Сантехника супер, приятный ценник
Дождь всё усиливался.
Вдруг всё очень резко померкло, возникла непонятная боль в затылке. Он вдруг понял, что теряет сознание.
Время номер пять. «Междуречье»
–= времени нет =-
Он вдруг оказался вне тела, вне самого себя, как бы воспарив вокруг и одновременно стоя на земле. Вокруг было тихо, очень тихо. Не было дождя, вместо него шёл снег; такой большой снег с пушистыми снежинками. Ветра не было, поэтому он так неспешно валил хлопьями на него, создавал красивую завесу.
Было темно, чего-то он не видел, скорее даже ничего не видел, ему казалось, что это пропасть. Справа и слева, сверху и снизу одна бездонная пропасть. А сам он стоит посреди неё, или же наоборот падает в неё.
Вдруг он увидел чьё-то лицо вдали. Да, это точно было лицо; оно мелькнуло там в темноте как вспышка фонарика на долю секунды, причём так слабо, что он не смог ничего толком разглядеть.
Вдруг он пошёл. Сам. Не по собственной воле, а просто пошёл вперёд, туда, где видел только что лицо. Он не понимал, как он идёт, если внизу нет дороги. Ног он не чувствовал, как и рук, и тела и вообще он ничего не чувствовал. Тогда он попробовал поднять руку, а она его не слушалась, но работала самостоятельно без его желания.
Это было не его тело, он не владел им, а скорее тело владело им.
Он побежал. Это было самое прекрасное чувство, которое он когда-либо получал. Хотя он не мог ощущать, ему было хорошо, он просто летел.
Вокруг вдруг стало светать, солнце вышло из-за туч, перестал снег. Он бежал по зелёной лесной тропинке, выбегая из леса на полянку, где за невысоким забором играли дети. Он захотел подойти к ним, но забор вырос до неба, преграждая ему путь. А потом там появилась дверь, она открылась, он вошёл.
Дети возились в песочнице и качались на качелях. Такие беспечные и свободные. Им было весело, ему тоже. Он решил с ними поиграть, и присел рядом, уткнув руки в песок.
Солнышко пригревало, запели птички, подул такой лёгкий приятный ветерок. На песок рядом с ним сел майский жук, потряхивая усами.
Здесь было хорошо, можно было делать вообще всё – никто не мог запретить. Вдруг он вскочил, отбросив песок в сторону.
– И это всё? – заорал он. – Это всё, что ты можешь?! Хочешь меня подкупить этой иллюзией, сулишь мне золотые горы и молочные реки?!! Свистни в... Ну, не при детях. Я здесь хозяин, я создаю этот мир, а не кто-то другой. И я его убираю.
Всё, что он видел, дёрнулось и пропало. Он вновь стоял или парил посреди ничего; мир грёз пропал. Он вновь увидел тихо мерцающее вдали лицо, но на этот раз он никуда не пошёл. Он остался на месте, всматриваясь в лицо, и лицо само поплыло к нему.
Это был он сам, только уже в полный рост. Он сам стоял перед собой, такой беззащитный, спящий, он лежал перед собой.
– Я хочу туда!
Время номер шесть. «Ночь»
–= 22:00, 2 часа назад =-
– Ты зачем это сделал, а?!
– Не... А как я должен был? Сам же сказал, что глушить.
– Да, глушить, но только в экстренных случаях, когда сами не отдают. А ты его со спины, и убил! Влом было что ли подойти с ножом и потребовать деньги?!
Он слышал все эти разговоры. Тело ныло, он очнулся как раз вовремя. Его разбирало какое-то нехорошее чувство. Что же это получается? Он до сих пор не встретил ни одного достойного противника, даже эти, которые смогли добраться до него, сделали это случайно. Это воры. Простые уличные воры.
Его одолено уныние, ему стало грустно от этих мыслей. Вдруг, против собственной воли, его тело воспряло. Его разум наполнила ярость и дикое желание убивать. Он приподнялся. Лицо его озарила страшная улыбка, зубы обнажились. Его глаза расширились.
– Не-е-ет, всё, – говорил тот в куртке своему напарнику, осматривая дорогу, не идёт ли кто, – всё. Теперь нас посадят. За убийство!
На этом слове раздался резкий хлопок и хлюпанье. Он резко обернулся. Он увидел своего напарника, но теперь из груди у него торчало что-то, похожее на руку. Его глаза чуть не выпали из орбит, когда он увидел убийцу за спиной убитого.
Номер триста тридцать.
Легион рывком вынул руку из убитого, расплёскивая кровь. В груди убитого зияла широкая дыра. Кастет был поломан от такого удара.
Легион никогда бы не подумал, что человек может двигаться с такой скоростью, если бы сам не развил её. Двумя молниеносными прыжками он оказался рядом со вторым, и одним движением оторвал ему голову. Номер триста тридцать один.
Два трупа валялись в переулке. Он улыбался.
– Я чувствую это. Игра началась, мой противник приближается.
Выстрелом он остановил легковушку. За рулём сидел усатый дядька. Легион попросил его пересесть на сидение пассажира, тот повиновался. Как только он пересел, Легион сел на место водителя и проткнул ему шею ножом. Номер триста тридцать два.
В минуте езды была АЗС, где как раз заправлялся здоровенный Хаммер. Чувачок в жёлто-синей униформе заправлял его девяносто пятым.
Легион выстрелил им по колёсам.
– А ну вышли все живо!
В качестве руководства к действию он выстрелил в кассиршу в пяти метрах отсюда. Номер триста тридцать три.
– Свяжи их! – он подал девушке, вылезшей из Хаммера длинную верёвку. Она шустро привязала двух заправщиков и своего парня к колонне.
В это время сзади к нему подъехала девятка, оттуда выскочил человек. Нельзя было отвлекаться, он выстрелил ему в грудь и лоб. Номер триста тридцать четыре.
В то время как привязанные рабочие сидели тихо, парень пытался вывернуться и что-то орал матом. Легион понимал его чувства, но разбираться с ним не хотел. Вместо этого он приказал его девушке лечь на живот, руки за голову. Как только она легла, он сел за руль девятки и припарковал её на ней. Она не могла даже заорать, настолько сильно её сдавило.
Из багажника он выудил канистру, заправил её остатками бензина, протил немного в качестве шнура и разлил на колонку. После чего он сел в свою легковушку и выстрелил в канистру, резко отъезжая.
Через несколько секунд всё рвануло круче чем могут нарисовать.
Номера с триста тридцать пятого по триста тридцать восемь.
Он гнал изо всех сил, позади него полыхала стена пламени. Зрелище было впечатляющее, но нельзя было останавливаться. На расстоянии в пятьсот метров он остановился. Прошло ещё несколько секунд и в дело вошло подземное хранилище.
Дикий рёв и столб пламени высотой метров в сто озарил окружающие дома. Легион резко дал по газам и стал сваливать оттуда. Сейчас полетят раскалённые куски, нужно бежать от этого града.
На перекрёстке сидел безногий инвалид в коляске и блестящей кепке. Машина врезалась в него так, что он перелетел через неё и упал на шипованную ограду рядом. Штыри проткнули его мясо. Номер триста тридцать девять.
Он продвигался уже пешком далее. Он не ощущал усталости, а наоборот его распирало желание действовать.
После перекрёстка шёл какой-то пруд с парком. Точнее парк с прудом. В общем они были взаимно друг в друге и все были счастливы. Тут тренировалась местный ФК, как раз было поле.
Но это было потом. А сейчас под навесом сидели две мамаши с колясками и о чём-то трепались. Он подскочил к одной из них и ударом приклада вбил ей нос по самый затылок. Номер триста сорок.
Какая жалость, а ведь у неё были прекрасные натуральные рыжие волосы и два ребёнка в коляске уже спали.
Вторую мамашу он попытался угробить тем же ударом, но она увернулась. Тогда он врезал ей прикладом сзади по шее. Она грохнулась на четвереньки, отхаркивая кровь. Лёгким движением рук он свернул ей шею. Номер триста сорок один.
«Какая же жара, несмотря на дождь и холодный ветер. Так всегда бывает, когда начинаешь работать в экстремальных условиях. Обычно есть выбор, но сейчас его не было.»
Какое-то странное напряжение просачивалось изо всех пор мироздания. Он не знал, что это такое было, откуда это. Не знал он это и когда втолкнул обе коляски с суммарно тремя детьми в воду и простоял на них три минуты, ожидая смерти. С триста сорок второго по триста сорок четвёртого.
Лишь после этого он додумался осмотреть свою поверхность. Совершенно неожиданно во внешнем правом кармане плаща он нашёл небольшой круглый агрегат с торчащей из него тонкой проволокой. Это был передатчик, кто-то знал о его местоположении.
По парку проехала и остановилась в нескольких метрах от него синяя машина с двумя ментами. Они выскочили, и что-то заорали, направив на него пистолеты.
Впервые в жизни он видел трассировку пуль. Он видел траекторию, по которой они летели к нему, и он знал, как избежать столкновения. В два шага он достал калаш и в следующий шаг выстрелил в стекло машины. Пуля настигла мента в области сердца и откинула назад. Номер триста сорок пять.
Со вторым они немного поиграли в ковбоев, кто кого пересидит. Один на один, у обоих заряженное оружие.
«В этой ситуации единственно правильным решением будет – стрелять наугад. В момент выстрела следует резко броситься в сторону, при этом не теряя прицела.»
Труп второго мента лежал слева, а сам Легион справа. Он был здоров. Номер триста сорок шесть.
Никто не выдерживал простой вещи – напора. Кто приложит больше усилий, тот и победитель в конечном итоге. Но, усилия нужно прилагать ещё и в нужном аспекте.
Убить всех.
Он шёл дальше. Да, тут была вечерняя тренировка. Команда бегала по полю, где-то под навесом сидел тренер. По дороге он повстречал крепкого паренька в форме, но явно не этой команды. Сначала подсечка, тут же он присел на упавшего и стал кромсать его спину ломиком, насаживая там неглубокие раны. Номер триста сорок семь.
Через пару минут он перелез через скромный забор и очутился на футбольном поле.
«Всё это может сделать обычный человек, каких-то особых навыков не нужно, достаточно желания и концентрации на конкретной цели. Тогда всё будет в ваших руках.»
Каким-то неуловимым движением он накинул сзади на шею тренеру удавку и повалил его на задницу. Через тридцать секунд всё было кончено. Номер триста сорок восемь.
«Змеи дня, знаменующего конец эпохи, выползают из своих нор на поверхность.»
Он как будто слышал музыку. Музыку дождя и музыку загробного мира в одном флаконе человеческой оболочки. Голос, женский и тягучий, напевал что-то неземное по своей красоте. Под этот голос можно было умереть или выжить, как повезёт.
Подобно древнему войну он зажал по ножу в руке и вырвал из команды на поле одного игрока. Сзади в бочины до полного упокоения. Номер триста сорок девять.
Игрок с надписью «Корявов» на спине был близко и отправился к праотцам тем же путём. Номер триста пятьдесят.
А дальше всё пошло не по такому романтическому сценарию. Он услышал где-то вдалеке пробивающийся сквозь музыку и песню шум моторов. Они были ещё далеко, километрах в трёх, но они ехали сюда.
Наиболее близкий игрок ринулся к нему, из-за чего и получил нож в шею. Номер триста пятьдесят один.
Легион снова достал калаши. Словно раскалённый нож проходит через сливочное масло он пробирался сквозь заслон из живых людей, которых он последние несколько часов не оставлял за собой. Минутная перестрелка, а сколько трупов сразу образовалось.
Номера с триста пятьдесят второго по триста шестьдесят восьмого.
Машины приближались очень быстро, надо было уходить.
В свете молний хорошо было видно поле с травой и лежащими на ней футболистов. Через поле бежал безликий человек в плаще с рюкзаком и автоматами.
У ворот на него набросился прятавшийся доселе вратарь. Вот ведь какой подонок. Легион не ощутил никакой боли, только визуальное подтверждение сообщало, что его пытались вырубить. С дьявольской ухмылкой он схватил слегка охреневшего вратаря за шею одной рукой и поднял в воздух. Чуть прищурившись, он сломал ему кадык пальцами. Номер триста шестьдесят девять.
Со спринтерской скоростью он пробежался по дорожке до здания администрации парка. Машины двигались теперь не только сзади, но и спереди ехало немного.
Он ворвался в здание администрации, высадив дверь плечом. Он уже не разбирал дороги, кого-то он заприметил вдалеке. То был сторож, которому он врезал с ноги по голове, после чего жестоко добил, разбив голову об пол. Номер триста семьдесят.
Вдруг всё затихло. Он был в здании, из которого было два выхода, один из которых он использовал для входа. И оба входа залеплены теперь теми, кто приехал. Но у него было преимущество: он точно был в курсе их расположения, ибо слышал, а они про него ничего не знают.
–= 23:00, 1 час назад =-
«Представь: всё горит, повсюду огонь, не вздохнуть, даже нельзя открыть глаза. И тишина... Тогда ты слышишь собственное сердце, как кровь пульсирует в венах, как она шумит в ушах. И даже сквозь закрытые веки видны тела горящих людей – матерей с детьми, их мужей и прочей черни. Забор стоит перед твоими руками, выжигая жизнь... Тихо! Продолжаем.»
Выход был со второго этажа. Они никогда не ждут, что оттуда будут выходить живые. В этом их ошибка.
А голос всё пел, вселяя надежду и наполняя тело силой.
Он бросил в окно принтер и вылетел вслед за ним. Точно на конце траектории его прыжка была машина. Чёрная волга, по бокам которой стояли люди в синем камуфляже. Сразу после приземления он сорвал человеку с рупором голову, поднял её над собой и шваркнул об землю. Номер триста семьдесят один.
Совершив невероятный прыжок через машину, он увернулся от удара прикладом и засадил бьющему кулаком в грудь. Что-то прогудело у него мимо уха, но он не слушал, а продолжал жестоко избивать жертву по бокам, после чего одним движением достал ножик и перерезал ему глотку. Номер триста семьдесят два.
Он выхватил у этого ещё обоймы для калаша и пошёл в бой. Из-за угла по нему открыли огонь спецназовцы.
Благодаря своей одежде он стал почти незаметен в темноте, нужно было только пригнуться и слиться с чем-то тёмным.
Они прекратили огонь, ибо потеряли цель. Недвижимая доселе волга заурчала, врубила дальний свет и покатилась на них. Двое отпрыгнули, одному не повезло. Она протащила его метров двадцать и нырнула за поворот. Номер триста семьдесят три.
Волга пронеслась где-то вдалеке и заглохла. Кто-то что-то крикнул. Во тьме парковых деревьев что-то заблестело, а потом из темноты показался Легион.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Вдруг всё очень резко померкло, возникла непонятная боль в затылке. Он вдруг понял, что теряет сознание.
Время номер пять. «Междуречье»
–= времени нет =-
Он вдруг оказался вне тела, вне самого себя, как бы воспарив вокруг и одновременно стоя на земле. Вокруг было тихо, очень тихо. Не было дождя, вместо него шёл снег; такой большой снег с пушистыми снежинками. Ветра не было, поэтому он так неспешно валил хлопьями на него, создавал красивую завесу.
Было темно, чего-то он не видел, скорее даже ничего не видел, ему казалось, что это пропасть. Справа и слева, сверху и снизу одна бездонная пропасть. А сам он стоит посреди неё, или же наоборот падает в неё.
Вдруг он увидел чьё-то лицо вдали. Да, это точно было лицо; оно мелькнуло там в темноте как вспышка фонарика на долю секунды, причём так слабо, что он не смог ничего толком разглядеть.
Вдруг он пошёл. Сам. Не по собственной воле, а просто пошёл вперёд, туда, где видел только что лицо. Он не понимал, как он идёт, если внизу нет дороги. Ног он не чувствовал, как и рук, и тела и вообще он ничего не чувствовал. Тогда он попробовал поднять руку, а она его не слушалась, но работала самостоятельно без его желания.
Это было не его тело, он не владел им, а скорее тело владело им.
Он побежал. Это было самое прекрасное чувство, которое он когда-либо получал. Хотя он не мог ощущать, ему было хорошо, он просто летел.
Вокруг вдруг стало светать, солнце вышло из-за туч, перестал снег. Он бежал по зелёной лесной тропинке, выбегая из леса на полянку, где за невысоким забором играли дети. Он захотел подойти к ним, но забор вырос до неба, преграждая ему путь. А потом там появилась дверь, она открылась, он вошёл.
Дети возились в песочнице и качались на качелях. Такие беспечные и свободные. Им было весело, ему тоже. Он решил с ними поиграть, и присел рядом, уткнув руки в песок.
Солнышко пригревало, запели птички, подул такой лёгкий приятный ветерок. На песок рядом с ним сел майский жук, потряхивая усами.
Здесь было хорошо, можно было делать вообще всё – никто не мог запретить. Вдруг он вскочил, отбросив песок в сторону.
– И это всё? – заорал он. – Это всё, что ты можешь?! Хочешь меня подкупить этой иллюзией, сулишь мне золотые горы и молочные реки?!! Свистни в... Ну, не при детях. Я здесь хозяин, я создаю этот мир, а не кто-то другой. И я его убираю.
Всё, что он видел, дёрнулось и пропало. Он вновь стоял или парил посреди ничего; мир грёз пропал. Он вновь увидел тихо мерцающее вдали лицо, но на этот раз он никуда не пошёл. Он остался на месте, всматриваясь в лицо, и лицо само поплыло к нему.
Это был он сам, только уже в полный рост. Он сам стоял перед собой, такой беззащитный, спящий, он лежал перед собой.
– Я хочу туда!
Время номер шесть. «Ночь»
–= 22:00, 2 часа назад =-
– Ты зачем это сделал, а?!
– Не... А как я должен был? Сам же сказал, что глушить.
– Да, глушить, но только в экстренных случаях, когда сами не отдают. А ты его со спины, и убил! Влом было что ли подойти с ножом и потребовать деньги?!
Он слышал все эти разговоры. Тело ныло, он очнулся как раз вовремя. Его разбирало какое-то нехорошее чувство. Что же это получается? Он до сих пор не встретил ни одного достойного противника, даже эти, которые смогли добраться до него, сделали это случайно. Это воры. Простые уличные воры.
Его одолено уныние, ему стало грустно от этих мыслей. Вдруг, против собственной воли, его тело воспряло. Его разум наполнила ярость и дикое желание убивать. Он приподнялся. Лицо его озарила страшная улыбка, зубы обнажились. Его глаза расширились.
– Не-е-ет, всё, – говорил тот в куртке своему напарнику, осматривая дорогу, не идёт ли кто, – всё. Теперь нас посадят. За убийство!
На этом слове раздался резкий хлопок и хлюпанье. Он резко обернулся. Он увидел своего напарника, но теперь из груди у него торчало что-то, похожее на руку. Его глаза чуть не выпали из орбит, когда он увидел убийцу за спиной убитого.
Номер триста тридцать.
Легион рывком вынул руку из убитого, расплёскивая кровь. В груди убитого зияла широкая дыра. Кастет был поломан от такого удара.
Легион никогда бы не подумал, что человек может двигаться с такой скоростью, если бы сам не развил её. Двумя молниеносными прыжками он оказался рядом со вторым, и одним движением оторвал ему голову. Номер триста тридцать один.
Два трупа валялись в переулке. Он улыбался.
– Я чувствую это. Игра началась, мой противник приближается.
Выстрелом он остановил легковушку. За рулём сидел усатый дядька. Легион попросил его пересесть на сидение пассажира, тот повиновался. Как только он пересел, Легион сел на место водителя и проткнул ему шею ножом. Номер триста тридцать два.
В минуте езды была АЗС, где как раз заправлялся здоровенный Хаммер. Чувачок в жёлто-синей униформе заправлял его девяносто пятым.
Легион выстрелил им по колёсам.
– А ну вышли все живо!
В качестве руководства к действию он выстрелил в кассиршу в пяти метрах отсюда. Номер триста тридцать три.
– Свяжи их! – он подал девушке, вылезшей из Хаммера длинную верёвку. Она шустро привязала двух заправщиков и своего парня к колонне.
В это время сзади к нему подъехала девятка, оттуда выскочил человек. Нельзя было отвлекаться, он выстрелил ему в грудь и лоб. Номер триста тридцать четыре.
В то время как привязанные рабочие сидели тихо, парень пытался вывернуться и что-то орал матом. Легион понимал его чувства, но разбираться с ним не хотел. Вместо этого он приказал его девушке лечь на живот, руки за голову. Как только она легла, он сел за руль девятки и припарковал её на ней. Она не могла даже заорать, настолько сильно её сдавило.
Из багажника он выудил канистру, заправил её остатками бензина, протил немного в качестве шнура и разлил на колонку. После чего он сел в свою легковушку и выстрелил в канистру, резко отъезжая.
Через несколько секунд всё рвануло круче чем могут нарисовать.
Номера с триста тридцать пятого по триста тридцать восемь.
Он гнал изо всех сил, позади него полыхала стена пламени. Зрелище было впечатляющее, но нельзя было останавливаться. На расстоянии в пятьсот метров он остановился. Прошло ещё несколько секунд и в дело вошло подземное хранилище.
Дикий рёв и столб пламени высотой метров в сто озарил окружающие дома. Легион резко дал по газам и стал сваливать оттуда. Сейчас полетят раскалённые куски, нужно бежать от этого града.
На перекрёстке сидел безногий инвалид в коляске и блестящей кепке. Машина врезалась в него так, что он перелетел через неё и упал на шипованную ограду рядом. Штыри проткнули его мясо. Номер триста тридцать девять.
Он продвигался уже пешком далее. Он не ощущал усталости, а наоборот его распирало желание действовать.
После перекрёстка шёл какой-то пруд с парком. Точнее парк с прудом. В общем они были взаимно друг в друге и все были счастливы. Тут тренировалась местный ФК, как раз было поле.
Но это было потом. А сейчас под навесом сидели две мамаши с колясками и о чём-то трепались. Он подскочил к одной из них и ударом приклада вбил ей нос по самый затылок. Номер триста сорок.
Какая жалость, а ведь у неё были прекрасные натуральные рыжие волосы и два ребёнка в коляске уже спали.
Вторую мамашу он попытался угробить тем же ударом, но она увернулась. Тогда он врезал ей прикладом сзади по шее. Она грохнулась на четвереньки, отхаркивая кровь. Лёгким движением рук он свернул ей шею. Номер триста сорок один.
«Какая же жара, несмотря на дождь и холодный ветер. Так всегда бывает, когда начинаешь работать в экстремальных условиях. Обычно есть выбор, но сейчас его не было.»
Какое-то странное напряжение просачивалось изо всех пор мироздания. Он не знал, что это такое было, откуда это. Не знал он это и когда втолкнул обе коляски с суммарно тремя детьми в воду и простоял на них три минуты, ожидая смерти. С триста сорок второго по триста сорок четвёртого.
Лишь после этого он додумался осмотреть свою поверхность. Совершенно неожиданно во внешнем правом кармане плаща он нашёл небольшой круглый агрегат с торчащей из него тонкой проволокой. Это был передатчик, кто-то знал о его местоположении.
По парку проехала и остановилась в нескольких метрах от него синяя машина с двумя ментами. Они выскочили, и что-то заорали, направив на него пистолеты.
Впервые в жизни он видел трассировку пуль. Он видел траекторию, по которой они летели к нему, и он знал, как избежать столкновения. В два шага он достал калаш и в следующий шаг выстрелил в стекло машины. Пуля настигла мента в области сердца и откинула назад. Номер триста сорок пять.
Со вторым они немного поиграли в ковбоев, кто кого пересидит. Один на один, у обоих заряженное оружие.
«В этой ситуации единственно правильным решением будет – стрелять наугад. В момент выстрела следует резко броситься в сторону, при этом не теряя прицела.»
Труп второго мента лежал слева, а сам Легион справа. Он был здоров. Номер триста сорок шесть.
Никто не выдерживал простой вещи – напора. Кто приложит больше усилий, тот и победитель в конечном итоге. Но, усилия нужно прилагать ещё и в нужном аспекте.
Убить всех.
Он шёл дальше. Да, тут была вечерняя тренировка. Команда бегала по полю, где-то под навесом сидел тренер. По дороге он повстречал крепкого паренька в форме, но явно не этой команды. Сначала подсечка, тут же он присел на упавшего и стал кромсать его спину ломиком, насаживая там неглубокие раны. Номер триста сорок семь.
Через пару минут он перелез через скромный забор и очутился на футбольном поле.
«Всё это может сделать обычный человек, каких-то особых навыков не нужно, достаточно желания и концентрации на конкретной цели. Тогда всё будет в ваших руках.»
Каким-то неуловимым движением он накинул сзади на шею тренеру удавку и повалил его на задницу. Через тридцать секунд всё было кончено. Номер триста сорок восемь.
«Змеи дня, знаменующего конец эпохи, выползают из своих нор на поверхность.»
Он как будто слышал музыку. Музыку дождя и музыку загробного мира в одном флаконе человеческой оболочки. Голос, женский и тягучий, напевал что-то неземное по своей красоте. Под этот голос можно было умереть или выжить, как повезёт.
Подобно древнему войну он зажал по ножу в руке и вырвал из команды на поле одного игрока. Сзади в бочины до полного упокоения. Номер триста сорок девять.
Игрок с надписью «Корявов» на спине был близко и отправился к праотцам тем же путём. Номер триста пятьдесят.
А дальше всё пошло не по такому романтическому сценарию. Он услышал где-то вдалеке пробивающийся сквозь музыку и песню шум моторов. Они были ещё далеко, километрах в трёх, но они ехали сюда.
Наиболее близкий игрок ринулся к нему, из-за чего и получил нож в шею. Номер триста пятьдесят один.
Легион снова достал калаши. Словно раскалённый нож проходит через сливочное масло он пробирался сквозь заслон из живых людей, которых он последние несколько часов не оставлял за собой. Минутная перестрелка, а сколько трупов сразу образовалось.
Номера с триста пятьдесят второго по триста шестьдесят восьмого.
Машины приближались очень быстро, надо было уходить.
В свете молний хорошо было видно поле с травой и лежащими на ней футболистов. Через поле бежал безликий человек в плаще с рюкзаком и автоматами.
У ворот на него набросился прятавшийся доселе вратарь. Вот ведь какой подонок. Легион не ощутил никакой боли, только визуальное подтверждение сообщало, что его пытались вырубить. С дьявольской ухмылкой он схватил слегка охреневшего вратаря за шею одной рукой и поднял в воздух. Чуть прищурившись, он сломал ему кадык пальцами. Номер триста шестьдесят девять.
Со спринтерской скоростью он пробежался по дорожке до здания администрации парка. Машины двигались теперь не только сзади, но и спереди ехало немного.
Он ворвался в здание администрации, высадив дверь плечом. Он уже не разбирал дороги, кого-то он заприметил вдалеке. То был сторож, которому он врезал с ноги по голове, после чего жестоко добил, разбив голову об пол. Номер триста семьдесят.
Вдруг всё затихло. Он был в здании, из которого было два выхода, один из которых он использовал для входа. И оба входа залеплены теперь теми, кто приехал. Но у него было преимущество: он точно был в курсе их расположения, ибо слышал, а они про него ничего не знают.
–= 23:00, 1 час назад =-
«Представь: всё горит, повсюду огонь, не вздохнуть, даже нельзя открыть глаза. И тишина... Тогда ты слышишь собственное сердце, как кровь пульсирует в венах, как она шумит в ушах. И даже сквозь закрытые веки видны тела горящих людей – матерей с детьми, их мужей и прочей черни. Забор стоит перед твоими руками, выжигая жизнь... Тихо! Продолжаем.»
Выход был со второго этажа. Они никогда не ждут, что оттуда будут выходить живые. В этом их ошибка.
А голос всё пел, вселяя надежду и наполняя тело силой.
Он бросил в окно принтер и вылетел вслед за ним. Точно на конце траектории его прыжка была машина. Чёрная волга, по бокам которой стояли люди в синем камуфляже. Сразу после приземления он сорвал человеку с рупором голову, поднял её над собой и шваркнул об землю. Номер триста семьдесят один.
Совершив невероятный прыжок через машину, он увернулся от удара прикладом и засадил бьющему кулаком в грудь. Что-то прогудело у него мимо уха, но он не слушал, а продолжал жестоко избивать жертву по бокам, после чего одним движением достал ножик и перерезал ему глотку. Номер триста семьдесят два.
Он выхватил у этого ещё обоймы для калаша и пошёл в бой. Из-за угла по нему открыли огонь спецназовцы.
Благодаря своей одежде он стал почти незаметен в темноте, нужно было только пригнуться и слиться с чем-то тёмным.
Они прекратили огонь, ибо потеряли цель. Недвижимая доселе волга заурчала, врубила дальний свет и покатилась на них. Двое отпрыгнули, одному не повезло. Она протащила его метров двадцать и нырнула за поворот. Номер триста семьдесят три.
Волга пронеслась где-то вдалеке и заглохла. Кто-то что-то крикнул. Во тьме парковых деревьев что-то заблестело, а потом из темноты показался Легион.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18