Я смотрела, как реактивный самолет, направляясь на запад, оставлял затейливый след на чистом голубом небе, и открывалась новым ощущениям.Не было предела тому, что я могла бы узнать, если бы захотела… я могла коснуться самолета, его холодного серебристого покрытия, людей внутри, со всеми их страхами, раздражением, скукой, тайными желаниями…Я сделала глубокий вдох и сладко потянулась – мое тело все еще обладало человеческими чувствами, даже если не уставало, не нуждалось в еде и не испытывало потребности в ванне – и повернулась к Дэвиду.Он уже проснулся и сейчас наблюдал за мной. Теперь его глаза не были карими, они напоминали освещенную солнцем медь, испещренную золотом – совершенно нечеловеческие. Он казался воплощенной мечтой, слишком красивым для того, чтобы быть настоящим.Машина вздрогнула, когда мимо пронеслось три крупнотоннажных грузовика, создав сильный порыв ветра – грубое напоминание о реальности.– Что теперь? – спросила я, ожидая не только указаний относительно дальнейшего пути, и Дэвид знал это.Он повернулся и взял мою руку, некоторое время смотрел на нее, потом погладил большой палец, заставляя тепло и свет струиться по моим суставам.– Есть кое-что, чему я должен тебя научить…Теперь он прошелся по моему кулачку, показывая много такого, чего, возможно, вовсе и не имел в виду.– Так что нам нужно снять комнату… – закончил он. Когда наши глаза встретились, мое сердце пропустило удар или два, это уж точно.– О, – выдохнула я. – Комнату. Ага. Конечно.Он продолжал держать мою руку, его указательный палец исследовал неровности моей ладони, которые, как я полагала, больше не являлись линиями жизни. Палец медленно перемещался по тонкой коже моего запястья, вызывая дрожь. Боже. Я, сама того не осознавая, каким-то образом видела его на эфирном плане, являющимся для определенного сорта людей – таких, как Хранители Погоды или джины – измененной реальностью, где можно прочитать энергетические потоки или видеть вещи в самых разных спектрах.Он был чистым огнем, переменчивым, ярко вспыхивающим, похожим на звезду.– Ты чувствуешь себя лучше, – сказала я. На эфирном плане невозможно прочитать выражение лица, но я почти чувствовала форму его улыбки.– Немного, – согласился он, – и тебе действительно есть чему поучиться.– Ты собираешься меня учить?Его голос стал низким и хриплым.– Точно. Как только останемся наедине.Я выдернула руку, переключила скорость и вдавила педаль газа так, что задымились покрышки.Мы выбрали в Манхеттене гостиницу высшей категории, оставили Мону на стоянке с такими высокими ценами, что сразу возникала мысль о мафии. Я тут же представила, сколько нам придется заплатить, чтобы забрать Мону обратно. Мы прошли в стильный холл, отделанный мрамором и красным деревом, ничуть не стесняясь отсутствия багажа.– Ничего себе, – присвистнула я, благоговейно озираясь вокруг. – Просто конфетка.Здесь царила обстановка старинной роскоши, которую большинство отелей старается создать с помощью стилизаций под антиквариат и репродукций известных полотен. Но когда я провела пальцами по столику красного дерева, то почувствовала его долгую историю. Я тянулась через века к поколениям горничных, полировавших его, к рабочему восемнадцатого века, который когда-то обрабатывал древесину, к высокому дереву, росшему в лесу.Здесь не было подделок. Ну, хорошо, кровати были современными, но в некоторых вещах подлинности лучше предпочесть комфорт. Огромный персидский ковер оказался достаточно впечатляющим для того, чтобы сгладить несоответствия времен.Это место источало волшебный аромат ну очень больших денег.Дэвид терпеливо ждал в очереди возле длинной мраморной конторки, пока стоящие впереди бизнесмены предъявляли свои кредитные карточки «Америкэн Экспресс» и слушали голосовую почту на сотовых телефонах.Мне пришла в голову одна мысль, и я потянула его за рукав темно-оливкового пальто.– Эй, почему…– Мы регистрируемся? – закончил он за меня. – На это есть две причины. Во-первых, это проще. Ты еще поймешь, что чем меньше сил ты используешь без особой необходимости, тем для тебя же лучше. Во-вторых, я думаю, что ты еще не готова жить такой жизнью. Пока нет. Давай двигаться постепенно. По шагу за раз.Он сунул руку в карман и достал карточку «Америкэн Экспресс». Я взглянула на нее. На карточке было выбито «Дэвид Л. Принц» .– Клево. Она настоящая? – Я спросила это слишком громко.Его глаза за стеклами небольших круглых очков расширились.– Не самый умный вопрос, если мы собираемся с помощью нее оплачивать номер, не так ли?Ох, я-то считала, что мы еще оставались скрытыми от окружающих, но оказалось, что нет. Парень впереди отвлекся от сотового телефона, приклеенного к уху, и бросил на нас подозрительный взгляд. Ну да, мы не имели глянцевого вида миллионеров на отдыхе или самоуверенности людей, обладающих безлимитным корпоративным счетом, но и бездомными тоже не выглядели. Я наградила его язвительной улыбкой, и он вернулся к своим делам.– Извини, – сказала я Дэвиду уже тише. – Естественно, она настоящая. Конечно. Но я имела в виду – черт, я сама не знала, что я имела в виду – в общем… гм, куда они посылают счета?– Не ко мне.Его улыбка заставила мой паровозик мыслей потерпеть крушение. Парень с сотовым телефоном впереди нас получил ключ от комнаты и освободил очередь. Дэвид и я подошли к конторке, где вышколенная молодая особа, слишком симпатичная для Нью-Йорка, провела все необходимые для регистрации операции, выдала нам пластиковую ключ-карту и протараторила инструкции об ее использовании. Слишком быстро, чтобы я успела понять.Носильщик в форменной одежде отеля отвернулся, увидев, что мы без багажа. Его взгляд, брошенный напоследок, говорил о том, что он не удивлен паре, прибывшей, для короткого, интенсивного времяпрепровождения.Дэвид взял меня за руку и повел к лифту по огромному персидскому ковру мимо молчащего фортепьяно и приглушенно бубнящего телевизора с широким экраном, где шло какое-то утреннее ток-шоу. Там одни замечательные люди задавали вопросы другим, еще более выдающимся.Мы поднялись в лифте вместе с парнем с телефоном, который все еще разговаривал. Он болтал о доле акций и о том, что связывает вице-президента корпорации с женой одного из членов правления. Последнее меня заинтересовало. Так вышло, что наши комнаты располагались на одном этаже – двенадцатом – и он смотрел на нас так, как, будто мы собирались украсть его часы, а то и лишить жизни. Но тут он направился к себе, а мы пошли в конец длинного коридора к светлополированной двери с номером 1215.Дэвид не стал заморачиваться с ключ-картой. Он коснулся двери пальцем, и она распахнулась.Я посмотрела на него.– А как же «чем меньше вы используете сил, тем лучше»?Он сгреб меня на руки и перенес через порог. Серьезность с меня тут же слетела, я обняла его за шею и держалась, пока он не поставил меня на ковер.– Что это было? – спросила я.Его словно лихорадило. И эти глаза – боже. Глубокие, сосредоточенные, голодные…– На удачу, – сказал он и поцеловал меня. Меня мгновенно бросило в жар, я почувствовала, что просто таю в его объятьях. Я ощущала лихорадочное желание оказаться с ним в одной постели, прямо сейчас , для того, чтобы убедиться, что все это не было просто прекрасными предсмертными видениями. Боже, его руки гладили меня через одежду так, словно ее и не было.Его ладони скользили по моему телу, собирая ткань в складки. Одежда таяла и исчезала. Потом остались лишь плоть, огонь, вкус его губ и языка. Я чувствовала, что горю, умираю в яростном огне и вновь возрождаюсь, ощущая прохладу его кожи.Если это была галлюцинация, то это самая лучшая галлюцинация в моей жизни…Утром мы занялись моим обучением науке быть джином. Я не ощущала себя бестелесным духом, поэтому изучение того, как быть этим самым духом – со всем его сверхъестественным восприятием и способностями – оказалось задачей непростой. Конечно, раньше я была Хранителем, но вызвать ветер или утихомирить шторм – это все, что я тогда могла. Я понимала, что делаю, так как являлась ребенком ядерного атомного века, имеющим понятие о субатомных частицах, теории Хаоса и движении волн. Черт, я была чиновником , контролирующим погоду, выполняющим четко поставленные задачи. Ничего такого, что могло бы называться подготовкой к получению власти в легендарном масштабе.Дэвид начал той ночью с невероятного, неописуемого секса, и просыпаясь утром, я ощутила, что ничто не закончилось. То есть, чувства оставались в более широком диапазоне. Мои чакры были заполнены энергией. Каждое прикосновение, каждый запах, любое случайное ощущение эхом отдавалось во мне, как звучание колокольчиков. Сначала это казалось забавным.Потом стало неприятным.– Прекрати это, – стонала я, пряча голову под подушку. Пальцы Дэвида пробежались вдоль моего позвоночника, сдвигая простыню маленькими, незаметными шажками.– Боже, пожалуйста, я больше не могу выносить это!Он издал низкий гортанный звук и позволил пальцам скользнуть вниз к моим ягодицам и дальше между ног.– Тебе придется научиться отключать часть своих чувств, – сказал он, – мы же не можем все время ходить по кругу.Я била кулаками подушку и кричала, уткнувшись в матрац. Не то, чтобы он особо старался усилить мои страдания, эти ощущения являлись лишь частью перегрузок. Все было наполнено сексуальностью. Простыня, скользившая по моим бедрам. Его пальцы, будоражащие нервы. Его запах, его вкус, все еще горевший на моих губах, звук его дыхания…– Я не знаю как, – прошептала я, перестав сотрясаться в конвульсиях, – объясни мне, как это сделать.– Ты должна научиться выбирать, какой уровень восприятия использовать в каждый конкретный момент, – сказал он. – Для начала я хочу, чтобы ты погрузилась в медитацию и отключилась от окружающего.– Медитацию? – Я вытащила голову из-под подушки, встряхнула темными волосами, откидывая их с лица, и повернулась, чтобы взглянуть на него. – Извини, но самое близкое, что у меня было в смысле духовных практик, это свидание с одним преподавателем йоги. Да и то лишь единственный раз.Дэвид приподнялся на локте и посмотрел на меня сверху вниз. Не ошибусь, если скажу, что он наслаждался ситуацией. Немного чересчур на мой взгляд. Я любовалась грациозным, как крыло птицы, разворотом его плеч.– Ты себя недооцениваешь. У тебя высокий духовный потенциал, Джоанн. Просто ты сама этого не знаешь. Освободи свой мозг и попробуй.Медитация. Ну, хорошо. Я сделала глубокий вдох и постаралась расслабить мускулы, которых в действительность у меня и не было. Это обстоятельство еще более все запутывало, даже оставаясь чисто умозрительным.– Сосредоточься. – Голос Дэвида прозвучал возле моего уха, и, конечно, тотчас же стало совершенно невозможно хоть как-то сосредоточиться. Его голос проник в те места, о которых хорошие девочки не упоминают. Его дыхание овевало теплом мою кожу, возвращая ощущение все возрастающего удовольствия, потом был небольшой взрыв чистого наслаждения, и все это полностью убивало какой-либо шанс на погружение в себя.Не открывая глаз, я заметила:– У меня гораздо лучше получилось бы сосредоточиться, если бы ты был не здесь, а где-нибудь еще.– Жаль, – он не казался расстроенным. Напротив, этот мягкий бархатный тенор звучал самодовольно. – Я больше не буду.Он перестал. Я попыталась представить что-нибудь успокаивающее – для меня этим «чем-нибудь» был океан, но внутренняя картинка волн, прибоя тут, же развалилась на куски, как только я услышала, как он шелестит страницами. Я вздохнула, открыла глаза и, приподнявшись на локте, посмотрела на него.Он лежал на кровати рядом со мной и читал газету.– Ты издеваешься? – спросила я.Он кинул на меня взгляд из серии «Что такое?» и вернулся к чтению.– Слушай, я пытаюсь медитировать! Дай мне передышку. А лучше помоги .– Я тебе помогаю, – ответил он, – я отвлекаюсь, чтобы не отвлекать тебя.Я уставилась на него. Это не имело абсолютно никакого эффекта. Потом он вдохнул, чуть наклонил газету и серьезно посмотрел на меня поверх страниц.– Ну, хорошо. Что бы ты хотела, чтобы я сделал?– Я не знаю! Что-нибудь!– Я не могу концентрироваться за тебя, Джоанн.– Ну да, но ты можешь… поддержать меня.Он свернул «Нью-Йорк Таймс» и отложил ее на столик.– О, я хотел бы поддержать тебя, но боюсь, что это не поможет тебе сосредоточиться. Исключая…– Что? – спросила я. Он перекатился в сторону и потянулся ко мне. Потом провел кончиком пальца по линии моего плеча и ниже по руке. Маленькое землетрясение вдобавок к основной сейсмической активности внутри меня…– Ладно. Не важно. – Это все, что я сейчас могла сказать. Он не хотел отвлечь меня, он действительно пытался отвлечь себя. От меня.– Медитируй примерно полчаса, а потом я скажу тебе, что дальше…Я внимательно разглядывала небольшой участок его кожи. Его палец был трогателен.– Полчаса?– Полчаса.– Хорошо, я сделаю это.Явная бравада, но теперь у меня была мотивация. Я хлопнулась обратно на подушку, закрыла глаза и тщательно сконцентрировалась, представляя океан… сине-голубые волны, перекатывающиеся от самого горизонта… бьющиеся о скалы, рассыпающиеся брызгами на берегу… шепот тумана холодком по коже… прекрасный, нескончаемый ковер белого песка на берегу, блестевший в солнечном свете.Я только-только почувствовала, что у меня действительно начинает что-то получаться – отключиться от мыслей о том, что Дэвид лежит рядом – как он развеял это ощущение, снова заговорив.– Джоанн, хватит парить в облаках.Я открыла глаза и обнаружила, что смотрю на потолок гостиничной комнаты. Лунный ландшафт, созданный с помощью белой шпаклевки, перемежаемый невесомыми скульптурами из пыли в двух дюймах от моего носа.Ох, когда он говорил «парить», он имел в виду именно парить . В шести футах над кроватью.– Блин, – сказала я, глядя через плечо. – Прямо как Дэвид Копперфильд.– На самом деле, неплохо. Мне показалось, что ты обрела внутреннее равновесие за несколько минут.– Сколько минут? – Я повернулась в воздухе так, чтобы оказаться с ним лицом к лицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37