Все замечательно, удобный сайт
Господин Шигеру тотчас поклонился до пола, и я последовал его примеру, успев окинуть взглядом двух братьев, против которых восстало все мое нутро.
Старший, господин Отори Шойки, был высоким и жилистым. Худощавое угрюмое лицо завершалось бородой и маленькими усиками. Волосы тронула седина. Младший, Масахиро, был приземистей. Он держался противоестественно прямо, как все коротышки. Безбородое лицо имело болезненно-желтый цвет, в нескольких местах выпирали большие черные бородавки. Еще черные волосы поредели. Отличительные черты Отори – выступающие скулы и загнутый нос – огрубели от злой сущности каждого из них, отчего они выглядели жестокими, но слабыми.
– Добро пожаловать, господин Шигеру, наш уважаемый племянник, – великодушно произнес Шойки.
Господин Шигеру поднялся, я остался на коленях.
– Мы немало размышляли о тебе, – сказал Масахиро. – Волновались за тебя. Мы знаем, какую боль принесли тебе смерть брата, перешедшего в мир иной вскоре после матери, и твоя болезнь.
Слова искрились добротой, но я знал, что они лицемерны.
– Благодарен за заботу, – ответил Шигеру, – но позвольте мне поправить вас. Мой брат не перешел в мир иной, а был вероломно убит.
Он произнес это без лишних эмоций, просто констатировал факт. Не последовало никакой реакции. Только тишина.
Молчание прервал господин Шойки.
– А это твой юный подопечный? Мы рады его приветствовать. Как его имя? – сказал он с притворным оживлением.
– Мы зовем его Такео, – ответил господин Шигеру.
– Очевидно, он обладает очень острым слухом? – наклонился вперед Масахиро.
– Ничего из ряда вон выходящего, – сказал Шигеру. – У нас у всех в молодости острый слух.
– Поднимись, наш юный мужчина, – обратился ко мне Масахиро. Изучив мое лицо, он спросил: – Сколько человек в саду?
Я напряг брови, словно в первый раз собрался их посчитать.
– Двое детей и собака. – И потом добавил: – Садовник у стены?
– А сколько людей по твоим подсчетам во всем доме?
Я слегка пожал плечами, подумал, что это, наверно, невежливо, и попытался поклониться.
– Больше сорока пяти? Простите меня, мой господин, я не обладаю великим талантом.
– Сколько нас здесь, брат? – спросил господин Шойки.
– Полагаю, пятьдесят три.
– Впечатляет, – сказал старший брат, но я уловил, как он вздохнул с облегчением.
Я снова поклонился до пола.
– Мы столь длительное время откладывали дело об усыновлении, Шигеру, потому что сомневались в твоем душевном состоянии. Горе сделало тебя весьма уязвимым.
– Не стоит питать сомнения по поводу моего разума, – ответил Шигеру. – У меня нет детей, и поскольку умер Такеши, то нет и наследника. Я в долгу перед этим юношей, как и он передо мной. Его уже приняли у меня дома, где он обосновался. Я прошу лишь формального подтверждения данному положению: хочу, чтобы его признал клан Отори.
– А что думает об этом сам юноша?
– Говори, Такео, – одобрил господин Шигеру.
Я поднялся, проглотил слюну, неожиданно переполнившись глубокими чувствами. Мое сердце оробело, как у отпрянувшего от опасности коня.
– Я обязан господину Шигеру жизнью. Он мне – ничем. Честь, которую он дарует мне, слишком велика, но если на то его и ваша воля, я приму ее всей душой. Я буду верно служить клану Отори всю жизнь.
– Пусть тому и быть, – сказал господин Шойки.
– Бумаги готовы, – добавил господин Масахиро. – Мы подпишем их прямо сейчас.
– Мои дяди очень добры и великодушны, – сказал Шигеру. – Благодарю вас.
– Есть еще один вопрос, Шигеру, и мы очень надеемся на твое понимание.
Я снова пал на пол. Сердце рвалось из груди. Я хотел предостеречь его, но, конечно же, не мог сказать ни слова.
– Ты, безусловно, осведомлен о наших переговорах с кланом Тоган. Мы предпочитаем союз войне. Твое мнение по этому поводу нам известно. Юности свойственна опрометчивость суждений…
– В тридцать лет я вряд ли могу считаться юным, – спокойно заявил Шигеру, словно констатируя неоспоримый факт. – Я не жажду войны ради самой войны. И возражаю я не против союза. Мне не нравится переменчивый нрав и поведение людей Тогана.
Братья ничего на это не ответили, но словно холодный ветерок пролетел по залу. Шигеру молчал. Он четко обозначил свою позицию, более четко, чем то могло понравиться его дядям. Господин Шойки дал знак управляющему, тот тихо хлопнул в ладоши, и тут же появились служанки с чаем. Они вели себя так, будто хотели стать невидимыми. Трое господ Отори стали пить чай. Мне не предложили разделить с ними чаепитие.
– Что ж, переговоры о союзничестве будут продолжаться, – наконец сказал господин Шойки. – Господин Йода предложил скрепить его браком между кланами. У его ближайшего союзника, господина Ногучи, есть подопечная. Ее имя – госпожа Ширакава Каэдэ.
Шигеру восхищался чашкой, крутя ее в руке. Он аккуратно поставил ее на циновку перед собой и замер.
– Мы желаем, чтобы госпожа Ширакава стала твоей женой, – сказал господин Масахиро.
– Прости меня, дядя, но я не хочу вновь жениться. Я и не помышляю о браке.
– К счастью, у тебя есть родственники, которые подумали об этом за тебя. На браке настаивает господин Йода. От твоего решения фактически зависит судьба союза.
Господин Шигеру поклонился. Наступило длительное молчание. Я слышал, как издалека приближаются шаги, медленная размеренная поступь двух людей, один из которых что-то нес. За нами открылась дверь, и вошел человек, тотчас упавший на колени. За ним последовал слуга с лакированным письменным столиком, с чернилами, кисточкой и алым сургучом для печати.
– А, бумаги об усыновлении! – радушно сказал господин Шойки. – Поднесите их нам.
Секретарь на коленях подобрался ближе и поставил стол перед господами. Затем зачел соглашение вслух. Несмотря на витиеватый слог, суть была ясна: мне предоставлялось право носить имя Отори со всеми соответствующими привилегиями. Если в последующем браке Шигеру будут рождены дети, то мое положение приравняют к их, но не сверх того. Со своей стороны, я соглашался вести себя, как подобает сыну господина Шигеру, принять его власть над собой и поклясться в верности клану Отори. Если он умрет, не оставив иного законного наследника, то все его имущество перейдет ко мне.
Господа взяли печати.
– Свадьба состоится в девятом месяце, – сказал Масахиро, – когда закончится Фестиваль Мертвых. Господин Йода желает отпраздновать ее в Инуяме. Ногучи отправляют госпожу Ширакаву в Цувано. Ты встретишь ее там и сопроводишь до столицы.
Печати зависли в воздухе, словно остановленные сверхъестественной силой. Оставалось время заговорить, отказаться от усыновления на таких условиях, предупредить господина Шигеру о расставленном ему капкане. Но я промолчал. Происходившие события были неподвластны простому человеку – мы оказались в руках судьбы.
– Ставить ли нам печать, Шигеру? – спросил Масахиро с безмерной вежливостью.
Господин Шигеру не задумался ни на мгновение.
– Да, – сказал он. – Я согласен на брак и весьма рад угодить вам.
Таким образом печати были поставлены, я стал членом клана Отори и приемным сыном господина Шигеру. Но мы знали, что засохший сургуч на бумагах об усыновлении предрешил его судьбу.
Ветер быстро разносит новости, и когда мы вернулись домой, все было подготовлено для празднования. У нас с господином Шигеру были причины, чтобы не ликовать от всей души, но он, казалось, отбросил дурные предчувствия, связанные с браком, и искренне радовался. Как и весь дом. Я осознал, что за месяцы, проведенные здесь, я действительно стал своим. Меня обнимали, гладили по голове, суетились вокруг, накладывали горы красного риса, наливали на удачу специальный чай, приготовленный из засоленных слив и морских водорослей. Все это продолжалось, пока мое лицо не онемело от улыбки и не полились слезы радости, слезы, которые я сдерживал даже в горе.
Моя любовь и преданность господину Шигеру стали еще сильнее. Вероломство его дядюшек привело меня в ярость, а заговор, зреющий против него, – в ужас. А еще из головы не выходил однорукий. Весь вечер Кенжи не сводил с меня глаз: ждал рассказа о том, что я разузнал. Мне тоже не терпелось сообщить обо всем ему и Шигеру. Когда постлали кровати и слуги удалились, было уже за полночь, и мне не хотелось омрачать праздник дурными вестями. Я лег бы спать, никого не потревожив, но Кенжи, единственный абсолютно трезвый человек в доме, остановил мою руку, протянувшуюся к лампе:
– Сначала ты должен рассказать нам, что увидел и услышал.
– Дождемся утра, – ответил я и увидел, как сгущается темнота во взгляде Шигеру.
К сердцу подкатила непреодолимая грусть, полностью отрезвившая меня.
– Полагаю, мы должны узнать худшее, – сказал он.
– Отчего отпрянул конь? – спросил Кенжи.
– Оттого что я сильно нервничал. Когда мы развернулись, я увидел однорукого человека.
– Андо? Я тоже его видел, но не знал, заметил ли его ты: ты не подал виду.
– Он узнал Такео? – тотчас спросил Шигеру.
– Он внимательно смотрел на вас несколько секунд, а затем сделал вид, что вы ему более не интересны. Само его присутствие в городе подразумевает, что он что-то пронюхал. – Кенжи взглянул на меня и добавил: – Должно быть, твой коробейник проболтался!
– Я рад, что усыновление теперь подтверждено печатью, – проговорил Шигеру. – Теперь ты в большей безопасности.
Я знал, что должен передать подслушанный разговор.
– Простите меня, господин Отори, – начал я. – Я слышал, о чем говорили ваши дяди наедине.
– Пока ты считал жителей дома или старательно обсчитывался, полагаю, – сухо произнес он. – Они обсуждали женитьбу?
– И кто женится? – спросил Кенжи.
– Меня, кажется, привлекли к скреплению союза с кланом Тоган, – ответил Шигеру. – Невестой является подопечная господина Ногучи по имени Ширакава.
Кенжи поднял брови, но ничего не сказал.
– Мои дяди дали мне понять, что от этого брака зависит их решение об усыновлении Такео, – добавил Шигеру и уставился в темноту. – Я зажат между двумя обязательствами. Не могу выполнить оба, но и нарушить ни одно из них не вправе.
– Такео должен рассказать нам, что обсуждали господа Отори, – пробормотал Кенжи.
С ним мне было разговаривать легче.
– Брак – ловушка. Его цель – отослать господина Шигеру подальше от Хаги, где его популярность среди народа и неприятие коалиции с кланом Тоган могут расколоть клан. Дошли вести, что Араи из Западного Края хочет бросить вызов Йоде. Если Отори присоединятся к нему, то Йоде придется противостоять обоим. – Мой голос затих, я повернулся к Шигеру. – Господину Отори об этом известно?
– Я держу связь с Араи, – сказал он. – Продолжай.
– За госпожой Ширакавой закрепилось клеймо: она приносит мужчинам смерть. Ваши дяди собираются…
– Убить меня?
Голос Шигеру прозвучал с деловым спокойствием.
– Мне не следовало сообщать столь низменную вещь, – пробормотал я. – Именно они наняли Шинтаро.
Снаружи заливались цикады. На моем лбу росли капли пота. Было душно и безветренно – темная ночь без луны и звезд. Стоял затхлый запах землистой реки. Древний запах, столь же древний, как и предательство.
– Я знал, что не отношусь к их любимчикам, – сказал Шигеру. – Но подослать ко мне Шинтаро! Они, наверно, считают меня поистине опасным. – Он хлопнул меня по плечу. – Мне есть за что быть благодарным Такео. Я рад, что он будет рядом со мной в Инуяме.
– Ты шутишь! – воскликнул Кенжи. – Ты не можешь взять туда Такео!
– Я вынужден ехать туда, а с ним буду чувствовать себя уверенней. В любом случае, теперь он мой сын. Он должен сопровождать меня.
– Только попытайтесь оставить меня здесь! – вставил я.
– Значит, ты намерен жениться на Ширакаве Каэдэ? – решил уточнить Кенжи.
– Ты знаешь ее, Кенжи?
– Слышал о ней. А кто не слышал? Ей едва пятнадцать. Говорят, она очень красива.
– В таком случае, к сожалению, я не могу жениться на ней, – чуть ли не шутя сказал Шигеру. – Но никому не повредит, если все поверят, что я женюсь, по крайней мере, на некоторое время. Это отвлечет внимание Йоды и даст нам еще несколько недель.
– Что мешает тебе вступить в брак? – спросил Кенжи. – Ты только что упомянул о двух обязательствах, между которыми зажат в тиски. Поскольку ты согласился на женитьбу ради усыновления, надо понимать, что Такео – твой первый долг чести. Что насчет второго? Ты ведь не состоишь в тайном супружестве?
– Почти состою, – после паузы признался Шигеру, – В эту историю вовлечена еще одна женщина.
– Ты не скажешь мне, кто она?
– Я держал это в секрете слишком долго, чтобы произнести ее имя, – ответил Шигеру. – Такео скажет тебе, если знает.
Кенжи повернулся ко мне. Я проглотил слюну и прошептал:
– Госпожа Маруяма?
– И давно ты понял? – улыбнулся Шигеру.
– С той ночи, когда мы встретили госпожу в гостинице в Шигаве.
Кенжи, впервые с тех пор, как я знаю его, выглядел до глубины души удивленным.
– Женщина, которую вожделеет Йода, на которой он хочет жениться? И как долго это между вами продолжается?
– Ты не поверишь мне, – ответил Шигеру.
– Год? Два?
– С того времени, как мне стукнуло двадцать.
– Около десятка лет! – Кенжи поразила не только сама новость, но и факт, что ему об этом ничего неизвестно. – Еще один повод для тебя ненавидеть Йоду, – покачал он головой.
– Это больше, чем любовь, – тихо произнес Шигеру. – Мы к тому же еще и союзники. Она и Араи контролируют Сейшу и юго-запад. Если к ним присоединятся Отори, мы сможем победить Йоду. – Он замолчал, затем продолжил: – Если клан Тоган приберет к рукам домен Отори, нас ждут те же преследования и жестокость, от которых я спас Такео в Мино. Я не могу молча смотреть, как Йода навязывает моему народу свою волю, опустошает земли, сжигает деревни. Мои дяди – да и сам Йода – знают, что я на это никогда не соглашусь. Поэтому они собираются убрать меня с поля битвы еще до ее начала. Йода пригласил меня в свое логово, где наверняка попытается убить. Я намереваюсь воспользоваться ситуацией по-своему. Разве есть лучший способ попасть в Инуяму?
Кенжи нахмурился и уставился на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Старший, господин Отори Шойки, был высоким и жилистым. Худощавое угрюмое лицо завершалось бородой и маленькими усиками. Волосы тронула седина. Младший, Масахиро, был приземистей. Он держался противоестественно прямо, как все коротышки. Безбородое лицо имело болезненно-желтый цвет, в нескольких местах выпирали большие черные бородавки. Еще черные волосы поредели. Отличительные черты Отори – выступающие скулы и загнутый нос – огрубели от злой сущности каждого из них, отчего они выглядели жестокими, но слабыми.
– Добро пожаловать, господин Шигеру, наш уважаемый племянник, – великодушно произнес Шойки.
Господин Шигеру поднялся, я остался на коленях.
– Мы немало размышляли о тебе, – сказал Масахиро. – Волновались за тебя. Мы знаем, какую боль принесли тебе смерть брата, перешедшего в мир иной вскоре после матери, и твоя болезнь.
Слова искрились добротой, но я знал, что они лицемерны.
– Благодарен за заботу, – ответил Шигеру, – но позвольте мне поправить вас. Мой брат не перешел в мир иной, а был вероломно убит.
Он произнес это без лишних эмоций, просто констатировал факт. Не последовало никакой реакции. Только тишина.
Молчание прервал господин Шойки.
– А это твой юный подопечный? Мы рады его приветствовать. Как его имя? – сказал он с притворным оживлением.
– Мы зовем его Такео, – ответил господин Шигеру.
– Очевидно, он обладает очень острым слухом? – наклонился вперед Масахиро.
– Ничего из ряда вон выходящего, – сказал Шигеру. – У нас у всех в молодости острый слух.
– Поднимись, наш юный мужчина, – обратился ко мне Масахиро. Изучив мое лицо, он спросил: – Сколько человек в саду?
Я напряг брови, словно в первый раз собрался их посчитать.
– Двое детей и собака. – И потом добавил: – Садовник у стены?
– А сколько людей по твоим подсчетам во всем доме?
Я слегка пожал плечами, подумал, что это, наверно, невежливо, и попытался поклониться.
– Больше сорока пяти? Простите меня, мой господин, я не обладаю великим талантом.
– Сколько нас здесь, брат? – спросил господин Шойки.
– Полагаю, пятьдесят три.
– Впечатляет, – сказал старший брат, но я уловил, как он вздохнул с облегчением.
Я снова поклонился до пола.
– Мы столь длительное время откладывали дело об усыновлении, Шигеру, потому что сомневались в твоем душевном состоянии. Горе сделало тебя весьма уязвимым.
– Не стоит питать сомнения по поводу моего разума, – ответил Шигеру. – У меня нет детей, и поскольку умер Такеши, то нет и наследника. Я в долгу перед этим юношей, как и он передо мной. Его уже приняли у меня дома, где он обосновался. Я прошу лишь формального подтверждения данному положению: хочу, чтобы его признал клан Отори.
– А что думает об этом сам юноша?
– Говори, Такео, – одобрил господин Шигеру.
Я поднялся, проглотил слюну, неожиданно переполнившись глубокими чувствами. Мое сердце оробело, как у отпрянувшего от опасности коня.
– Я обязан господину Шигеру жизнью. Он мне – ничем. Честь, которую он дарует мне, слишком велика, но если на то его и ваша воля, я приму ее всей душой. Я буду верно служить клану Отори всю жизнь.
– Пусть тому и быть, – сказал господин Шойки.
– Бумаги готовы, – добавил господин Масахиро. – Мы подпишем их прямо сейчас.
– Мои дяди очень добры и великодушны, – сказал Шигеру. – Благодарю вас.
– Есть еще один вопрос, Шигеру, и мы очень надеемся на твое понимание.
Я снова пал на пол. Сердце рвалось из груди. Я хотел предостеречь его, но, конечно же, не мог сказать ни слова.
– Ты, безусловно, осведомлен о наших переговорах с кланом Тоган. Мы предпочитаем союз войне. Твое мнение по этому поводу нам известно. Юности свойственна опрометчивость суждений…
– В тридцать лет я вряд ли могу считаться юным, – спокойно заявил Шигеру, словно констатируя неоспоримый факт. – Я не жажду войны ради самой войны. И возражаю я не против союза. Мне не нравится переменчивый нрав и поведение людей Тогана.
Братья ничего на это не ответили, но словно холодный ветерок пролетел по залу. Шигеру молчал. Он четко обозначил свою позицию, более четко, чем то могло понравиться его дядям. Господин Шойки дал знак управляющему, тот тихо хлопнул в ладоши, и тут же появились служанки с чаем. Они вели себя так, будто хотели стать невидимыми. Трое господ Отори стали пить чай. Мне не предложили разделить с ними чаепитие.
– Что ж, переговоры о союзничестве будут продолжаться, – наконец сказал господин Шойки. – Господин Йода предложил скрепить его браком между кланами. У его ближайшего союзника, господина Ногучи, есть подопечная. Ее имя – госпожа Ширакава Каэдэ.
Шигеру восхищался чашкой, крутя ее в руке. Он аккуратно поставил ее на циновку перед собой и замер.
– Мы желаем, чтобы госпожа Ширакава стала твоей женой, – сказал господин Масахиро.
– Прости меня, дядя, но я не хочу вновь жениться. Я и не помышляю о браке.
– К счастью, у тебя есть родственники, которые подумали об этом за тебя. На браке настаивает господин Йода. От твоего решения фактически зависит судьба союза.
Господин Шигеру поклонился. Наступило длительное молчание. Я слышал, как издалека приближаются шаги, медленная размеренная поступь двух людей, один из которых что-то нес. За нами открылась дверь, и вошел человек, тотчас упавший на колени. За ним последовал слуга с лакированным письменным столиком, с чернилами, кисточкой и алым сургучом для печати.
– А, бумаги об усыновлении! – радушно сказал господин Шойки. – Поднесите их нам.
Секретарь на коленях подобрался ближе и поставил стол перед господами. Затем зачел соглашение вслух. Несмотря на витиеватый слог, суть была ясна: мне предоставлялось право носить имя Отори со всеми соответствующими привилегиями. Если в последующем браке Шигеру будут рождены дети, то мое положение приравняют к их, но не сверх того. Со своей стороны, я соглашался вести себя, как подобает сыну господина Шигеру, принять его власть над собой и поклясться в верности клану Отори. Если он умрет, не оставив иного законного наследника, то все его имущество перейдет ко мне.
Господа взяли печати.
– Свадьба состоится в девятом месяце, – сказал Масахиро, – когда закончится Фестиваль Мертвых. Господин Йода желает отпраздновать ее в Инуяме. Ногучи отправляют госпожу Ширакаву в Цувано. Ты встретишь ее там и сопроводишь до столицы.
Печати зависли в воздухе, словно остановленные сверхъестественной силой. Оставалось время заговорить, отказаться от усыновления на таких условиях, предупредить господина Шигеру о расставленном ему капкане. Но я промолчал. Происходившие события были неподвластны простому человеку – мы оказались в руках судьбы.
– Ставить ли нам печать, Шигеру? – спросил Масахиро с безмерной вежливостью.
Господин Шигеру не задумался ни на мгновение.
– Да, – сказал он. – Я согласен на брак и весьма рад угодить вам.
Таким образом печати были поставлены, я стал членом клана Отори и приемным сыном господина Шигеру. Но мы знали, что засохший сургуч на бумагах об усыновлении предрешил его судьбу.
Ветер быстро разносит новости, и когда мы вернулись домой, все было подготовлено для празднования. У нас с господином Шигеру были причины, чтобы не ликовать от всей души, но он, казалось, отбросил дурные предчувствия, связанные с браком, и искренне радовался. Как и весь дом. Я осознал, что за месяцы, проведенные здесь, я действительно стал своим. Меня обнимали, гладили по голове, суетились вокруг, накладывали горы красного риса, наливали на удачу специальный чай, приготовленный из засоленных слив и морских водорослей. Все это продолжалось, пока мое лицо не онемело от улыбки и не полились слезы радости, слезы, которые я сдерживал даже в горе.
Моя любовь и преданность господину Шигеру стали еще сильнее. Вероломство его дядюшек привело меня в ярость, а заговор, зреющий против него, – в ужас. А еще из головы не выходил однорукий. Весь вечер Кенжи не сводил с меня глаз: ждал рассказа о том, что я разузнал. Мне тоже не терпелось сообщить обо всем ему и Шигеру. Когда постлали кровати и слуги удалились, было уже за полночь, и мне не хотелось омрачать праздник дурными вестями. Я лег бы спать, никого не потревожив, но Кенжи, единственный абсолютно трезвый человек в доме, остановил мою руку, протянувшуюся к лампе:
– Сначала ты должен рассказать нам, что увидел и услышал.
– Дождемся утра, – ответил я и увидел, как сгущается темнота во взгляде Шигеру.
К сердцу подкатила непреодолимая грусть, полностью отрезвившая меня.
– Полагаю, мы должны узнать худшее, – сказал он.
– Отчего отпрянул конь? – спросил Кенжи.
– Оттого что я сильно нервничал. Когда мы развернулись, я увидел однорукого человека.
– Андо? Я тоже его видел, но не знал, заметил ли его ты: ты не подал виду.
– Он узнал Такео? – тотчас спросил Шигеру.
– Он внимательно смотрел на вас несколько секунд, а затем сделал вид, что вы ему более не интересны. Само его присутствие в городе подразумевает, что он что-то пронюхал. – Кенжи взглянул на меня и добавил: – Должно быть, твой коробейник проболтался!
– Я рад, что усыновление теперь подтверждено печатью, – проговорил Шигеру. – Теперь ты в большей безопасности.
Я знал, что должен передать подслушанный разговор.
– Простите меня, господин Отори, – начал я. – Я слышал, о чем говорили ваши дяди наедине.
– Пока ты считал жителей дома или старательно обсчитывался, полагаю, – сухо произнес он. – Они обсуждали женитьбу?
– И кто женится? – спросил Кенжи.
– Меня, кажется, привлекли к скреплению союза с кланом Тоган, – ответил Шигеру. – Невестой является подопечная господина Ногучи по имени Ширакава.
Кенжи поднял брови, но ничего не сказал.
– Мои дяди дали мне понять, что от этого брака зависит их решение об усыновлении Такео, – добавил Шигеру и уставился в темноту. – Я зажат между двумя обязательствами. Не могу выполнить оба, но и нарушить ни одно из них не вправе.
– Такео должен рассказать нам, что обсуждали господа Отори, – пробормотал Кенжи.
С ним мне было разговаривать легче.
– Брак – ловушка. Его цель – отослать господина Шигеру подальше от Хаги, где его популярность среди народа и неприятие коалиции с кланом Тоган могут расколоть клан. Дошли вести, что Араи из Западного Края хочет бросить вызов Йоде. Если Отори присоединятся к нему, то Йоде придется противостоять обоим. – Мой голос затих, я повернулся к Шигеру. – Господину Отори об этом известно?
– Я держу связь с Араи, – сказал он. – Продолжай.
– За госпожой Ширакавой закрепилось клеймо: она приносит мужчинам смерть. Ваши дяди собираются…
– Убить меня?
Голос Шигеру прозвучал с деловым спокойствием.
– Мне не следовало сообщать столь низменную вещь, – пробормотал я. – Именно они наняли Шинтаро.
Снаружи заливались цикады. На моем лбу росли капли пота. Было душно и безветренно – темная ночь без луны и звезд. Стоял затхлый запах землистой реки. Древний запах, столь же древний, как и предательство.
– Я знал, что не отношусь к их любимчикам, – сказал Шигеру. – Но подослать ко мне Шинтаро! Они, наверно, считают меня поистине опасным. – Он хлопнул меня по плечу. – Мне есть за что быть благодарным Такео. Я рад, что он будет рядом со мной в Инуяме.
– Ты шутишь! – воскликнул Кенжи. – Ты не можешь взять туда Такео!
– Я вынужден ехать туда, а с ним буду чувствовать себя уверенней. В любом случае, теперь он мой сын. Он должен сопровождать меня.
– Только попытайтесь оставить меня здесь! – вставил я.
– Значит, ты намерен жениться на Ширакаве Каэдэ? – решил уточнить Кенжи.
– Ты знаешь ее, Кенжи?
– Слышал о ней. А кто не слышал? Ей едва пятнадцать. Говорят, она очень красива.
– В таком случае, к сожалению, я не могу жениться на ней, – чуть ли не шутя сказал Шигеру. – Но никому не повредит, если все поверят, что я женюсь, по крайней мере, на некоторое время. Это отвлечет внимание Йоды и даст нам еще несколько недель.
– Что мешает тебе вступить в брак? – спросил Кенжи. – Ты только что упомянул о двух обязательствах, между которыми зажат в тиски. Поскольку ты согласился на женитьбу ради усыновления, надо понимать, что Такео – твой первый долг чести. Что насчет второго? Ты ведь не состоишь в тайном супружестве?
– Почти состою, – после паузы признался Шигеру, – В эту историю вовлечена еще одна женщина.
– Ты не скажешь мне, кто она?
– Я держал это в секрете слишком долго, чтобы произнести ее имя, – ответил Шигеру. – Такео скажет тебе, если знает.
Кенжи повернулся ко мне. Я проглотил слюну и прошептал:
– Госпожа Маруяма?
– И давно ты понял? – улыбнулся Шигеру.
– С той ночи, когда мы встретили госпожу в гостинице в Шигаве.
Кенжи, впервые с тех пор, как я знаю его, выглядел до глубины души удивленным.
– Женщина, которую вожделеет Йода, на которой он хочет жениться? И как долго это между вами продолжается?
– Ты не поверишь мне, – ответил Шигеру.
– Год? Два?
– С того времени, как мне стукнуло двадцать.
– Около десятка лет! – Кенжи поразила не только сама новость, но и факт, что ему об этом ничего неизвестно. – Еще один повод для тебя ненавидеть Йоду, – покачал он головой.
– Это больше, чем любовь, – тихо произнес Шигеру. – Мы к тому же еще и союзники. Она и Араи контролируют Сейшу и юго-запад. Если к ним присоединятся Отори, мы сможем победить Йоду. – Он замолчал, затем продолжил: – Если клан Тоган приберет к рукам домен Отори, нас ждут те же преследования и жестокость, от которых я спас Такео в Мино. Я не могу молча смотреть, как Йода навязывает моему народу свою волю, опустошает земли, сжигает деревни. Мои дяди – да и сам Йода – знают, что я на это никогда не соглашусь. Поэтому они собираются убрать меня с поля битвы еще до ее начала. Йода пригласил меня в свое логово, где наверняка попытается убить. Я намереваюсь воспользоваться ситуацией по-своему. Разве есть лучший способ попасть в Инуяму?
Кенжи нахмурился и уставился на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32