Только на вершине стояла раскидистая рябина. Как она выдерживала пронзительные ветра, трескучие морозы, для всех оставалось загадкой.
Зато на южном склоне было приволье. Скоро среди камней и мха созреет черника, чуть пониже малина откроет ярко бордовые глаза.
На вершине, защищаясь от резких порывов ветра, мама указала на рябину. Около неё стали спускаться, иногда перепрыгивая или переваливаясь через валуны, иногда скатываясь по мелкой россыпи галечника. И вдруг на пути встала непроходимая тайга. Вековые деревья плотными рядами прочно преградили дорогу. Валежник накопившейся за сотни лет лежал непроходимой массой.
С первого взгляда было понятно, что здесь лет двести не ступала нога человека. О тропе не могло быть и речи.
Папа уселся на поваленный ствол ели, ему хотелось сказать супруге несколько слов, но портить настроение он не стал. А мама никогда не признается в собственной вине, даже под пытками. Она вздохнула и стала вытаскивать узелки с провизией. На маленькой вышитой салфетке появились пирожки, соленые огурцы. В крышке от термоса заплескался горячий чай с малиновым вареньем.
Это, конечно, классно сидеть в глухомани и хрустеть солеными огурцами, но надо было искать дорогу. Выход из положения нашел папа, выплеснув остатки чая на усыпанную хвоей землю.
- Если идти вперед, то мы можем ещё сильнее заблудиться. Надо повернуть назад по собственным следам. Сегодня, наверное, не получится попасть на дачу, - сказал папа, довольный до глубины души, и поднялся. Ствол, немного покачавшись, принял прежнее положение.
Тут Элис уловила звуки похожие на музыку. Мама тоже услышала, она тронула отца за руку. Папа прислушался, но ничего не услышал. Он зашуршал валежником, словно медведь, продираясь сквозь запутавшиеся сухие ветки елей. Они возвращались.
Через несколько минут Элис, уже без сомнения, различала модную мелодию. Папа остановился.
- Может покричать?
- Кажется, они идут сюда, прямо на нас, - прошептала мама, словно испугавшись, что кто-то ненароком подслушает их разговор.
Песня слышалась ближе и ближе. Совершенно неожиданно на фоне огромной ели, в метре от Элис и её родителей появился юноша. В руках он держал магнитофон. Элис сразу узнала Сергея, друга Лены. Сзади на Сергея наскочили Лена с тетей Тоней.
- Ой! Здравствуйте! Что это вы делаете в буреломе? - радостно поинтересовалась тетя Тоня. Папа пояснил, что они идут на дачу, и что немного заблудились, не могут найти тропу. Тетя Тоня хлопнула себя по бокам и, запрокинув голову зычно рассмеялась. Оказалось, что Элис с родителями все это время были рядом с тропой...Выяснилось, что они по ошибке стали спускаться с правой стороны от Рябины, а надо было с левой.
Дальше шли вместе, разговаривали. Элис семенила рядом с Сергеем. После Нового Года у них не разу не было случая поговорить... От Лены Элис знала, что Новый Год они встретили замечательно, Лена сказала, что это был самый веселый, счастливый праздник в её жизни.
Вскоре показались крыши дачного поселка. За зиму домики, будто соскучившись, посерели, побледнели, краски выгорели.
А вот и их домик. Элис всегда казалось, что её домик живой, что, увидев родные лица, он хлопал форточками, потягивался, хрустел... Радуясь хозяевам, которые наконец-то соизволили вернуться, домик облегченно вздыхал , предвкушая тепло и уют.
Понимал он и то, что сейчас должно быть закипит работа. Пропуская хозяйку в калитку, Домик ласково подумал:
- Сейчас она глубоко вздохнет, вскинет руки и воскликнет: как хорошо!
Калитка, скрипнув, приветливо раскрыла свои объятья.
- Как хорошо, - глубоко вздохнув и вскинув кверху руки, проговорила мама.
- Сейчас папа начнет ворчать - дом надо красить, калитку смазать....
- Дом надо красить, калитку смазать... - горестно сказал папа, обводя взглядом запущенное хозяйство. На заборе веревками висели прошлогодние засохшие вьюны.
- Не порти настроение, - проворчала мама. - Элис, быстро возьмите корзинку и бегом за листьями. ...Начинаем работать!
- А я бы поиграл с девочкой, - подумал Домик. Ему очень нравится, когда Элис стучит о его стенку мячиком, а он отбивает его перекатами своих бревен, или когда Элис бегает вокруг него, играя в догонялки. У Домика кружится крыша, норовя съехать с места. Но самым интересным занятием для Домика была игра в прятки. Он не понимал, почему Элис не может найти самою себя, когда вот она за соседней стеной...
Глава 7
Дом девочки с бантами
Элис взяла корзину и отправилась в лес, который начинался в двух папиных шагах от забора. Опавшие листья не очень тяжелые, но объемные, поэтому пришлось взять большую корзину, чтобы не бегать много раз. На ручках корзинки болтались две широкие тесьмы. Элис накинула их на плечи, получилось что-то вроде корзинки-рюкзака, очень удобно...
Обычно Элис собирала листву и хвою в кучу, затем её утрамбовывала в корзину. Корзину ставила на пенек, приседала, закидывала лямки на плечи, и потом тащила неудобную ношу к домику. Так было и в этот раз, девочка присела спиной к пеньку, и попыталась поднять корзину, ей это не удалось. Элис дернулась, ещё раз, безрезультатно, словно кто-то держал сзади. Элис скинула ремни, и проверила, что ей мешает. Из пенька торчала щепка, вот за неё корзинка и зацепилась.
Освободив корзину из плена, Элис вновь накинула лямки. Дерг - корзина словно приросла к пеньку. Элис поднатужилась, и дернула корзину со всей силой, раздался треск, поклажа хлопнула девочку по спине. Элис удовлетворенно вздохнула. Она почувствовала, как она подросла за зиму, корзинка теперь не казалась ей такой тяжелой как раньше. Элис поплелась к дому, цепляясь за ветки деревьев. В уме она прикидывала, сколько осталось до полной свободы. Получалось ещё девять корзин.
Вот и домик, Элис хлопнула калиткой и, демонстративно согнувшись пополам, словно от неимоверной тяжести, запыхтела. Папа бросил лопату, и кинулся помогать Элис. Он аккуратно освободил хрупкие плечи. Элис свалилась на траву и прерывисто задышала, обмахивая себя кепкой.
- Артистка, - вдруг сказал папа и пошел к своей лопате.
Элис непонимающе заглянула в корзину, та была пуста. Ни одного листика, ни одной хвойной иголочки, даже дна у корзины не было...
- Странно, куда все подевалось? - подумала Элис.
Вскоре из сарая выудили другую, старую корзинку, перевязали лямки. Папа строго напомнил дочери, что она будет прощена только в том случае, если будет найдено донышко. А сделать это крайне необходимо, иначе мама расстроится ещё сильнее.
Переходя от дерева к дереву, Элис начала поиски. Логически она вычислила, что наверняка понесла утрату на пеньке. Но где найти этот злополучный пенек? Здесь целая уйма этого добра. Дачники постарались, спилили деревьев, а теперь Элис ищи эти пеньки, как иголку в стоге сена.
Вскоре девочка вышла на поляну, залитую солнечным светом. Посередине поляны возвышался красивый добротный деревянный дом. Он уютно примостился под лапником раскидистой ели, в окружении синих васильков и колокольчиков, хотя снег только недавно сошел и им ещё было рановато.
Это была явно не дача. Девочка точно знала, что в прошлом году, этого дома здесь не было. Подойдя поближе к новостройке, она заглянула через невысокий забор.
На крыльце сидела девочка, немного забавная, но добродушная.
- Кикирилла!!! - радостно взвизгнула Элис, и, забыв обо всем на свете, стремглав перемахнула через забор. Элис, наверное, смяла бы девочку в своих объятиях, но кто-то сзади крепко её схватил. Подергавшись пару секунд, Элис сообразила, скинула зацепившуюся за забор корзину и рванула к крыльцу. Но девочка исчезла, словно её никогда и не было.
Элис, зажмурившись, потрясла головой. Не помогло. Когда она вновь открыла глаза, на ступеньках опять никого не было. Элис грустно вздохнула, и побрела вон со двора.
- Померещилось, - успокоила она себя.
Но ей действительно показалось, что на ступеньках сидела девочка с огромным количеством бантиков на голове. Разноцветные банты начинались от макушки, и заканчивались на кончике двух косичек. Элис прекрасно помнила эту прическу. Элис занесла ногу, чтобы вновь перелезть через забор, в этот раз ей показалось, он стал раза в два выше. Когда Элис уже сидела на самом верху забора, со двора раздалось:
- Привет, Элис!
Элис едва удержалась...
Из-за дома выглядывала Кикирилла, собственно персоной. Элис чуть не задохнулась от счастья.
- Так ты на самом деле?.
- Не поняла!? - удивилась Кикирилла, покидая свое убежище, - ты так меня напугала, я думала это снова Кедр, он замучил меня со своей пуговицей. Дед Мороз ему новый костюм подарил, а он все о старой пуговице вспоминает. Потерял где-то, а я ищи.
У Элис заблестели глазки. Так значит Новогодний бал - это не сон!!! Это правда, что она всю ночь танцевала с Воробушком!!! И все, все было правдой!!!
- Слазь с забора, неудобно, наверное, - пригласила Кикирилла Элис. - Ты знаешь, я по тебе соскучилась.
На этот раз Элис поступила более разумно, она медленно сползла с забора, и подобрала валявшуюся корзину. Дна в ней не было...Оно сиротливо висело на заборе. Элис сняла его и чтобы не потерять автоматически бросила в корзину. Донышко, пролетев сквозь корзину, звучно шлепнулось оземь.
Кикирилла уселась на крыльцо, и стала перед зеркалом поправлять распутавшийся бант.
- Не кривляйся, - строго приказала Кикирилла. - Это я не тебе, это я зеркалу, совсем распоясалось, - и Кикирилла протянула стекло Элис так, чтобы она могла себя рассмотреть. На Элис уставилось кривое отражение. Вот оно поползло в стороны, затем резко вытянулось, и захохотало в душераздирающей гримасе.
- Воображала, - буркнула Кикирилла, пряча зеркало, - с нового года словно подменили, изображает из себя, что попало.
- А почему, ты ко мне не приходила в гости? - присела рядом с Кикириллой Элис.
- Дела, - устало протянула та. - Столько всего навалилось сразу, а я всего этого не умею.
- Расскажи, - попросила Элис.
- Чего рассказывать, - махнула рукой Кикирилла, - я даже не могу их напугать.
Элис непонимающе уставилась на Кикириллу. Она меньше всего ожидала такого ответа. Элис помнила, что на балу Кикириллу выбрали хозяйкой тайги, неужели кто-то осмелился её обидеть. Элис представляла, что Кикирилла сейчас почивает на лаврах, пьет горячий шоколад или ледяной лимонад... Все вокруг бегают суетятся, пытаясь угодить госпоже... Но перед собой она видела грустно вздыхающую маленькую девочку на ступеньках.
- А зачем их пугать?
- Какая ты замечательная девочка, ну просто прелесть. - снова вздохнула Кикирилла. - Надо, чтобы они меня боялись.
- Кому надо?
- Моей бабушке.
- По-моему, это смешно, и ты смешная, - улыбнулась Элис.
- Я не должна быть смешной. Я должна быть страшной-престрашной, ужасной-преужасной, и тогда у меня все получится.
- Что получится?
- Я боюсь, что у меня не получится, тем более все, - словно не расслышав вопроса, продолжила девочка. Элис призадумалась.
- А ты постарайся. Если хочешь, я помогу. Давай я первая тебя испугаюсь, предложила Элис, ей очень хотелось разогнать тоску.
- Так просто нельзя испугаться. А давай я тебя хоть чем-нибудь напугаю? Например, скажу тебе, что я правнучка Кикиморы болотной, - и Кикирилла вскинув руки, с растопыренными граблями-пальцами, зарычала. Получилось очень мило.
- У меня мурашки по спине, мурашки... Кикимора болотная - это что-то нехорошее. Мама рассказывала, что Кикимора ночью выходит из болота и зазывает путников, там они и пропадают.
- Что, страшно? - и вдруг перейдя на шепот, Кикирилла предупредила. - Не бойся, я тебя не съем, щекотать не буду, в трясину не потяну - некогда мне! Даже бабушка знает, что нас сейчас никто не боится, все стали грамотными, начитанными. Ученые доказали что нас нет, а как нас нет, когда я вот здесь. Это ученых нет, ты хоть одного видела? - Не дожидаясь ответа на вопрос, видимо он её абсолютно не волновал, Кикирилла предложила девочке присесть.
- Куда?
- Да вот же кресло!
Действительно, рядом с забором стояло роскошное кресло, покрытое голубым мхом. Элис была уверена, что секунду назад его не было.
- Садись, садись, земля уже жалуется, что ты давишь её своими сандалями, приглашала Кикирилла.
Элис присела на краешек кресла, сомневаясь, вдруг это шутка. Но не произошло ничего неожиданного. Тогда развалившись на подушках, она расслабилась. Кикирилла удобнее устроившись на ступеньках крыльца (хотя не понятно, как можно удобно устроиться на ступеньках), защелкала ножницами.
- А почему ты сидишь на ступеньках?
- Потому что я работаю. Сегодня у горы начинается год рождения, и я обещала ей подарок.
- У какой горы?
- У Лысой! Ей исполняется пятьсот лет. Лето рассказывало, что раньше гора была выше, моложе.
- А что за подарок?
- О, это чудная вещь! Я готовлю ей прическу, вернее, головной убор.
Кикирилла продолжила что-то вытворять ножницами. Обрезки зеленой бумаги так и сыпались из-под её быстрых и умелых рук. Около крыльца уже валялась целая куча. Еще несколько секунд, и Кикирилла радостно воскликнула:
- Вот, смотри! - она расправила свое творение. Это была бумажная гирлянда елочек. Похваставшись работой, она повесила гирлянду на плечи.
- Давай, я тебе помогу, - предложила Элис.
- А ты умеешь? - недоверчиво спросила Кикирилла.
- Нас в школе учили.
- А что ты мне голову морочишь: не могу, не буду, не умею. Я тебя уже полчаса уговариваю помочь мне, а ты...
- Когда это ты меня уговаривала? - Элис от удивления, остолбенела.
- Испугалась? - с надеждой в голосе спросила правнучка Кикиморы.
- Очень-преочень, - собралась обидеться Элис.
Кикирилла подтащила к креслу стол, заваленный зеленой бумагой:
- Дерзай, твори, все можно, главное чтоб красиво было.
Элис защелкала ножницами, вырезая гирлянды в виде елочек, берез, цветов.
- А зачем горе нужен головной убор? - поинтересовалась она.
Как говорит гора, ей нужен головной убор для солидности - дама в шляпе! Но я-то понимаю, зачем...
- Зачем?
- Макушка мерзнет.
- Но ведь лето наступает, тепло будет, - напомнила Элис.
- Это внизу тепло, а вверху холодно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36