ответил бритонец. — Для атаки больше подходит восточный склон, более пологий и поросший деревьями, которые могут служить укрытием для наступающих.
— Об этом я доложил Аттиле, и он согласился, что атаковать надо с востока. Он также сказал, что пехота справится с этим лучше. Разве кавалерия сможет преодолеть такой крутой подъем? Немедленно возвращайся к принцу Таллимунди, — обратился Николан к курьеру, — и умоли его отменить прежний приказ, — тут в голове его возникла тревожная мысль. После битвы могли возникнуть вопросы, что было сделано, а что — нет. — Как тебя зовут? — спросил он курьера.
— Сомуту.
— Сомуту, запоминай все, что случится сегодня. Сохрани в памяти все, что ты скажешь принцам, и их ответы. Это может понадобиться. А теперь не теряй времени. Кавалеристы Рорика посланы на смерть. Скажи принцам, что я сообщу об этом императору.
Николан повернулся к другому курьеру.
— Твое имя?
— Пассилий.
— Скачи к императору. Доложи ему об этом приказе и о принятых мною мерах. Скажи ему, что принцы совершают фатальную ошибку. Скажи, что по моему разумению атаковать холм может только пехота. Отправляйся! Нельзя терять ни минуты.
Николан наклонился к Ивару.
— Мы должны вести учет всем приказам, что пройдут через нас и поступающим к нам донесениям. Имена курьеров, порядок их появления, время прибытия, пригодится все.
Ивар кивнул.
— Я этим займусь. У меня хорошая память.
Десять минут спустя Сомуту вернулся. Его пораненная щека все еще кровоточила.
— Атака началась, — выдохнул он. — Рорик повел своих людей на склон. Проклятые готы осыпают их стрелами. Потери будут велики, возьмут они холм или нет.
У Николана защемило сердце.
— Все мои друзья сражаются на том холме. Сомуту, есть ли у них шанс?
— Те, кто следят за боем, считают, что никаких шансов у них нет, — Сомуту нахмурился. — Однако, говорят, что один из ваших командиров зашел к шатер Таллимунди и предложил это направление атаки.
Николан вытаращился на курьера.
— Когда это было?
— За несколько минут до рассвета, о Тогалатий.
— Кто из наших зашел к принцу?
— Я слышал, его зовут… — курьер замялся, но память подсказала-таки имя. — Ранно.
— Сомуту! — воскликнул Николан. Заклинаю тебя твоим отцом и их отцами, заклинаю гневом господним, до конца дней своих не забывай это имя! Возможно, в будущем тебе придется повторить то, что ты мне рассказал. Ранно! Ранно Финнинальдер! Пусть оно останется у тебя в памяти.
— Я его запомню.
Несколько минут спустя новый курьер доложил, что конная атака не удалась. Большинство кавалеристов погибли на склоне холма.
— Сколько убито? — мрачно спросил Николан.
— Мой господин Тогалатий, точно сказать не могу. Вернулись немногие. Среди них ни одного командира. Рорик пал одним из первых. Стрела попала ему в глаз.
Последовало долгое молчание. Наконец, Николан нашел в себе силы заговорить.
— А Ранно?
— О нем ничего не известно.
На холм взлетел курьер, прибывший от Аттилы.
— Приказ императора принцу Таллимунди. «Прекратить конную атаку. Послать на холм пехоту по восточному склону». Немедленно передайте его принцу.
Николан тяжело вздохнул.
— Слишком поздно. Конная атака захлебнулась. Лишь немногие вернулись живыми, — он взглянул на курьера, потерявшего по пути на холм шапку. — Как тебя зовут?
— Аллагрин.
— Аллагрин, обязательно запомни время, когда ты передал мне слова императора. Возвращайся к нему и скажи, что его приказ будет выполнен. Скажи также, что ошибка принцев дорого обошлась ему, — он подозвал еще одного курьера. — Передай принцам приказ императора. Скачи как ветер!
— Пехота атакует по северному склону, — гласило следующее донесение. — Принцы говорят, что нет времени перегруппировывать войска для атаки с востока.
— Они найдут время, получив приказ императора, — процедил Николан. — Сколько всадников вернулось?
— Кто знает? Человек двадцать, не больше. Они были обречены до того, как сделали первый шаг.
Николан почувствовал руку Ивара, опустившуюся на его плечо.
— Все будет не так ужасно, как они говорят. Это обычное дело, дорогой друг. Потери всегда преувеличивают.

Центр армии Аттилы, ведомый вождем, решительно продвигался вперед. Ему противостояла самая слабая часть армии Аэция, аланы, которыми командовал их трусоватый король Сангибан. Аэций, с римской конницей, противостоял правому флангу гуннов и не выказывал особой активности. Николану очень хотелось увидеть, что там происходит, но расстояние было слишком велико. Первый курьер, прибывший с правого фланга, доложил о том, что бой там еще не начался. Что же замыслил римский лис? Николан задал этот вопрос Онегезию.
Последний презрительно фыркнул.
— Какая разница? Наш великий Танджо сейчас растопчет войско Сангибана. Мы разрежем их армию пополам.
Стратегический замысел Аттилы тем временем воплощался в жизнь. Император рассчитывал на быстрый прорыв обороны аланов с тем чтобы погнать их на солдат Теодориха, галантного старого короля готов, и уничтожить и тех, и других. Пока все шло по плану и между отступающими аланами и римскими когортами уже образовался зазор.
— Видишь? — воскликнул Онегезий. — Центр врага разбит. Битва выиграна.
Но Николан придерживался иного мнения.
— Аэций еще не сказал своего слова. Неужели ты думаешь, что он столь покорно смирится с поражением?
Онегезий хохотнул.
— А что может сделать олень, когда тигр ударом лапы ломает ему хребет и вгрызается зубами в шею?
С левого фланга галопом прискакал курьер.
— Хорошие новости! Старый Теодорих убит. Его ранили и он выпал из седла. Его конь копытом проломил ему голову.
— Готам это известно?
— Да. Они, похоже, пали духом. Даже не пытаются помочь Сангибану.
Николан звонко шлепнул по боку ближайшую от него лошадь.
— Скачи к императору, — приказал он. — Сообщи ему об этом.
— Каменные стены города на семи холмах уже дрожат! — прокричал Онегезий.
Николан, однако, не разделял царящий вокруг оптимизм. Каждую минуту он ожидал сведений об ответном ходе римлян. Слишком уж легко развивал Аттила успех. Если Аттила загонит центр врага слишком далеко влево, римлянам предоставится прекрасная возможность ударить им в тыл. И зажать лучшие войска гуннов в клещи. Этот вариант развития событий столь обеспокоил Николана, что он по собственной инициативе послал императору гонца, дабы предупредить, что разрыв линии фронта гуннов становится угрожающе большим. Затем второго, третьего, четвертого. Разрыв продолжал увеличиваться, и он посылал к Аттиле курьера за курьером, чтобы предупредить об опасности.
Ни один из курьеров не вернулся, так что Николан не мог знать, получил ли Аттила его предупреждение. Поэтому он слал и слал курьеров в самую гущу боя, поскольку Аттиле уже реально грозило окружение. Даже Онегезий осознал серьезность складывающейся ситуации. Его свинячьи глазки заполнил страх, он схватил Николана за плечо.
— Тигр прыгнул слишком далеко. И угодил животом на рога.
Но скоро выяснилось, что вождя гуннов не опьянил успех легкой победы над Сангибаном. Он остановил своих воинов, преследующих аланов, и развернул их навстречу новой опасности. Гунны, в кожаных панцырях, с их изогнутыми клинками, сшиблись с закованными в броню римлянами, вооруженными длинными мечами и копьями. Вроде бы силы были неравны, но воины востока превосходили противников в мобильности. Кони их подчинялись легкому движению колен, и мечи римлян часто рассекали воздух, в то время как их хозяева сами открывались для ответного удара. Легионы потеряли в схватке не меньше людей, чем кавалерия гуннов.
Николан видел, что теперь Аттила преследует лишь одну цель: проложить путь к тому месту, откуда он начал сражение, и восстановить линию фронта. Если б ему это удалось, римская атака захлебнулась бы и обе армии вернулись бы в исходное положение. Но степнякам такой ход сражения был не по душе. Не оставалось места для маневра конницы, они не могли применить тактику быстрых наскоков, которой овладели в совершенстве. Вместо этого им приходилось пробиваться по узкому коридору, одну стену которого образовывали римляне, а вторую — готы.
Битва достигла пика. Обе армии втянулись в ближний бой по всему трехкилометровому фронту. Воздух наполняли крики ярости и боли, звон мечей, ржание лошадей. Тех, кто падал, тут же затаптывали, поскольку оставшимся на ногах было не до спасения раненых. Полмиллиона мужчин по одну сторону Каталаунских полей пытались убить полмиллиона им подобных, находившихся с другой стороны, и каждую минуту последний вздох срывался с губ сотен воинов. Никогда еще солнце не было свидетелем гибели такого количества людей, как в тот трагический день.
— Жив ли Аттила? — спросил Николан.
Он и Ивар с ужасом смотрели на разверзшийся на равнине ад.
— Я вижу его флаг, — последовал ответ. — Черный с золотом.
— Я не уверен, что он получал мои донесения, — Николан прикрыл глаза рукой, чтобы получше разглядеть поле. Потом повернулся к Ивару. — Нет смысла посылать новых курьеров и рисковать их жизнями. Но я поехал вниз.
Несмотря на протесты Ивара, он заставил лошадь одним прыжком преодолеть земляной вал и начал прокладывать путь сквозь ряды гуннов. Каждый ярд давался ему с немалым трудом. Солдаты, мимо которых он протискивался, пытались ударить любого, кто оказывался в пределах досягаемости меча. Он потерял шапку. Взбрыкнувшая лошадь ударила его копытом по ноге. Кривой меч разрезал рукав, оставив на руке длинную и глубокую царапину. Требования Николана направить его к Аттиле оставались без ответа: никто не знал, что творится в десятке ярдов. Землю устилали тела, трава стала скользкой от крови. Чем дальше он залезал в толчею, чем медленней становилось его продвижение вперед. Наконец, поняв тщетность своих усилий, Николан повернул назад.
То ли в своем стремлении добраться до Аттилы он приблизился к римлянам, то ли те, пытаясь разрезать армию гуннов надвое, продвинулись вперед, но внезапно перед Николаном возник высокий римлянин о сверкающими из-под шлема глазами. Могучая рука взметнулась в воздух, меч с силой опустился на маленький щит, который Николан держал в левой руке. Удар болью отдался в плече, рука едва не онемела. Еще дважды обрушивался меч на щит Николана, и тому не оставалось ничего другого, как отступать. Четвертый удар соскользнул с поверхности чуть повернувшегося щита. Тут Николан сообразил, как ему надобно защищаться: держать щит под углом, уменьшая таким образом силу удара.
Римлянин все напирал, дабы поскорее прикончить противника, не заботясь об обороне. И Николан не упустил представившегося шанса. Быстрым ударом он вонзил острие меча в бронзовую от загара шею противника. Кровь брызнула струей. Высокий римлянин на мгновение застыл, потом покачнулся и вывалился из седла.
Когда Николан вернулся на холм, курьеры окружили его в ожидании приказов. Среди них был и Ивар.
— Ты ранен! — воскликнул он.
Рука, которой Николан коснулся щеки, окрасилась кровью. Боли он не чувствовал. Высокий бритонец ощупал лицо Николана.
— Порез над левым глазом. К счастью, неглубокий. Но кровь течет сильно. Как это случилось?
— Не знаю.
Пока Николан выяснял у курьеров, не привез ли кто нового донесения, Ивар ретировался, чтобы вернуться с куском жареного мяса на косточке, которую он и сунул в руку Николана.
— Скажешь спасибо Черному Сайлесу. Он запасся едой. Окружающая территория вычищена полностью, в округе не найти и крошки. Солдатам придется ложиться спать на голодный желудок.
Николан оторвал зубами кусок мяса, внезапно почувствовав, что зверски проголодался. Наполовину обглодав кость, он вернул ее Ивару, который быстро справился с оставшимся на ней мясом.
— Ты поставил не на ту лошадь, храбрый Тогалатий, — раздался за спиной насмешливый голос.
Николан обернулся и увидел подъехавшего Ранно Финнинальдера.
— Изнеженные римляне, похоже, выигрывают сражение.
— Сражение, в котором ты не принимал участия, — от внимания Николана не укрылся его безупречно чистый кожаный панцырь.
— Наоборот. Я только что вернулся из разведки. Был на их правом фланге. Мы опасались, что готы могут обойти нас.
— Кто отдал тебе такой приказ? — быстро спросил Николан.
— Мой командир Рорик.
— Значит, ты уехал до начала битвы. Как тебе повезло. Ты же не участвовал в атаке на холм. Ты, наверное, слышал, что чуть ли не все наши братья и друзья полегли там в первые минуты битвы?
— Мне сказали, что потери велики.
Николан развернул лошадь и подъехал к улыбающемуся Ранно.
— А вот мне сказали, что именно ты посоветовал атаковать по северному склону.
— Это ложь!
— Я склонен верить, что это правда. Что же касается другого приказа, отправившегося тебя на экскурсию по окрестностям, то Рорик мертв и не может ничего сказать по этому поводу. Но я не верю, что он отдал такой приказ.
Ранно схватился за кинжал.
— Придет час, когда ты ответишь за эти обвинения! — воскликнул он.
— У меня нет сомнения, благородный Ранно, что ты найдешь способ присвоить земли тех, кто пал сегодня на поле боя. Возможно, ты руководствовался именно этой мыслью, устраивая все так, чтобы наших соотечественников послали на верную смерть.
Неясно, чем бы закончился этот разговор на повышенных тонах, если бы не прибытие курьеров. Пока Николан выслушивал их донесения, Ранно исчез.
Николан наклонился к Ивару.
— Ты слышал, что он сказал? Он готов отрицать, что на заре виделся с Таллимунди. Можем мы доказать, что он там был?
Ивар нахмурился.
— После битвы наверняка будет проведено расследование. Этот человек постарается возложить вину на тебя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54