накладная мойка 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Впрочем, ничего «голубого» в айсберге не было. Кругом белым-бело. Разве что днем, под ясным небом, он станет отдавать в голубизну.
Вновь послышалось рычание, да такое мощное, что, казалось, ожил церковный орган.
Неужели придется лезть на вершину? Впрочем, выбора не было. Встав на четвереньки и впиваясь сильными пальцами в лед, Римо упрямо, рывками, стал продвигаться наверх.
Ах вот оно что: по ту сторону айсберга бродят полярные медведи. Правда, они кажутся совершенно нереальными – такими же нереальными, как их изображения на рекламе прохладительных напитков.
Время от времени животные поднимали головы и поглядывали на человека большими влажными глазами. Тот дружески махал им рукой. Внезапно один из гигантов, словно ободренный этим приветствием, стал карабкаться наверх, к Римо. Затем, по-видимому, потерял интерес, скатился по склону на толстой белой заднице и, достигнув гладкого ровного льда, смешно завертелся на месте.
Когда же медведи не на шутку оживились и принялись нервно расхаживать вокруг возвышения, где находился Римо, он наконец спохватился. Пора позаботиться о защите своего убежища.
Спускаться куда труднее, чем подниматься. С полпути Римо пришлось ринуться вниз на животе, чтобы увернуться от зверя, рванувшегося ему наперерез. У подножия Римо вскочил на ноги и опрометью бросился к форду, опережая животных на каких-нибудь полшага.
Ухватившись за ручку, Римо судорожно дернул дверцу. Ее, конечно же, заклинило – очевидно, замерз замок. Пришлось изо всех сил стукнуть по запору костяшками пальцев, и… дверца распахнулась.
Римо нырнул в кабину и уже хотел было закрыться в своем убежище, как вдруг в обшивку вцепилась огромная когтистая лапа.
Несчастный ударил по лапе. Медведь зарычал. Все остальные откликнулись на его рев и неуклюже затрусили к машине. Каждый медведь весил, должно быть, добрые четверть тонны, и вот все они обступили форд и стали раскачивать его из стороны в сторону, прижавшись к стеклу мокрыми черными носами.
Римо снова ударил по лапе. Она тотчас резко взметнулась вверх, готовая нанести смертельный удар. Только молниеносная реакция помогла Римо увернуться.
Зато он наконец захлопнул дверь и мгновенно поднял стекло.
– Замечательно! Теперь я взаперти.
Медведи окружили машину и топтались подле, наверное, еще с час. Они пробовали форд на зуб и раскачивали, словно люльку. Римо, впрочем, от души надеялся, что им скоро надоест, поскольку он зверски проголодался и вознамерился поймать рыбу. Рыба, наряду с уткой и рисом, являлась составной частью его диеты. О медвежатине и речи быть не могло.
Римо упорно шарил в бардачке в поисках хоть какого-нибудь подобия снастей, как вдруг один из медведей – самый крупный, тот, который пытался влезть к нему на гору, – опустил громадные передние лапы на задний бампер и принялся толкать машину.
– Ничего себе шуточки! – хмыкнул пленник.
Форд тем временем сползал к полынье. И это при том, что стоял «на ручнике». На льду оставались лишь следы цепей, которыми были обмотаны шины.
Римо вдавил в пол ножной тормоз. Похоже, безрезультатно – форд по-прежнему двигался вперед. Неожиданно зверь потерял равновесие и смешно завалился набок, но тут же поднялся и снова принялся за свое.
Остальные медведи уже попрыгали в воду и, блестя круглыми черными глазками, словно приглашали Римо присоединиться.
– Ладно, представление окончено! – проворчал он и стукнул кулаком по двери. – Эй ты! Пошел вон, кыш!
Но медведь и не собирался уходить. Он по-прежнему неустанно толкал машину, словно им овладела навязчивая идея непременно искупать человека в ледяных водах Арктики.
Римо ничего не оставалось, как выйти из машины. Он сердито хлопнул дверцей, как поступают автомобилисты, машину которых стукнули сзади.
– Ты чем там занимаешься, черт бы тебя побрал, а? – заорал он.
Медведь отскочил от форда и отступил на несколько ярдов. Уселся на лед, задумчиво поскреб снег когтистой лапой. Затем вдруг зевнул, раскрыв громадную розовую пасть с длинными клыками – настоящая пещера со сталактитами.
– И смотри, только подойди ко мне! – добавил для острастки Римо.
А вот этого полярному медведю говорить, пожалуй, не стоило. Поскольку без всякого предупреждения зверь вдруг опустился на все четыре лапы и галопом понесся на Римо, мощный и неукротимый, как экспресс.
Двигался он на удивление быстро, но человек оказался проворнее. Он бросился медведю навстречу, сбил с ног и изо всех сил ударил стальным кулаком по носу.
И тут же резко отскочил в сторону. Какое-то время медведь лежал неподвижно, точно подстреленный, затем поднялся, затряс головой и снова бросился на пришельца.
– Тебе мало, да? – рявкнул Римо и снова врезал.
На сей раз послышался громкий хруст – это переломился позвоночник. Мертвый медведь распростерся на снегу, а форд тем временем скатился с ледяного уклона в холодную серую воду.
– Черт! Черт бы вас всех побрал! – заорал Римо, чем сразу же отпугнул остальных медведей. – И этого Чиуна тоже!
Задыхаясь от ярости, он подошел к трупу и что есть силы пнул его под ребра.
Если бы так можно было исправить ситуацию!
Он стоял на льдине один-одинешенек, лишившись своего последнего прибежища, и чувствовал, как арктический холод проникает в каждую клеточку тела, безжалостно высасывает из него остатки тепла и энергии. Каждый вдох отдавался в груди резкой болью. Легкие обжигало, точно огнем. Римо стал дышать медленнее, пытаясь согреть ледяной воздух во рту.
«Как бы поступил в подобной ситуации Шэнг?» – пронеслось в голове Римо.
И вдруг на него пахнуло теплом убитого медведя – к счастью, ветер усилился.
Щелкнув пальцами, Римо опустился на четвереньки и заполз под еще не остывшую тушу медведя в надежде, что таким образом продержится до утра.
* * *
Во сне он бродил по просторам Арктики. Повсюду, насколько хватало глаз, тянулись бескрайние льды и снега. Солнце висело низко, словно и оно медленно умирало от холода. Вздымая тучи сверкающих, как алмазы, снежинок, завывал ветер.
И вдруг на снегу сверкнули чьи-то следы. Римо тут же двинулся по ним, потому что такие следы оставляют только сандалии корейцев.
Как же это удивительно, что за три тысячи лет след от сандалий не исчез и ничуть не изменился!
Римо не задавался вопросом, откуда взялась такая цифра. В этом безвременье, ледяном царстве снега и ветра, он просто знал, что прошло три тысячи лет. Просто знал и все.
Вскоре он наткнулся на владельца сандалий. Тот сидел в ледяной пещере и дрожал всем телом. Из-под белого покрывала высовывались ноги – голые, со смуглой коричневой кожей.
Римо приблизился. Мужчина поднял на него глаза.
– Я не собираюсь сражаться с тобой, призрак! – заявил он.
– Вот и хороню, – отозвался Римо.
– И поступаю так не ради твоего блага, а ради будущего Дома Синанджу, который в мои дни еще только-только начинает свое существование.
– Мне все равно.
– Я намерен сообщить тебе нечто важное.
– Выкладывай! – кивнул Римо.
– Первое: береги тех, кого любишь. Я был влюблен до безумия, а принес предмету своей страсти одни только страдания. Ты должен любить мудро или не любить вовсе.
Римо промолчал.
– Второе сообщение еще важнее.
– Да?
– Ты должен проснуться.
– Проснуться?
– Потому что можешь замерзнуть, если не последуешь моему примеру.
– То есть?
Но кореец лишь покачал головой и, ухватившись за край покрывала, натянул его на самый лоб, где кустились густые черные волосы.
Римо успел только заметить, что у приснившегося ему призрака мохнатая морда, черный влажный нос и невыразимо печальные круглые глаза.
* * *
Харолд В. Смит необычайно широко раскинул свои сети.
Казалось, весь земной шар окутала некая паутина. Она затеняла его светлый лик, словно чужеродная нервная система, – именно такими словами он охарактеризовал бы неизвестную доселе реальность, которую теоретики некогда называли киберпространством. Люди отправляли в эту сеть послания, выясняли свои отношения, создавали новые символы, эмотиконы – что-то вроде специально закодированных улыбок и гневных гримас – с целью усовершенствовать беседу, происходящую на электронном уровне, чтобы передать малейшие нюансы и оттенки смысла и настроения, которые прежде передавались только непосредственно.
Одним из таких неологизмов века электроники стало слово «рыболов». «Рыболов» – это тот, кто беспорядочно и анонимно просматривает все информационные сети и сводки новостей, но сам никогда не отправляет посланий. «Рыболов» просто раскидывает свою сеть, сидит и наблюдает за происходящим. Другие о его существовании не подозревали.
В прошлом, когда информационное пространство ограничивалось лишь несколькими компьютерами, находившимися в распоряжении властей и ученых, Харолд В. Смит, просматривая и беспрепятственно выуживая ценные сведения, постоянно следя за ходом информационных потоков, каждый раз с нарастающим ужасом думал, что наступит день, когда каждый средний американец обзаведется собственным компьютером и станет делать то же самое.
Харолд В. Смит страшился этого дня. Нет, в общем-то ничего особенного. В том, что компьютером обзаведется каждый средний американец, есть и свои положительные стороны, но…
Больше всего тревожила Харолда В. Смита перспектива информационного взрыва. Поскольку в такой ситуации резко возрастет нагрузка на системы КЮРЕ. Ведь организация получала информацию с нескольких уровней: частично путем прослушивания телефонных разговоров, частично – прочими незаконными методами.
КЮРЕ внедрило своих агентов повсюду – от Агентства национальной безопасности до Министерства сельского хозяйства. Сообщения поступали по почте, телефону или с оказией, а в последнее время – электронной почтой. И ни один информатор не ведал, что работает на Харолда В. Смита. Впрочем, многие из них считали, что связаны с ЦРУ.
Итак, данные поступали к Смиту непрерывным потоком. Большая их часть шла, что называется, в корзину, то есть стиралась из памяти компьютеров в силу своей незначительности. Часть хранилась в памяти с целью дальнейшего использования или изучения. Но была и еще одна, совсем малая толика – информация, на которую следовало откликаться немедленно.
Распространение персональных компьютеров и прочих электронных средств обмена информацией привело к невиданному расширению области доступных почти каждому данных, которую теперь следовало контролировать Харолду В. Смиту.
И он незаметно для всех занимался своим делом. Совсем недавно, например, изобрел такой адрес для электронной почты, который нельзя было отследить, вернее, его никак нельзя было связать с санаторием «Фолкрофт», а уж с самим Харолдом В. Смитом тем более.
Чуть раньше глава КЮРЕ разработал специальные программы, чтобы вылавливать из сети интересующие организацию события и названия.
И никакие компьютеры и шифровальщики в мире не могли внедриться в систему отобранных КЮРЕ данных. На это был способен лишь разум гения. Вот потому-то Харолд В. Смит и продолжал спокойно заниматься своим делом.
Он распределил информацию по группам, обозначив каждую своим знаком. По сути, такой код являлся электронным эквивалентом граффити: большую часть этих символов можно было просто нацарапать карандашом на клочке коричневой оберточной бумаги.
От внимания Смита не ускользали и самые незначительные на первый взгляд новости. Он выработал весьма оригинальный способ обработки этого потока тривиальной ерунды, зачастую содержавшей крупицы ценнейшей информации. Способ представлял собой своеобразную трансформацию метода быстрого чтения, при котором читатель быстро пробегает страницу глазами, подсознательно выхватывая из текста самую суть.
И когда сам шеф КЮРЕ применял метод скорочтения на деле, глаза его так и выхватывали ключевые слова. Смит уподоблялся процессору по обработке данных.
Перед ним уже промелькнул целый свиток, составленный из беспорядочно отобранных сведений, потом вдруг глаз зацепился за некое слово, и шеф КЮРЕ рефлекторно потянулся к «мышке».
Смит даже не успел зафиксировать его в памяти. Теперь же на экране высветилось таинственное: Санонджо.
Смит протер усталые серые глаза.
– Санонджо? – пробормотал он и нажал на пакую-то клавишу. Тотчас появился текст в рамочке:
«Санонджо: такого понятия не существует».
Зная, что репортеры зачастую страдают неграмотностью и небрежностью, Смит на всякий случай попробовал несколько других вариантов – Синанджо, Сананджу, но всякий раз в рамочке возникала та же надпись.
Пришлось вызвать на экран сам текст – краткий обзор новостей из Юмы, штат Аризона. Смит внимательно изучил его.
"Аризонский вирус (АВ)
Новая форма хантавируса способна стереть с лица земли небольшую группу индейцев, которые веками жили в юго-западной части Аризоны. Племя санонджо в пустыне Соноран мирно соседствовало с другими индейскими племенами навахо и хопи, а также белыми. Сохранившиеся письмена свидетельствуют о том, что индейцы санонджо никогда ни с кем не воевали. Теперь же, с распространением нового вируса, смерть как косой стала косить этих славных жизнелюбивых людей".
Смит подвел курсор к слову «хантавирус» и прочитал:
«Хантавирус: род аэробного вируса, источником и распространителем которого предположительно являются грызуны. Обнаружен в их кале. Впервые открыт во время войны с Кореей путем клинических исследований, проводимых врачами армии США. Название происходит от реки Хантаан. Симптомы как при легочной пневмонии – кашель, озноб, быстрое ухудшение состояния, далее кома. Смерть может наступить через сорок часов после заражения, если сразу же не начать лечение».
– Странно… – пробормотал Смит.
Сводка новостей в целом оказалась малоинтересной, за исключением разве что этого слова, «Санонджо», вызвавшего определенные ассоциации.
А час спустя, когда глаза уже совсем устали. Харолд В. Смит отключил компьютер и озабоченно нахмурился.
«Только зря время потратил», – решил он в конце концов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34


А-П

П-Я