- Я сегодня очень голодная, - объявила она, проскользнув на стул, указанный
ей Мариллой. - Мир уже не кажется такой мрачной пустыней, как вчера вечером
. Я так рада, что утро солнечное. Впрочем, я люблю и дождливые утра тоже. Любо
е утро интересно, правда? Неизвестно, что ждет нас в этот день, и так много п
ростора для воображения. Но я рада, что сегодня нет дождя, потому что легче
не унывать и стойко переносить превратности судьбы в солнечный день. Я ч
увствую, что мне сегодня предстоит многое перенести. Очень легко читать
о чужих несчастьях и воображать, что и мы могли бы героически их преодоле
ть, но это не так легко, когда приходится и в самом деле с ними столкнуться,
правда?
- Ради Бога, придержи язык, - сказала Марилла. - Маленькая девочка не должна т
ак много говорить.
После этого замечания Аня совсем умолкла, столь послушно, что ее продолж
ающееся молчание стало несколько раздражать Мариллу, как нечто не совсе
м естественное. Мэтью тоже молчал - но это, по крайней мере, было естествен
но - так что завтрак прошел в полном молчании.
По мере того как он приближался к концу, Аня становилась все более и более
рассеянной. Она ела машинально, а ее большие глаза неотрывно, невидящим в
зглядом смотрели на небо за окном. Это раздражало Мариллу еще сильнее. У н
ее было неприятное чувство, что в то время, как тело этого странного ребен
ка находилось за столом, дух его парил на крыльях фантазии в какой-то заоб
лачной стране. Кто захотел бы иметь в доме такого ребенка?
И однако, что было самым непостижимым, Мэтью желал оставить ее! Марилла чу
вствовала, что он хочет этого сегодня утром так же сильно, как вчера вечер
ом, и собирается и дальше хотеть этого. Это была его обычная манера - вбить
себе в голову какую-нибудь причуду и цепляться за нее с поразительным мо
лчаливым упорством - упорством в десять раз более мощным и действенным б
лагодаря молчанию, чем если бы он говорил о своем желании с утра до вечера.

Когда завтрак кончился, Аня вышла из задумчивости и предложила вымыть по
суду.
- Ты умеешь мыть посуду как следует? - спросила Марилла недоверчиво.
- Довольно неплохо. Правда, я лучше умею нянчить детей. У меня большой опыт
в этом деле. Жаль, что у вас здесь нет детей, которыми я могла бы заняться.
- Зато я совсем не хотела бы, чтобы здесь было больше детей, чем в данный мом
ент. С тобой одной вполне достаточно хлопот. Ума не приложу, что с тобой де
лать. Мэтью такой смешной.
- Мне он показался очень милым, - сказала Аня с упреком. - Он очень доброжелат
ельный и совсем не возражал, сколько бы я ни говорила - ему это, кажется, нра
вилось. Я почувствовала в нем родственную душу, как только увидела его.
- Оба вы чудаки, если ты это имеешь в виду, говоря о родстве душ, - фыркнула Ма
рилла. - Хорошо, можешь вымыть посуду. Не жалей горячей воды и вытри как сле
дует. У меня и так полно работы сегодня с утра, потому что придется поехать
после обеда в Уайт Сендс - повидать миссис Спенсер. Ты поедешь со мной, и та
м решим, что с тобой делать. Когда кончишь с посудой, пойди наверх и застел
и кровать.
Аня довольно проворно и тщательно вымыла посуду, что не осталось не заме
ченным Мариллой. Затем она застелила кровать, правда с меньшим успехом, п
отому что никогда не училась искусству бороться с периной. Но все же кров
ать была застелена, и Марилла, чтобы на время избавиться от девочки, сказа
ла, что разрешает ей пойти в сад и поиграть там до обеда.
Аня бросилась к двери, с оживленным лицом и сияющими глазами. Но на самом п
ороге она внезапно остановилась, круто повернула назад и села возле стол
а, выражение восторга исчезло с ее лица, словно его сдул ветер.
- Ну, что еще случилось? - спросила Марилла.
- Я не осмеливаюсь выйти, - сказала Аня тоном мученика, отрекающегося от вс
ех земных радостей. - Если я не могу остаться здесь, мне не стоит влюблятьс
я в Зеленые Мезонины. А если я выйду и познакомлюсь со всеми этими деревья
ми, цветами, и с садом, и с ручьем, я не смогу не полюбить их. Мне и так тяжело н
а душе, и я не хочу, чтобы стало еще тяжелее. Мне так хочется выйти - все, каже
тся, зовет меня: "Аня, Аня, выйди к нам! Аня, Аня, мы хотим поиграть с тобой!" - но
лучше не делать этого. Не стоит влюбляться в то, от чего предстоит быть ото
рванным навсегда, ведь так? И так тяжело удержаться и не полюбить, правда?
Вот почему я была так рада, когда думала, что останусь здесь. Я думала, что з
десь так много всего, что можно полюбить, и ничто не помешает мне. Но этот к
раткий сон миновал. Теперь я примирилась с моим роком, так что мне лучше не
выходить. Иначе, боюсь, я не сумею снова с ним примириться. Как зовут этот ц
веток в горшке на подоконнике, скажите, пожалуйста?
- Это герань.
- О, я не имею в виду это название. Я имею в виду имя, которое вы ей дали. Вы не д
али ей имени? Тогда можно мне это сделать? Можно, я назову ее... о, дайте подум
ать... Милочка подойдет... можно мне называть ее Милочка, пока я здесь? О, позв
ольте мне ее так называть!
- Да ради Бога, мне все равно. Но какой же смысл в том, чтобы давать имя геран
и?
- О, я люблю, чтобы предметы имели имена, даже если это только герань. Это дел
ает их больше похожими на людей. Откуда вы знаете, что не задеваете чувств
а герани, когда называете ее просто "герань" и никак больше? Ведь вам не пон
равилось бы, если бы вас всегда называли просто женщиной. Да, я буду называ
ть ее Милочкой. Я дала имя сегодня утром и этой вишне под окном моей спальн
и. Я назвала ее Снежной Королевой, потому что она такая белая. Конечно, она
не всегда будет в цвету, но ведь всегда можно это вообразить, правда?
- Никогда в жизни не видела и не слышала ничего подобного, - бормотала Мари
лла, спасаясь бегством в подвал за картошкой. - Она действительно интерес
ная, как Мэтью говорит. Я уже чувствую, как меня занимает, что еще она скаже
т. Она и на меня напускает чары. И уже напустила их на Мэтью. Этот взгляд, кот
орый он бросил на меня, когда выходил, снова выражал все, о чем он говорил и
на что намекал вчера. Лучше бы он был как другие мужчины и говорил обо всем
открыто. Тогда было бы можно ответить и переубедить его. Но что сделаешь с
мужчиной, который только смотрит?
Когда Марилла вернулась из своего паломничества в подвал, она застала Ан
ю снова впавшей в мечтательность. Девочка сидела, опустив подбородок на
руки и устремив взгляд в небо. Так Марилла и оставила ее, пока обед не появ
ился на столе.
- Могу я взять кобылу и кабриолет после обеда, Мэтью? - спросила Марилла.
Мэтью кивнул и печально взглянул на Аню. Марилла перехватила этот взгляд
и сказала сухо:
- Я собираюсь поехать в Уайт Сендс и решить этот вопрос. Я возьму Аню с собо
й, чтобы миссис Спенсер могла сразу отправить ее обратно в Новую Шотланд
ию. Я оставлю тебе чай на плите и вернусь домой как раз к дойке.
И опять Мэтью ничего не сказал. Марилла почувствовала, что зря тратит сло
ва. Ничто так не раздражает, как мужчина, который не отвечает... кроме женщи
ны, которая не отвечает.
В положенное время Мэтью запряг гнедую, и Марилла с Аней сели в кабриолет.
Мэтью открыл пред ними ворота двора и, когда они медленно проезжали мимо,
сказал громко, ни к кому, кажется, не обращаясь:
- Здесь был утром один паренек, Джерри Буот из Крик, и я сказал ему, что найму
его на лето.
Марилла не ответила, но хлестнула несчастную гнедую с такой силой, что то
лстая кобыла, не привыкшая к подобному обращению, возмущенно рванула гал
опом. Когда кабриолет уже катил по большой дороге, Марилла обернулась и у
видела, что несносный Мэтью стоит, прислонившись к воротам, и печально см
отрит им вслед.


Глава 5
История Ани

- З наете, - сказала Аня доверительно, - я собираюсь наслажда
ться этой поездкой. Я знаю по опыту, что почти всегда можно радоваться, есл
и твердо на это решиться. Но, конечно, решиться нужно твердо.
Поэтому я не буду думать о, возвращении в приют, пока мы едем. Я буду
думать только о нашей поездке. Ах, посмотрите, там уже один маленький цвет
очек на кусте дикой розы! Прелесть, правда? Как вы думаете, приятно, должно
быть, быть розой? Разве не чудесно было бы, если бы розы могли разговариват
ь? Я уверена, они рассказали бы нам много прелестных историй. И правда ведь
, розовый цвет - самый очаровательный на свете? Я очень его люблю, но не могу
носить этот цвет. Тем, у кого рыжие волосы, нельзя носить розовое... даже в во
ображении. Вы не слышали о какой-нибудь девочке, у которой волосы были в де
тстве рыжие, а потом, когда она выросла, изменили цвет?
- Нет, никогда не слышала о таком, - сказала Марилла безжалостно, - и не думаю,
чтобы это произошло с твоими волосами.
Аня вздохнула:
- Ну вот, еще одна надежда умерла. Моя жизнь - настоящее кладбище надежд. Я пр
очитала эту фразу в одной книге и утешаюсь ею каждый раз, когда сталкиваю
сь с разочарованием.
- Не вижу, в чем здесь утешение, - заметила Марилла.
- Но ведь это звучит так красиво и романтично, словно я героиня повести, по
нимаете? Я так люблю все романтическое, а кладбище надежд - это самая роман
тическая вещь, какую только можно вообразить. И я почти рада, что у меня ес
ть такое кладбище. Мы поедем сегодня через Озеро Сверкающих Вод?
- Мы не поедем через пруд Барри, если это его ты так называешь. Поедем по при
брежной дороге.
- Прибрежная дорога. Прекрасно звучит! - сказала Аня мечтательно. - Интерес
но, она так же прекрасна, как и ее название? Как только вы сказали "прибрежн
ая дорога", я сразу увидела ее в воображении! И Уайт Сендс тоже красивое на
звание, но оно мне не так нравится, как Авонлея. Авонлея звучит прелестно,
прямо как музыка. А как далеко до Уайт Сендс?
- Пять миль. Раз уж ты собираешься говорить вею дорогу, то говори, по меньше
й мере, с пользой. Расскажи мне все, что ты о себе знаешь.
- О, что я знаю о себе, не стоит и рассказывать, - горячо воскл
икнула Аня. - Если бы вы только позволили мне рассказать, что я о себе
воображаю, вам это показалось бы гораздо интереснее.
- Нет, я не хочу никаких твоих фантазий. Придерживайся строгих фактов. Начн
и с начала. Где ты родилась и сколько тебе лет?
- Мне исполнилось одиннадцать в марте, - сказала Аня, со вздохом покорности
соглашаясь "придерживаться строгих фактов". - Я родилась в Болинброке, в Н
овой Шотландии. Моего отца звали Уолтер Ширли, и он был учителем в средней
школе в Болинброке. Мою маму звали Берта Ширли. Уолтер и Берта - прелестные
имена, правда? Я так рада, что у моих родителей были красивые имена. Было бы
ужасно иметь отца по имени, скажем, Джедедяй, правда?
- Я считаю, что не имеет значения, как зовут человека, если только это поряд
очный человек, - сказала Марилла, чувствуя, что призвана внушать правильн
ые и полезные мысли.
- Ну, не знаю. - Аня взглянула задумчиво. - Я однажды читала в книге, что роза па
хла бы так же сладко, если бы даже называлась по-другому. Но я никогда не мо
гла в это поверить. Я не верю, что роза была бы такой же прекрасной, если бы н
азывалась чертополохом или капустой. Я думаю, мой отец мог бы быть хороши
м человеком, даже если бы носил имя Джедедяй, но я уверена, это был бы для не
го тяжкий крест. Моя мама тоже была учительницей в средней школе, но когда
вышла замуж за отца, то, разумеется, оставила работу. Муж - это и так большая
ответственность. Миссис Томас говорила, что это была пара младенцев, и вд
обавок бедных, как церковные мыши. Они поселились в маленьком желтом дом
ике в Болинброке. Я никогда не видела этого домика, но воображала его тыся
чу раз. Я думаю, что у окна гостиной вились вьюнки, перед крылечком росла с
ирень, а у ворот - лилии. Да, и муслиновые занавески на всех окнах, потому что
муслиновые занавески придают дому такой изысканный вид. В этом домике я
и родилась. Миссис Томас говорила, что я была самым некрасивым ребенком, к
акого она видела, - кожа да кости, ну еще глаза, но что моя мама думала, будто
я была необыкновенно красива. Я считаю, что мать может оценить лучше, чем б
едная поденщица, которая приходит убирать дом, правда? Во всяком случае, я
рада, что мама была мной довольна, мне было бы так тяжело, если бы я ее разоч
аровала, потому что она недолго прожила после этого. Она умерла от лихора
дки, когда мне было всего три месяца. Как бы я хотела, чтобы она прожила под
ольше и я помнила бы, что называла ее "мама". Я думаю, было бы так сладко сказ
ать "мама", правда? И папа умер через четыре дня, тоже от лихорадки. Так я ост
алась сиротой, и все ломали себе голову - так миссис Томас говорила, - что со
мной делать. Понимаете, я никому не была нужна даже тогда. Такова, видно, вс
егда будет моя судьба. Отец и мать, оба приехали из дальних мест, и было хор
ошо известно, что родственников у них не было. Наконец, миссис Томас сказа
ла, что возьмет меня, хотя она была бедной и муж у нее был пьяница. Она выкор
мила меня из соски. Вы не знаете, на чем это основано, что люди, которых выко
рмили таким способом, должны быть от этого лучше, чем другие? Потому что, е
сли я не слушалась, миссис Томас говорила мне с упреком, что не понимает, к
ак я могу быть такой дурной девочкой, когда она выкормила меня из соски...
Мистер и миссис Томас переехали из Болинброка в Мэрисвилл, и я жила у них,
пока мне не исполнилось восемь лет. Я помогала нянчить их детей - их было ч
етверо, все младше меня - и должна вам сказать, это было нелегко. Потом мист
ер Томас попал под поезд и погиб, и его мать предложила взять к себе миссис
Томас и ее детей, но взять меня она не захотела. И миссис Томас стала тоже л
омать голову, так она говорила, что делать со мной. Тогда миссис Хаммонд, к
оторая жила выше по реке, сказала, что возьмет меня, потому что я умею нянч
ить детей. И я поехала к ней, в ее дом возле лесоповала. Это было ужасно пуст
ынное место. Я уверена, что не смогла бы там жить, если бы у меня не было вооб
ражения. Мистер Хаммонд работал там на маленькой лесопилке, а у миссис Ха
ммонд было восемь детей.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7