– Надеюсь, она чистая, – сказала Беренис, по-прежнему не глядя на него. Мне не хотелось бы заполучить вдобавок ко всему еще и блох.
– Она чистая, – ответил он, мрачно усмехнувшись.
Оказавшись снова в седле, Беренис направила свою лошадь по неровной тропе, в то время как солнце неумолимо всходило, безжалостно высасывая остатки влаги из раскаленной земли. К полудню стало невыносимо жарко. По лицу Беренис ручьями струился пот, одежда намокла и липла к телу, деревья качались перед глазами.
Они ехали сквозь яркую завесу зелени, и кроны деревьев смыкались над их головами, защищая от палящих солнечных лучей и в то же время увеличивая влажность. Всевозможные мошки и москиты беспрерывно досаждали путникам, а птицы щебетали и пронзительно вскрикивали среди ярких цветов с приторно-сладким запахом. Беренис остановила взгляд на маячащей впереди прямой спине Себастьяна. Все это приводило ее в уныние. О, конечно, где-то были и города – ведь Америка осваивалась уже много лет, но здесь природа была девственная, словно джунгли, и древняя, как само время. Боже! Как она сможет жить в таком месте?
Она взглянула на Перегрина, который ехал рядом, и поняла по выражению его лица, что в его голове проносятся те же мысли. Дэмиан, между тем, был окончательно очарован здешними местами и теперь увлеченно разговаривал с Грегом. Ей удалось уловить обрывки фраз.
– Мне бы безумно хотелось оказаться среди тех, кто покорял эту землю, – говорил Дэмиан, – и стать владельцем какого-нибудь обширного участка…
– Это можно устроить, – заверил его Грег. – Я научу тебя охотиться с луком и стрелами и покажу, как валить вон те высокие деревья, из которых получится отличный строительный материал. Здесь можно хорошо заработать – если знать как.
Она никогда не видела Дэмиана таким счастливым. Его светлая кожа была тронута солнцем, а лицо прямо-таки светилось нетерпением поскорее надеть такой же, как у Грега, охотничий костюм. Беренис вздохнула. Она потеряла друга и союзника. Когда-то они были очень близки, но сейчас брат без ума от Америки и стремился ближе сойтись с этими грубыми парнями Себастьяна.
– Не думаю, что когда-нибудь смогу жить здесь, – вмешалась она, успокаивающе гладя лошадь, которая шарахнулась, испугавшись неожиданно хрустнувшей ветки. – Я хочу уехать домой.
– В Англию? Не глупи, Беренис! Теперь твой дом здесь, – ответил Дэмиан с необычной для него резкостью.
Беренис нахмурилась. Брат никогда раньше так с ней не говорил. Перегрин оставался ее единственной надеждой, и она знала, что надо поскорее действовать, потому что с каждым шагом они все дальше удаляются от мира в заброшенную, дикую глушь. Когда они остановились отдохнуть и напоить лошадей, она шепнула ему:
– Ты готов?
– Все в порядке, – буркнул он, но, кажется, без особого энтузиазма.
– Далси, – Беренис решила посвятить ее в свои планы. – Я ухожу!
– Уходите, миледи? Что вы имеете в виду? Вы не можете! – Взволнованная, Далси схватила свою госпожу за руку, словно могла ее остановить.
– Могу. Даже если я погибну, это все равно лучше, чем жить в сатанинской тени моего мужа. Не волнуйся: в случае удачи я позднее пошлю за тобой.
Мужчины, усталые и голодные, привязывали лошадей в тени, где животные могли пощипать траву, и бросались под огромные деревья, наслаждаясь сиестой. Некоторые из них заняли места на постах охраны с ружьями наизготове, пристально и настороженно вглядываясь вдаль. Это были стойкие бойцы, многие из которых участвовали в войнах с индейцами.
Сердце Беренис бешено колотилось. Все это будет нелегко, даже учитывая то, что Себастьян лег на траву, закинув руки за голову и закрыв глаза. Полковник Перкинс был назначен ответственным за охрану лагеря, и она заметила, что в сонной атмосфере расслабляющей сиесты он тоже начал клевать носом.
– Мне на минуту нужно отлучиться, Далси, – громко объявила Беренис и направилась по узкой тропинке, ведущей к тому месту, где у ручья стоял Перегрин, держа в руках поводья двух лошадей.
Как только кусты скрыли ее от лагеря, она бросилась к нему с бьющимся, словно барабан, сердцем. Его взволнованное лицо не прибавило Беренис спокойствия, и она рассердилась, думая, что он мог бы проявить и побольше рвения. Было ясно, что ей придется самой принимать каждое решение. Она почувствовала, что сомневается в его способности вынести такое рискованное предприятие, однако не оставалось ничего другого, как попытаться… сейчас или никогда.
– Бежим? – прошептала она.
– Да, – ответил он, вдохновленный ее храбростью и зачарованный тем, как солнечный свет сиял в глазах Беренис, превращая их в сапфиры.
Перед ним стояла прекрасная женщина, и он хотел ее. Он был лишен женщин слишком долго. В Чарльстоне не было возможности найти проститутку, а Перегрин не привык сдерживать свои желания. Он не способен был думать ни о чем, кроме одного: скоро они останутся одни и у него будет возможность заняться с ней любовью.
Беренис беспокоила практическая сторона:
– Ты захватил еду, воду, пистолеты? – спросила она, стараясь сдержать раздраженные нотки, когда он обвил рукой ее талию. Сейчас, определенно, не время! Боже! У него еще будет достаточно возможностей доказать свою любовь. Почему он должен был выбрать именно этот момент?
– Да, да. Я взял все, что ты сказала…
– Хорошо. Едем, Перегрин! Нам нужно торопиться, – настаивала она.
– Не волнуйся, дорогая, – пробормотал он, возбужденный идеей похищения чужой жены. Это было не впервые: он предпочитал опытных женщин – проституток или видавших виды замужних дам. Он находил Беренис даже более привлекательной, зная, что ею обладал Себастьян.
– Мы не можем задерживаться! – Неожиданно Беренис стало не по себе при виде странного блеска его глаз. Он был ее спасителем, ее нежным рыцарем; но она, с ее израненными чувствами, была не готова принять его как любовника… не сейчас.
Она быстро вскочила на лошадь, которая была спокойна под ее уверенной рукой, и Перегрин трусил рядом, когда они углублялись в лес. Нужно было возвращаться по следам отряда, но пока они не осмеливались на это. Вначале они должны оторваться на максимально возможное расстояние, чтобы уйти от погони, которая будет непременно, как только обнаружат их побег – а это может случиться в любую минуту.
Отъехав подальше, Беренис пустила лошадь рысью, сдерживая желание мчаться еще быстрее. Она все время прислушивалась, ожидая услышать позади шум, означающий, что их исчезновение обнаружено. Но все было тихо. Лес подступал плотной зеленой стеной, а справа от них протекал ручей. Полуденная жара была нестерпима, но они не осмеливались остановиться, и когда, наконец, лес немного поредел, пустили лошадей в галоп. С каждым глухим стуком лошадиных копыт Беренис все больше охватывала буйная радость.
Она сделала это! Она свободна! Полнейший восторг добавил ей безрассудства, и она опустила поводья, низко наклонившись, одной рукой придерживая шляпу, чувствуя, как низкие ветки хлещут ее по лицу.
В конце концов, предусмотрительность взяла верх. Беренис знала, что не должна загонять лошадь, так как впереди еще длинный путь. Перейдя на шаг, они некоторое время ехали молча, затем она сказала:
– Нам необходимо найти безопасное место для ночлега, пока не стемнело. Ты знаешь, как разжигать костер, Перегрин?
– У меня в кармане есть трутница, – ответил он и добавил с сомнением:
– Но мне никогда не приходилось пользоваться ею, разве что зажигать свечу.
Беренис начала беспокоиться. Их побег был хорош в теории, но сейчас действительность испугала ее, и она посылала небу горячие молитвы, чтобы они не попали в руки каких-нибудь мародерствующих бандитов. Тревожный взгляд вверх подтвердил, что солнце уже начинало садиться, отбрасывая таинственные тени, которые принесут блаженную прохладу, но, вместе с тем, и пугающую темноту.
Они следовали вдоль ручья, который извивался и журчал и, наконец, широко разлился между низкими берегами, впадая в заросшее по краям озеро. Спешившись и напоив лошадей, Перегрин прильнул к воде. Он набирал ее в горсти и плескал себе в лицо. Он давно уже не снимал свой сюртук, его рубашка вся промокла от пота, бриджи были вымазаны в грязи, а сапоги покрылись толстым слоем пыли. Беренис с облегченным вздохом стащила серапе и шляпу, тряхнув головой, чтобы волосы рассыпались. Она опустила руки в прохладную воду, почувствовала приятное покалывание, и ей ужасно захотелось искупаться.
Спустя мгновение она объявила:
– Я собираюсь поплавать! Мы уже отъехали довольно далеко, и я не могу двигаться дальше, если не отдохну. Отвернись Перегрин, мне надо раздеться!
Он начал было протестовать, считая, что еще слишком опасно задерживаться, но один взгляд на ее решительное лицо сказал ему, что спорить бесполезно, поэтому он услужливо отвернулся. Беренис разделась, оставив одежду лежать бесформенной грудой на траве, и вошла в воду, забыв о присутствии Перегрина и желая одного – смыть пыль и грязь. Даже мысль об аллигаторах, которые ужасали ее, когда она впервые увидела их в реке, не могла удержать Беренис.
Она окунулась, затем смело поплыла, крикнув:
– Как чудесно!
Перегрин обернулся, и у него захватило дух от той картины, которая предстала пред ним. Она была словно наяда. Он не мог оторвать взгляда от плавных линий ее тела, просвечивающих сквозь воду, волос, плывущих позади нее, груди, приподнявшейся на мгновенье, когда она махнула ему.
Всепоглощающая страсть, которую он сдерживал так долго, чуть не взяла верх, и он знал, что должен утолить ее.
Беренис блаженствовала и не понимала его состояния, охваченная восторгом нового ощущения от купания обнаженной. Участвуя в пикниках с купанием в Брайтоне, она всегда надевала длинную фланелевую рубашку. Это же было что-то совершенно новое, и она поймала себя на том, что хочет, чтобы Себастьян был сейчас вместе с ней. Даже позволила себе помечтать, как было бы здорово, если бы его сильное, бронзовое тело оказалось рядом с ее телом в воде… ныряния, прикосновения, игры, поцелуи…
Велев Перегрину отвернуться, Беренис вышла на берег и снова оделась, находя мужскую одежду не ограничивающей движения, свободной и приятной, намного более удобной, чем длинное платье:
– Думаю, я закажу себе подобный костюм, когда мы доберемся до Джорджтауна. Это может открыть новый стиль в моде.
– Действительно, может. – Он был готов согласиться со всем, лишь бы она позволила поцеловать себя.
– Как было бы чудесно, если бы мы остались здесь навсегда, – мечтательно сказала Беренис, подвернула брюки и уселась на край берега, чтобы опустить босые ноги в воду. – Ты бы построил нам домик из бревен, и мы были бы счастливы, как дети, в этом лесу…
Перегрин сел рядом с ней.
– Беренис, дорогая… перестань говорить глупости, – мягко сказал он. – Не думаю, что я смог бы… Но когда же ты позволишь мне доказать свою любовь?
– Скоро, – пообещала она неопределенно, ощущая его напряжение, его руку, обвившуюся вокруг ее талии, руку, скользящую к ее груди. – Не сейчас, но скоро.
– Когда доберемся до Чарльстона? – Она слишком долго дразнила его, и Перегрин начинал терять терпение. Он заслуживал награды за то, что так круто изменил свою жизнь. Он не любил питаться иллюзиями. А именно это сейчас и происходило.
Внезапно он насторожился, услышав хруст ветки, но когда обернулся, было уже слишком поздно. Подобно тому, как чудовищный вулкан выплевывает поток лавы, тихая поляна, казалось, извергла толпу каких-то людей, высыпавших из кустов. Перегрин потянулся было за пистолетами, но его мгновенно схватили двое бандитов. Беренис вскочила на ноги, вскарабкалась на берег и оказалась прямо перед нападающими, вначале решив, что это люди Себастьяна, которые нашли их. Но она тут же поняла свою ошибку. Чужаки заполнили поляну, крича, указывая на нее, непристойно ухмыляясь, отчего все внутри у нее похолодело от страха. Один из них, пышно разодетый, выступил вперед, и она заметила, что у него было красивое лицо, мощное телосложение и властные манеры.
– А ну, прекратите этот базар! – рявкнул он, заставляя остальных замолчать.
Он в упор посмотрел на нее, и она выдержала его взгляд. У него было смуглое лицо с крупным носом и черными, глубоко посаженными глазами. Недвусмысленная улыбка скривила его чувственный рот, и он пробормотал:
– Вот так удача, ей-богу! Подойди ближе, дорогуша, чтобы я мог получше рассмотреть тебя. Нацепила мужскую одежонку, а? Но тебе не удалось скрыть от меня эти женственные формы…
– Посторонитесь! – скомандовала она, стараясь, чтобы ее голос оставался твердым. – Я не знаю, кто вы и что вы здесь делаете, но вы не имеете права задерживать нас.
Ее властный тон вызвал среди бандитов новый взрыв хриплого хохота.
– Ты только послушай! – засмеялся один из них, ткнув атамана под ребра. – Леди, черт меня побери! И она хочет пройти, миленькая крошка. Ты собираешься пропустить ее?
Непристойные комментарии последовали за этой остротой, и Беренис украдкой бросила взгляд на Перегрина, но он дрожал от страха, и бандиты, захватившие его, злобно ухмылялись, толкая его от одного к другому. Потом кто-то ударил его кулаком по лицу, и он упал на колени.
Атаман протянул к Беренис свою смуглую руку и самым сладким голосом произнес:
– Не бойся. Я не причиню тебе зла!
Она никогда не видела ничего подобного тому циничному расчету, который светился сейчас в его близко посаженных глазах, когда он откровенно оценивающе смотрел на нее, словно покупал корову на рынке. В глубине души она хотела, чтобы здесь оказалась Далси – она бы знала, как обходиться с этим ужасным человеком. Один из бандитов выскочил из-под руки главаря и попытался схватить ее. Она отскочила назад, жалея, что у нее нет оружия – ножа, дубинки, чего-нибудь…
Атаман оттолкнул его, прорычав:
– Она моя! Возможно, я и отдам ее вам позже – когда сам смогу вдоволь насладиться. – Затем он шагнул к ней, схватил за руку, и при прикосновении его пальцев Беренис закричала. Так велик был ужас, что она сразу даже не осознала, какое имя сорвалось с ее губ:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51