Он беззаботно пожал плечами.
– Нет проблем. Поедем к тебе домой. Мне будет интересно посмотреть на твоего ребенка, Глория.
– Это исключено, – ответила она слишком быстро, но, увидев его лицо, продолжила: – Я имею в виду, что стараюсь не приводить своих друзей в дом… когда он спит.
Она увидела, как его рот сочувственно скривился, и хотя было больно прибегать к таким уловкам, нужно было лгать до конца.
– Брайан спит очень чутко, – заговорщически сообщила она. – Малейший шум может разбудить сына.
Негодование на лице Джефа было настолько явным, что Глория действительно подумала, что он сейчас уйдет, но тут же увидела его пристальный взгляд, задержавшийся на ее груди, просвечивающей сквозь тонкую белую шелковую блузку.
– Бедный ребенок, – пробормотал он на одном дыхании. – Но почему не завести няню? – Голос звучал уже властно. – Кто присматривает за ним сейчас?
Мысль остановить этот допрос не пришла ей в голову: она слишком боялась репутации этого борца за права детей.
– Кто присматривает за ним? – настойчиво повторил Джеф, в то время как она молчаливо продолжала смотреть на него.
– У меня живет экономка. Она присматривает за Брайаном, когда я работаю.
– Так позвони ей. Скажи, что вернешься поздно. Договорились? – спросил он уже с ленивой улыбкой.
Несмотря на то, что она испытывала такое же сильное желание, которое прочитала и в его глазах, Глория не хотела уступать. Но затем стала понятна его решимость настаивать до тех пор, пока мужские любопытство и прихоть не будут удовлетворены. Не проще ли сейчас же уйти?
Джеф, очевидно, не одобрял людей, к которым, как ему казалось, принадлежит Глория. Может быть, она и сама заставила его не одобрять ее. Тем лучше – их вечер не перейдет в разряд регулярных встреч. Почему бы не покончить со всем этим? Женщина холодно посмотрела на него.
– Только пообедать.
Он мрачно улыбнулся, как будто был не рад победе.
– Пойдем.
– Сначала я должна позвонить. Не могли бы вы подождать за дверью?
Джеф колебался, но затем пожал плечами.
– Хорошо.
Потребовалось всего несколько минут, чтобы позвонить миссис Томпсон, которая, как обычно, наслаждалась обществом Брайана. Она бодро сказала Глории, что та может прийти так поздно, как только захочет.
Но я вовсе не собираюсь задерживаться надолго, подумала Глория, причесывая аккуратные, коротко подстриженные блестящие волосы. Наконец она привела себя в порядок и вышла в прихожую офиса, где и нашла Джефа сидящим за столом Эми с непринужденным видом. Гость встал.
– Пойдем.
Глория молчала, пока они ехали в лифте. Джеф тоже не проронил ни слова. Ей было интересно, удастся ли предотвратить еще одну ошибку в жизни.
Хотя Джеф в этом городе был приезжим, казалось, что ему точно известно, куда идти. Он привел ее в бар всего лишь за пять минут. Заведение оказалось совершенно незнакомым ей.
Официантка подошла к нему немедленно: мужчина был неотразим. У нее взгляд как у незанятой актрисы, подумала про официантку Глория, когда заказывала себе стакан вина. Она сравнила свои коротко подстриженные волосы с ее длинными светлыми локонами и бросила взгляд на свое отражение в зеркале над столом: строгий льняной костюм и большие очки. Выгляжу как скучный чиновник офиса, печально подумала она, и глаза на минуту снова задержались на зеркале.
– Ты изменилась, Глория, – сказал Джеф, словно прочитав мысли спутницы.
– Изменилась?
Джеф изучал ее с беспристрастием постороннего.
– Да, к худшему. Ты подстригла свои густые волосы и слишком похудела.
– Я никогда не была полной, – возразила Глория.
– Да, но ты была пышной. Сейчас у тебя очень строгая фигура. Ты холодна и неестественна. И, конечно, я никогда не видел тебя в очках.
– Так вот почему ты не узнал меня?
Он улыбнулся и поблагодарил официантку, которая аккуратно поставила перед ними блюдо, наполненное орешками.
– Не потому, а из-за голоса, – ответил Джеф.
– А при чем тут мой голос?
– При чем? Люди могут измениться до неузнаваемости, но голоса остаются прежними. А твой изменился. Во-первых, ты потеряла уэльский акцент. Во-вторых, твой прежний голос был намного глубже и сексуальней.
Глория пренебрегла замечаниями о голосе.
– Я только что перенесла грипп.
– А, понимаю. – Его глаза ненадолго потеплели. – Но ты все-таки изменилась, – заметил он опять.
Она с вызовом посмотрела на него.
– Знаю. Я стала более рассудительной.
Глаза Джефа снова были холодны, а голос – полон ноток высокомерия.
– Понимаю. А весь наш уик-энд кажется тебе не более чем опрометчивым шагом.
Глория помнила, чем все закончилось. Как смеет он обвинять ее?! Ведь в то время, когда он был с ней, невеста ждала его дома! Он даже не знает о слезах, которые Глория проливала из-за него. И не узнает. Никогда. Гордость просто не позволит рассказать ему.
– Конечно, – сказала она просто. – Ты, естественно, представлял все иначе.
Глория увидела что-то совершенно незнакомое в его глазах, когда официантка принесла ей вино, а ему пиво. Она с удовольствием сделала маленький глоток, держа стакан ледяными руками.
Молчание, казалось, не тяготило Джефа, – он просто наблюдал, как она пьет вино. Было невозможно что-либо прочитать на его смуглом красивом лице. И даже если бы она думала, что может, то не доверилась бы своему представлению. Потому что однажды уже прочитала в этих глазах, что ее любят, и вот каков результат.
– Расскажи о себе, Глория? Как ты жила все эти годы?
Женщина представила, что дает интервью. Надо говорить обо всем коротко.
– Многое ты уже знаешь. Я работаю бухгалтером, вдова. У меня есть сын.
Джеф глотнул пива.
– Сколько лет мальчику?
– Семь, – быстро солгала она.
Он кивнул.
– А твой муж…
– Джон умер четыре года назад.
– Соболезную.
Они встретились взглядами.
– Муж был хорошим человеком, – сказала она тихо и увидела, как его рот скривился в усмешке, перед тем как он глотнул пива.
– И когда же ты вышла замуж?
Глория назвала месяц и год.
Лицо Джефа стало жестким. Он с нескрываемым интересом смотрел на украшения из золота, сияющие на запястьях и в ушах вдовы.
– Твой муж был богат? Ты удачно вышла замуж?
Да, удачно, но свадьба, конечно, была по необходимости. Если бы он только знал!
– Это не то, что ты думаешь! – огрызнулась она. – И я не собираюсь выслушивать оскорбления.
Джеф пожал плечами.
– Факты говорят сами за себя. Выскочив из одной постели, ты сразу же оказалась в другой, не так ли?
Глория отвернулась, не в силах возражать, хотя очень хотелось встать и выкрикнуть то, что она знала о его невесте, рассказать о разговоре с ней по телефону, но гордость приказывала молчать. Зачем ему знать о ее страданиях? Пусть думает, что это она разрушила все.
Глория увидела, как он нахмурился, и вдруг поняла, что не сможет больше с ним разговаривать и что у нее нет желания отвечать на вопросы. Уж лучше все оставить так, как есть. Только сейчас она впервые подумала, женился ли он на своей невесте? Джеф не казался женатым, но, возможно, просто умеет скрывать свое истинное лицо.
Глория поставила стакан с вином на стол.
– Я должна идти.
– Ты не допила вино.
– Я не хочу.
Джеф наклонился, чтобы взять ее изящный кожаный портфель, который лежал на соседнем стуле, и положил ей под локоть. Это короткое соприкосновение обожгло обоих. Глория могла видеть, как вспыхнули его светлые глаза, и в смущении отвела взгляд в сторону.
Чуть позже они стояли в дверях, и Глория смотрела, как сильный дождь с градом обрушивается на машины и спешащих людей. А она покинула офис без зонта.
– Моя машина здесь недалеко. Позволь отвезти тебя домой?
Ей хотелось прекратить все это прямо сейчас. Он играет с ней, обращаясь как однажды много лет назад.
– Нет! – раздался в ответ почти крик, вызвавший смятение в его взгляде. – Бесполезно, Джеф. Разве ты не понимаешь? Пусть ложь останется в прошлом, – бросила она и шагнула под дождь.
Как бы там ни было, она не подходит ему. Джеф шел за ней, но все равно было неожиданностью, когда он взял ее за плечи и грубо повернул к себе, так что портфель упал на тротуар. Никто из них не двинулся, чтобы подобрать его.
Моросящий дождь блестел на его темных волосах, крохотными ручейками стекая по щекам подобно слезам. Его взгляд был прикован к ее глазам.
– Позволь мне уйти, – с трудом проговорила она. – Все изменилось.
Джеф ничего не сказал, а только прижал к себе и поцеловал. Эффект оказался подобен наркотику. Было невозможно ни бороться, ни сопротивляться.
Глория почувствовала, как ее тело само тянется к его телу. Все было так прекрасно, как будто они созданы друг для друга: разве можно сравнивать его с кем-то другим. И она думала о своей наивной попытке высвободиться: ничего нельзя поделать с тем, что его рука твердо лежит ниже ее спины. Глория не могла шевельнуться, потому что не хотела. Хотелось одного – забыть настоящее и погрузиться в страстные наслаждения.
На мгновение он отнял свой рот от ее рта, чтобы посмотреть на нее. Она почувствовала тепло его дыхания на своих губах.
– Ничего не изменилось. – Это было сказано с надменной самонадеянностью. – Скажи, разве ты не хочешь меня, Глория? – дразня ее, прошептал он.
Но насмешка не могла смутить ее, потому что она понимала: пока они целовались, он был такой же жертвой собственного желания, как и она.
Джеф наклонился и опять поцеловал ее, и Глория застонала. Но это был не стон протеста. Это был стон вожделения. Забыв о взглядах прохожих, они возбужденно льнули друг к другу. Глория была охвачена всепоглощающей страстью и не сразу ощутила, что он выпустил ее из объятий. Ленивая улыбка по-прежнему играла у него на губах.
– Некоторые вещи никогда не меняются, не так ли? – сказал он и наклонился к ее уху, чтобы прошептать: – Пойдем туда, где тихо, туда, где нас никто не побеспокоит и где мы сможем поговорить.
В его голосе прозвучали нотки нетерпения.
Удивительный мир мечтаний рушился. Глория поняла суть предложения. Поговорить? Это, вероятно, новое название всего того, о чем он, очевидно, сейчас думает. Какая она, должно быть, дура, что все еще не может справиться с влечением к этому человеку после стольких лет.
И Джеф тоже чувствует влечение к ней, мстительно думала она, когда пристально смотрела на него.
Не предлагает ли он ту же игру, что и тогда? Не больше и не меньше. Но, по крайней мере, он не так лицемерен в этот раз. Страстное желание звучало в его словах, которые она раньше ошибочно принимала за слова любви…
– Глория, – нежно произнес он и снова прижал ее к себе, но она оттолкнула его с силой, о которой и сама не подозревала.
– Мне очень жаль, Джеф, но мой ответ – нет. Я не завожу больше связей с незнакомыми мужчинами – холодно сказала она.
Странный свет вспыхнул в глубине его зелено-голубых глаз.
– Что же, по-твоему, я хочу? – спросил он удивленно.
– Что же я могу подумать? – с вызовом бросила Глория. – Все, что было в прошлый раз, не так ли?
Она была поражена странным видом, который моментально превратил его красивое лицо в холодную маску.
– Так вот что ты думаешь? – прохрипел он. – Поэтому ты избегаешь меня?
Ей хотелось высказать правду, но если начать объяснения, то рана, которая, казалось, уже зажила, снова откроется.
– Попросту говоря, я поняла, что совершила ошибку, но не могу рассказать тебе, в чем тут дело.
Глория увидела, как сердито заходили желваки на его лице.
– Я же говорил, давай забудем о прошлом.
Боясь, что он увидит слезы, застилающие ее глаза, женщина опустилась на корточки, подобрала портфель, поднялась и слилась с толпой выходящих из кинотеатра людей.
4
Следующие два дня были для Глории сплошным кошмаром. Она старалась выглядеть как обычно, надеясь, что никто не заметит ее нервного напряжения, но это стоило больших усилий. Ужасная сцена, когда Джеф поцеловал ее так нежно на виду у любопытных прохожих, в нескольких шагах от офиса все еще не выходила из головы.
Поневоле почувствуешь себя смущенной и униженной. Почему все так произошло? Почему ее непреодолимо тянет к этому человеку? И почему он послушался ее и решил оставить одну? Ни на один из этих вопросов не находилось ответа: она чувствовала лишь страх и вину. Вину за то, что скрывала от Джефа его, возможно, единственного сына, и страх перед силой этого человека.
Глория ни один раз за эти дни вспоминала о знаменитом деле, которое он выиграл недавно, один против всех. Джеф так же безжалостен, как и хитер. Трудно представить, что могло бы быть, если бы она рассказала о Брайане.
Одно бесспорно: если он войдет в жизнь сына, то войдет и в ее жизнь. А это было бы слишком мучительно. Эгоистка, дразнил внутренний голос, трусиха. Глория никак не могла перестать думать о худшем – Джеф воспользуется своим богатством, силой и умением и отберет у нее Брайана…
К субботе опасения окончательно переросли в уверенность, что он оставит ее одну.
Глория встала рано, надела выцветшие джинсы и старую рубашку из шотландки бирюзового цвета, которая отлично подходила к карим глазам. Всегда поддерживая строгий и аккуратный вид на работе, дома она позволяла себе немного расслабиться, одеваясь в нарочито небрежной манере. Эта привычка радовала Брайана, потому что он мог быть уверен: его грязные или измазанные в шоколаде пальцы, случайно пачкавшие мамину одежду, теперь не рассердят ее.
Где-то около девяти она вышла с Брайаном в парк, где еженедельно сын играл в футбол. Глория стояла на боковой линии игрового поля с другими мамами и папами, аплодируя команде сына и крича от радости, когда Брайан удачно вел игру.
По дороге домой, следуя маленькой традиции, они остановились, чтобы купить ей газету, а ему шоколадные булочки.
Вернувшись домой, мать и сын уютно устроились в солнечной кухне с широкими окнами, выходящими в заполненный цветами сад, чтобы приняться за купленные сладости, как вдруг раздался резкий звонок.
Глория поднялась, чтобы открыть дверь, надеясь, что это один из продавцов, который часто посещал их.
Она открыла дверь и увидела Джефа., В старой одежде, с ненакрашенным, но разрумянившимся лицом, женщина почувствовала себя весьма неловко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15