Читаю так же и другие книги, какие попадаются под руку.
Так вот, дорогая моя, невесело мне здесь живется. И долго ли это будет
продолжаться - одному Богу известно.
На днях предстоит мне проехать до ст. Манчжурия - привить оспу и
осмотреть здоровье казаков, расставленных на постах на промежуточных
станциях. После этой поездки думаю попроситься на 2 дня в г. Читу для
закупки кое-чего из летнего платья. Но все это развлечения очень пло-
хие и скучные. Со своими полковыми офицерами компании вовсе не вожу -
народ совершенно неинтересный. За исключением двух-трех человек все
производят тошнотное впечатление. Очень жалею, что связался с ними еще
и денежными делами, ссудив кое-кому в общем 400 рублей. Правда, этим я
выручил некоторых от крупных неприятностей; но когда видишь, что люди
все-таки продолжают лезть в петлю и снова пропивают и проигрывают ка-
зенные и свои деньги, то досадно становится за свою слабость и уж
больше во всяком случае ни один из них не получит от меня ни целково-
го. Очень бы хотелось выручить Марию Егоровну, да не знаю, куда пос-
лать и не опоздал ли я. Если ты хочешь и можешь выяснить все это, то
сделай, что нужно, и сообщи мне.
Кормят меня здесь хорошо и квартира довольно сносная, так что в
этом отношении я устроился недурно. За стол (обед и ужин) и чай (3-5
раз в день) плачу в месяц 20 рублей. По здешним ценам это очень деше-
во. Есть у нас тут и своя офицерская столовая, но там и кормят худо и
обходится дороже, и я предпочитаю там не столоваться.
Тося вероятно уже проехала. Я ее не видел. Вряд ли удастся увидеть
и Любовь Яковлевну. Ведь если бы они хоть догадались из Читы мне те-
леграфировать, что едут, а то ведь некоторые поезда проходят ночью, да
и днем не хочется ходить к каждому поезду. Все-таки завтра и после-
завтра, 16-го и 17-го Мая, постараюсь побывать ко всем дневным поез-
дам.
О событиях на театре войны ничего не могу написать. Вероятно ты
знаешь столько же, сколько и я. Одним словом, ничего хорошего. Пока
русским не особенно-то везет, и уже жертв не мало.
Ну довольно, дорогая деточка моя, надоедать тебе, так как ничего
интересного сообщить, как видишь, не могу.
До свидания, мой ангел! Сердечно желаю тебе здоровья и счастья!
Крепко жму твою руку; обнимаю и крепко целую! Пожалуйста, пиши!
Остаюсь весь твой Н. Кураев. Если двинемся отсюда, то я немедленно
телеграфирую тебе. Поэтому будь
вполне покойна, дорогая. Странное дело, бури с такими ветрами, "каких
я никогда не видывал",
голая степь без признака растительности с горами на горизонте предъяв-
лены не в первый день, не в первую неделю, а через три месяца сидения
в этой несчастной Борзе. Как неожиданно появляется этот пейзаж без
подробностей, просто потому, что их нет на протяжении десятков верст
голой степи. И про оспу, и про возможность заразиться трупным ядом, о
прочих опасностях, да про ту же инфлуэнцию дед пишет может быть пото-
му, что это беды как бы проходящие или уже прошедшие. А унылая голая
степь, эта давящая нежить, как и общество офицеров, вызывающих тошнот-
ное чувство, действует постоянно.
И надо было мчаться, лететь, не задерживаясь ни в Красноярске, ни в
Иркутске, ни в Чите, и это с дедовой любознательностью и явной склон-
ностью к путешествиям, надо было после лихой, кружащей голову скачки
через Байкал, влететь в эту яму, в эту Борзю, и чувствовать, как не-
достает здесь воздуха, недостает жизни.
А каково воюется государю? Полмесяца ни единого упоминания о войне
на Востоке. Лишь 14-го мая
приглашенный на завтрак командир погибшего "Петропавловска" откроет в
майской летописи Дальневосточную тему. Но воинская тема и в мае и в
июне едва ли не главная. Начался сезон смотров и парадов!
Высочайшему смотру были подвергнуты войска в Белгороде, Харькове,
Кременчуге, в Полтаве, в Орле, в Туле, в Калуге, в Рязани, в Москве, и
уж, конечно, в Царском Селе, в Красном Селе, в Петергофе и в Гатчине,
где отмечался юбилей лейб-гвардии Кирасирского полка, в составе кото-
рого эскадрон Его Императорского Величества с успехом "проделал немое
учение". На смотрах и парадах успех был полный, не щедрый на оценки и
комментарии государь здесь задет за живое и удержаться не может: "Про-
хождение было отличное и атака благополучно окончилась", "Полки предс-
тавились отлично...", "Порядок всюду был образцовый...", "34-й пехот-
ный Севский полк и 35-й пехотный Брянский в Кременчуге "представились
чудно", а 33-й Елецкий и 36-й Орловский "представились еще лучше". Так
что из Полтавы выезжал на север "под самым лучшим впечатлением всего
пережитого". А потом еще и в Туле "полки представились отлично". И хо-
тя в Калуге от прошедших дождей поле для смотра превратилось в болото,
"несмотря на это войска проходили замечательно". Правда, парад юбилей-
ного Кирасирского полка из-за скверной погоды в Гатчине пришлось отло-
жить, но завтрак с офицерами и ветеранами полка состоялся. Похоже, что
выпивальный ритуал был непременным в этих смотрах, что также создавало
приподнятое настроение и вызывало хорошие переживания. "Выпив чарку
перед фронтом, вернулся на станцию". Во фронте стояли Конно-Гренадеры
и Уланы. "Оба полка представились блестяще." И после учения лейб-гу-
сар: "Заехал в дежурную комнату и закусил".
Радуют государя и конница, и пехота, и саперы, и артиллеристы, и
даже какая-то не очень понятная "команда учебного воздухоплавательного
парка с новыми усовершенствованиями и вьючным обозом", надо думать,
предтеча доблестных ВВС.
Радость смотров и парадов омрачают военные сводки: "Последние дни
получаются известия из Японии о их атаке нашей укрепленной позиции на
Цзинчжоуском перешейке. После нескольких боев они взяли ее штурмом,
наши войска отступили в П.-Артур, который таким образом совсем отрезан
от сухого пути".
Приходится "военному вождю" пользоваться сведениями из Японии, он
им верит, свои полководцы что-то не спешат с донесениями.
А дед умирает от скуки и ищет развлечения даже катаясь на паровозе.
Ст. Борзя. Мая 27 дня. 1904. Дорогая Кароля! Вчера из Манчжурии я
послал тебе письмецо, а сегодня, когда возвра-
тился в Борзю, получил два письма, одно твое, другое из Киева от Кати.
О себе сказать нового положительно нечего. Со вчерашнего дня пере-
мен
никаких не произошло. Из Манчжурии я ехал товарным поездом и между
прочим прокатился между двумя станциями на паровозе. Особенного удо-
вольствия это мне, впрочем, не доставило; я ожидал, что ехать на паро-
возе более интересно. Но это так, между прочим, сознаю, что подобные
сообщения тоже особенного интереса не представляют.
Как всегда с удовольствием прочитал твое письмо. Очень рад, что так
хорошо погуляли в Петровском-Разумовском. Судя по твоему описанию,
действительно у вас вышла великолепная прогулка. Желаю от души почаще
доставлять себе подобные развлечения.
Твоя мечта, дорогая Кароля, о поездке до Верхнеудинска, чтобы там
встретиться со мной по окончании войны и даровании мне свободы, сама
по себе превосходна! Я не только ничего не имею против этого - наобо-
рот, был бы бесконечно рад и счастлив, если б этому суждено было
сбыться. Но только вряд ли вся эта канитель окончится так скоро, как
тебе представляется. Вероятно надолго затянутся военные действия, а
расформирование полков последует еще позже. Ну да когда бы ни было, а
постараемся все сделать, чтобы осуществить твою мечту и может быть
несколько видоизменить ее. Тут все толкуют о том, что по окончании
войны следует поехать в Порт-Артур и оттуда морем, мимо Японии, Индии
и т.д. в Одессу. Вообще сейчас-то можно думать и гадать о чем угодно,
а как все это сбудется - увидим.
Ты спрашиваешь, не нужно ли мне чего. Пока, деточка, я ровно ни в
чем не нуждаюсь. Разве только попросить, чтобы... ты себя выслала! Да
это, к сожалению, неосуществимо. Если что потребуется, то я сообщу те-
бе. Пиши, голубка, как проводите время в Ивановском. Веселитесь ли,
гуляете, устраиваете пикники, или нет. Устраиваются ли на фабрике
спектакли?
Конечно передай привет Ивановцам! Если Поповы там, то и им передай
мой сердечный привет. Писем не получаю ни от кого, кроме тебя. На Пав-
ловских я обижен за их молчание и им не пишу. Увидишь Анюту - скажи
ей, что с ее стороны бессовестно так долго ничего не писать.
Ну пока, до свидания, моя дорогая! Приветствую всех Ваших! Жму
крепко твою руку! Весь твой Н. Кураев Я вполне здоров и благополу-
чен - будь на этот счет спокойна. Дедушка, оказывается, еще недос-
таточно знает характер бабушки и пото-
му даже не может предполагать последствий своих переговоров о встрече
в Верхнеудинске и просьбы "выслать себя". А дед еще и декабристов
вспомнит, это же их места... Если бы он знал, сколько ему придется пе-
режить волнений и приложить сил, причем самых решительных, чтобы восп-
репятствовать бабушкиному приезду.
Клише "национального характера" мало чего стоят. Бабушка, невенчан-
ная, противу родительской воли, готова будет бросить все и мчаться за
тридевять земель, туда, где на десятки верст голая степь "без признака
растительности", а в мае нередко выпадает снег. Каролина-Юзефа-Мария с
русской бесшабашностью уже решила для себя - лететь, нестись, а Нико-
лай Никандрович с педантизмом провинциального немецкого аптекаря ста-
нет остужать ее порыв, приводя благоразумные и убедительные резоны не-
целесообразности этого шага длиной в семь тысяч верст.
Но это все впереди, так же впереди, как и неотвратимая, неизбежная,
непременная победа над японцами.
Наблюдая судорожную бестолковость воинских распоряжений, получая
сведения о наносимых русским войскам и флоту уроне, зная уже и о бло-
каде Порт-Артура, он, как и все, толкует об удобстве морского путе-
шествия из Порт-Артура в Одессу, когда вся эта канитель закончится, и
закончиться она может только победой.
Диагноз этой чрезвычайно распространенной в России болезни совер-
шенно ясен - "гражданская слепота", именно она не позволяет гражданам
России верить очевидному - негодяйству, бездарности и безжалостности
своих правителей. Совестливые граждане особенно преуспевают в придумы-
вании правителям совести, умные придумывают мудрость, дальновидные -
дальние виды. А те, знай, гребут под себя! Думающим гражданам России
как-то все время не верится, что их верховные правители "до такой сте-
пени...", а они не то что "до такой", но каждый еще, как правило, но-
ровит превзойти предыдущих и дойти до степеней еще неизвестных!
Далек дед от большевистского радикализма, приветствующего "пораже-
ния царизма" на всех фронтах и во всех войнах. Дед не только надеялся
на победу, но, как видно, был в ней уверен.
Уверенность государя в победе подкреплялась смотрами, парадами и
завтраками в офицерских собраниях по случаю блестящих, великолепных и
чудесных прохождений и представлений полков. Да и сам царь был не про-
мах. 25-го мая - "Гулял долго и убил 2-х ворон", а 27-го мая, наобо-
рот: "Долго гулял и убил 2-х ворон", зато 4-го июня - "Ездил на вело-
сипеде и убил 2-х ворон; вчера одну", так что и 3-е июня нельзя счи-
тать пропащим днем. Ездить с ружьем на велосипеде это тоже, знаете ли,
надо уметь. 5-е июня: "Ездил на велосипеде и убил 2-х ворон".
Наконец-то пришли и утешительные известия с Дальнего Востока. 7-го
июня: "Получил приятное известие, что наши крейсера благополучно вер-
нулись во Владивосток, потопив несколько японских транспортов с войс-
ками и военным грузом".
Радоваться победам, хотя и небольшим, но прерывающим полосу сплош-
ных поражений, конечно, естественно, но назвать гибель транспортов с
войсками "приятной вестью" решится не каждый. Человек с большим так-
том, или вкусом, еще не граф, графом его объявят только в 1905 году,
Сергей Юльевич Витте вот как отозвался на газетное сообщение о потере
японцами трех крупных боевых кораблей из 13, блокировавших Порт-Артур
с моря в начале мая 1904 года: "Хотя чужим несчастьям нехорошо радо-
ваться, но не могу скрыть, что последняя неудача Японии с ее флотом
как-то полегчила душу". Эта японская неудача, кстати сказать, чрезвы-
чайно показательна. Броненосец и крейсер столкнулись в тумане, да так,
что оба затонули. Второй броненосец подорвался на собственной мине и
получил тяжелые повреждения. Не были японские флотоводцы и моряки
скроены из какого-то особого непобедимого теста, но учились они непре-
рывно и умели смотреть вперед.
Дневник императора. 16-го июня. Среда. Теплым и тихим утром отпра-
вился на "Александрии" в Кронштадт. Войдя в
Среднюю гавань, осмотрел последовательно четыре достраивающиеся грома-
дины: "Имп. Александр III", "Князь Суворов", "Орел" и "Бородино". На-
шел большой успех в произведенных работах, после моего осмотра в мар-
те, особенно на двух первых судах. В час 20 м. вернулся в Петергоф.
Сделал большую прогулку верхом через Настолово. Читал долго до обе-
да. Вечером около 11 1/2 увидели большой пожар в Кронштадте и услыхали
шесть или семь выстрелов. Оказалось, горела минная пристрелочная стан-
ция и пропало 20 мин, но, слава Богу, из людей никто не пострадал.
Легли спать с тяжелым впечатлением.
Хотел ли царь все посмотреть, или хотели ему показать, не очень яс-
но, но видел он много.
"Все виденное мною имущество для вьючного парка пожертвовано люби-
телем воздухоплавания дворянином Максимовичем".
"В нашем бассейне перед домом полк. по адм. Табулевич показывал и
объяснял устройство своего изобретения лодки с котлом без двигателя.
Модель такого судна ходила по воде. Удивительная мысль!"
Хочется думать, что посещения эти не были разновидностью прогулок,
и люди практические, как у нас и до сих пор водится, визиты именитых
гостей используют для "проталкивания" дела через узкие места.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21