– Как? – спросил Кенжи.
Я прислушался. Гостиница был пуста, люди клана Тоган остались на улице.
– Двоих ядом, одного гарротой, одного руками, – прошептал я.
– Трудно поверить, – покачал он головой. – Внутри замка? В одиночку?
– Я смутно все помню, – сказал я. – Думал, ты будешь злиться на меня.
– Да я и злюсь, – ответил Кенжи. – Больше чем злюсь, я в бешенстве. Более идиотский поступок трудно вообразить. Большая удача, что мы тебя сегодня не хороним.
Я приготовился к удару. Вместо этого Кенжи обнял меня.
– Должно быть, я привязываюсь к тебе, – сказал он. – Мне не хочется тебя терять.
– Не думал, что такое возможно, – сказал Шигеру. Казалось, он не в силах сдержать улыбку. – Наш план может воплотиться в жизнь!
– Люди на улицах поговаривают, что это дело рук Шинтаро, – сообщил Кенжи. – Хотя никому неизвестно, кто заплатил ему и зачем.
– Шинтаро мертв, – сказал я.
– Ну, это мало кому известно. В любом случае большинство придерживается мнения, что убийцей был какой-то небесный дух.
– Меня видел один человек, брат Потаенного. Он наблюдал за моим двойником, а когда тот испарился, подумал, что я ангел.
– Насколько я разузнал, он понятия не имеет, кто ты на самом деле. Было так темно, что не разглядишь. Он искренне полагает, что ты ангел.
– Но зачем ты сделал это, Такео? – спросил Шигеру. – Зачем сейчас так рисковать?
Я не мог вспомнить причину.
– Не знаю, не спалось…
– Из-за своей мягкости, – сказал Кенжи. – Сострадание толкает его на подобные поступки, даже если приходится убивать.
– Здесь работает девушка, – сказал я. – Она что-то знает. Она сушила мою мокрую одежду и только что похвалила…
– Она одна из нас, – прервал меня Кенжи, и едва он произнес это, я сам понял, что она принадлежит Племени. – Конечно же, у Племени сразу возникли подозрения. Они знают, что Шинтаро мертв. Им также известно, что ты находишься здесь с господином Шигеру. Племени не верится, что ты справился с задачей незамеченным. Но кроме тебя, некому.
– Останется ли это в тайне? – спросил Шигеру.
– Никто не собирается сдавать Такео людям клана Тоган, если ты это имеешь в виду. А они, кстати, ничего не подозревают. Твое актерское мастерство на высоте, – сказал он мне. – Даже я сегодня поверил, что ты добродушный недотепа.
Шигеру снова улыбнулся. Кенжи продолжил нарочито беспечным тоном:
– Есть одна трудность, Шигеру. Я знаю о твоих планах и о том, что Такео согласился воплотить их в жизнь. Однако после случившегося Племя вряд ли позволит Такео остаться с тобой. Они наверняка заявят на него свои права.
– Нам нужна всего лишь неделя, – прошептал Шигеру.
У меня потемнело в глазах, и тогда я посмотрел прямо в лицо Шигеру, что редко осмеливался делать. Мы улыбнулись друг другу и почувствовали, что близки друг другу так же, как тогда, когда решились на убийство.
С улиц доносились отрывочные восклицания, крики, топот бегущих людей, стук лошадиных копыт, треск огня, заглушаемый плачем и воплями. Люди клана Тоган очищали улицы, провозгласив комендантский час. Вскоре шум затих и спустилась тишина летнего вечера. Взошла луна, утопив город в своем свете. Во дворе послышалось ржание лошадей и голос Абэ. Последовал легкий стук в дверь. Вошли служанки с подносами. Среди них была и знакомая девушка. Она приблизилась к Кенжи и прошептала:
– Вернулся господин Абэ. Снаружи на сегодня увеличат охрану. Людей господина Отори заменят люди клана Тоган.
– Им это не понравится, – сказал я, вспомнив их недовольство.
– Выглядит как провокация, – пробормотал Шигеру. – Нас в чем-то подозревают?
– Господин Абэ встревожен и рассержен драками в городе, – ответила она. – Говорит, что эта мера необходима для вашей безопасности.
– Передай ему, что я прошу его зайти ко мне.
Девушка поклонилась и вышла. Во время еды мы почти не разговаривали. Ближе к концу трапезы Шигеру завел разговор о Сэссю и его живописи. Он достал сверток с лошадью и развернул его.
– Неплохо, – оценил он. – Точная копия, но что-то в ней есть и от тебя. Ты мог бы стать неплохим художником…
Он замолчал, но я сам продолжил его мысль: в другом мире, не в этой жизни, не в стране, ведомой войной.
– Сад просто великолепен, – отметил Кенжи. – Хоть он и не велик, на мой взгляд, он искусней более крупных работ Сэссю.
– Согласен, – сказал Шигеру. – Конечно же, панорама в Тераяме неподражаема.
Я слышал, как приближаются тяжелые шаги Абэ. Когда отодвинулась дверь, я смиренно вопрошал:
– Не могли бы вы объяснить мне расположение камней?
– Господин Абэ, – произнес Шигеру. – Заходите, пожалуйста. – И крикнул служанке принести свежий чай и вино.
Абэ небрежно поклонился и расположился на подушках.
– Я ненадолго. Еще не ужинал. К тому же с первым лучом солнца мы должны отправиться в путь.
: – Мы говорили о Сэссю, – сказал Шигеру. Принесли вино, и он налил чашу для Абэ.
– Великий художник, – согласился Абэ, сделав большой глоток. – Жаль, что в нынешние времена воин ценится выше, чем художник. – Он бросил на меня презрительный взгляд, лишь подтвердив, что мое притворство прекрасно на него действует. – Город утихомирился, однако ситуация пока серьезная. Мне кажется, мои люди защитят вас лучше.
– Без воинов не обойтись, – согласился Шигеру. – Именно поэтому я предпочитаю, чтобы мои люди находились рядом со мной.
Повисла напряженная тишина, и я ясно понял, какая огромная между ними разница. Абэ был всего лишь прославленным воином, Шигеру являлся наследником великого клана, и Абэ вынужден был считаться с ним.
Он выдвинул нижнюю губу.
– Если того желает господин Отори… – наконец уступил он.
– Именно так, – едва улыбнулся Шигеру и налил еще вина.
Когда Абэ вышел, господин сказал мне:
– Такео, позаботься о стражниках. Внуши им, что если возникнет драка, я не премину передать их Абэ для наказания. Я боюсь преждевременного восстания. Мы пока далеки от нашей цели.
Я шел к ней, забыв обо всем. Меня не волновало заявление Кенжи о том, что меня потребует Племя. Все мысли были о Йоде Садаму, о его логове в Ину-яме. Я доберусь до него через соловьиный этаж. И убью его. Вспоминая Каэдэ, я наполнялся решимостью. Не нужно быть Ихиро, чтобы просчитать: если Йода умрет до свадьбы, она будет свободная от всяких обязательств.
Людям запретили собираться на улицах. Люди клана Тоган навязывали свою волю мечами: зарубили сборщика нечистот, который осмелился остановиться посмотреть на нашу процессию, и избили до смерти старуху, не успевшую вовремя увернуться с их дороги.
На третий день Фестиваля Мертвых путешественникам предстоял нелегкий путь. Жестокость клана Тоган и несправедливо пролитая кровь усилили дурное предчувствие.
Госпожи ехали в паланкинах, поэтому я не видел Каэдэ до привала на обед. Я не заговорил с ней, но меня потряс вид девушки: бледная, с полупрозрачной кожей и темными кругами под глазами. Сердце сжалось. Чем хрупче она становилась, тем безнадежней возрастала моя любовь.
Шигеру, встревоженный бледностью Каэдэ, осведомился о ее здоровье у Шизуки. Та ответила, что юной госпоже стало плохо от тряски паланкина – не более того, – но взгляд служанки скользнул по мне, и я, кажется, понял его значение.
Мы были молчаливой компанией: каждый погрузился в собственные мысли. Мужчины стали раздражительными и напряженными. Жара – несносной. Только Шигеру чувствовал себя превосходно и беззаботно болтал, словно в самом деле ехал праздновать долгожданную свадьбу. Я знал, что члены клана Тоган презирают его за это, мне же поведение господина казалось проявлением величайшего мужества.
Чем дальше мы продвигались на восток, тем меньше оставалось следов урагана. При приближении к столице дороги становились лучше, и с каждым днем мы покрывали все больше миль. На пятый день путешествия, после обеда, мы прибыли в Инуяму.
Йода сделал этот восточный город столицей после победы на Егахаре и сразу же начал строительство массивного замка. Теперь новое строение возвышалось над городом черными стенами с белыми зубцами. Крыши походили на развешенное высоко в воздухе полотно. Когда мы подъехали к замку, я начал изучать укрепления, высчитывать высоту ворот и стен, искать опоры для ног… Здесь надо будет сделаться невидимым, а тут мне понадобится захват, невольно думал я.
Я не предполагал, что город будет таким огромным, что замок охраняется несчетным количеством стражников как изнутри, так и снаружи.
Абэ придержал коня и поравнялся со мной. Я стал излюбленной мишенью его шуток и издевательств.
– Вот так выглядит могущество, мальчик. Его удостаиваются только воины. Твоя мазня кисточкой теперь кажется тебе ерундой, верно?
Мне было безразлично, что думает обо мне Абэ, только бы ему не открылась правда.
– Это самое впечатляющее место, что мне доводилось видеть, господин Абэ. Мне хотелось бы ознакомиться с ним подробнее: с архитектурой, с произведениями искусства.
– Уверен, это будет нетрудно устроить, – сказал он покровительственным тоном, явно чувствуя себя спокойнее в родном городе.
– Имя Сэссю до сих пор живо среди нас, – отметил я, – а воины его времен давно забыты.
Он разразился смехом.
– Но ты же не Сэссю?
От такого пренебрежения кровь хлынула к лицу, но я покорно согласился. Абэ ничего не знал обо мне: лишь это меня утешало.
Нас отвели в резиденцию, расположенную недалеко от рва, окружающего замок. Там было просторно и красиво. Судя по приему, Йода искренне стремился к союзу с Отори и браку, который его скрепит. Внимание и почести, оказываемые Шигеру, были безупречны. Дам отнесли внутрь замка и разместили в собственной резиденции Йоды, с женщинами его дома. Там жила и дочь госпожи Маруямы.
Я не видел лица Каэдэ, но прежде чем девушку унесли, меж занавесок паланкина мелькнула ее ручка. Она держала сверток, подаренный мной – изображение маленькой горной птички, напомнившей ей о свободе.
Начинался легкий вечерний дождь, в нем растворились очертания замка, заблестела черепица и булыжники мостовой. Над головой пролетели два гуся, равномерно хлопая крыльями. Они уже исчезли из вида, а я все слышал их жалобный крик.
Абэ вернулся в нашу временную резиденцию со свадебными подарками и многословным приветственным письмом от господина Йоды. Я напомнил Абэ о его обещании показать мне замок, пришлось приставать к нему с этой просьбой и терпеть его подшучивание, пока он не согласился организовать обход замка на следующий день.
Уже утром мы с Кенжи были наготове. Я преданно слушал объяснения и делал наброски, когда Абэ водил нас по замку, ему это быстро наскучило, и его сменил один из вассалов. Рука рисовала деревья, сады и виды, а мозг впитывал планировку замка, глаз измерял расстояние от главных ворот до вторых (Бриллиантовых, как они их называли), от Бриллиантовых ворот до внутреннего двора, от внутреннего двора до резиденции. Вдоль восточной стены текла река, остальные три окружал ров. Набрасывая виды, я прислушивался, запоминал расположение стражников, стоявших на виду и спрятанных, считал их.
Замок был полон людей: воинов и простых пехотинцев, кузнецов и оружейников, конюхов, поваров, горничных, разных слуг. Интересно, почему они снуют всю ночь, и станет ли когда-нибудь тихо?
Вассал оказался разговорчивей Абэ, он с готовностью расхваливал Йоду и был наивно впечатлен моим рисованием. Я сделал набросок его лица и вручил ему свиток. В те дни так мало создавалось портретов, что он принял его как священный талисман. После этого простофиля показал нам больше, чем должен был бы, включая тайные комнаты, где стражники располагались в любое время суток, замаскированные окна смотровых башен и маршрут, по которому проходит ночной патруль.
Кенжи говорил мало, только время от времени критиковал мои рисунки и поправлял кисточкой линию. Интересно, собирается ли он пойти со мной ночью в замок? То мне казалось, что я без его помощи и шага ступить не смогу, то я понимал, что хочу делать все в одиночку.
Наконец мы достигли центральной башни. Нас пригласили внутрь, представили начальнику стражи и разрешили подняться по крутым деревянным лестницам до самого верхнего этажа. Массивные столбы, на которых держалась главная башня, были не менее семидесяти футов в высоту. Я представил, какими они некогда были деревьями: объем и густоту кроны, черноту отбрасываемой ими тени. Поперечные перекладины сохранили свой изгиб, казалось, что они хотят дать побеги и вновь стать деревьями. Я ощущал могущество замка, словно он был живым существом, поглотившим меня.
С верхней площадки, под любопытными взглядами дневных стражников мы увидели весь город. На севере высились горы, которые я пересекал с Шигеру, а за ними равнина Егахара. На юго-востоке лежала моя родина, Мино. Воздух был туманным и безветренным, ни дуновения. Несмотря на тяжелые каменные стены и холодное темное дерево башни, было удручающе жарко. Лица стражников блестели от пота, тела изнывали под тяжелыми неудобными доспехами.
Южные окна главной башни смотрели на вторую по размеру башню, которая была оборудована под резиденцию Йоды. Она выступала из-за огромной фортификационной стены, спускавшейся в ров. За рвом, на восточной стороне, полосой шло болото около сорока ярдов шириной, а затем текла река, глубокая и стремительная, вышедшая из берегов из-за дождей. Вверху фортификационной стены шел ряд окошек, двери же располагались с западной стороны. Изящные покатые крыши нависали над верандами до маленького сада, окруженного стенами второго двора. На противоположной стороне, в северо-западном дворе, находилась кухня и другие постройки.
Мой взгляд пробегал от одной части дворца Йоды к другой. Западная была прекрасной, почти нежной, восточная – жестокой своей суровостью и мощью. Ее грубость усиливали железные кольца, вставленные в стены под смотровыми окнами. Их используют, как нам сказали стражники, для пове-шенья врагов Йоды. Страдание жертв доставляет ему удовольствие, укрепляет сознание своей власти и величия.
Когда мы спускались по ступеням, я слышал, как над нами потешаются оставшиеся наверху стражники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32