Никита посмотрел и ничего не увидел.
- Тебе черника в голову шибанула, что ли? - спросил он.
- Костя-"бобер"! Пионерское, не вру. Четверо их. За нами крались. Увидели, что я оглянулся, и за копну.
- Ну что? - спросил Ленька. - Драться будем?
- Будем, обязательно будем! - сказал Никита. - А ну исчезнем.
Ребята повернулись спинами к копне, прошли несколько шагов между деревьями, потом разом упали на землю и отползли в кусты.
- Давай пропустим их, - шепнул Карпа. Никита кивнул.
Некоторое время никто не показывался, и Никита уже подумал, что Карпа сочинил все это. Но вдруг из-за копны высунулась голова с оттопыренными ушами, и Никита узнал Тодика. Голова осмотрелась, исчезла, и появились все четверо. Они, пригибаясь, пробежали поляну и замерли возле кустов. Костя внимательно осмотрелся.
- Похоже, пятки смазали твои голодранцы, - сказал он Тодику. - Ну ничего, от нас не уйдут. Мы их по одному переловим. Получат, что причитается.
Тодик молчал.
Костя махнул рукой, и четверка гуськом двинулась дальше.
- Следы искать, - командовал Костя. - Раз они бежали, должны ветки поломать, листья оборвать. Прочешем лес. Рассыпаться цепочкой. Пошли!
Тодик шел прямо на кусты, где притаились пионеры. Он шел, задумавшись и глядя куда-то вбок. Не похоже было, что ищет следы. У зарослей он остановился.
"Сейчас увидит, - подумал Никита, - надо выскакивать".
Тодик раздвинул ветки и замер. Потом приложил палец к губам, отпустил ветки и пошел дальше, обходя кусты.
Глава 21
ЛЕХИНЫ УРОКИ
Скоро утих шелест листьев под ногами, и бойскауты скрылись между деревьями.
Ребята двинулись следом.
Первым они догнали Тодика, который шел медленно и часто оглядывался. Тодик тоже увидел.
- Ребята, - зашептал он. - Бегите! Костя с Оглоблей и Валькой хотят вас поколотить...
- Ну это еще - кто кого! - сказал Никита.
- А что это вы здесь делаете? Нас, что ли, ловите? - спросил Карпа.
- Нет. Вас мы случайно увидели. Костя велел...
- Струсил, значит, с нами идти, - сказал Ленька.
Лицо Тодика жалко сморщилось. И от этого уши оттопырились еще больше.
- Не могу я! Чес-слово, не могу. Я клятву дал...
- Какую еще клятву? - спросил Ленька.
- Ну, клятву. Землю ел...
- Тодька! Где ты там! - раздался за деревьями голос Кости.
Тодик испуганно замолчал.
- Ладно, - сказал Никита. - Беги на опушку, жди нас.
- Тодька! - снова закричал Костя. - По шее получишь!
Карпа подмигнул приятелям и крикнул писклявым Тодькиным голосом:
- Костя! Костя! Ой, нога. Ногу подвернул!
Ребята присели за кустами. Слышно было, как чертыхался Костя, продираясь сквозь чащу.
- Чур, с Костей я дерусь, - шепнул поспешно Никита. - Чур, не помогать, вы только тех держите.
- Тодька! - закричал Костя уже совсем близко. - Где ты там, растяпа?
- Я здесь, - пискнул Карпа.
Костя вывалился из кустов и замер, вытаращив глаза. Перед ним стоял Никита, а по обе стороны Карпа и Ленька.
- "Бобры", ко мне! - завопил Костя и бросился в сторону. Карпа подставил ему ногу. Костя упал и закрыл голову руками.
- Вставай, - сказал Никита. - Лежачих не бьют. Биться будем один на один. Понял?
Костя медленно поднялся.
- Один на один, говоришь? - сказал он с недоверием. - А не врешь?
- Не вру! - сказал Никита.
- Ну тогда... Получай! - крикнул Костя и бросился на Никиту, целясь под дых.
Нет, не умел Костя драться. Не учил его Леха Рваный на пустыре за водокачкой на станции Орша.
Леха был веселый пацан. Он учил Никиту и сыпал прибаутками:
- На кулачках, главное дело, не суетись! Драка горячих не любит. На сердитых воду возят, на горячих хлеб пекут! - приговаривал он, уклоняясь от яростных наскоков Никиты.
А потом ловко поймал его кулак, завернул за спину и аккуратно уложил носом в землю.
- Да ты не расстраивайся, - смеялся он. - Научишься... На сердитых воду возят, а на дутых - кирпичи! Давай поднимайся. Давай по новой начнем.
Из Орши Леха поехал под вагоном в Севастополь, а Никита на крыше в Петроград.
* * *
Нет, не умел Костя драться! Никита, не сходя с места, отклонил корпус вправо, и кулак Кости чуть задел ему бок. Костя отскочил на два шага, потом снова бросился, стараясь попасть кулаком в лицо. Никита отпрыгнул. Костя не рассчитал удара и пробежал несколько шагов вперед. Никита коротко ударил его в плечо. Костя упал, взмахнув руками.
- Хватит или еще добавить? - спросил Никита.
Костя вскочил и снова бросился вперед.
- Убью голодранца! - шептал он перекошенным ртом. - Ненавижу!
Никита перехватил кулак, поймал Костю на бедро и уложил носом в землю, заломив руку за спину.
Вышло точно, как работал Леха.
Сидя на спине поверженного врага, Никита оглядел поле боя. Ленька уже гнался за неуклюжим Валькой, который, бросив короб и потеряв шляпу, спасался бегством. А маленькому Карпе приходилось туго. Лежа на земле, он извивался, как ящерица, дрыгал ногами и руками. Длинный Оглобля бегал вокруг и никак не мог навалиться и прижать его к земле.
- Ленька, - крикнул Никита. - Карпа!
Но Ленька сам увидел и бросился на помощь.
Оглобля пнул ногой Карпу, промахнулся и кинулся прочь.
Никита чуть повернул Косте руку. Костя ойкнул, но стерпел. Никита нажал посильнее. Костя молчал.
- Ну что, хватит, что ли? - спросил Никита.
- Хватит... - всхлипнул Костя.
Никита отпустил руку и поднялся на ноги.
- Как это хватит! - закричал Карпа, подбегая и отряхиваясь. - А клятва?
- Ну что ж, - сказал Никита. - Тащи сюда Тодьку.
Костя сидел на траве, растирая руку. Он мрачно посмотрел на упирающегося Тодьку, которого подтолкнул к нему Карпа, и ничего не сказал.
- Повторяй за мной, - сказал Никита. - Я, законченный гад, освобождаю Тодьку Обухова от клятвы.
- Не буду, - сказал Костя.
- Не будешь - по новой начнем, - сказал Никита. - Я шутить с тобой не буду.
- Лежачих не бьют, - сказал Костя, не подымаясь с земли.
- Подымем! - засмеялся Ленька. - За этим дело не станет.
- Ладно, давай без гада, - сказал Никита. - Повторяй: я освобождаю Тодьку от клятвы, которую он мне дал... Когда ты ему клялся, Тодька?
- Пятнадцатого июня, - пропищал Тодька.
- Пятнадцатого июня, - повторил Никита. - Ну!
- Освобождаю, - буркнул Костя.
- Ешь землю, - приказал Никита.
Костя не двигался.
- Ленька! Подыми его, - сказал Никита. - Мы с ним еще раз стыкнемся.
Костя посмотрел на них белыми от злобы глазами, нашарил рукой сухие листья, запихал их в рот, пожевал и выплюнул.
- Теперь иди! - сказал Никита.
Костя поднялся и стряхнул приставший к коленям мох.
- Имей в виду, - предупредил Ленька, - если будешь вредить и агитацию против нас разводить, ответишь по-другому!
- Иди, пока цел, - добавил Карпа и не утерпел, дал Косте слегка по шее.
Бывший патрульный всхлипнул, поднял свой туесок, шляпу и, не оглядываясь, побрел к реке.
Карпа проводил его взглядом.
- Неужели за грибами сюда приезжали? Что, вы ближе не могли найти? спросил он Тодика.
- За грибами. Костя приказал, - сказал Тодик.
- Ну а теперь говори, что за клятву ты давал? - Ленька сурово посмотрел на Тодика.
- Да ну, ребята...
- Говори! Нечего крутить.
- Я очень брезглив... - робко начал Тодик.
- Ну и что? - удивился Карпа.
- Если про гадость какую-нибудь говорят, про лягушек там или червяков... - он поперхнулся и сморщился, - мне худо становится. Прямо рвет меня, и все.
- Да ты про клятву давай!
- Я и даю. Костя, он знал про это. Он все время надо мной издевался... Помнишь, Никита, в гостях у Эрны? Он мне шепнул тогда, что на торте не крем, а белые червяки запеклись...
- Клятва-то, клятва где? - не унимался Карпа.
- Так вот. В тот день, когда катер спасали, - продолжал Тодик, - они с Оглоблей меня поймали и к Косте домой затащили. Костя говорит: "Клянись, что в пионеры не пойдешь, а то мы тебе каждый день за шиворот тритона спускать будем!" А Оглобля из аквариума тритона достал, за живот его держит и мне в лицо тычет. А тритон извивается и рот открывает... Я бы все стерпел, ребята, а этого не мог. Клятву дал... Землю ел.
Тодик опустил голову.
Карпа беззвучно корчился за спиной Тодика, стараясь не расхохотаться. Леньке удавалось сохранить серьезность.
- Ну ничего, - сказал Никита. - Теперь Костя к тебе больше не сунется, не бойся. Идем с нами.
Глава 22
"ТЕЛЬ... ИХ... ИЛ"
- Почему-то обратная дорога всегда короче, вы не замечали? рассуждал Ленька, когда они через десять минут подходили к знакомому крутому обрыву.
- Это потому, что обратно есть больше хочется, - объяснил Карпа.
Катер шел в город через полтора часа. Пока ждали "макарку", успели выкупаться в холодной двинской воде. Потом сидели на желтом песке, тряслись и сохли.
- Вот чудеса, - удивился Никита. - Когда "макарка" приставал, помните, какое течение было сильное. А сейчас тихо.
- Прилив, - объяснил Карпа. - Когда приставали, был отлив в море. А сейчас в прилив морская вода подпирает речную, вот и тихо.
- Вот интересно, а почему бывает прилив и отлив? - спросил Карпа.
Все задумались.
- А это луна притягивает морскую воду, - пропищал вдруг Тодик.
- Иди не ври, - возмутился Карпа. - Почему же она, интересно, речную воду не притягивает?
- Это я не знаю, - сказал Тодик. - А про прилив нам Глеб Степанович объяснял. А он врать не станет.
- Чудеса, - сказал Карпа.
- А почему это пароход "макаркой" кличут? - спросил Никита.
- Купец у нас здесь до революции был, Макаров, - объяснил Ленька. Богатющий был купчина. Ему полгорода принадлежало, и заводы, и пристани, и пароходы... Купца турнули, а "макарки" остались.
Прямо перед ними метрах в трехстах от берега посреди реки торчал черный зловещий остов затонувшего корабля. Острый нос его был задран вверх, а корма исчезала под водой. По борту у носа можно было различить буквы.
- Тель... их... ил, - прочитал Никита. - Что бы это значило, интересно?
- Да "Святитель Михаил" это, - не очень уверенно сказал Ленька. Была в Архангельске такая канонерка.
- Надо бы туда сплавать, поглядеть, - мечтательно сказал Карпа. - Там небось много чего интересного найти можно...
- Чего там глядеть? - засомневался Ленька. - Ржа одна, и только.
- Да ну вас, еще утонем, - испугался Тодик.
- Не успеть, - сказал Никита. - Вон уже "макарка" шлепает.
Володя долго рассматривал сделанную ими карту.
- Подходит, - сказал он. - Здесь, выше по реке, мне приходилось бывать. Тут во время интервенции партизаны были. Я однажды в отряд из города ходил... Леса нетронутые, чудесные места!
Он хлопнул ладонью по столу и весело поглядел на друзей.
- Вопрос с лагерем решен! Райком утвердил лагерь. Во, глядите, это уже нам выделили.
Он вынул из ящика стола плотный серый мешок и с металлическим бряканьем опустил его перед звеньевыми. Потом покопался в кармане штанов и вытянул за длинную цепочку часы с крышкой.
- Денег мешок целый! Специально мелочью дали, чтобы расплачиваться было легче. И часы. Как в лагере без часов?
- Вот это да! - восхитился Карпа.
Никита посмотрел на часы и встрепенулся.
- Сколько времени? - спросил он поспешно.
Володя отщелкнул тугую крышку и гордо показал всем циферблат. Стрелки показывали без пяти минут восемь.
- Ребята, я пошел, - заторопился Никита. - Дело у меня. Срочное дело. Я и забыл...
- Завтра с утра в райком. Про лагерь будем докладывать. Не забудь! успел крикнуть ему вслед Володя.
А Никита уже мчался на улицу, перепрыгивая через три ступеньки. Сокращая путь к театральному скверу, махнул через забор, проскочил перед самой мордой извозчичьей лошади и, задыхаясь, остановился на песочной дорожке.
В сквере было пустынно. Только на одной скамейке сидел моряк с девушкой, да кто-то пел на дальней аллее залихватскими голосами. Эрны в сквере не было.
Он еще пять минут погонял по дорожкам камень, потом побежал домой.
Глава 23
ПРИ СВЕТЕ ЛАГЕРНЫХ КОСТРОВ
Переезд и устройство лагеря закончили в три дня. Труднее всего было провести по узкой речке катер с вещами и оборудованием. Местами берега сходились так близко, что приходилось убирать весла и тянуть бечевой.
А на следующий день "Берег спокойствия" было не узнать. Поднявшись по узкой тропинке, проложенной на скошенном лугу, и сделав несколько шагов между деревьев, вы оказывались на лагерной поляне.
Солнечные лучи пробиваются сквозь густую хвою и пестрой сеткой разукрашивают белые палатки. Из-под приподнятых парусиновых стен видны ровные ряды постелей с аккуратными пирожками подушек. Между палатками и внутри их - никого. Только на другой стороне поляны, у высокого флагштока с красным флагом, стоит часовой с посохом в руках.
За палатками поднимается прозрачная струйка дыма, и оттуда доносятся ребячьи голоса. Дежурное звено готовит обед.
Посредине штабной палатки на вбитых в землю столбиках сооружен дощатый стол. Вместо стульев расставлены сосновые сухие чурбаки. В одном углу в треножнике из жердей стоит знамя отряда в парусиновом чехле, и тут же на столбике барабан, сигнальный горн. И на ремешке карманные часы, которые выдали Володе в райкоме РКСМ для лагеря. В другом углу на таком же столбике сумка с красным крестом, а под ней ведро, прикрытое обрезком доски. На доске жестяная кружка вверх донышком.
На постелях, если откинуть одеяло, окажется матрац, набитый сушеной осокой, а под матрацем - пружинное приспособление из ивовых веток, косо воткнутых в землю.
Кухня - два больших котла, вмазанных в землю. Перед котлами вырыта прямоугольная яма, в стенке которой выложены из камней топочные отверстия, в них жарко пылают сухие еловые дрова. Дымоход прорыт в земле, выложен сверху дерном и заканчивается трубой, изготовленной из древесного ствола с выгнившей серединой. Туго натянутый брезент над котлами защищает кухню от дождей.
Чуть поодаль натянут еще один брезент, под ним самодельный дощатый стол со скамейками по обе стороны - столовая.
В десяти шагах от лагеря шумел лес.
Нет, недаром Володя в первый лагерный вечер, собрав в штабной палатке своих помощников - звеньевых, сказал им, постукивая кулаком по доскам самодельного стола:
- Топорам воли не давать! Ни одной разрытой поляны, ни одного сломанного куста! Костер не должен давать дыма, который за версту виден. Сжигать на костре живые ветки - варварство. Для топлива и других нужд использовать только сушняк:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22