В жизни самое главное – это встретить нужного человека в нужное время. А долго ты был с этим Питкером?
– Я же говорил тебе – я сам по себе. После Питкера я покинул Калифорнию.
– А в Техасе ты знаешь кого-нибудь?
– Знал всех братьев Джунти.
– О, – с уважением протянул Санчо. – Я как-то видел Рея Джунти. Где он сейчас?
– На кладбище.
– Так вот почему ты хочешь прибиться к нам с Индио? – догадался Санчо Перес.
– Думаю, что с вами я неплохо заработаю, – сказал ирландец. – Амиго, кажется, я рассказал тебе слишком много. А теперь дай поспать. Ты из-за меня пропустил утреннюю кормёжку. А я из-за тебя не спал всю ночь.
– Спи, амиго, – сказал Санчо Перес. – Спи и ничего не бойся. Мне ты можешь доверять.


ДОПРОС ПОЛКОВНИКА


Помощник шерифа Кон Бертельс поджидал полковника в баре с самого утра, развлекаясь по-своему. Он объяснял бармену устройство воздушного тормоза Весгингауза, которым недавно стали оснащать все вагоны. Поскольку в баре не было других посетителей, старику-бармену ничего не оставалось делать, кроме как натирать фужеры полотенцем, покачивать головой и вставлять в паузах одну и ту же реплику:
– Умный парень, этот Тормоз Вестингауз…
На его счастье, полковник Мортимер появился в салуне уже через час после начала лекции. Кон Бертельс, молодой белобрысый здоровяк с покатым лбом и массивным подбородком, полгода отработавший помощником инженера в железнодорожной компании «Юнион Пасифик», мог бы рассказать ещё много интересного и поучительного, но, заметив полковника, остановился на полуслове:
– Эге, полковник, да вы не ночевали у себя?
– Да, Кон, пришлось задержаться в Сан Хуане. Глупо, но я не учёл, что поезд оттуда идёт только утром.
– Понятно-понятно, – протянул Кон Бертельс. – В таком случае меня ввёл в заблуждение ваш конь. Я увидел, что он стоит в конюшне, и был уверен, что вы здесь. А что за дела понесли вас в Сан Хуан, если не секрет?
– Ты же знаешь, я ищу себе дом в ваших краях.
– Нашли?
– Ещё нет, – сказал полковник, присаживаясь к стойке рядом с Коном. – Виски, пожалуйста.
– Виски? Утром?
– У меня ещё не кончилась ночь.
Кон Бертельс отодвинул свою шляпу, лежавшую на стойке, и сел боком, не сводя с полковника глаз. Видно было, что ему не терпится сообщить какую-то новость.
– А ведь я вас тут жду, – заявил он.
– Да?
– И вы не хотите спросить, зачем?
– Ну, дай подумать… – полковник отхлебнул виски. – Наверно, поблизости объявился какой-нибудь беглый преступник.
– Санчо Перес бежал вчера утром! – выпалил Кон Бертельс, внимательно следя за выражением лица полковника.
Полковник Мортимер удивлённо вскинул брови и повернулся к нему:
– Не может быть!
– Ну, мне-то вы можете верить, это абсолютно точные сведения. Они дали телеграмму по всем соседним округам.
– Сколько за него дадут? – поинтересовался полковник.
– Тысячи три, не меньше, – понизив голос, сказал Кон Бертельс. – Если вас интересуют подробности, я сведу вас с одним человеком.
– А подробности могут немного подождать? – спросил полковник. – Я бы хотел помыться с дороги, да и позавтракать не мешало бы.
– Позавтракаем вместе, – предложил Кон Бертельс. – Этот человек остановился в таверне, и к нашему приходу там будет готов отличный завтрак. Вы никогда не ели в нашей таверне?
– Не имел счастья, – осторожно сказал полковник. – Ты говоришь о таверне с этим непроизносимым названием? Кажется, «Сварфельд»?
– «Шварцвальд», – поправил его Кон Бертельс. – Пойдёмте, полковник, не пожалеете.
Он чуть ли не силой вытащил полковника из салуна и уже на улице, поправляя шляпу перед своим отражением в витрине, сказал сквозь зубы:
– У вас не всё в порядке, полковник. Этот парень, к которому мы идём, он про вас спрашивал.
– Что за парень?
– Хороший парень. Но вы тоже хороший парень. А я не люблю, когда хорошие парни дерутся между собой.
– Ты же знаешь, Кон, у меня нет врагов.
– Говорю вам, полковник, это не враг. Поговорите с ним, и всё. Он приставал с вопросами к шерифу, но Уоткинс сплавил его мне. Хороший парень, только зануда страшный. Вы уж с ним помягче, полковник.
Когда они подошли к таверне, из её открытых дверей доносился аппетитный запах тушёной капусты. И сам хозяин, Иоахим Шварцвальд, довольно улыбаясь, стоял на пороге в новом белом фартуке, повязанном поверх голого торса. Его руки, крепкие широкие, были покрыты медными волосами, которые становились все гуще от кисти к локтю, потом редели, но на плечах уже лохматились, словно эполеты. Кожа на лице, на шее, на груди была одного и того же цвета и напоминала свежую ветчину.
Внутри таверны радовали глаз яркие жёлтые афиши с крупными чёрными буквами, извещавшие о различных борцовских турнирах. Фамилия «Шварцвальд» на них была обведена красной рамкой, причём явно не типографским способом. Под одной из таких афиш за накрытым столом сидел человек в длинном плаще и шляпе с опущенными книзу полями.
– Кажется, вы ещё не знакомы, – сказал Кон Бертельс. – Полковник Мортимер, странствующий рыцарь из Каролины. Дядюшка Шварцвальд, бродячий чемпион из Гамбурга. А это наш гость из Нью-Йорка, инспектор Фогель, детективное агентство Боулза.
Инспектор Фогель молча приподнял шляпу ровно настолько, чтобы на секунду показать гладко выбритый череп.
– Ах, мистер Мортимер, – пропел дядюшка Шварцвальд, – как шаль, что я не могу фытать свою точь замуж за вашего сына. Мортимер! Это звучит, как гимн! Какое потомство могло бы получиться от наших тётей. Арнольд Мортимер, наш внук, положил бы на лопатки всех этих янки, французов и макаронников!
– У меня, к сожалению, нет сына, – заметил полковник, усаживаясь за стол напротив Фогеля.
– Не пета, у меня всё равно нет точери, – дядюшка Шварцвальд горестно развёл руками. – Но вы же понимаете, Арнольд Мортимер это совсем не то, что Арнольд Шварцвальд. Человек с фамилией Шварцвальд никогда не станет чемпионом в этой стране. Может быть, в Иллинойсе. Но не в Калифорнии, не в Канзасе, не в Луизиане. Я был в разных штатах, и мне нигде не давали победить. Томпсон, Харди… Победу давали им. А Харди на самом деле Гардье, лягушатник. Мне тоже предлагали новое имя, например, Джо Форрестол. И тогда я бы стал чемпионом Мериленда. Но вы знаете, что я им сказал. Я сказал, что человек должен оставаться самим собой даже в Мериленде.
На протяжении этой патетической речи дядюшка Шварцвальд не забывал подавать на стол судки, салатницы, соусницы и маслёнки, а на финальной фразе водрузил посреди стола необъятное блюдо с ещё шипящими ломтями жареной свинины. К этому лёгкому завтраку были также поданы полуметровые кружки с пивом. Кон Бертельс потёр руки, плотоядно улыбаясь, и первым вонзил свою вилку в брызнувший соком кусок на сковороде.
Завтракать в таверне было принято молча, не отвлекаясь на комплименты и светские анекдоты. Наконец, тяжело отдуваясь, Кон Бертельс отодвинулся от стола и сказал:
– Мистер Фогель, наверно, вы хотите что-то рассказать полковнику?
– Наверно, хочу, – Фогель снял шляпу и вытер салфеткой губы, щёки и лоб. – Сигару?
– Нет, спасибо.
– Не отказывайтесь, не отказывайтесь, полковник, – посоветовал Кон Бертельс, протягивая руку к деревянной шкатулке, которую раскрыл на столе инспектор Фогель и в которой лежали шоколадного цвета сигары с красно-золотыми ярлычками. – Что может быть лучше контрабандной сигары?
– Только трубка, – сказал полковник и достал из кармана трубку и кисет.
– Такие сигары, наверно, никак не дешевле сорока центов за штуку. Да, инспектор? – поинтересовался Кон Бертельс.
– Понятия не имею, – инспектор Фогель пожал плечами. – Сам я их не курю, поэтому и не покупаю, А эту шкатулку держу только для бесед с важными людьми.
– Шкатулка, как я понимаю, является собственностью агентства? – усмехнулся полковник Мортимер.
– Не столько собственностью, сколько орудием, – ответил инспектор Фогель. – Итак, полковник, насколько я знаю, вы интересовались судьбой некоего Санчо Переса. Вы даже посещали его в тюрьме Аламогордо.
– Ну что вы, – полковник выпустил облако дыма, – в этой тюрьме не приняты посещения. Да, я был там. Имел тёплую встречу с капитаном Монтесаром. Он убедил меня, что Санчо Перес, судьбой которого я действительно давно интересуюсь, содержится в надлежащих условиях и вполне способен прожить те четыре года, которые ему остались до выхода на свободу. Но, как я слышал, кто-то выпустил его досрочно?
– Да. Кто-то. Полагаю, вы догадываетесь, кто именно.
– Догадываюсь. Тот, кому он нужен. Могу ли я узнать, каким именно способом был совершён побег? Подкоп? Перепиленные решётки? Или подкупленные часовые?
– Динамит, – сказал инспектор Фогель. – Сообщники подорвали стену крепости, и Санчо бежал через пролом. Нетрудно сделать вывод, что сообщники были хорошо осведомлены о местонахождении Переса.
– Что вам известно о принятых мерах? Монтесар послал людей в погоню?
– Нет. Он счёл за лучшее не рисковать своими людьми, потому что следы Санчо и его сообщников вели на запад. Монтесар не хочет сталкиваться с апачами.
– А Санчо, значит, апачей не боится?
– Вот именно об этом я и хотел с вами поговорить, – сказал инспектор Фогель. – Давайте пройдём ко мне в комнату, я вам кое-что покажу. Конрад, позаботься о том, чтобы нам не мешали.
Кон Бертельс приложил два пальца к виску.
В комнате, где расположился инспектор Фогель, стояла солдатская складная кровать, под которой полковник заметил дорожный саквояж, болотные сапога и длинное ружьё в чёрном замшевом чехле.
– Хотите в свободное время поохотиться? – спросил полковник. – Кон знает места в горах, где пасутся большероги Большерог – или бигхорн, или рэм – один из самых крупных горных баранов Северной Америки: длина тела полтора метра, высота в плечах – метр, вес до 160 кг, диаметр спирали рога – 45 см.

. Вы можете привезти в Нью-Йорк завидный трофей Фогель, ничего не отвечая, вытянул саквояж из-под кровати, а ружье, наоборот, затолкал поглубже. Достал пухлый конверт размером с половину газетного листа, а из конверта извлёк листок с портретом Эль Индио.
– Думаю, эта личность вам знакома.
– Заочно. Но мы начали разговор о другой личности, – напомнил полковник.
Сейчас, когда его не отвлекала вкусная, хоть и тяжёлая еда, он мог внимательно рассмотреть собеседника. Инспектор Фогель был сухощавым и загорелым, его узко посаженные, серые водянистые глаза казались выгоревшими на солнце. Брови и ресницы были тонкими и светлыми, отчего лицо его, выскобленное бритвой, выглядело неприлично голым. Он снял шляпу и плащ, небрежно бросил их на кровать и остался в белоснежной сорочке со стоячим воротничком и полосатых брюках на подтяжках. Если пару минут назад он выглядел бродягой, то теперь перед полковником верхом на стуле сидел энергичный городской чиновник.
Инспектор Фогель щёлкнул пальцем по изображению Индио.
– Полагаю, мне не надо рассказывать вам, что между этими двумя личностями имеется определённая связь.
– Какая связь? – спросил полковник. – Какая связь может быть между двумя заключёнными, если они сидят не просто в разных камерах, а в разных тюрьмах?
– Если мы коснёмся их прошлого, то увидим, что между ними была очень тесная личная связь, – монотонным голосом начал инспектор Фогель. – Санчо Перес и Фредерик Гривс были работниками на ранчо Натаниэля Гривса в Оклахоме. После пожара на ранчо они исчезли, убив помощника шерифа. Они же, как считается, совершили поджог дома своего хозяина, а также попытались убить и ограбить его. В дальнейшем они были неразлучны на протяжении почти десяти лет преступной деятельности. Показания многочисленных свидетелей позволяют сделать вывод, что эти двое, Гривс и Перес, полностью доверяют друг другу и все делают сообща.
– Сообща сели в тюрьму и сообща её покинули, – кивнул полковник.
– Вот именно, – назидательно поднял палец инспектор Фогель, не уловив иронии. – На первый взгляд кажется, что это примитивная уголовная шайка. Но последние события заставляют взглянуть на их союз несколько иначе. Вы сами отметили, что они не могли между собой сообщаться, поскольку находились в разных тюрьмах. Значит, на свободе оставался кто-то третий, неизвестный нам, кто и позаботился об их освобождении.
Он вертел в руках портрет Индио, аккуратно перебирая кончиками пальцев по краям листка и не касаясь самого рисунка. Наверно, ждал от полковника каких-то слов, но полковник Мортимер молчал.
– Могу я взглянуть на портрет поближе? – вдруг спросил полковник и, взяв листок, заглянул на его оборотную сторону, после чего сразу же вернул. – Странно. Почему нью-йоркское агентство пользуется услугами чикагской типографии?
Инспектор Фогель отложил листок на кровать поверх плаща, рисунком вниз, и сказал извиняющимся тоном:
– Раскроем карты, полковник. Я из агентства Пинкертона, но это не принято объявлять громогласно. Здесь я выполняю поручение группы сенаторов. Об этом тоже не стоит сообщать Конраду.
– Хорошо, – сказал полковник. – Я не из агентства. И я здесь не выполняю ничьих поручений.
– Мне известно, чем вы зарабатываете на жизнь. В каком-то смысле мы с вами коллеги.
– Допустим.
– Итак, мистер Мортимер, Конрад наверняка посвятил вас в суть моих расспросов. Я спрашивал о вас, и не услышал ничего предосудительного. Должен признаться, что знаю о вас не только со слов ваших друзей. Случай, которым я занимаюсь, потребовал некоторых исторических изысканий. Например, мне пришлось порыться в архивах Канзасской армии.
Он остановился, изучающе глядя на полковника, но не дождался никакой реакции и спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33