– Хорошо. Допустим, он придет и откажется принять ваши условия? – Беренис происходящее казалось кошмарным сном.
Вся эта сцена напоминала ей иллюстрацию к дантовскому «Аду»: мужчины, которые будут мучить ее и убьют, не задумываясь; индианка, так напуганная, что не осмелится помочь; грязная хижина, заваленная пустыми бутылками и мусором… «Господи, пожалуйста, позволь мне очнуться от этого страшного сна!»
– Если он заупрямится, то умрет медленной, мучительной смертью у вас па глазах, – Модифорд произнес это с удовольствием, глаза его блестели. – Вы когда-нибудь видели человека, умирающего под палящим солнцем?
– Прекратите! – закричала Беренис.
Она отчетливо представила себе черты Себастьяна, такие надменные, такие красивые, и вспомнила, каким он был вчера – с глазами, полными нежности. Потом она вспомнила все, что рассказала ей Джульетт. Но даже такой злодей, как он, заслуживает милосердия.
– Решайтесь, мадам, – настаивал Модифорд. – Мне не терпится встретиться с ним не на его, а на моих условиях. Вы подпишете письмо?
– Нет, – твердо сказала она, вскинув голову.
– Не глупите, графиня! Это единственный путь к вашему спасению, – сказал он и подозвал Пегги: – Принеси мне бумагу и чернила.
– Я скорее умру, чем буду иметь к этому какое-то отношение, – сказала Беренис. Смерть казалась самым легким выходом в этот момент.
– Правда? Под ножом Медного Волоса? Письменные принадлежности были поспешно собраны и разложены на столе среди остатков ужина. Модифорд начал быстро писать. Закончив, он пододвинул бумагу Беренис:
– Я подписался. Теперь добавьте свое имя! Беренис вся дрожала, слыша, как кровь стучит у нее в висках, и кривые, неровные буквы заплясали у нее перед глазами. Модифорд нетерпеливо сунул ей в руку перо, и она медленно вывела свое имя. Себастьян умен. Он что-нибудь придумает, чтобы расстроить планы Модифорда. С удовлетворенным мычанием пират взял письмо, свернул в трубку и отдал одному из своих разведчиков с распоряжениями немедленно доставить его в Бакхорн-Хаус. Затем повернулся к Беренис, сознавая, что его люди наблюдают за ним и ожидают дальнейших действий.
– Как насчет поцелуя, чтобы скрепить нашу сделку? – спросил он.
Она отступила на шаг и почувствовала, что позади кто-то есть. Это была Пегги. Затем ладонь Беренис ощутила холодную сталь, и пальцы сомкнулись вокруг рукоятки ножа, которые девушка вложила ей в руку. Оружие! Это придало ей силы. Пистолет по-прежнему лежал в корзине у ее ног, но был сейчас ничем по сравнению с острым кинжалом.
– Я не раздаю свои поцелуи так легко! – ответила она игриво, мысленно поклявшись вонзить в Модифорда нож, если он попытается приблизиться к ней. – Мужчина должен сначала заслужить это право.
– Ха! Прекрасно! Отвергни меня! Я люблю огонь в шлюхе!
– Сэр, вы оскорбляете меня и ждете, что у меня возникнет желание поцеловать вас? – поддразнивала его Беренис, гадая, удастся ли обвести его вокруг пальца.
Модифорд резко вскочил. Он был в замешательстве, разрываясь между несвойственным ему желанием произвести благоприятное впечатление на женщину, и сознанием того, что его люди ждут, когда же он овладеет ею. Подобные колебания могли разочаровать их, и, если допустить оплошность, сила его власти может ослабнуть.
– Прошу прощения, мадам, – проворчал он, хотя и с насмешкой, которая должна была удовлетворить зрителей. – Мы грубые парии и не привыкли к изящным манерам.
– Это очевидно, сэр! – ответила она с сарказмом, твердо намереваясь удерживать его разговором как можно дольше. – Вы разочаровываете меня.
– Да? – Модифорд был еще больше сбит с толку и одновременно возбужден.
– Конечно. Когда мы ужинали, я подумала, что вы – несчастная жертва обстоятельств, и пойди ваша жизнь по другому пути, мы могли бы стать друзьями. – Здесь ей удалось притворно-застенчиво опустить глаза и мягко добавить: – Возможно, даже более того…
– Это правда?
– Я никогда не лгу, капитан Модифорд! – солгала она с легкостью.
Лицо Модифорда подергивалось от волнения:
– Я мог бы вам понравиться?
– Конечно, но вы упустили свой шанс, не так ли? Скоро придет мой муж. И если вы принудите меня жить с вами, у меня никогда не возникнет к вам ничего, кроме презрения. А какой мужчина может заставить женщину делать что-то против ее желания?
«Не так уж трудно провести его», – думала Беренис. Вспоминая, как флиртовала в былые дни, она отметила, что Модифорд был таким же легковерным глупцом, как и большинство мужчин. Взывай к его тщеславию, и он станет воском в твоих руках!
Но неожиданно он остановился, и Беренис опомнилась. Заметив происшедшую в нем перемену, она уставилась в его покрывшееся каплями пота лицо. Он насторожился, пригнул голову и стал прислушиваться к резким ружейным выстрелам, которые неожиданно загрохотали вокруг форта. С проклятьем он потянулся за своей саблей, а его люди бросились к окнам.
В следующее мгновение в хижину вбежал часовой с дико выпученными глазами и, задыхаясь, крикнул:
– Это Лажуниссе! Он напал на нас!
– Невозможно! – перебил его Модифорд. – Разведчик не мог так быстро добраться до него!
– Должно быть, он преследует меня, – сказала Беренис, подумав: «Джульетт сказала ему, куда я поеду. Но зачем он это делает? Неужели так озабочен тем, чтобы ему достались мои деньги?» Она почувствовала вдруг, что еле сдерживает горький смех, а вслух добавила:
– Я ничего не понимаю!
Больше не было времени для вопросов.
Лагерь был осажден, и обиталище демонов пришло в движение, когда люди Модифорда похватали оружие и побежали к изгороди. Медный Волос и его воины уже вскочили на высокий деревянный помост и стали пускать оттуда стрелы.
– Горим! Горим! – закричал кто-то, перекрывая грохот. Беренис увидела языки пламени, охватывающие соломенную крышу, и почувствовала едкий запах горящих пальмовых листьев.
– Проклятье! – прорычал Модифорд, держа в одной руке саблю, а другой сжимая рукоятку кинжала. – Что, черт побери, происходит?
– Они переходят вброд реку, капитан, – объявил часовой, выпучив глаза от страха. – А Зоркий Сокол со своими воинами подходит по лесу с другой стороны.
– Ублюдки! – заорал Модифорд и выбежал наружу.
Неожиданная атака дала его врагу преимущество, но бандиты быстро опомнились и начали стрелять по нападающим.
Люди Себастьяна пробивали ворота, используя в качестве тарана одно из бревен, которые образовывали заграждение. Тяжелые ворота подались, затрещали и с грохотом рухнули внутрь форта. Модифорд приказал, чтобы все крупное и тяжелое было подтянуто к одному месту и свалено в кучу перед входом, таким образом образовывая дополнительную преграду: столы, стулья, поленья для очага, всевозможные ящики лежали бесформенной грудой, позади которой защитники форта стояли на коленях и стреляли.
На какое-то мгновение показалось, что их пальба остановит нападавших. Некоторые упали, неуклюже раскинув руки, но другие переползали через их тела и бросались на заграждение подобно приливной волне, разнося все в щепки и вступая в рукопашную схватку с пиратами. Одновременно с другой стороны форта Зоркий Сокол повел свой отряд в наступление, и банда Модифорда оказалась окруженной.
Беренис припала к окну, одной рукой обняв Пегги, и время от времени пряталась за ставнями. Она знала, что должна выбраться из хижины. Мужчины задыхались в дыму, пробиваясь через заграждение, чтобы присоединиться к схватке. В этой свалке было почти невозможно отличить друга от врага, но Беренис безошибочно узнала высокую фигуру Себастьяна. Его шпага сверкала, когда он, поразив одного противника, мгновенно поворачивался к другому. Жара была такой невыносимой, что Беренис пришлось выскочить наружу и укрыться за Сэнди, которая со страхом косилась на весь этот хаос. По поляне эхом разносились нечленораздельные возгласы, победные крики и предсмертные хрипы.
– Мы можем убежать среди неразберихи, – сказала Пегги голосом, о существовании которого у нее Беренис даже не подозревала. – У вас же есть лошадь, леди! Давайте убежим в лес!
– Ты знаешь эти места? Можешь показать дорогу в Чарльстон?
Возможно ли, чтобы помощь пришла с такой неожиданной стороны?
– Да, могу, – ответила девушка, затем почти застенчиво добавила: – А мне можно будет потом остаться с вами? Вы единственный человек, который когда-либо был добр ко мне.
– Конечно! Если выберемся отсюда живыми, обещаю, ты сможешь остаться!
Надежда начала оживать в сердце Беренис. Она отдала корзинку Пегги и передала ей же поводья Сэнди:
– Жди меня здесь и будь готова бежать, когда я вернусь. Мой муж так же ужасен, как Модифорд, если не хуже! Кто бы из этих дьяволов ни победил, я стану пленницей!
– Я сделаю все, что вы скажете, леди! – Пегги прижала корзину к груди и успокоила Сэнди, в то время как Беренис оставила ее, чтобы посмотреть, что происходит.
Модифорд и Себастьян сошлись лицом к лицу. Пират бросился на своего врага с громким криком. Его сабля опустилась, со свистом разрезая воздух, но Себастьян отразил удар. Его рука была твердой, как скала. Ослепленные ненавистью, они дрались с ожесточением, и яростный звон ударяющихся друг о друга клинков разносился по поляне. Себастьян держался прямо и сражался, используя приемы французских фехтовальщиков: двигался ловко и изящно, словно танцор, делая выпады, отступал в сторону, предпринимал отвлекающие маневры, снова атаковал. Модифорд же применял лишь голую, сокрушительную силу, яростно размахивая оружием.
Вокруг них все еще продолжались отдельные стычки, хотя некоторые из людей Модифорда побросали оружие. Но Беренис ничего не видела, ничего не слышала, сознавая лишь грозящую Себастьяну опасность. Она стояла у ограды форта, охваченная одним лишь мучительным страхом за него, не в силах даже молиться. Сердце ее, казалось, остановилась, когда она увидела, что Модифорд поднял саблю и с такой силой обрушил ее на Себастьяна, что мог бы снести ему голову, не отпрыгни тот в сторону. И прежде, чем Модифорд смог восстановить равновесие, Себастьян сделал резкий выпад, и его шпага вошла в грудь пирата по самую рукоятку, а острие вышло сзади между лопатками. Когда Себастьян вытащил клинок, Модифорд издал хриплый стон и медленно рухнул в пыль, уставившись в небо остекленевшим взглядом.
С гибелью своего командира люди Модифорда прекратили драться и стояли, ошеломленные. Тогда Медный Волос прыгнул с заграждения и занес над Себастьяном нож. Но неожиданно раздался выстрел, и индеец упал, сраженный в грудь пулей. Перегрин, тяжело дыша, держал в руке дымящийся пистолет и изумленно смотрел на неподвижное тело индейца, словно не в силах постичь то, что только что совершил.
Возникло секундное замешательство, затем один из воинов Медного Волоса метнул копье. Оно пронзило Перегрина, и тот упал, широко раскинув руки, словно пытаясь ухватиться за воздух. Он был мертв прежде, чем коснулся земли. Беренис вскрикнула и бросилась к нему:
– Перегрин! О Боже! Помогите кто-нибудь!
– Слишком поздно, – медленно произнес Себастьян. Он воткнул свою шпагу в песок; его перевязанная рука была неловко согнута. Он был в копоти и крови, а по лицу стекали струйки пота. Он наклонился, чтобы вытереть кровь Модифорда с клинка перед тем, как снова нацепить шпагу, затем посмотрел, как Грег склонился над Перегрином и печально покачал головой. После этого он повернулся и пошел прочь.
Беренис, очнувшись, бросилась вслед за ним.
– Себастьян! – закричала она, проталкиваясь сквозь толпу победителей, которые связывали пленников и помогали раненым товарищам.
Он остановился, стиснув зубы, и мускулы на его лице нервно подергивались от с трудом сдерживаемой ярости.
– Какого черта? – начал он. – Двое ваших любовников только что умерли из-за вас! Вам этого недостаточно? Что вы хотите от меня?
Она ошеломленно уставилась на него, пораженная презрением, которое сверкало в его глазах. Слезы текли у нее по щекам.
– Почему вы так смотрите на меня? – выдохнула она.
– А чего вы еще ждете?
Себастьян до сих пор находился во власти ярости, охватившей его в тот момент, когда он понял, что Беренис сбежала. Дэмиан сказал, что видел, как она отправлялась на ферму Мартинов, но явилась Джульетт и предложила свою версию: она убежала, чтобы присоединиться к банде Модифорда. Хотя никогда Себастьян полностью не доверял креолке, ревность взяла верх. Отказываясь слушать Грега, который предостерегал, что его рана может открыться, Себастьян собрал своих людей, раздал оружие, послал гонца к Зоркому Соколу и, словно одержимый, помчался к лагерю Модифорда. Его переполняли боль, ненависть и разочарование. Беренис воспользовалась случаем и сбежала, когда он был еще слаб, усыпив его бдительность своей притворной нежностью.
Каким же идиотом он был, и как легко она его одурачила! Более того, она втянула его в сражение, которого как раз сейчас он хотел избежать. Гнев Себастьяна неуклонно нарастал, пока он смотрел на мертвые тела его лучших бойцов, потерянных из-за нее. И она после этого смеет смотреть на него полными слез глазами, ожидая, что он еще раз поверит ей?
Она дрожала от гнева и унижения:
– Что это значит, сэр? Вы пришли, чтобы осуществить свое дьявольское намерение?
– Что вы имеете в виду? Какую ложь вы состряпали на этот раз? Не отнимайте у меня время, мадам! – прогремел он. – У меня есть более важные дела, чем перебранка с вами.
После этих слов она уже не могла владеть собой, и все причины, по которым она сбежала из Бакхорн-Хауса, отчетливо предстали перед ней. Как он смеет смотреть на нее так, словно она грязь под ногами, тогда как все это время его любовница и «наследник» живут на его земле! Он действительно собирается убить ее! Обезумев от злости и отчаяния, Беренис размахнулась и изо всех сил ударила его по лицу.
– Однажды я уже это сделала! – закричала она. – И, клянусь Богом, мое первое впечатление о вас было правильным!
Он стоял молча, со сверкающими глазами, и лицо его неожиданно побледнело. Но прежде чем он успел пошевелиться, она развернулась и побежала назад, чтобы упасть на колени перед телом Перегрина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51