- А говорили - садист и бабник.
- Да, садист и бабник. Но это не мешает ему крутить многомиллионные дела.
- Ладно, Юрий Петрович, приезжай сей же час.
Отсыпаться, видно, будем на пенсии.
- Или в гробу, - пробормотал Савостьянов, положив трубку.
В половине первого ночи машина с генералом и тремя охранниками промчалась через кольцевую и вырвалась на пустынное Можайское шоссе. Ехали в неприметной серой "Волге" с трехсотсильным мотором, бронированным днищем и пуленепробиваемыми стеклами. Недавно на машину поставили и специальные скаты - даже простреленные в клочья, они могли выполнять свои функции еще около часа.
Савостьянов пользовался этим легким танком только в исключительных случаях. Сегодня именно такой выпал. Потому что генерал действовал в традициях Управления - проводить внешнее обеспечение любой акции с десятикратным запасом прочности.
Дискету с записями Акопова он вез в стальном контейнере, выстланном внутри быстрогорящим фосфорным составом. Если контейнер попадал в чужие руки и его начинали грубо вскрывать, малейший доступ воздуха вызывал самовозгорание. В течение секунды от содержимого не оставалось ничего, кроме кучки пепла.
Перед кольцевой дорогой Савостьянов оглянулся и сказал:
- По-моему, сынки, нас пасут.
- Так точно, товарищ генерал-майор, - согласился охранник на переднем сиденье, - эта машина пристроилась на Трубной. Не обращайте внимания:
будет подходящий поворот - разберемся...
Охранник смотрел на дисплей бортового компьютера, работающего в паре с радаром. Радар перехватывал, а компьютер систематизировал звуковые и световые сигналы. Ведь любой физический объект, хоть человек, хоть машина, имеет множество характерных индивидуальных признаков, неповторимых, как папиллярные линии. Компьютер, например, мог выделить и обсчитать частоту и содержание шумов работающего мотора. Полученная математическая постоянная являлась для компьютера "отпечатком пальца". Весь маршрут компьютер делил на сектора. Учитывались повороты, развилки, съезды с дороги. В каждом новом секторе электронный мозг сопоставлял математические характеристики автомобилей, следующих за бронированной "Волгой".
Повторение характеристик после длительного движения давало повод думать о слежке. В таком случае на дисплее появлялась картинка с машиной-преследовательницей, силуэт которой можно было развернуть в различных проекциях, определить ее марку и зафиксировать характерные детали.
За савостьяновской "Волгой" вот уже двадцать минут следовали "Жигули" девятой модели с форсированным мотором. Слежка велась чисто, профессионально, и без помощи радара охрана генерала могла бы ее и не заметить. Только в районе мотеля у кольцевой, перед сложной дорожной развязкой, водитель "Жигулей", видно, побоялся потерять "Волгу", запаниковал и начал лавировать в редком ряду машин, чтобы приблизиться. Это продолжалось несколько секунд, но даже Савостьянов, рассеянно поглядывавший в зеркало заднего вида, заметил маневр, нелепый на полупустом ночном шоссе. Теперь, когда они мчались по Можайке, преследователь намеренно отставал. Но радар его видел.
- Сейчас будем отрываться, товарищ генералмайор, - сказал все тот же охранник. - Прикажете сначала поинтересоваться экипажем?
- Оно бы неплохо, - раздумчиво сказал Савостьянов. - Да времени нет.
- А мы быстро...
- Ну, если быстро - валяйте!
В молчании проехали Одинцово и поворот на Жаворонки.
- Сейчас налево, - сказал охранник водителю.
- Знаю. Поворот на Митькино.
Почти не снижая скорости, "Волга" свернула на темную дорогу, которую обступили низкорослые деревья и кусты. Впереди тускло блестели редкие деревенские огни. Охранники синхронно выскочили из резко затормозившей машины и побежали назад, к Можайскому шоссе. Савостьянов выглянул в полуоткрытую дверцу. С шоссе сворачивали, подсвечивая подфарниками, "Жигули". Генерал отвернулся и зажмурился. На лобовом стекле "девятки" расцвел белый огненный цветок светопарализатора...
Вскоре двоих из чужой машины подтащили к "Волге". Преследователи еще не очухались и болезненно щурились даже на огонек генеральской сигареты.
- Кто послал? - спросил Савостьянов тихо.
- Полковник Лозгачев...
Савостьянов усмехнулся - Лозгачев возглавлял оперативников МГБ, ведущих слежку за посольскими автомашинами.
- Может, ребята, вы меня перепугали с послом Занзибара?
- Ничего не перепутали. Дали команду вести вашу машину. Вот и вели.
- А меня вы знаете?
- Нет. Нам без разницы. Говорю же, дали команду только на машину.
- Ладно. Живите пока. Привет Лозгачеву!
Один из охранников Савостьянова тем временем методично перерезал все провода в электрооборудовании "Жигулей".
- Восьмой, я Четвертый, ответьте! - захрипела вдруг рация на подпружиненном шнуре у руля.
Охранник, недолго думая, нажал кнопку отзыва.
- Четвертый, я Восьмой, слышу хорошо.
- Прошли Одинцово. Как у вас?
- Подходим к Кубинке. Объект вижу стабильно.
- До связи.
Охранник оборвал рацию и поспешил к "Волге".
- У нас несколько минут. На подходе дублер.
"Волга" развернулась, выбралась на Можайку и вскоре уже катила через Голицыне в сторону Звенигорода.
...Начальник Управления, дожидаясь Савостьянова, пил крепкий чай и играл на компьютере в "морской бой", выступая за российский Черноморский флот. Счет был четыре-один в пользу украинского военно-морского флага, когда в кабинет на втором этаже дачи вошел Савостьянов с серым металлическим контейнером.
- Чаю хочешь? - спросил генерал-полковник.
- Лучше коньяку, - ответил заместитель.
- Губа не дура, - осуждающе свел брови начальник Управления, но достал тем не менее из шкафчика початую темную бутылку "Эгрисси". - За какие успехи будем пить?
- Сейчас увидишь...
Пока генерал-полковник расставлял рюмки и закуску, Савостьянов положил контейнер на стол, достал дистанционник и набрал код.
- Не люблю я эти хреновины, - опасливо покосился на контейнер генерал-полковник. - Возьмет и загорится...
На самовозгорающийся состав в контейнере тем временем впрыснулась из особой камеры нейтрализующая жидкость. Савостьянов набрал еще одну цифровую комбинацию. Контейнер тихо щелкнул.
Генерал-майор достал дискету и сел за компьютер.
Потом развернул монитор к начальнику Управления, а клавишную панель положил перед собой.
- Наливай, Виктор Константинович, будем порнуху смотреть...
Видеозапись была не очень качественная, потому что Акопов многое снимал через оконное стекло антюфеевской дачи и в рассеянном свете. И все же многие герои съемки были узнаваемы.
- Ага, - бормотал генерал-полковник, - это Ткачев обнимается с Голубевым. Друзьями стали, прямо не разлей вода... А это Эсенов. Сидит-то как, словно в седле!
- Мы собрались сегодня, - говорил между тем Антюфеев с экрана, - чтобы поприветствовать нашего друга и боевого товарища генерал-майора Геннадия Анатольевича Ткачева. Все мы знаем, какой большой вклад Геннадий Анатольевич внес в строительство Вооруженных Сил новой России. Но мы знаем также, что заслуги генерала Ткачева до сих пор по достоинству не оценены правителями этой новой России!
- Во как вылизывает! - повернулся начальник Управления к заместителю. Учись...
- У меня язык шершавый, - усмехнулся Савостьянов.
Между тем Антюфеев предоставил слово полковнику Голубеву, заместителю начальника личной охраны президента.
- Обследование действительно было проведено, - начал полковник, чуть гнусавя. - Врачи предлагают операцию на переносице. А наш паникует.
Делами отговаривается. Боится, что рак. После обследования с горя выпивал. К нему приехали из Осетии - не смог принять.
Десять минут Голубев, верный Руслан, докладывал самые пикантные сплетни из президентской прихожей. Ткачев явно тяготился этим докладом, хотя остальные участники "пленарного заседания" с удовольствием слушали Голубева, подавали реплики и смеялись.
- Обрати внимание на Упрямого, - сказал Савостьянов начальнику Управления. - Он ведь не дурак, понимает, с каким сбродом придется сесть на одном поле...
- Не дурак, - согласился генерал-полковник. - Поэтому онине будет чикаться с этим сбродом... Не дурак. И оттого опасен.
Два часа продолжался военный совет в Поваровке. Выступили все, кроме Ткачева и Эсенова.
Начштаба любимой "президентской" дивизии, расквартированной в ближнем Подмосковье, доложил, как планируется брать Кремль в танковые клещи.
Антюфеев рассказал, что смогут сделать средства ПВО при угрозе бомбежек верными президенту авиаэскадрильями. Не представленный обществу офицер ГРУ поделился информацией о состоянии оружейных складов в московских пригородах. Заместитель начальника узла связи Московского военного округа пообещал, что вверенное ему подразделение в считанные минуты дезорганизует оперативную связь частей и соединений. Полковник Сизов из городского штаба гражданской обороны рассказал, как идет организация ячеек народного ополчения и вербовка боевиков.
- Настоящий отчет о проделанной работе, - сказал Савостьянову начальник Управления. - Ткачев принимает парад "шестерок". Но ведь и он, по большому счету, сам "шестерка".
- Да, - согласился Савостьянов. - Но жирно выписанная "шестерка". Потому что Ткачев среди прочих, очень немногих генералов обеспечивает участие в мятеже военных. И это определяет его вес.
Но, кроме военных, как ты знаешь, задействованы банковские и коммерческие структуры. А еще - милиция и правительство Москвы. Зачем Ткачев свел их в Поваровке? Мог бы и без парада обойтись - вызвать каждого и послушать отчет. Нет, он собрал их, чтобы повязать общей ответственностью, как в шайках повязывают кровью. Чтобы они в глаза друг другу посмотрели и окончательно поняли - назад дорога нет... Ладно, послушаем представителя московского правительства. Это Балковский, из департамента торговли.
Щуплый лысоватый человек заговорил, покашливая:
- Мы провели, кхм... определенную работу. Но у нас, сами понимаете, другой контингент. Под козырек не берут. Однако на нынешний момент некоторые проблемы решены. Мы готовы организовать блокаду мукомольных предприятий и пекарен, что позволит ограничить поставки хлебопродуктов в торговую сеть. Специальные группы из команды полковника Сизова поведут хлебные очереди громить магазины, префектуры, редакции газет и другие объекты. Вплоть до мэрии. После чего военным будет легче принимать адекватные меры по наведению порядка. Хлеб выбран в качестве детонатора по одной причине: на Руси хлеб свят. Многие восстания и смены режимов начинались с хлебных бунтов.
Даже последняя крупная заварушка в семнадцатом году имела в основе погромы пустых хлебных лавок.
Затем выступил кандидат наук Сипягин, заместитель директора аналитического центра при федеральном правительстве, невзрачный молодой человек в темных очках. Он бесстрастно доложил о прогнозах своего центра. Потери убитыми и ранеными среди военных и гражданских лиц. Степень разрушения центра города при интенсивном танковом обстреле. Тот же прогноз - но в случае применения ракетных средств. Стоимость одного дня боев в долларах. И в рублях. Вероятность вмешательства вооруженных сил НАТО на стороне президента. Возможности пресечь это вмешательство. Международный резонанс. Потери из-за непредоставления кредитов. Оптимальное количество пунктов интернирования. Стоимость их содержания по дням. И по головам...
- Балковского, Сизова и Сипягина перед событиями убрать! - сказал начальник Управления, досмотрев выступление правительственного эксперта. Остальные - просто жадные и амбициозные дураки, которых убедили в слабости власти и безнаказанности ее свержения. Но эти трое - хладнокровно мыслящие ублюдки. Они и раскручивают все шестерни. Убрать к едрене фене!
- Сделаем, - кивнул Савостьянов.
После выступления Сипягина участники "пленарного заседания" долго молчали. Сухие цифры впечатляли больше всяких высоких слов о долге перед Отечеством и верности отцовским традициям. Дымом и кровушкой пахнуло из экспертной справки. Наконец встал Ткачев. Он коротко поблагодарил всех и пригласил разделить скромную трапезу.
- Тайная вечеря! - фыркнул Савостьянов. - Это уже неинтересно. Будут пить, жрать и орать, как на свадьбе. Страх заливать...
- А почему Эсенов промолчал9 И что его связывает с Ткачевым? Ты же помнишь, Юрий Петрович, как они в Шаоне грызлись!
- Помню. Но политика не любит личных пристрастий, хотя в большинстве случаев на этих пристрастиях и держится. Акопов продолжает наблюдение. По последнему донесению, гости с дачи Антюфеева уехали. Остались Ткачев с Эсеновым. Самая интересная и продуктивная часть совещания идет сейчас.
- Могу предположить, о чем речь, - задумчиво сказал генерал-полковник За Ткачевым - криминалитет в генеральских фуражках и слава "крепкого командира", не дающего спуску черножопым.
Все это обеспечит ему симпатии наших ультра и части военной верхушки. За Эсеновым нефтедоллары А еще - ореол изгнанника. Все вместе дает поддержку шаонской оппозиции и привлекает диаспору в арабских странах. Эсенов может надеяться и на помощь некоторых кавказских кланов, конфликтующих с режимом Самиева. Поэтому, надо думать, они договариваются сейчас о мере и форме участия каждого в мятеже. О распределении дивидендов после победы. Эсенов потребует у Ткачева силовой поддержки при возвращении в Шаону на белом коне. И Ткачев не сможет отказать. Примерно так...
- Согласен, - кивнул Савостьянов. - В этом свете возрастает роль Адамяна, главного спекулянта военным имуществом Отдельной армии. Чем больше денег принес он Ткачеву, тем независимее от Эсенова будет действовать командарм. Следовательно, меньше будет должен помогать Шаоне в будущем.
- Поэтому Адамяна надо немедленно выводить из обращения. Он, помимо прочего, еще задолжал нам по Карабаху...
- Хорошо. Дам задание группе Седлецкого активизировать работу в отношении Адамяна. Как будем отчитываться перед заказчиками, Виктор Константинович?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43