И потому этот Мёбиус очень интересует меня.
— Нет, — Гарри отрицательно покачал головой, не сомневаясь, что Фаэтор почувствует это его движение. — Сейчас я не стану его искать. Позже — обязательно, но не сейчас. Только после того как я немного попрактикуюсь, чтобы убедиться, что я могу беседовать с мертвыми так же легко и свободно, как прежде.
— Ну, как хочешь. А что ты собираешься делать сейчас? Отправишься на поиски Яноша?
Гарри скрутил спальный мешок и затолкал его в портплед.
— И это тоже предстоит мне, но сначала я должен вернуться на Родос и посмотреть, как идут дела у моих друзей, что им удалось сделать за это время. Однако прежде всего ты должен кое-что мне рассказать. Мне непременно нужно знать о Яноше абсолютно все. Чем больше тебе известно о твоем недруге, тем легче его уничтожить. К тому же я должен знать, каким именно образом можно защититься от него.
— Ну конечно же! — спохватился Фаэтор. — Ив самом деле! Я совсем забыл, что мне предстоит еще потрудиться ради тебя. Видишь, как мне не терпится поскорее отправить тебя по верному пути? Наверное, я слишком уж тороплюсь. Ты абсолютно прав в своем желании получить в руки любое возможное оружие против своего врага, коль скоро тебе необходимо победить его. Но вот что касается наилучших средств защиты от него... это не так-то просто. Такого рода вещи у Вамфири являются врожденными и передаются по наследству, а обучить этим навыкам весьма трудно. Даже выдающиеся способности здесь не помогут, ибо это должно быть в крови от рождения. Если бы мы могли провести вместе хотя бы неделю...
— Нет, — покачал головой Гарри, — это невозможно. Не мог бы ты объяснить мне все как можно более коротко и просто? Думаю, я не настолько туп, чтобы не понять всего этого.
— Придется попробовать, ничего другого мне не остается, — ответил Фаэтор.
Гарри закурил сигарету, сел на свой набитый до отказа портплед и, обернувшись к Фаэтору, произнес:
— Тогда начинай.
Фаэтор снова пожал плечами и без дальнейших споров начал:
— Вне всяких сомнений, Янош — непревзойденный телепат, точнее говоря — обольститель, хитрец и обманщик. Других таких я никогда не встречал. Вот почему прежде всего он попытается проникнуть в твой мозг. Как я уже сказал тебе, для меня совершенно очевидно, что ты обладаешь незаурядным умом. Впрочем, кто может в этом сомневаться — ведь ты же некроскоп! Но в то время как ты всегда творил только добро, Янош, как и я сам, всегда и везде сеял зло. И поскольку тебе известно, что он является воплощением зла, ты боишься его и того, что он может с тобой сделать. Ты понимаешь меня?
— Конечно. Все это мне известно.
— На любого, кто плохо знаком с методами Вамфири, Янош производит настолько ужасное впечатление, что потрясенная жертва от страха лишается способности мыслить и двигаться. Но тебя нельзя заподозрить в неведении относительно разного рода приемов и хитростей Вамфири — ты в этом вопросе специалист Известна ли тебе поговорка, гласящая, что лучшей формой защиты является нападение?
— Да, я ее слышал.
— Думаю, что в данном случае она, как никогда, справедлива.
— Я должен напасть на него? Это должна быть атака разума?
— Когда ты почувствуешь, что он где-то рядом, вместо того чтобы отступать и прятаться, постарайся найти его сам. Он захочет проникнуть в твой мозг? Ты проникни в него! Он будет уверен, что ты испугаешься, — оставайся спокойным, равнодушным и твердым! Он станет угрожать — отмахнись от этих угроз и бей первым! Но самое главное — не позволяй исходящему от него злу сделать тебя слабым! Когда он разинет перед тобой свою пасть — проникни через нее внутрь, ибо изнутри он мягок и гораздо менее защищен!
— Это все?
— Если я скажу больше, боюсь, что только собью тебя с толку. Кто знает, возможно, история его жизни расскажет тебе о Яноше гораздо больше, чем я в попытке предостеречь тебя и научить как действовать. К тому же я очень устал — работа этой ночью была для меня утомительной и нелегкой. Спроси меня о чем угодно из того, что происходило раньше, но не заставляй меня предвидеть то, что еще не случилось. Не отрицаю, я в свое время мог предсказывать то, что ждет впереди, но, как об этом свидетельствует мое нынешнее положение, довольно часто ошибался.
Гарри обдумывал только что услышанное и в первую очередь советы Фаэтора относительно того, как следует вести себя, если Янош предпримет атаку на его разум. Следование подобным “советам” кому-то могло показаться самоубийством, но только не некроскопу. В любом случае следовать особенно было нечему, но, судя по всему, большего ему узнать не дано. Приближающийся рассвет в значительной степени умерил пыл старого вампира.
Гарри встал, потянулся и огляделся вокруг.
Туман окончательно рассеялся; в полумиле отсюда, за забором, стояли несколько весьма мрачного вида строений; в другой стороне словно динозавры застыли на фоне сереющего горизонта экскаваторы и бульдозеры. Через час они оживут и с ревом и грохотом продолжат свою разрушительную работу, как будто лучи солнца приведут в действие ужасные механизмы.
Гарри осмотрел землю у себя под ногами. Он стоял на том самом месте, где умер Фаэтор, где много лет назад, во время бомбежки, Ладислав Гирешци в полуразрушенном горевшем доме отрубил голову старому вампиру. Увидел он и полурассыпавшиеся грибы, споры которых красными пятнами рассыпались по земле и траве, а потом и Фаэтора, костлявую, закутанную в плащ фигуру, каким он был в его сне.
— Ты собираешься рассказать мне историю жизни Яноша, — спросил он в пространство.
— Это не потребует от меня никаких усилий, напротив — доставит лишь удовольствие, — тут же отозвался вампир. — Мне приятно было породить его, но великой радостью будет для меня возможность уничтожить его снова!
Но сначала... ты помнишь историю Тибора и то, как он провел молодые годы. Как он ограбил меня и лишил замка в Карпатах? И как я, серьезно раненный, сбежал на запад? Позволь напомнить тебе...
Глава 10
Кровный сын
Тибор, неблагодарная свинья, которому я подарил свое яйцо, дал свое имя, свое знамя, которому я доверил владение замком, всеми моими землями, могуществом и властью великих вампиров, жестоко меня обманул и предал.
После того как он сбросил меня, охваченного пламенем, со стены замка, я испытывал поистине чудовищные, невыносимые муки. Мириады крошечных летучих мышей бросились ко мне, облепили со всех сторон... они сгорали и умирали, но не смогли потушить огонь. Я рухнул на деревья и кусты, пролетел сквозь них и скатился по склону на самое Дно ущелья. К счастью, густая листва замедлила, а потом и остановила мое падение, и я оказался в небольшом пруду, который спас меня от огня и не позволил плоти вампира растаять окончательно.
Я находился так близко от смерти, как только может находиться вампир, при этом не умерев окончательно. Вот тогда-то я и призвал на помощь моих верных зганов, стоявших табором на равнине. Они пришли, вытащили мое тело из тихой спасительной воды и позаботились о нем, а потом перенесли меня через горы, на запад, в Венгрию. Они несли меня очень бережно, осторожно, чтобы я не чувствовал тряски, не слышал резких, неприятных звуков, не видел яркого света, чтобы не касались меня палящие лучи солнца, пока, наконец, не добрались до безопасного убежища.
Да, мне пришлось провести там немало времени, я отдыхал очень долго, ибо требовался долгий срок для восстановления сил; для заживления ран и ожогов, для приобретения моим телом прежней формы... долгий, очень, очень долгий срок.
Если бы ты только мог представить себе, как ужасно изуродовал меня Тибор! Сломаны были все кости, спина и шея, череп и конечности, грудная клетка вдавлена внутрь, сердце и легкие расплющены, кожа содрана острыми ветками и сожжена пламенем... даже живший внутри меня вампир был обожжен, ушиблен, исцарапан. Сколько времени, ты думаешь, потребовалось мне на исцеление? Месяц? Год? Ничего подобного — столетия!
Мое столь длительное выздоровление происходило в недоступном горном убежище, и все это время рядом со мной оставались мои зганы — они ухаживали за мной, потом это делали их сыновья, а после — сыновья сыновей... Да-а-а... И их красавицы-дочери... ах, какими упругими были их груди... Постепенно мой вампир залечил свои раны, а потом и мои тоже. Я вновь стал великим Вамфиром и отправился в мир, где пользовался всеми присущими мне талантами, становился мудрее, сильнее, внушал как никогда раньше почтительное, благоговейное к себе отношение. Прошло время, и я окончательно покинул пределы своего неприступного убежища и начал строить планы на будущее.
Тот большой мир, куда я теперь попал, был поистине ужасен — повсюду гремели войны, я видел великие страдания, везде бушевали эпидемии и свирепствовал голод. Да-а-а... Это было ужасно... но такой мир как нельзя лучше устраивал меня — ведь я же был Вамфиром!
На границе Валахии я нашел развалины крепости, из обломков которой построил себе замок — за его высокими стенами я был недосягаем. Для всех я был своего рода боярином. Я привел с собой отряд, состоявший из зганов, венгров и местных жителей — валахов, поселил их возле себя и назначил хорошую плату. Очень скоро я был признан как владелец этих земель. Таким образом я добился хотя и небольшой, но все же власти Что касается самой Валахии, я предпочитал не вторгаться туда. Ибо там был тот, чьи сила и жестокость были известны всем, — наемник-воевода по имени Тибор, состоявший на службе у властителей Валахии. У меня не было желания встречаться с ним — с тем, кто по праву владел моими землями и всей моей собственностью в Хорватии. Еще не пришло время, ибо я опасался, что, встретившись с ним, не сумею сдержать свои чувства. А подобная несдержанность оказалась бы, несомненно, роковой для меня, поскольку к этому времени Тибор стал гораздо сильнее и могущественнее меня. Нет, моя месть должна была подождать... Ну право, какое значение имеет время для Вамфири!
Время в его беспокойном течении, когда целый день по сути своей является равным лишь одному-единственному удару огромных часов, — ничто! Да-а-а... Но когда каждый такой удар в точности повторяет предыдущий, когда все они, словно раскаты грома, оглушительно ударяют в уши... вот тогда ты начинаешь ощущать, что время ограничивает тебя, давит, а это ни к чему, кроме раздражения и тоски, привести не может. Вот в этом-то и было все дело! Я потерял покой, чувствовал себя, словно в оковах. Мне, сильному, энергичному, полному жизненной силы, обладающему властью, некуда было направить свою энергию. Наступало время, когда я должен был идти дальше через этот сумасшедший мир.
Но в 1178 году все изменилось.
В течение нескольких лет до меня доходили рассказы о женщине из племени зганов, которая была настоящей прорицательницей, другими словами, обладала способностью предсказывать будущее. Естественно, что меня эти рассказы очень заинтересовали, и мне захотелось увидеть ее. Она не принадлежала к племени моих цыган, поэтому я должен был дождаться, пока она сама объявится в тех гористых местах, которыми я владел.
Тем временем я отправил своих посланцев с указанием найти ее и заверить в том, что, когда она и ее племя окажутся в моих владениях, им будет оказано гостеприимство, с ними будут хорошо обходиться, а за любые оказанные мне услуги они получат плату золотом. В ожидании пока эта гадалка появится в моем замке, я решил воспользоваться своими скромными способностями в этой области и сделать несколько собственных предсказаний.
Я смешал определенные травы, сжег их и уснул, вдыхая исходящий от них аромат, пытаясь в своих сновидениях увидеть, что произойдет между мною и этой мошенницей Марилена (а в том, что эта ведьма всех обманывала, я не сомневался). В то время у меня были веские причины, чтобы интересоваться талантливыми людьми из народа, повсюду искать их, пользуясь для этого каждым удобным случаем. Мой сын Тибор существовал на этом свете уже в течение нескольких человеческих жизненных сроков и, вероятно, успел натворить немало всякого рода любопытных вещей и чудес.
Поэтому я постоянно отыскивал различные странности и в этих поисках сумел обнаружить и разоблачить немало шарлатанов, чем очень гордился. Но... если мне встречался обладатель истинного таланта (ив его жилах при этом текла кровь вампиров), он был обречен. Ибо для такого создания, как я, кровь всегда означала и означает жизнь, но лучшим нектаром для нас может быть только та кровь, которую мы пьем из бессмертного источника, каким является другой вампир. Да, именно источника, ибо для меня и мне подобных этот процесс овеян ореолом святости.
Однако... можешь ли ты представить себе мое изумление, когда в своих снах, вместо ожидаемой мною) старой ведьмы, я увидел перед собой этого черного ангела.
Невероятно! Она была еще сущим ребенком! Я увидел во сне чудесное дитя, совершенно невинное, как мне показалось (впоследствии выяснилось, что я ошибался, ибо она оказалась опытной, как настоящая проститутка). Она явилась мне обнаженной — я увидел грациозное, изящно изогнутое, розово-смуглое тело, безупречное, без единого пятнышка; темные глаза и блестящие волосы; вишнево-красные губы; ее лоно, когда я приоткрыл его, имело оттенок только что разрезанного куска сырого мяса... Она стояла передо мной, ничего и никого не стыдясь. С тех пор как Тибор разрушил мой замок в Хорватии и надругался над моими женщинами, сбросив их со скалы, прошло уже два столетия. Все это время я получал свою долю теплой и мягкой плоти зганов, выбирая себе тех цыганских одалисок, которые мне нравились. Заметь, во всем этом не было и намека на любовь — это слово можно применить в отношении кого угодно, но только не меня. Но теперь...
В данном случае, безусловно, сыграло свою роль мое человеческое начало, которое время от времени проявлялось в моих снах. Свойственная человеку слабость затуманила мой взор, когда я смотрел на эту чувственную принцессу кочевого народа. Содрогание, возникшее у меня между бедрами, было проявлением любви (если хочешь, можешь называть это именно так), человеческой любви, но никак не страсти, свойственной Вамфири.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76