти фунтах на этой
неделе?
Это подействовало.
-- Ах, конечно, извините меня за глупость! -- пробормотал старик. --
Мистер Андерсон, совершенно точно! -- Он кивнул, широко улыбнулся, оглядел
Андерсона с головы до ног, а потом отдал салют. Но когда министр попытался
пройти мимо, он лишь чуть-чуть отошел в сторону и вытянул руку.
-- Позже, Джо, позже, -- Андерсон попытался прошмыгнуть мимо него. --
Пропусти меня. Возможно, я рассчитаюсь с тобой сегодня вечером. Сейчас я
очень тороплюсь.
"Стареешь, Джо Элкинс, -- подумал министр. Нахмурившись, он пересек
обширное фойе, направляясь к стойке. Портье отсутствовал, хотя в этом не
было ничего необычного. Андерсон перегнулся и вынул свой ключ из пенала.
Апартаменты 37. -- Старый Джо Элкинс с куском шрапнели в спине, ветеран,
которого выгнали из госпиталя... когда же это было? Казалось, прошли годы с
тех пор, как он последний раз давал старику пятерку!" Но лицо старого Джо
выглядело привычным, словно теплое, дружеское рукопожатие.
Почти бегом Андерсон поднялся по широкой лестнице, повстречал лорда
Кромлеха.
-- Добрый день, сир Гарри, -- сказал он, но не стал останавливаться.
Старый тупица занимал должность экс-министра обороны и часто попадал впросак
из-за современного "бардака" в министерстве. Оглянувшись, Андерсон увидел,
что Кромлех стоит и удивленно глядит на него.
-- Да? Что? Гм-м? -- бормотал представительный лорд.
"Маразм!" -- решил Андерсон. Но на вершине лестницы он едва не
столкнулся с Симоном Матерли -- жеманным ведущим ток-шоу, который с
легкостью заработал миллионы, не скрывая своего пренебрежительного
равнодушия к женщинам. Он был соседом Андерсона -- Матерли занимал
апартаменты под номером 38. Однако Андерсон всегда держался от него на
расстоянии и считал телеведущего существом импульсивным. Зная предпочтения
Андерсона, Матерли не собирался сводить близкое знакомство. Сейчас, однако,
телезвезда буквально стала лебезить перед министром.
-- Страшно извиняюсь, старина! -- Матерли взял руку Андерсона в свою
теплую ладонь. -- Моя ошибка, признаю... Я почти не обращаю внимания, куда
иду... Вы едва не падаете и только потом начинаете смотреть по сторонам,
понятно? -- Мгновение, и он нежно ткнул локтем Андерсона в диафрагму. А
потом проговорил, понизив голос: -- Кажется, вы здесь новенький?
Андерсон отодвинулся и попытался было обойти Матерли.
-- Новая может быть только одежда, а не я, -- ответил министр. --
Должно быть, вы пьяны, Симон... или, быть может, в этот раз вы забыли ваше
пенсне.
Он торопливо поднялся на верхнюю площадку лестницы и только там
оглянулся. Кромлех и Матерли уставились ему вслед. Может, все дело в том,
что он одет не так, как обычно?
Напротив лестницы, ведущей вниз, располагалась бильярдная. Сейчас двери
ее были широко раскрыты, и Джордж Карлетон-Ффинес -- Бригадир -- президент
клуба и член-основатель играл с каким-то коротконосым аристократом юпи.
Андерсон вспомнил, что видел этого молодого человека здесь однажды,
несколько лет назад. Он отдал все свои деньги и серебряную блесну и был
принят в члены клуба. Потом он совершил фатальную ошибку, надув Бригадира во
время партии в бильярд!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52