https://wodolei.ru/catalog/mebel/shkaf/dlya-stiralnoj-mashiny/
Он казался слишком старым для студента.
– Вы не инспектор здешнего университета? – спросила она.
– Нет, – удивленно ответил он.
– Но тогда… вы, быть может, полицейский чиновник?
– Нет, – ответил он, еще более удивленный, – почему?
– Мой кузен, очевидно, вас знает, а вы его не знаете. Я подумала, что он потому решился оставить меня с вами, что вы известный в городе тайный полицейский агент…
Она видела, как он вздрогнул, и с притворным смущением воскликнула:
– Вы меня извините, пожалуйста. Поймите, в каком я неловком положении!
И улыбнувшись своей очаровательной улыбкой, добавила:
– Но тогда я имею удовольствие видеть перед собою героя романа, покровителя заблудившихся девиц?
Его передернуло. Она посмотрела на него и вновь улыбнулась.
– Да, я полагаю, – смешался он, – если позволите… Конечно, я должен был представиться…
– О, вы и без этого можете сделать мне заслуженный выговор.
Он с недоумением взглянул на нее и повторил:
– Конечно, я должен был представиться вам…
– Но ведь мы и так прекрасно провели время? – прервала она его.
Это был форменный отпор. Он растерялся и замолк.
– Простите, – начал он опять несколько мгновений спустя, – мне кажется, что я уже видел вас где-то.
– Сомневаюсь! – быстро ответила она…
– Вы с Юга, не правда ли? Я несколько раз был там.
Сильвия молчала.
– Простите, – сказал он, – я позволю себе все-таки представиться вам. Я Дуглас ван Тьювер.
Он пристально смотрел на нее, желая увидеть на ее лице эффект, который произвело на нее его имя. Но Сильвия и бровью не повела.
– Благодарю, – невозмутимо ответила она, – это редкое имя. Вероятно, немецкое?
– Нет, голландское.
– Ах, голландское! Но вы безукоризненно говорите по-английски.
– Мои предки поселились в Америке в 1640 году.
– Ах, какое совпадение! – воскликнула Сильвия. В том же году, когда мои предки приехали в Америку. Быть может, вы видели меня в другом воплощении?
И, помолчав мгновение, добавила:
– Ван Тьюивес, вы сказали?
По лицу его пробежала дрожь, глаза вспыхнули. Она смотрела на него невинными глазами и ждала ответа.
– Ван Тьювер, – серьезно и тихо ответил он, – Дуглас ван Тьювер.
– О, простите! Ван Тьювер. Теперь я запомню.
Она ждала. Она была уверена, что он еще что-то добавит. И, действительно, он добавил:
– Это очень известное в Нью-Йорке имя.
– Ах, в Нью-Йорке так много народу, – сказала она. Они опять замолчали. Он собирался с мыслями.
– На Юге все знают друг друга, – заметила Сильвия.
– Я бы не мог жить в городе, где все знают друг друга, – холодно сказал он.
– Как я не могла бы жить в Нью-Йорке, – ответила Сильвия.
В таком тоне разговор этот дальше не мог продолжаться. Сильвия напряженно думала о том, как выйти из этого положения. Где же, наконец, этот противный Гарри? И сколько времени еще будет она обречена на эту пытку? Вдруг на большой аллее загудел автомобиль. «Вот выход!» – мелькнуло у нее в голове.
– Остановите его, пожалуйста! – воскликнула она. Ван Тьювер инстинктивно поднял руку. И так же невольно спросил:
– Вы уезжаете?
– В Бостон, – сказала она, садясь в экипаж, и бросила оторопевшему спутнику: – До свидания, мистер ван Тьювер! До свидания, до следующего перевоплощения.
4
Сильвия могла убедиться, что новости быстро распространяются в Кембридже. На следующий день явился с визитом Тубби Бэтс, и с первого взгляда на него она поняла, что его привело исключительное обстоятельство.
– Я позволю себе спросить вас кое о чем, мисс Кассельмен, – начал он, усевшись в кресло. – Но я не знаю, имею ли я право… Вы знаете, мисс Кассельмен, какой я болтун…
– О, я обожаю болтовню… – поддержала его Сильвия. Гость просиял. Он больше других напоминал ей ее южных знакомых, и она быстро нашла с ним верный тон.
– Благодарю вас! – воскликнул он. – Это очень мило с вашей стороны.
Он придвинул к ней свое кресло и начал конфиденциальным тоном:
– Речь идет о Дугласе ван Тьювере.
– Я так и думала.
– Значит, что-то произошло!
– Нет, нет, мистер Бэтс, – рассмеялась она. – Выкладывайте вашу историю.
– Сегодня утром позвонил ко мне ван Тьювер и спросил, завтракаю ли я в клубе. Я сказал да, я завтракаю в клубе. Он тоже пришел в клуб и сел за один стол со мной. Товарищи удивились, смотрели на нас во все глаза. Дуглас, не медля, приступил к тому делу, которое интересовало его… – Бэтс смущенно остановился. – Я боюсь, мисс Кассельмен, сделать оплошность. Вам, пожалуй, кое-что не понравится…
– Да говорите, говорите, я сгораю от нетерпения, – сказала Сильвия, улыбаясь.
Так вот! Дуглас начал с того, что рассказал о своем приключении. Вчера вечером он встретил в парке молодую женщину. Она была высокого роста, несколько бледна. Южанка. У нее золотые волосы, и была она в белом платье. «Вы не знаете, кто это?» – спросил он. Я молчал, предоставив возможность ответить товарищам. Но те тоже ничего не знали. «С ней случилась какая-то неприятность, – продолжал ван Тьювер. – Я предложил ей мои услуги, и она приняла их…»
– О, нет! Это неправда!.. – воскликнула Сильвия.
– Нет? Я так и знал, – подхватил Бэтс. – Расскажите, как было дело?
– Кончайте раньше вы вашу повесть, – сказала Сильвия, смеясь.
– Ну, вот! Это была для него совершенно новая роль, – сказал он, – роль покровителя заблудившейся девицы. Такой оригинальной особы он никогда еще не встречал. Она… вы не рассердитесь на меня, мисс Кассельмен?
– Нет, нет, продолжайте…
– Вы услышите кое-что не совсем лестное…
– Да не томите меня!
– Он сказал: «У нее вид настоящей леди, а говорит, как актриса на сцене. Такая находчивая, такая смелая – прямо изумительная!». Так и сказал: «Прямо изумительная!» Наконец спросил, знаю ли я эту девушку. Я, конечно, ответил, что знаю вас. «У нее, – говорит он, – кузен есть, которого зовут Гарри». Я сказал, что это мисс Кассельмен. Тогда он попросил, чтобы я рассказал ему о вас все, что знаю. Я ответил ему, что познакомился с вами у Турлау и все, что я знаю о вас, это то, что вы изумительная.
– Ну, а потом?
– Потом он пожелал еще узнать, что я думаю о вас. Я ответил, что, по-моему, вы прелестнейшая, милейшая, очаровательнейшая девушка, какую мне приходилось встречать в жизни. И это правда. Тогда ван Тьювер сказал… – Бэтс вдруг замолк.
– Это все?
– Нет, это не все. Наш разговор прервали.
– Возможно. Но ван Тьювер успел, вероятно, еще сказать вам, что, по его мнению, я неприятная, вздорная, пустая особа.
Бэтс покраснел. Он стал упрашивать Сильвию, чтобы она рассказала ему о своей встрече с ван Тьювером. Она ответила, что рассказывать нечего. Тогда он предложил ей привезти к ней ван Тьювера. Она ответила решительным отказом. Он убеждал ее, полусерьезно, полушутя, горячился. Ему страстно хотелось видеть, что произойдет из этого знакомства. Все страшно заинтригованы. Он умолял ее. Но Сильвия была непреклонна, и он ушел, удрученный ее отказом, но уверенный, что рано или поздно она все-таки должна будет принять у себя ван Тьювера.
Едва он ушел, явился Гарри. Он пришел выслушать выговор за вчерашнее поведение. Выговор оказался гораздо серьезнее, чем он ждал. К досаде своей, он убедился, что Сильвия совершенно искренне решила не встречаться больше с ван Тьювером.
– Но почему? – настаивал Гарри.
– А потому, что бедные люди, как мы, не могут поддерживать знакомства с такими богачами, не унижая своего достоинства.
– Господи! Да что ты говоришь! Разве мы не равные ван Тьюверу?
– Мы так думаем, но в действительности это не так. Когда ты полюбишь девушку его круга, то ты убедишься, какое расстояние между ними и нами.
Она сдвинула брови и, подумав немного, добавила:
– Кончено. О ван Тьювере я и говорить больше не желаю. И потом… У этого человека слишком много денег. А никто не имеет права располагать такими деньгами, не заработав их своим трудом.
– Сильвия, где ты набралась таких мыслей? – воскликнул Гарри. – Ведь ты говоришь, как настоящий анархист!
Дня через два состоялся вечер-маскарад у миссис Винтроп. Гостей было немного – двадцать четыре человека: двенадцать мужчин и двенадцать женщин, все в красных шелковых домино и золотистых шелковых масках. В перерывах между танцами гости рассыпались по уютным уголкам, и мужчины ухаживали за своими замаскированными дамами. Тубби Бэтс, который ни под каким домино не мог сохранить своего инкогнито, исполнял роль привратника этого рая. Он должен был подбирать пары так, чтобы в каждом танце у танцующих был новый партнер. После танцев выбирали самого искусного и самого неискусного в «любовной игре», затем раздавали призы.
За период своей светской жизни Сильвия преуспела в «любовной игре». Она научилась играть совершенно разные роли и менять свой голос до неузнаваемости.
После первого тура она села и стала ждать. Ее очень занимало, как ее партнер поведет свою роль. Но он не торопился начинать. И по его нерешительности Сильвия скоро поняла, что этот человек смущен и страдает. Она обратилась к нему и прошептала:
– Томность скорее красит женщину, чем мужчину!
– Простите, – ответило огромное домино, помолчав немного, – я никогда еще не участвовал в этой игре.
– Это интереснейшая игра в мире, – убежденно сказала Сильвия.
– Может быть, – ответил он. – Но, по-моему, эта нелепая игра мало говорит в пользу вкуса миссис Винтроп.
«О, Господи, какую это я птицу поймала»! – подумала Сильвия. Голос его показался ей знакомым, но она не могла вспомнить, где слышала его. Она встречала так много людей в последние дни.
– Ну, время от времени такие простые развлечения очень полезны, – сказал она. – Сделайте над собою усилие и начинайте!
– Что же я должен делать?
– Расшевелите, встряхните себя. Скажите мне, что обожаете меня! Что перед лазурью моих глаз тускнеет небосвод!
– Но я не вижу ваших глаз.
– Зачем видеть? Разве вы не знаете, что любовь слепа? Она втянула его в игру. Но в том, что он делал, было очень мало искреннего увлечения и веселья.
– Станьте предо мною на колени, – сказала она.
Он запротестовал. Она настаивала. Он опустился на колени медленно, вяло и неохотно. Сильвия хохотала, как безумная. Наконец и он заразился ее оживлением. Он тоже рассмеялся. Сильвия не сомневалась уже, что встречала где-то этого человека, но кому принадлежал этот голос, вспомнить не могла! Какой странный человек! И что это – робость или недостаток воображения? Когда раздался звонок и пары должны были смениться, она вдохнула с облегчением.
Следующим партнером был Гармон. Она узнала его, прежде чем он успел произнести несколько слов. Гармон не узнал ее, но так как всегда был в состоянии влюбленности, то знал, как держать себя в соответствующих случаях. Он повторил все те слова, которые Сильвия уже слышала от него в предыдущие дни, а Сильвия отвечала ему задорными шутками, на которые никогда не отважилась бы без маски. Они болтали оживленно и весело. Третий партнер молча сел подле нее.
– Я слушаю вас, – начала Сильвия после продолжительной паузы.
– Простите, – сказало домино, – я никогда еще не участвовал в этой игре.
Сильвия тотчас узнала своего первого кавалера. Тот же голос! Те же слова!
– Вы ошибаетесь, – холодно возразила она, – вы лишь двадцать минут тому назад играли со мной в эту игру.
Домино удивленно повело головой.
– Простите, значит, произошла ошибка.
– Очевидно, – ответила Сильвия. – Распорядитель перепутал наши номера.
Но обращаться к распорядителю было поздно. Пары уже сидели по своим местам, и игра продолжалась.
– Что же, будем ждать следующей смены, – сказала Сильвия.
– Зачем?
– Ну, тогда постараемся, по крайней мере, не скучать. Вы не можете сделать маленького усилия и вести роль живее, чем прежде?
– Я постараюсь, – ответил он, – это ужасно глупо, должен сознаться.
– Нет, я с вами не согласна. Я нахожу, что для вас это самая подходящая игра!
– Как так?
– А вот вдумайтесь. Эта игра не что иное, как протест против светской скуки, против приличий и обычаев, принятых в Бостоне.
– Я не бостонец!
– Вы могли родиться в другом месте, но душой вы бостонец. Разве не приятно сбросить с себя шелуху светскости и под маской быть таким, каким хочется быть, не опасаясь быть узнанным или повредить своей репутации?
– О, Господи! – воскликнул он, и в голосе его прозвучала теплая нотка.
Сильвия быстро схватила его за руку.
– Ну, ну, скорей, скорей! Говорите, скажите что-нибудь, пока не поздно.
– О, Господи! – воскликнул он опять.
– Да скажите же что-нибудь! Скорей! Скорей! Жизнь дважды не повторяется, и этот момент уже не повторится. Я не знаю, кто вы. Я не могу подсказать вам ваших желаний. Скажите же, скажите то, что вы от самого себя скрываете.
– О, Господи! – воскликнул он в третий раз. – В самом деле, если бы я мог вас любить…
– Да любите, любите! Кто вам мешает? В течение нескольких драгоценных минут я нераздельно ваша. Забудьте, что вы бостонский брамин в домино. Вообразите себя фавном в лесах Аркадии! Пойдемте, фавн!
Его рука дрогнула.
– Я жду! – прошептала Сильвия.
И домино ответило:
– Я не хочу танцевать. Я хочу только слушать вас. Говорите! Вы искуснее меня в любовных делах.
Сильвия расхохоталась так, что у нее слезы выступили на глазах. Она хотела вытереть их, но не нашла при себе своего платка, посмотрела на одно, другое кресло, на пол. Видя что она ищет что-то, он спросил:
– Простите, вы потеряли что-нибудь?
Эта фраза, как вспышкой, озарила память Сильвии. Не только те же самые слова – тот же голос, то же движение! Сомнений быть не могло. Поиски платка помогли ей скрыть свое смущение.
– Итак, – начала она опять, – я продолжаю. Ваше красноречие победило меня. Я чувствую, что против вашей пылкости мне не устоять. Вы сошли ко мне, как Бог с неба, и ошеломили меня, простую смертную, своей страстью и мощью. Кто вы? Из какого источника черпаете вы свое красноречие и пыл! Я теряюсь в предположениях и догадках!
Сильвия видела, что домино застыло от изумления. Она хотела отойти от него, но любопытство удержало ее на месте. Ей хотелось видеть, как он выйдет из этого положения.
Наконец он заговорил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
– Вы не инспектор здешнего университета? – спросила она.
– Нет, – удивленно ответил он.
– Но тогда… вы, быть может, полицейский чиновник?
– Нет, – ответил он, еще более удивленный, – почему?
– Мой кузен, очевидно, вас знает, а вы его не знаете. Я подумала, что он потому решился оставить меня с вами, что вы известный в городе тайный полицейский агент…
Она видела, как он вздрогнул, и с притворным смущением воскликнула:
– Вы меня извините, пожалуйста. Поймите, в каком я неловком положении!
И улыбнувшись своей очаровательной улыбкой, добавила:
– Но тогда я имею удовольствие видеть перед собою героя романа, покровителя заблудившихся девиц?
Его передернуло. Она посмотрела на него и вновь улыбнулась.
– Да, я полагаю, – смешался он, – если позволите… Конечно, я должен был представиться…
– О, вы и без этого можете сделать мне заслуженный выговор.
Он с недоумением взглянул на нее и повторил:
– Конечно, я должен был представиться вам…
– Но ведь мы и так прекрасно провели время? – прервала она его.
Это был форменный отпор. Он растерялся и замолк.
– Простите, – начал он опять несколько мгновений спустя, – мне кажется, что я уже видел вас где-то.
– Сомневаюсь! – быстро ответила она…
– Вы с Юга, не правда ли? Я несколько раз был там.
Сильвия молчала.
– Простите, – сказал он, – я позволю себе все-таки представиться вам. Я Дуглас ван Тьювер.
Он пристально смотрел на нее, желая увидеть на ее лице эффект, который произвело на нее его имя. Но Сильвия и бровью не повела.
– Благодарю, – невозмутимо ответила она, – это редкое имя. Вероятно, немецкое?
– Нет, голландское.
– Ах, голландское! Но вы безукоризненно говорите по-английски.
– Мои предки поселились в Америке в 1640 году.
– Ах, какое совпадение! – воскликнула Сильвия. В том же году, когда мои предки приехали в Америку. Быть может, вы видели меня в другом воплощении?
И, помолчав мгновение, добавила:
– Ван Тьюивес, вы сказали?
По лицу его пробежала дрожь, глаза вспыхнули. Она смотрела на него невинными глазами и ждала ответа.
– Ван Тьювер, – серьезно и тихо ответил он, – Дуглас ван Тьювер.
– О, простите! Ван Тьювер. Теперь я запомню.
Она ждала. Она была уверена, что он еще что-то добавит. И, действительно, он добавил:
– Это очень известное в Нью-Йорке имя.
– Ах, в Нью-Йорке так много народу, – сказала она. Они опять замолчали. Он собирался с мыслями.
– На Юге все знают друг друга, – заметила Сильвия.
– Я бы не мог жить в городе, где все знают друг друга, – холодно сказал он.
– Как я не могла бы жить в Нью-Йорке, – ответила Сильвия.
В таком тоне разговор этот дальше не мог продолжаться. Сильвия напряженно думала о том, как выйти из этого положения. Где же, наконец, этот противный Гарри? И сколько времени еще будет она обречена на эту пытку? Вдруг на большой аллее загудел автомобиль. «Вот выход!» – мелькнуло у нее в голове.
– Остановите его, пожалуйста! – воскликнула она. Ван Тьювер инстинктивно поднял руку. И так же невольно спросил:
– Вы уезжаете?
– В Бостон, – сказала она, садясь в экипаж, и бросила оторопевшему спутнику: – До свидания, мистер ван Тьювер! До свидания, до следующего перевоплощения.
4
Сильвия могла убедиться, что новости быстро распространяются в Кембридже. На следующий день явился с визитом Тубби Бэтс, и с первого взгляда на него она поняла, что его привело исключительное обстоятельство.
– Я позволю себе спросить вас кое о чем, мисс Кассельмен, – начал он, усевшись в кресло. – Но я не знаю, имею ли я право… Вы знаете, мисс Кассельмен, какой я болтун…
– О, я обожаю болтовню… – поддержала его Сильвия. Гость просиял. Он больше других напоминал ей ее южных знакомых, и она быстро нашла с ним верный тон.
– Благодарю вас! – воскликнул он. – Это очень мило с вашей стороны.
Он придвинул к ней свое кресло и начал конфиденциальным тоном:
– Речь идет о Дугласе ван Тьювере.
– Я так и думала.
– Значит, что-то произошло!
– Нет, нет, мистер Бэтс, – рассмеялась она. – Выкладывайте вашу историю.
– Сегодня утром позвонил ко мне ван Тьювер и спросил, завтракаю ли я в клубе. Я сказал да, я завтракаю в клубе. Он тоже пришел в клуб и сел за один стол со мной. Товарищи удивились, смотрели на нас во все глаза. Дуглас, не медля, приступил к тому делу, которое интересовало его… – Бэтс смущенно остановился. – Я боюсь, мисс Кассельмен, сделать оплошность. Вам, пожалуй, кое-что не понравится…
– Да говорите, говорите, я сгораю от нетерпения, – сказала Сильвия, улыбаясь.
Так вот! Дуглас начал с того, что рассказал о своем приключении. Вчера вечером он встретил в парке молодую женщину. Она была высокого роста, несколько бледна. Южанка. У нее золотые волосы, и была она в белом платье. «Вы не знаете, кто это?» – спросил он. Я молчал, предоставив возможность ответить товарищам. Но те тоже ничего не знали. «С ней случилась какая-то неприятность, – продолжал ван Тьювер. – Я предложил ей мои услуги, и она приняла их…»
– О, нет! Это неправда!.. – воскликнула Сильвия.
– Нет? Я так и знал, – подхватил Бэтс. – Расскажите, как было дело?
– Кончайте раньше вы вашу повесть, – сказала Сильвия, смеясь.
– Ну, вот! Это была для него совершенно новая роль, – сказал он, – роль покровителя заблудившейся девицы. Такой оригинальной особы он никогда еще не встречал. Она… вы не рассердитесь на меня, мисс Кассельмен?
– Нет, нет, продолжайте…
– Вы услышите кое-что не совсем лестное…
– Да не томите меня!
– Он сказал: «У нее вид настоящей леди, а говорит, как актриса на сцене. Такая находчивая, такая смелая – прямо изумительная!». Так и сказал: «Прямо изумительная!» Наконец спросил, знаю ли я эту девушку. Я, конечно, ответил, что знаю вас. «У нее, – говорит он, – кузен есть, которого зовут Гарри». Я сказал, что это мисс Кассельмен. Тогда он попросил, чтобы я рассказал ему о вас все, что знаю. Я ответил ему, что познакомился с вами у Турлау и все, что я знаю о вас, это то, что вы изумительная.
– Ну, а потом?
– Потом он пожелал еще узнать, что я думаю о вас. Я ответил, что, по-моему, вы прелестнейшая, милейшая, очаровательнейшая девушка, какую мне приходилось встречать в жизни. И это правда. Тогда ван Тьювер сказал… – Бэтс вдруг замолк.
– Это все?
– Нет, это не все. Наш разговор прервали.
– Возможно. Но ван Тьювер успел, вероятно, еще сказать вам, что, по его мнению, я неприятная, вздорная, пустая особа.
Бэтс покраснел. Он стал упрашивать Сильвию, чтобы она рассказала ему о своей встрече с ван Тьювером. Она ответила, что рассказывать нечего. Тогда он предложил ей привезти к ней ван Тьювера. Она ответила решительным отказом. Он убеждал ее, полусерьезно, полушутя, горячился. Ему страстно хотелось видеть, что произойдет из этого знакомства. Все страшно заинтригованы. Он умолял ее. Но Сильвия была непреклонна, и он ушел, удрученный ее отказом, но уверенный, что рано или поздно она все-таки должна будет принять у себя ван Тьювера.
Едва он ушел, явился Гарри. Он пришел выслушать выговор за вчерашнее поведение. Выговор оказался гораздо серьезнее, чем он ждал. К досаде своей, он убедился, что Сильвия совершенно искренне решила не встречаться больше с ван Тьювером.
– Но почему? – настаивал Гарри.
– А потому, что бедные люди, как мы, не могут поддерживать знакомства с такими богачами, не унижая своего достоинства.
– Господи! Да что ты говоришь! Разве мы не равные ван Тьюверу?
– Мы так думаем, но в действительности это не так. Когда ты полюбишь девушку его круга, то ты убедишься, какое расстояние между ними и нами.
Она сдвинула брови и, подумав немного, добавила:
– Кончено. О ван Тьювере я и говорить больше не желаю. И потом… У этого человека слишком много денег. А никто не имеет права располагать такими деньгами, не заработав их своим трудом.
– Сильвия, где ты набралась таких мыслей? – воскликнул Гарри. – Ведь ты говоришь, как настоящий анархист!
Дня через два состоялся вечер-маскарад у миссис Винтроп. Гостей было немного – двадцать четыре человека: двенадцать мужчин и двенадцать женщин, все в красных шелковых домино и золотистых шелковых масках. В перерывах между танцами гости рассыпались по уютным уголкам, и мужчины ухаживали за своими замаскированными дамами. Тубби Бэтс, который ни под каким домино не мог сохранить своего инкогнито, исполнял роль привратника этого рая. Он должен был подбирать пары так, чтобы в каждом танце у танцующих был новый партнер. После танцев выбирали самого искусного и самого неискусного в «любовной игре», затем раздавали призы.
За период своей светской жизни Сильвия преуспела в «любовной игре». Она научилась играть совершенно разные роли и менять свой голос до неузнаваемости.
После первого тура она села и стала ждать. Ее очень занимало, как ее партнер поведет свою роль. Но он не торопился начинать. И по его нерешительности Сильвия скоро поняла, что этот человек смущен и страдает. Она обратилась к нему и прошептала:
– Томность скорее красит женщину, чем мужчину!
– Простите, – ответило огромное домино, помолчав немного, – я никогда еще не участвовал в этой игре.
– Это интереснейшая игра в мире, – убежденно сказала Сильвия.
– Может быть, – ответил он. – Но, по-моему, эта нелепая игра мало говорит в пользу вкуса миссис Винтроп.
«О, Господи, какую это я птицу поймала»! – подумала Сильвия. Голос его показался ей знакомым, но она не могла вспомнить, где слышала его. Она встречала так много людей в последние дни.
– Ну, время от времени такие простые развлечения очень полезны, – сказал она. – Сделайте над собою усилие и начинайте!
– Что же я должен делать?
– Расшевелите, встряхните себя. Скажите мне, что обожаете меня! Что перед лазурью моих глаз тускнеет небосвод!
– Но я не вижу ваших глаз.
– Зачем видеть? Разве вы не знаете, что любовь слепа? Она втянула его в игру. Но в том, что он делал, было очень мало искреннего увлечения и веселья.
– Станьте предо мною на колени, – сказала она.
Он запротестовал. Она настаивала. Он опустился на колени медленно, вяло и неохотно. Сильвия хохотала, как безумная. Наконец и он заразился ее оживлением. Он тоже рассмеялся. Сильвия не сомневалась уже, что встречала где-то этого человека, но кому принадлежал этот голос, вспомнить не могла! Какой странный человек! И что это – робость или недостаток воображения? Когда раздался звонок и пары должны были смениться, она вдохнула с облегчением.
Следующим партнером был Гармон. Она узнала его, прежде чем он успел произнести несколько слов. Гармон не узнал ее, но так как всегда был в состоянии влюбленности, то знал, как держать себя в соответствующих случаях. Он повторил все те слова, которые Сильвия уже слышала от него в предыдущие дни, а Сильвия отвечала ему задорными шутками, на которые никогда не отважилась бы без маски. Они болтали оживленно и весело. Третий партнер молча сел подле нее.
– Я слушаю вас, – начала Сильвия после продолжительной паузы.
– Простите, – сказало домино, – я никогда еще не участвовал в этой игре.
Сильвия тотчас узнала своего первого кавалера. Тот же голос! Те же слова!
– Вы ошибаетесь, – холодно возразила она, – вы лишь двадцать минут тому назад играли со мной в эту игру.
Домино удивленно повело головой.
– Простите, значит, произошла ошибка.
– Очевидно, – ответила Сильвия. – Распорядитель перепутал наши номера.
Но обращаться к распорядителю было поздно. Пары уже сидели по своим местам, и игра продолжалась.
– Что же, будем ждать следующей смены, – сказала Сильвия.
– Зачем?
– Ну, тогда постараемся, по крайней мере, не скучать. Вы не можете сделать маленького усилия и вести роль живее, чем прежде?
– Я постараюсь, – ответил он, – это ужасно глупо, должен сознаться.
– Нет, я с вами не согласна. Я нахожу, что для вас это самая подходящая игра!
– Как так?
– А вот вдумайтесь. Эта игра не что иное, как протест против светской скуки, против приличий и обычаев, принятых в Бостоне.
– Я не бостонец!
– Вы могли родиться в другом месте, но душой вы бостонец. Разве не приятно сбросить с себя шелуху светскости и под маской быть таким, каким хочется быть, не опасаясь быть узнанным или повредить своей репутации?
– О, Господи! – воскликнул он, и в голосе его прозвучала теплая нотка.
Сильвия быстро схватила его за руку.
– Ну, ну, скорей, скорей! Говорите, скажите что-нибудь, пока не поздно.
– О, Господи! – воскликнул он опять.
– Да скажите же что-нибудь! Скорей! Скорей! Жизнь дважды не повторяется, и этот момент уже не повторится. Я не знаю, кто вы. Я не могу подсказать вам ваших желаний. Скажите же, скажите то, что вы от самого себя скрываете.
– О, Господи! – воскликнул он в третий раз. – В самом деле, если бы я мог вас любить…
– Да любите, любите! Кто вам мешает? В течение нескольких драгоценных минут я нераздельно ваша. Забудьте, что вы бостонский брамин в домино. Вообразите себя фавном в лесах Аркадии! Пойдемте, фавн!
Его рука дрогнула.
– Я жду! – прошептала Сильвия.
И домино ответило:
– Я не хочу танцевать. Я хочу только слушать вас. Говорите! Вы искуснее меня в любовных делах.
Сильвия расхохоталась так, что у нее слезы выступили на глазах. Она хотела вытереть их, но не нашла при себе своего платка, посмотрела на одно, другое кресло, на пол. Видя что она ищет что-то, он спросил:
– Простите, вы потеряли что-нибудь?
Эта фраза, как вспышкой, озарила память Сильвии. Не только те же самые слова – тот же голос, то же движение! Сомнений быть не могло. Поиски платка помогли ей скрыть свое смущение.
– Итак, – начала она опять, – я продолжаю. Ваше красноречие победило меня. Я чувствую, что против вашей пылкости мне не устоять. Вы сошли ко мне, как Бог с неба, и ошеломили меня, простую смертную, своей страстью и мощью. Кто вы? Из какого источника черпаете вы свое красноречие и пыл! Я теряюсь в предположениях и догадках!
Сильвия видела, что домино застыло от изумления. Она хотела отойти от него, но любопытство удержало ее на месте. Ей хотелось видеть, как он выйдет из этого положения.
Наконец он заговорил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30