Резкий голос Пола Джанкарло, смягченный легким акцентом, сказал:– Да? – В трубке сквозило острое нетерпение. Возможно, ему весь день досаждали продажами по телефону.Я открыла рот, собираясь начать разговор, и внезапно заколебалась. Это был шаг, который я не планировала когда-либо делать, и сейчас снова остро почувствовала его значимость. Это одна из тех вещей, которые невозможно исправить.Все изменится навсегда.– Алло? – По раздражению в его тоне угадывалось, что через мгновение он бросит трубку.– Пол? – начала я слегка дрожащим голосом. – Это Джо.Тишина. Я не могла даже представить, что творилось на другом конце провода. Потом, очень спокойное:– Иисусе.– Нет, только Джоанн. Хотя я понимаю твою ошибку, учитывая смерть, воскрешение и все такое. – Мое веселье слегка отдавало истерикой. – Это длинная история, и, думаю сейчас нет времени для того, чтобы озвучивать ее всю.– Ты жива?– Да. Но сейчас у нас нет времени. Мне нужно разыскать Льюиса.– Льюиса? – Пол всегда быстро переключался, его тон вновь стал жестким и деловым. – Да. Он заходил. У него была очень нехорошая рана на голове. Я пытался заставить его обратиться к Хранителю Земли, но он уперся как баран. Он убрался около часа назад, может меньше.– Он упоминал о том, что произошло?– А ты? – Пол задал встречный вопрос. – Он называл твое имя, но я решил… ты понимаешь…– Ударился головой, ну да. – Я покрутила пальцем у виска. – Все так запуталось.– Еще хуже, чем тогда с Меткой Демона?– Да.– Черт меня дери!.. Понятно. И в какие неприятности ты впуталась на этот раз?– Все тоже самое… – Я закрыла глаза, на мгновение уходя на эфирный план, потом так же быстро вернулась. – Не только я. Все мы.Он хмыкнул.– У меня нет времени, чтобы возиться с твоими загадками. Если ты получила какое-то потустороннее предостережение, давай, озвучь его. У нас здесь ураган с Атлантического побережья собирается задать всем жару…– А также пожар в Йелоустоне и землетрясение в Калифорнии, – продолжила я за него. – И это даже хуже, чем ты думаешь. Гораздо хуже.Услышанное заставило его замолчать. Пол был пессимистом. Если все было хуже, чем он предполагал, значит, все было просто катастрофически плохо. Он это понимал.– Боже, Джо, в какое дерьмо ты вляпалась?– Услуга за услугу. Я тебе расскажу, а ты кое-что для меня сделаешь. На тебя работает Хранитель по имени Иветта Прентисс?Он недовольно пробурчал:– Формально – да. Я уже оборвал телефон, разыскивая ее, но она даже не берет трубку. Я ее уволю сразу же, как найду время подписать приказ. Вообще-то я хотел уволить эту сумасшедшую суку давным-давно, но у нее были друзья…– Плохой Боб, я знаю. Послушай, мне нужно, чтобы ты натравил на нее Мэрион и отдел расследования внутренних преступлений. Прямо сейчас. Она нарушает все правила определенные кодексом Хранителей, нужно заставить ее прекратить это.– Подожди, у меня нет времени для раскрытия дисциплинарных…– Она украла джинна, – сказала я решительно, – она его мучает. Пол , она собирается его уничтожить.Снова тишина. Долгая потрескивающая тишина.– Пол? – напомнила я о своем существовании.– Льюис спрашивал у меня ее адрес. Черт, Джо, я не могу это сделать прямо сейчас. Здесь у нас настоящий ад. Я все понял насчет Иветты, и да, мы позаботимся о ней сразу же, как только появиться возможность, но сейчас мы заняты спасением невинных жизней, мы сейчас воюем на трех фронтах одновременно. Придется подождать. – Он сказал это твердо и окончательно. – Извини.– Да, – мне показалось, что из-под ног уходит земля, – я понимаю. Спасибо.– Подожди, скажи мне…Я положила трубку. Телефон немедленно зазвонил снова. Определитель номера, автоответ – видимо, что-то в этом роде. Пока он возмущенно требовал внимания, я глубоко задумалась.– Они не собираются помогать, – сказал Кевин. Он сидел, привалившись к спинке дивана, подпирая тонкой рукой усыпанный прыщами подбородок. – Я так и знал. Никто не поможет. Ладно, мы ее поимеем, так или иначе. Мы ведь можем пойти куда угодно? Сделать что угодно? Зачем она мне. Пусть делает, что хочет.Льюис спрашивал адрес. Он помнил о вмешательстве Иветты. Но он шел туда раненый, не в форме, а у нее был Дэвид, которого она могла использовать как оружие.– Мы возвращаемся, – сказала я.Даже с другого конца комнаты я заметила, что угрюмое выражение на лице Кевина сменилось упрямством.– И не мечтай.– Кевин, мы должны вернуться. Нам нужно ее остановить…– Чтобы не трахалась с твоим дружком? – он издал неприличный звук, словно рядом кто-то выпустил газы, и повалился обратно на диван. Его голос оставался раздраженно упрямым. – Нет. Мы остаемся.– Она придет за тобой.– Нет, она не станет. Она получила, что хотела. И будет счастлива избавиться от меня. – Он устроился поудобнее, скрипнув кожей дивана. – Как ты думаешь, чего здесь не хватает? Телевизора с плоским большим экраном. С каналами для взрослых.Приказ был косвенный. Я проигнорировала.– Кевин…– Я хочу телевизор с плоским большим экраном. И каналы для взрослых.Я мысленно застонала от отчаяния. Я могла обламывать его, засыпая альтернативами до самой смерти – «Стандартный или широкоформатный? Марка? Серийный номер?» – но время это как раз то, чего у меня не было. Потому я просто задействовала силу, хлынувшую в меня вместе с приказом, чтобы найти самый большой, самый навороченный телевизор и транспортировать его к пустой стене в квартире. Включить в сеть. Создать незаметное подключение к спутнику. И материализовать на кофейном столике пульт дистанционного управления.– Еще что-нибудь?– DVD-проигрыватель.Я дала ему и это. Я также, пропустив промежуточные шаги в виде вопросов, создала ультрасовременную звуковую систему, большие стерео-колонки и полную стойку компакт-дисков, взяв за основу подборку из наиболее часто попадающих в молодежные чарты групп. Наушники, усилитель и все фильмы за прошедшие двадцать лет (в его возрасте он не интересовался ничем другим).– Офигеть, – прошептал Кевин, охваченный благоговейным страхом. Он встал, чтобы поиграть с пультом дистанционного управления. – Стоп.– Отпусти меня, – попросила я. Он замер, только руки все так же продолжали нажимать на кнопки. – Кевин, ну, пожалуйста, я прошу тебя как друга. Позволь мне уйти и сделать что-нибудь .– Друга? – эхом откликнулся он. Было что-то потерянное и совсем детское в том, как он произнес это слово, что-то хрупкое. – Я даже не знаю твоего имени.– Джоанн, – сказала я тихо. – Меня зовут Джоанн.– Хм, – он вытащил компакт-диск и стал его изучать. – Лилит мне нравилось больше.– Кевин…Я смотрела, как ссутулились плечи под его изношенной разорванной футболкой, вспоминала пристрастие его мачехи к садо-мазо… в его случае это, скорее всего, было садо. У него никогда не было друзей, по крайней мере, не было с тех пор, как Иветта вошла в его жизнь. Один. Испуганный. Исполненный боли.Я могла бы вертеть им, как мне вздумается. Я даже должна бы это сделать ради Дэвида. Но воспоминания об этом потом, как ничто другое, отравляли бы мне жизнь.– Если бы ты действительно была моим другом, ты бы не захотела меня бросать, возразил он, – ты осталась бы здесь. И защищала бы меня.Сколько лет ему было, когда она в первый раз причинила ему боль? В его дрожащем голосе слышался крик ребенка, слишком маленького, чтобы понять, что происходит. Сука. Я сгорала от желания что-нибудь с ней сделать, хоть как-то сравнять счет. Теперь я понимала черную ярость Дэвида, когда он встретил ее на похоронах. Он слишком долго имел долгие, отвратительные отношения с ней, чтобы не начать ненавидеть.Я обошла вокруг дивана, направляясь к стойке, где Кевин дрожащими руками беспорядочно перебирал компакт-диски, вытаскивая и засовывая обратно.Я обняла его. Одну долгую секунду это было похоже на объятия с трупом – вообще никакой реакции – затем его плечи расслабились, и он приник ко мне, впитывая ласку. От него плохо пахло, но я могла не дышать, если не хотела. Я задалась вопросом, насколько его небрежный подход к вопросам гигиены был преднамеренным – чтобы держать маниакально чистоплотную Иветту на расстоянии.Я погладила его прилизанные сальные волосы и прошептала:– Кевин, я твой друг. Я вернусь к тебе. Только, пожалуйста, позволь мне спасти его. Ты же не хочешь оставлять его там. Ты ведь знаешь, что с ним случится. Ты там был. Ты чувствовал это. У тебя есть возможность спасти кого-то, Кевин. Используй ее.Его рука скользнула по карману, где, как я чувствовала, хранилась моя бутылочка, но он не достал ее. Это больше походило на прикосновение к кроличьей лапке… к его личному талисману.– Ты вернешься? – спросил он. – Обещаешь?– Клянусь.Я дала ему еще несколько секунд, которые закончились, как только я почувствовала, как его ладонь сползает с моей спины вниз.– Эй, руки!– Прости, – пробормотал он и попятился. – Не позволяй ей ранить себя. И возвращайся.Я потянулась и поцеловала его. Один целомудренный, нежный поцелуй. Когда я отодвинулась, он уставился на меня широко раскрытыми, ошеломленными глазами.Его никогда не целовали. Никаких нежностей за все шестнадцать лет его жизни.Я раскинула руки, собираясь нырнуть в эфир.– Стой! – закричал Кевин. Я взглянула на него и увидела, что он выдернул пузырек из кармана. Суставы его сомкнутых пальцев побелели от напряжения. – Подожди. Я не могу. Ты – все, что у меня есть.Он сделал глубокий вздох, больше похожий на всхлип.– Кевин, нет…– Назад в бутылку. Прости.Я закричала в отчаянии, но серый водоворот уже засасывал меня вниз, в забвение.
Мне не хотелось никаких видений, потому что я знала, что это будет. Что-то плохое. Я пришла к выводу, что единственными видениями джиннов, запертых в ловушку забвения, были кошмары.Я ненавидела свою правоту.В моих снах умирали джинны.Каждая из трех угроз – формирующееся землетрясение в Калифорнии, усиливающийся пожар в Йелоустоне, шторм, собирающийся в Атлантике – вызвала отклик Хранителей. Конечно, верхушка специалистов в каждой из областей имела джиннов, для концентрации и усиления мощи. Возможно, около сотни всего… сто жертв.Я беспомощно наблюдала, как голубые искры изливались медленным грациозным дождем по всему эфирному плану, обволакивая джиннов радиоактивным свечением, и чем больше энергии пропускал сквозь себя джинн, тем больше холодной светящейся голубой пыли концентрировалось вокруг.Они знали об этом. Они также знали, что это их убивает, но не могли ничего предотвратить.Часть Хранителей поняла, что происходит. Они отозвали своих джиннов и запечатали их обратно в бутылку, надеясь, что их раны могут быть излечены. Остальные слепо бросались вперед, сосредотачиваясь на физической реальности.В Калифорнии тектонические плиты слегка покачивались, перемещались, скользили. Хранители Земли были бессильны, вместе со своими слабыми бесполезными джиннами. Начались первые толчки, зарождавшиеся в самых глубинах планеты.В Йелоустоне огонь тек беспрепятственно, как река; он взбирался на холмы и мчался вниз, перепрыгивая по деревьям с верхушки на верхушку, погружая стволы в жаркий поток пламени. Деревья раскалывались и взрывались с треском, похожим на ружейные выстрелы, когда вскипал древесный сок. Животных, бегущих перед огнем, не было; раскаленный воздух мчался вперед, убивая все на своем пути.Огненные Хранители изо всех сил пытались сдержать стихию, но безрезультатно. Их джинны терпели неудачу. Йелоустон горел. Снова.И я не хотела бы даже смотреть на неистовый шторм, формирующийся в Атлантике. Пожалуйста, скажите, как я могу остановить это. Объединенные силы Хранителей не могли справиться с буйством стихий. Мысль о том, что я могу сделать что-нибудь, вообще хотя бы что-то, выдавала мою полную невменяемость.Я почувствовала некое присутствие рядом. Хладнокровное и мирное.Возле меня сидела высокая женщина с прекрасными чертами лица, ослепительно белыми волосами и аметистовыми глазами.– Сара, – позвала я.Она подарила мне грустную мягкую улыбку.– Да? Сара разглядывала опустошения внизу.– Так много боли… Мне хотелось бы прекратить это. Жаль, что я не могу. – А кто-то может? – задала я вопрос, скорее всего риторический. Я сидела, положив подбородок на колени, как маленькая девочка, и наблюдала конец света в виде пожара, наводнения и медленной деформации земли.– О, да! – Она казалась удивленной, что я не в курсе. – Конечно. Ты. Я подняла голову и встретилась с ней взглядом. Ее глаза были такими прохладными, такими глубокими, тая в себе все нюансы и оттенки драгоценного камня. Неудивительно, что Патрик любил ее. Не удивительно, что он делал все, сколь угодно ужасное, чтобы сохранить ее жизнь.– Я? Она слегка кивнула. Слезы, катились по ее гладким, совершенно бледным щекам.– Патрик знал, – сказала она. – С первого мгновения, как увидел тебя. – Что я могу закрыть трещину! – Что ты и есть трещина. У меня не было времени ощутить шок от ее слов, потому что в этот момент началась боль. Сара вздрогнула тоже и, схватившись за грудь, согнулась. У меня было ощущение, что нас насадили на рыболовный крючок, прямо через все тело… и теперь тащат куда-то…– Что за черт… Сара подняла глаза. Теперь они были абсолютно черные, цвет аметиста пропал, ее волосы скручивались и чернели, словно сожженные, и осыпались пеплом.– Нужно идти. Запомни. Запомни… И тут все исчезло в серой дымке забвения.
С хлопком открылась пробка флакона.На этот раз я была готова – кипя, выскочила наружу, приняв форму сразу же, как только освободилась от бутылки, тут же подскочила к Кевину, схватив за футболку и рывком прижала его к стене.– Ты! – заорала я. – Ты вероломный тупой маленький…Он был бледнее, чем обычно и пытался лепетать что-то, но я не слушала, потому, что там умирали Хранители и джинны. Я ощущала это, сидя внутри бутылки, словно сама умирала под тысячей ударов. С каждой уходящей жизнью от мира навсегда отрывался еще какой-то пласт, какая-то часть. От мира. И от меня.И теперь этот вызов , тянущий тяжким грузом, уводящий прочь.Он и теперь оставался внутри, как пульсация «возвращайся домой» , как биение сердца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37