Его люди спали в коровьем хлеву, ничуть не возражая против этого – мягкое сено и теплые бока животных были несравненно приятнее жесткой, продуваемой всеми ветрами палубы суденышка, отданного на волю волн. Когда Бренд решил присоединиться к команде, Олаф запротестовал, доказывая, что капитан еще не совсем оправился и должен воспользоваться гостеприимством хозяйки, предложившей теплое место у очага.
И сейчас Бренд спал крепким сном, не обращая внимания на то, что огонь давно погас. Правда, одеяло на гусином пуху, захваченное им с корабля, не давало замерзнуть. Рана уже не болела, и прежние силы быстро возвращались к нему.
Фрейда крадучись вышла из маленькой глинобитной спаленки, расположенной в стороне от длинного общего зала. Громкий храп ее мужа Торвальда эхом отдавался в крохотной комнатенке. Женщина брезгливо поежилась, в который раз поразившись тому, что согласилась спать с этим боровом. Но больше никогда, ни за что, ведь теперь красавец Бренд Бьорнсон согреет и приголубит ее! И Торвальд ничего не поймет, даже если проснется и увидит, что жены нет рядом, он слишком глуп для этого. Ja, она не раз наставляла ему рога, и ей все всегда сходило с рук.
Она осторожно прошла по глиняному полу и, оглядевшись, удовлетворенно вздохнула. Вот она, ее добыча!
Фрейда метнулась к неподвижно лежавшему Бренду и села рядом. Тот даже не шевельнулся. Женщина потихоньку легла под широкое одеяло, прижалась к его спине и протянула руку…
Прикосновение холодных пальцев, шаривших в низу живота, разбудило Бренда.
– Во имя Тора, что это? – заревел он и, вскочив, схватил меч, лежавший около подголовника.
Фрейда, боясь, что он спросонок убьет ее, слабо улыбнулась.
– Успокойся, дорогой Бренд, – шепнула она, – это всего лишь я.
Бренд с колотящимся сердцем уставился на нее и, окончательно проснувшись, с отвращением швырнул оружие на пол. Проклятая баба! Отбросив путавшееся в ногах одеяло, он постарался взять себя в руки.
– Это сюрприз, моя госпожа, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – И часто вы ищете тепла в постелях гостей?
– Только красивых, – ухмыльнулась Фрейда.
– Прошу вас удалиться, госпожа. Я не привык искать развлечений с замужними женщинами.
Фрейда жеманно похлопала ресницами.
– Фу! Ему это все равно. Торвальд совершенно равнодушен ко мне, впрочем, как и я к нему.
– Но он отец ребенка, растущего в твоем животе, так ведь? – осведомился Бренд, пристально глядя на огромное чрево женщины.
– Он или другой… Nej, двое, – кокетливо ответила она.
– Избавьте меня от ваших игр, госпожа, – фыркнул Бренд. – У меня нет никакого желания спать с вами.
Фрейда надула губы.
– Но, Бренд, дорогой, я так тобой восхищаюсь! Твоим умом, образованностью, богатством, положением…
Викинг расхохотался.
– Знай вы мое истинное положение, госпожа, в два счета убрались бы из этой постели!
– Что ты имеешь в виду? – спросила она, удивленно округлив голубые глаза.
Сообразив, что сказал слишком много, Бренд упрямо повторил:
Оставьте меня, мадам, и побыстрее, пока я не разбудил вашего мужа.
– Мне не нравится такое обращение, викинг, – прошипела она и встала, воинственно глядя на Бренда. – Думаешь, Торвальд обрадуется, когда узнает, что ты пытался соблазнить меня?
– Старая шутка, госпожа, и со мной это не пройдет, – усмехнулся Бренд. – Сама призналась, что он равнодушен к твоим чарам.
– Я лгала.
– И не впервые, не так ли? – поднял брови Бренд.
– Предупреждаю, викинг, тебе это так не пройдет, – прошипела она.
– Твои прелести, наверное, не часто отвергали, как я понял? – осведомился он.
– Никогда!
Бренд изо всех сил старался не засмеяться.
– Тогда это тяжкий удар для тебя. Сожалею, госпожа.
Он издевательски поклонился.
– А теперь прошу вас удалиться.
– Ты еще услышишь обо мне, викинг, – пригрозила она и, гордо выпрямившись, зашагала обратно.
Не успел Бренд снова заснуть, как кто-то грубо потряс его за плечо. Подняв голову, он уставился в налитые кровью глаза Торвальда. За ним переминались несколько жителей Стромфьорда: некоторые протирали заспанные глаза, остальные, бодрые и настороженные, сжимали в руках мечи.
Бренд, вздохнув, сел.
– Ты тоже?
– Мне не нравятся твои намеки, викинг, – объявил Торвальд. – Моя жена призналась, что ты попытался обесчестить меня в моем собственном доме. Я не допущу этого, господин мой! Вставай, будем биться!
Бренд пристально оглядел хозяина. Огромный, хотя и немного тучный, Торвальд оказался бы достойным противником, даже успей викинг по-настоящему оправиться и набраться сил. Но Бренд был еще далеко не здоров. Он медленно поднялся.
– Твоя жена все это сказала? – спросил он, медленно одеваясь. Может, он сумеет отговорить этого болвана от драки.
– Вижу, вы не торопитесь, господин. Насколько я понял, вы боитесь?
Бренд холодно взглянул на Торвальда. Очевидно, тому не терпится ринуться в бой. Да, тяжела участь рогоносца! Очевидно, его самолюбие сильно задето.
– Ты порочишь мою честь своей глупой болтовней, – ответил Бренд. – Ни один викинг не позволит, чтобы его называли трусом! Защищайся!
Не говоря больше ни слова, Бренд закончил одеваться и направился к порогу. Остальные последовали за ним.
Уинсом пробудилась от громких криков, раздававшихся за стеной хижины. Поспешно вскочив и завернувшись в одеяло, она подошла к окну. Зовущий Птиц заворочался. Уинсом зевнула и сделала брату знак присоединиться к ней.
Оба с любопытством наблюдали, как из дома Фрейды высыпали люди. Некоторые высоко поднимали факелы, полуодетые женщины и мужчины стояли в сторонке, оживленно переговариваясь. Изо всех домов сбегались жители Стромфьорда. Наконец из двери величественно выплыла Фрейда и встала впереди – неуклюжая гора в бело-голубом платье.
Но глаза Уинсом были прикованы к Бренду. Викинг стоял в распахнутой на груди сорочке, расставив ноги, чуть согнувшись, не отрывая взгляда от противника, в котором индеанка узнала резчика по дереву. Она всегда считала его спокойным, тихим, даже сонным человеком, но сейчас резчик напоминал разъяренного медведя, вставшего на задние лапы. Он тоже сжимал в руке меч.
Уинсом молча наблюдала за мужчинами. Что-то в этой сцене казалось странно-неприятным.
– Зовущий Птиц, что взбрело в голову викингам? – окликнула она. – Может, это какая-то церемония?
– Они собираются сражаться, – покачал головой брат. – И Бренда обязательно побьют.
– Нет! – вскрикнула Уинсом, вцепившись в одеяло. – Не смей говорить такое!
– Что поделать, сестра, – рассудительно ответил Зовущий Птиц. – Сама знаешь, его рана еще не совсем зажила и может снова открыться.
– Но этот человек не захочет его гибели, – умоляюще прошептала она.
Зовущий Птиц язвительно усмехнулся:
– Они не дети, Уинсом, и не собираются забавляться. У обоих мечи, да и резчик выглядит рассерженным. Интересно, из-за чего они повздорили?
Уинсом в отчаянии застонала.
Бренд глядел в лицо разъяренного противника. Торвальд вооружился не только двуручным мечом, но и маленьким круглым щитом. Битва будет неравной. Без щита он не сможет по-настоящему защищаться от рубящих ударов, когда противник набросится на него.
Викинг взвесил в руке трехфунтовый меч – надежное оружие, часто выручавшее его в поединках. Подарок отца носил зловещее прозвище «Кровопиец».
– Готовься к смерти, сын шлюхи! – завопил Торвальд, целясь в голову противника. Бренд увернулся и успел отпрыгнуть в сторону, ответив мощным ударом. Но Торвальд двигался быстро, несмотря на раннее утро и огромный вес, и мгновенно закрылся щитом. Бренд направил «Кровопийца» в отвисший живот врага, но снова наткнулся на щит.
– Ага, – завопил Торвальд, – ты задумал убить меня, шлюхин сын!
Выбросив вперед ногу, он подставил Бренду подножку, одновременно целясь в его незащищенный висок.
Олаф громко охнул.
– Ах ты глупый лживый рогоносец! – завопил он и, схватив со скамьи короткий щит, втиснул его между сражающимися.
Смертельный удар пришелся по толстой коже. Меч прорезал ее насквозь и отскочил от края. Олаф швырнул на землю уже бесполезный щит и, вцепившись в другой, бросил его Бренду. Тот умудрился сохранить равновесие и даже не выронить меч, хотя слегка покачивался. Голова гудела от удара, ослабленного щитом.
– Благодарю, – пробормотал он, заслоняясь щитом, чтобы отразить новое нападение Торвальда. Сил; очередного удара была такова, что он отлетел назад и едва удержался на ногах. Едва зажившая рана в боку снова открылась. Он чувствовал, как теплая струйка крови медленно ползет по ногам, отнимая последние силы. Кроме того, мрачная решимость Торвальда не оставляла надежд на лучшее – пощады ждать не приходилось.
– Дерись! – заревел Олаф, боясь, что капитан сейчас свалится. – Дерись, или, клянусь кровью Тора этот жирный ленивый крестьянин прикончит тебя!
Бренд, расслышав тревогу в голосе верного друга потряс головой, пытаясь прояснить мозги.
Теперь поселенцы открыто глумились над викингом. Издевательский смех громом отдавался в ушах.
– Трус, трус! – орали они. Фрейда вторила остальным. Визгливый голос перекрывал все остальные но оскорбительный смысл был ясен – Бренда хотели вывести из себя, заставить просить о милости.
Торвальд – с торжествующим смехом – сделал несколько шагов к сопернику. Уверенный в победе, он не торопился и не скрываясь испытывал врага на потеху собравшихся. Подняв меч, он опустил его, раз другой, третий, отдергивая оружие в последний момент, и громко смеялся. Он играл с Брендом, и все это понимали. Бренд тяжело дышал, сознавая, что нужно как можно скорее кончать бой, иначе Торвальд наверняка убьет его.
Викинг размахнулся так ловко, словно меч прирос к пальцам, но снова наткнулся на щит Торвальда. В толпе раздались радостные вопли.
– Капита-а-ан!
Отчаяние в голосе Олафа потрясло Бренда. Неужели он ни на что не годен?!
Торвальду стало не до игр. Он бросился вперед, явно намереваясь отсечь правую руку врага, но Бренд успел вовремя подставить щит и, пританцовывая, отскочил, почти с былым проворством. У него даже хватило времени подготовиться и нанести ответный удар, и на этот раз удача была на его стороне. Острие вонзилось во что-то мягкое. Багровая струя хлынула из глубокой раны в боку Торвальда, не успевшего вовремя заслониться.
Оба измученных противника, задыхаясь, медлили, каждый пытался определить слабости другого. Но Бренд, не дожидаясь, пока Торвальд придет в себя, ринулся вперед, и тяжелый меч обрушился на поднятый щит оскорбленного мужа. Не теряя времени, викинг нанес еще удар, едва не отрубив левую руку Торвальда. Тот, взревев, словно бешеный бык, бросился на Бренда. Но капитан, ловко увернувшись, огрел его по спине.
Торвальд рухнул на землю, застонал и, перевернувшись на спину, уставился в лицо Бренда, который тоже еле держался на ногах.
– Прикончи меня, викинг! – воскликнул он. – И побыстрее!
Он впился в лицо врага полными ненависти глазами, ожидая смертельного удара. Бренд, пошатываясь, медленно поднял меч и посмотрел на человека, которого собирался убить. Воцарилась мертвая тишина. Никто не осмеливался шевельнуться. Одним движением Бренд мог развалить череп Торвальда надвое, но неожиданно остановился, с отвращением отбросил меч и щит и, прихрамывая, зашагал прочь.
Собравшиеся, не веря глазам, в полном молчании глядели ему вслед.
– Он убьет тебя за это, капитан! – умоляюще вскрикнул Олаф. – Не щади его!
Торвальд, по-прежнему лежавший на земле, потряс головой и приподнялся. Арни, подбежав к Бренду, поспешно подхватил его. Тот обернулся, разглядывая настороженное сборище, и отыскал взглядом. Фрейду. Она стояла в стороне, бледная, но с высокомерным видом: губы кривила презрительная гримаса.
Еще раз присмотревшись к молчаливой толпе, Бренд обратился к поверженному врагу:
– Я не привык убивать мужчину, защищающего честь своей женщины.
Только Фрейда поняла истинный смысл его слов и как-то сразу потеряла былую надменность. Поколебавшись, она подбежала к мужу, приподняла его голову и что-то прошептала на ухо.
– Помоги мне, женщина, – прохрипел он, пытаясь встать. Фрейда подхватила его под мышки. Подошли еще несколько поселенцев и соединенными усилиями поставили Торвальда на ноги. Взгляды Фрейды и Бренда встретились. В глазах великанши сверкали гневные искорки… и что-то еще, непонятное. Неужели облегчение?
Бренд сухо, явно издевательски поклонился. Очевидно, рана причиняла ему сильные страдания. Фрейда гордо отвернулась и увела побежденного мужа. Олаф поспешил подойти к капитану.
– Нужно было разделаться с ним, пока была возможность, – упрекнул он.
– Зачем? – пожал плечами Бренд. – Только потому, что его жена – лживая шлюха?
– Ах, значит, вот как? Неплохая сказочка!
– Никаких сказок. Это чистая правда. Несчастный дурачок слепо доверяет жене, – с трудом выдохнул Бренд.
– А я-то думал, – ухмыльнулся Олаф, – то обвинение справедливо, и ты в самом деле переспал с ней.
Гримаса боли исказила лицо Бренда.
– Сейчас помогу, капитан, – вскинулся Олаф и, сочувственно вздыхая, повел раненого к зеленому травянистому холмику у самой ограды.
– Все же, капитан, ты должен был покончить с ним. Торвальд может попытаться убить тебя прежде, чем нам удастся улизнуть…
Но Бренд властно поднял руку.
– Я отказываюсь проливать кровь человека, вставшего за защиту сомнительной чести своей жены.
– Таков обычай викингов, – умоляюще пробормотал Олаф.
– Но не мой.
– Ты викинг и должен подчиняться законам викингов.
– Не совсем, – поправил Бренд. – Моя мать родом из Ирландии.
– Ja, и христианка, – с горечью добавил Олаф. – Думаю, именно от нее ты унаследовал глупую мягкость характера.
– Мягкость? – поднял брови Бренд. – Слишком сильные выражения в устах старого друга, Олаф. Что ты имеешь в виду?
Олаф выпрямился.
– Я хочу сказать, что истинный викинг не задумался бы покончить с врагом.
– Дело не в колебаниях, – устало вздохнул Бренд. – Я поступил так из сострадания. Можешь считать это излишней добротой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41