Вы когда-нибудь воображали, что чувствует человек, котор
ый божественно красив?
- Мм... нет, никогда, - признался Мэтью чистосердечно.
- А я это часто воображаю. А каким вы предпочли бы быть, если бы вам предложи
ли выбирать, - божественно красивым, ошеломляюще умным или ангельски доб
рым?
- Мм... я... точно не знаю.
- Я тоже не знаю. Никак не могу решить. Но это неважно, потому что невероятно
, чтобы я стала такой. И уж точно, что я никогда не буду ангельски доброй. Мис
сис Спенсер говорит... О, мистер Касберт! О, мистер Касберт!! О, мистер Касбер
т!!!
Это не были слова миссис Спенсер, и девочка не вывалилась из кабриолета, и
Мэтью не сделал ничего удивительного. Просто они миновали поворот дорог
и и оказались в "Аллее".
"Аллея", названная так жителями Ньюбриджа, представляла собой отрезок до
роги в четыреста или пятьсот ярдов длиной, над которым сплетались ветвям
и два ряда огромных разросшихся яблонь, посаженных много лет назад каким
-то старым чудаком-фермером. Над головой был один сплошной навес из снежн
о-белых благоухающих цветов. Под ним царил пурпурный полусвет, а далеко в
переди виднелся кусочек вечернего неба, сверкающий, как огромное окно-ро
зетка в конце длинной галереи.
Красота этого места, казалось, лишила девочку дара речи. Она откинулась н
азад в кабриолете, сцепила на груди худенькие руки, лицо ее в немом востор
ге было поднято к белому великолепию, простиравшемуся над головой. Даже
когда они уже выехали из "Аллеи" и спускались по длинному косогору к Ньюбр
иджу, она все еще не двигалась и не говорила. Все с тем же восторженным лиц
ом она смотрела вдаль на заходящее солнце, и перед ее глазами на фоне пыла
ющего неба проходили чудесные видения. Через Ньюбридж, шумную маленькую
деревню, где собаки облаяли их, маленькие мальчики приветствовали крика
ми, а из окон выглянули любопытные лица, они проехали по-прежнему в молчан
ии. И когда позади остались еще три мили, девочка все еще ничего не сказала
. Она, очевидно, могла молчать так же энергично, как и говорить.
- Ты, наверное, устала и голодна, - отважился, наконец, сказать Мэтью, который
не мог найти другого объяснения этому необычно долгому молчанию. - Но нам
уже недалеко, около мили.
Девочка с глубоким вздохом вышла из задумчивости и посмотрела на него ме
чтательным взором существа, которое блуждало в далеких звездных простр
анствах.
- О, мистер Касберт, - прошептала она, - это место, которое мы проезжали... то бе
лое место... что это было?
- Мм... ты, наверное, имеешь в виду "Аллею", - сказал Мэтью после недолгого, но гл
убокого раздумья. - Да, очень красивое место.
- Красивое? О, это слово не подходит, И прекрасное - тоже не подходит. О, оно бы
ло чудесное... чудесное! Это первое, что я видела в жизни такое, что нельзя пр
едставить еще чудеснее. Оно вызвало у меня радость вот здесь. - Она положил
а руку на грудь. - От него тут такая странная боль, но это приятная боль. У ва
с когда-нибудь бывает такая боль, мистер Касберт?
- Мм... да не помню, чтобы когда-нибудь была.
- У меня часто бывает - каждый раз, когда я вижу что-то по-настоящему красиво
е. Но не следует называть это прелестное место "Аллеей". Это название ничег
о не выражает. Нужно назвать его... сейчас, подумаю... Белый Путь Очарования.
Разве не замечательное образное название? Когда мне не нравится названи
е места или имя человека, я всегда придумываю новое и потом так их всегда и
называю. В приюте была девочка по имени Хепзиба Дженкинс, но я всегда про
себя называла ее Розалия де Вер. Пусть другие называют это место "Аллеей",
я всегда буду называть его Белый Путь Очарования. Нам в самом деле остало
сь проехать всего милю? О, мне и радостно, и грустно. Грустно, потому что эта
дорога была такой приятной, а мне всегда грустно, когда что-то приятное ко
нчается. Хотя, конечно, потом может произойти что-то даже еще более приятн
ое, но никогда нельзя быть уверенным заранее. А часто потом бывает что-то н
еприятное. Я знаю по опыту. Но я рада, что у меня будет дом. Понимаете, у меня
никогда не было настоящего дома, сколько я себя помню. И у меня опять появл
яется эта приятная боль в груди, как только подумаю, что еду в настоящий, с
вой дом. Ах, как это чудесно!
Они миновали гребень холма. Внизу раскинулся пруд, выглядевший почти как
река - такой длинный и извилистый он был. Мост пересекал его посередине. Н
иже моста, до того места, где янтарный пояс песчаных холмов отделял его от
темно-голубого морского залива, вода представляла собой буйство множес
тва меняющихся красок - полупрозрачных оттенков шафранного, розового, бл
едно-зеленого с другими неуловимыми оттенками, для которых еще никто не
нашел названия. Выше моста пруд вился между рощами елей и кленов и сверка
л темной водой среди колеблющихся теней. Кое-где склонялась с берега дик
ая вишня, словно девушка в белом, вставшая на цыпочки, чтобы полюбоваться
своим отражением в воде. Из болота, окружавшего верхний конец пруда, доно
сился звучный, меланхолически сладкий хор лягушек. Чуть выше пруда на ск
лоне стоял маленький серый домик, выглядывавший из яблоневого сада, и хо
тя еще не было совсем темно, свет горел в одном из его окошек.
- Это пруд Барри, - сказал Мэтью.
- Нет, это имя мне тоже не нравится. Я назову его... дайте подумать... Озеро Свер
кающих Вод. Да, это правильное имя. Я знаю это по дрожи. Когда я нахожу имя, к
оторое точно подходит, я чувствую дрожь. У вас что-нибудь вызывает дрожь?

Мэтью размышлял.
- Мм... пожалуй, да. Дрожь меня всегда пробирает, как увижу этих противных бел
ых гусениц, которые ползают в огуречных грядках. Терпеть их не могу.
- О, мне кажется, это не совсем та дрожь. А вы как думаете? Ведь есть разница м
ежду гусеницами и озерами сверкающих вод, правда? Но почему этот пруд наз
ывают прудом Барри?
- Наверное, потому, что мистер Барри живет там, в том доме. Садовый Склон - во
т как это место называется. Если бы не та густая роща за ним, ты могла бы уви
деть отсюда Зеленые Мезонины. Но нам придется проехать через мост и круг
ом по дороге, это еще примерно полмили.
- А у мистера Барри есть маленькие девочки? Ну, не очень маленькие - моего во
зраста.
- Да, у него дочке одиннадцать лет. Ее зовут Диана.
- О-о! - протянула она, глубоко втягивая воздух. - Какое прелестное имя!
- Ну, я так не думаю. Звучит как-то ужасно по-язычески. Я предпочел бы Джейн и
ли Мэри или еще какое-нибудь разумное имя вроде этого. Но когда Диана роди
лась, Барри сдавали комнату школьному учителю. Они попросили его выбрать
имя, и он предложил имя Диана.
- Жаль, что не было такого учителя там, где я родилась. О, мы уже на мосту! Я заж
мурюсь покрепче. Мне всегда страшно переезжать через мосты. Я не могу уде
ржаться и не воображать, что, может быть, как раз когда мы будем на его сере
дине, он закроется, как складной ножик, и защемит нас. Поэтому я закрываю г
лаза. Но мне всегда приходится открыть их, когда мне кажется, что мы уже во
зле середины. Потому что, понимаете, если бы мост закрылся, я хотела бы уви
деть, как он закрывается. Как он весело громыхает! Я люблю, когда так громы
хает. Разве не чудесно, что есть так много вещей на свете, которые можно лю
бить? Ну, вот и проехали. Теперь я посмотрю назад. Спокойной ночи, дорогое О
зеро Сверкающих Вод. Я всегда говорю спокойной ночи вещам, которые люблю,
совсем как людям. Я думаю, им это нравится. Эта вода словно улыбается мне.
Когда они миновали очередной холм и дорога снова повернула, Мэтью сказал
:
- Мы почти возле дома. Зеленые Мезонины...
- О, не говорите где, - прервала она, поспешно хватая его приподнявшуюся был
о руку и закрывая глаза, чтобы не видеть, куда он указал. - Позвольте, я угада
ю. Я уверена, что угадаю правильно.
Она открыла глаза и взглянула вокруг. Кабриолет был на гребне холма. Солн
це уже село, но окрестности были еще ясно видны в мягком свечении заката. Н
а западе темный шпиль церкви высился на фоне ярко-оранжевого неба. Внизу
была маленькая долина, а за ней тянулся длинный покатый склон, на котором
толпились аккуратные фермерские дворики. Глаза девочки перебегали от о
дного из них к другому жадно и серьезно. Наконец, взгляд ее остановился на
одной ферме, далеко слева от дороги, белевшей в дымке цветущих деревьев и
сумраке окружающего леса. Над ней в юго-западной стороне безупречно чист
ого неба сверкала огромная хрустально-белая звезда, словно светильник, у
казывающий путь, полный надежд.
- Вот это, правда? - сказала она, указывая рукой.
Мэтью в восхищении хлестнул кобылу вожжами.
- Ну, угадала! Но, я думаю, миссис Спенсер все подробно описала, и потому ты с
могла угадать.
- Нет, она не описывала... правда не описывала. Все, что она сказала, можно был
о бы сказать о любой из этих ферм. У меня не было представления, как она выг
лядит. Но как только я увидела, я почувствовала, что это мой дом. Ах, мне каже
тся, что я во сне. Знаете, у меня, наверное, вся рука выше локтя в синяках, сто
лько раз я себя сегодня щипала. Каждую минуту меня охватывало страшное ч
увство: я боялась, что все это только сон. И тогда я щипала себя, чтобы убеди
ться, что это правда, пока вдруг я не вспомнила, что если даже это только со
н, то лучше спать и смотреть его как можно дольше, и я перестала себя щипат
ь. Но это не сон, и скоро мы будем дома.
Со вздохом восторга она снова погрузилась в молчание. Мэтью беспокойно е
рзал на своем месте. Он был рад, что это Марилле, а не ему придется сказать э
тому бедному бездомному ребенку, что дом, к которому он так стремился, не с
танет его домом. Они проехали по Долине Линд, где уже было довольно темно, -
но не настолько, чтобы миссис Рейчел не могла заметить их со своего наблю
дательного пункта у окна, - и затем по холму и длинной тропинке к Зеленым М
езонинам. К тому времени, когда они подъехали к дому, Мэтью весь содрогалс
я перед приближающимся раскрытием печальной истины с чувством, которог
о не мог себе объяснить. Он думал не о Марилле, не о себе, не о тех хлопотах, к
оторые эта ошибка, вероятно, им доставит, но о разочаровании девочки. Когд
а он думал о том, что этот восторг погаснет в ее глазах, у него появлялось б
олезненное чувство, как будто ему предстояло соучастие в убийстве, - тако
е же чувство появлялось у него, когда ему нужно было зарезать ягненка или
теленка или любое другое невинное маленькое создание.
На дворе было совсем темно, когда они подъехали к дому, и листья тополей ше
лестели вокруг, словно шелк.
- Послушайте, деревья разговаривают во сне, - прошептала девочка, когда он
снял ее с кабриолета и поставил на землю. - Какие у них, должно быть, чудесны
е сны!
Затем, крепко держа саквояж, заключавший в себе "все ее земное имущество",
она последовала за Мэтью в дом.


Глава 3
Марилла Касберт удивляется

К огда Мэтью открыл дверь, Марилла быстро поднялась ему на
встречу. Но как только ее взгляд упал на маленькую странную фигурку в тес
ном некрасивом платье, с длинными ярко-рыжими косами и радостно сияющими
глазами, она остановилась в изумлении.
- Мэтью, кто это? - воскликнула она. - Где же мальчик?
- Там не было мальчика, - отвечал Мэтью с несчастным видом. - Там была только
она.
Он кивнул на девочку, только теперь вспомнив, что даже не спросил, как ее з
овут.
- Как не было мальчика? Но там должен был быть мальчик, - наст
аивала Марилла. - Ведь мы просили миссис Спенсер привезти мальчика.
- Она этого не сделала. Она привезла вот... ее. Я спрашивал нач
альника станции. И мне пришлось взять ее домой. Нельзя же было оставить ре
бенка одного на ночь на станции, хоть и произошла ошибка.
- Хорошенькое дело! - воскликнула Марилла.
На протяжении этого диалога девочка не проронила ни слова, только взгляд
ее перебегал с одного собеседника на другого. Все оживление погасло в ее
лице. Внезапно она, казалось, поняла весь смысл сказанного. Уронив свой др
агоценный саквояж, она подскочила ближе и заломила руки.
- Вы не хотите взять меня! - закричала она. - Я вам не нужна, потому что я не мал
ьчик! Я должна была этого ожидать. Никто никогда не хотел взять меня. Я дол
жна была знать, что это слишком прекрасно, чтобы так могло продолжаться. Я
должна была знать, что на самом деле никому не нужна. О, что мне делать? Я зал
ьюсь слезами!
Этим она и занялась. Упав на стул, стоявший возле стола, она уронила руки н
а стол, уткнулась в них лицом и отчаянно зарыдала. Марилла и Мэтью растеря
нно переглянулись поверх кухонной плиты. Оба не знали, что сказать или сд
елать. Наконец, Марилла неуклюже попыталась поправить дело:
- Ну-ну, не о чем тут так плакать.
- Не о чем? - Девочка быстро подняла голову, и показалось залитое слезами ли
цо и дрожащие губы. - Вы тоже плакали бы, если бы вы были сирота и приехали в
то место, которое, как вы думали, станет вашим домом, и вдруг узнали бы, что в
ас не хотят оставить, потому что вы не мальчик. О, это самая трагичн
ая минута в моей жизни!
Что-то вроде невольной улыбки, словно заржавевшей от того, что к ней так до
лго не прибегали, смягчило суровое выражение лица Мариллы.
- Ну, не плачь больше. Мы же не собираемся немедленно выгнать тебя из дома. Т
ы останешься здесь, пока мы не выясним, в чем дело. Как тебя зовут?
Девочка на мгновение заколебалась.
- Пожалуйста, называйте меня Корделией, - сказала она горячо.
- Называть тебя Корделией! Это что, твое имя?
- Не-ет, не совсем, но я хотела бы называться Корделией. Это такое изысканно
е имя.
- Не понимаю совершенно, о чем ты говоришь. Если Корделия не твое имя, то как
тебя зовут?
- Анна Ширли, - неохотно пробормотала обладательница этого имени. - Но, пожа
луйста, называйте меня Корделией. Ведь вам все равно, как называть меня, ес
ли я останусь у вас ненадолго, ведь правда? Анна - такое неромантичное имя.

- Романтичное - неромантичное, чепуха! - сказала Марилла без всякого сочувс
твия. - Анна - хорошее, простое, разумное имя.
1 2 3 4 5 6 7