https://wodolei.ru/catalog/kuhonnie_moyki/uglovie/
Я пообещал замолвить о нем слово перед императором. Еще пришлось послать Араи ваших сестер.– Вы отдали их Араи? Они в Инуяме?– Полагаю, женщин принято отдавать в заложницы, – ответил Фудзивара. – Кстати, Араи пришел в ярость оттого, что вы посмели оставить у себя племянника Акиты. Это был бы хороший ход, но вы все испортили своим опрометчивым поступком по весне. В результате Араи и его вассалы оскорбились еще больше. А ведь раньше Араи был на вашей стороне. Было полным безрассудством так с ним поступить.– Теперь я понимаю, что Шойи предал меня, – с горечью произнесла Каэдэ. – Племянника Акиты нельзя было отпускать домой.– Не сердитесь на Шойи. – Голос Фудзивары был вкрадчив и спокоен. – Он делал то, что считал правильным для вас и вашей семьи. Как и мы все. Я хотел бы, чтобы наша свадьба состоялась как можно быстрей: думаю, на этой неделе. Риэко расскажет вам, как одеться и как себя вести.Каэдэ охватило отчаяние.– Все мужчины, кто возжелал меня, погибли, кроме законного мужа господина Отори Такео. Вы не боитесь смерти?– Ходит молва, будто любой, кто полюбит вас, обречен. Я же не испытываю страсти. И детей мне больше не нужно. Наш брак состоится для того, чтобы спасти вам жизнь. Он будет фиктивным. – Фудзивара отпил вина и поставил чашу на пол. – Теперь весьма уместно выразить свою благодарность ко мне.– Значит, я стану всего лишь вещью?– Госпожа Ширакава, вы одна из немногих, кому я показал мои сокровища. Вы же знаете, что я предпочитаю хранить их вдалеке от чужих глаз, в сундуках и под замком. – Сердце девушки трепетало. Она молчала. – Не думаю, что Такео придет вам на помощь. Араи намерен покарать его, уже готовится к войне. Владения Маруямы и Ширакавы отвоюют и присудят вам же, а затем передадут мне, как законному мужу. – Фудзивара пристально посмотрел на Каэдэ, будто наслаждаясь ее страданиями. – Страсть к вам действительно погубит Такео. Он умрет до наступления зимы.Предыдущей зимой Каэдэ изучала Фудзивару и знала, как меняется выражение его лица. Он считал себя невозмутимым, думал, будто прекрасно контролирует свои чувства, однако Каэдэ научилась их распознавать. В его голосе звучали жестокость и удовольствие, как и раньше при упоминании о Такео. Она решила, что Фудзивара чуть ли не влюбился в юношу после того, как она поведала ему свои тайны тогда, в окружении больших сугробов и сосулек в человеческий рост. В глазах сверкало желание, губы слегка приоткрыты. Теперь ей стало ясно, что его светлость желал смерти Такео, – это доставит ему наслаждение и избавит от навязчивой идеи. Переживания Каэдэ, несомненно, усилят блаженство.В тот момент Каэдэ решила для себя две вещи: не показывать, как ей больно, и жить. Придется подчиниться воле Фудзивары, чтобы не дать ему повода убить себя до прихода Такео. Ни этот подлец, ни приставленная к ней женщина-дьяволица не получат ни йоты удовольствия от ее страданий.Каэдэ бросила на Фудзивару презрительный взгляд и уставилась мимо него на месяц.
* * *
Свадьба состоялась через несколько дней. Каэдэ выпила настои, заваренные Ишидой, и погрузилась в безразличное спокойствие. Она решила отсечь всякие чувства, превратить сердце в лед, войти в состояние, подобное тому, когда Такео однажды надолго усыпил ее. Девушка не винила ни Ишиду, ни Мамору – они лишь выполняли волю своего господина и не могли нарушить строгий кодекс чести, однако затаила ненависть к Риэко и поклялась отомстить Мурите за смерть воинов и коня.Каэдэ проходила ритуал за ритуалом подобно кукле или марионетке, которую дергают за веревочки на сцене. С ее стороны присутствовали Шойи и еще два вассала, один из них – брат Хирогавы, убитого за неповиновение в день смерти господина Ширакавы. «Следовало уничтожить всю семью, – с горечью подумала Каэдэ. – Пощадив их, я обрела врагов». Там были и другие люди высокого происхождения, которых, видимо, прислал Араи. Они даже не поприветствовали ее и не представились. Стало предельно ясно, какое Каэдэ займет место: не хозяйки домена, союзницы и ровни мужу, а второй жены дворянина, вольного распоряжаться ее жизнью, как вздумается.Церемония отличалась изысканностью и роскошью, далеким и от свадьбы в Тераяме. Молитвы и песнопения продолжались до бесконечности. От колоколов и ладана кружилась голова. Когда же пришлось трижды выпить три чашки вина с новым супругом, Каэдэ едва не упала в обморок. Последнюю неделю она так мало ела, что чувствовала себя бестелесной.День выдался необычайно жаркий и безветренный. Ближе к вечеру полил сильный дождь.Невесту унесли из храма в паланкине. Дома Риэко и служанки раздели ее и омыли. Они втирали в кожу благовония, обливали духами волосы. Ночное платье было еще роскошней, чем свадебный наряд. Каэдэ отвели в новую спальню в глубине резиденции, где раньше ей бывать не доводилось. Недавно тут все обновили. На балках сверкали рельефные листья из золота, на ширмах красовались изображения птиц и цветов, соломенная циновка благоухала свежестью. От грозовых туч в комнате было бы темно, но дюжины свечей горели у резных металлических стоек.– И все это для тебя, – с завистью произнесла Риэко.Каэдэ ничего не ответила. Хотелось сказать: «Зачем столько стараний, если господин Фудзивара не собирается возлечь со мной?» – но Риэко до этого никакого дела. Однако затем возникла мысль: а что если он придет, один раз, как и к предыдущей жене, зачать сына. Она содрогнулась от страха и омерзения.– Незачем изображать боязнь, – улыбнулась Риэко. – Можно подумать, ты не знаешь, что происходит между новобрачными. Если бы ты была, как полагается, девственной…Каэдэ удивило, что эта женщина позволяет себе говорить такое при слугах.– Прикажи служанкам выйти, – велела она, и когда они остались наедине, сказала: – Если посмеешь оскорбить меня снова, я позабочусь, чтобы тебя здесь больше не было.Риэко раскатисто рассмеялась.– Госпожа, вижу, не понимает, в каком положении находится. Господин Фудзивара заступится за меня. На твоем месте я бы побеспокоилась о собственном будущем. Один неправильный шаг – если твое поведение не будет подобать тому, какое требуется от жены дворянина, – тебя самой здесь не окажется. Думаешь, ты такая смелая и сможешь лишить себя жизни? На самом деле это сложней, чем кажется. В решающий момент большинство женщин ломается. Мы цепляемся за жизнь, потому что слабы от природы. – Риэко подняла лампу и осветила лицо Каэдэ. – Тебе, наверное, говорили, что ты прекрасна, но сейчас ты не так хороша, как неделю назад, а через год совсем подурнеешь. Ты достигла своей вершины, и отныне твоя красота будет только тускнеть.Риэко поднесла лампу совсем близко к щеке Каэдэ. Девушка чувствовала жар пламени.– Я могла бы опалить тебя сейчас, – зашипела Риэко. – Тебя бы выгнали из дома. Господин Фудзивара будет держать тебя до тех пор, пока ты приятна глазу. А потом самое место для таких, как ты, – бордель.Каэдэ даже не моргнула. Огонек дрогнул. Снаружи поднялся ветер, и резкий порыв сотряс здание. Далеко, словно в другой стране, выла собака.Риэко снова рассмеялась и поставила лампу на пол.– Так что ваша светлость не в силах избавиться от меня. Полагаю, вы переволновались. Я прощаю вас. Мы должны стать хорошими друзьями, как желает господин. Он скоро придет к вам. Я буду в соседней комнате.Каэдэ сидела недвижно, слушая завывания ветра. Невольно приходили воспоминания о первой брачной ночи с Такео: нежность кожи, прикосновение губ к шее, легкость приподнятых волос, наслаждение, которое он доставил ее телу перед тем, как войти и стать чем-то единым. Она старалась отогнать эти мысли, но вожделение взяло верх, растопив холод.Снаружи послышались шаги, и Каэдэ напряглась, пытаясь скрыть свое состояние, хотя возбужденное тело все выдавало.Оставив слуг снаружи, в спальню вошел Фудзивара. Каэдэ тотчас поклонилась до пола, чтобы не видеть его лица, и затрепетала от собственной покорности.За дворянином появился Мамору с резным сундучком из адамова дерева. Юноша поставил его на пол, низко поклонился и попятился на коленях к двери соседней комнаты.– Поднимись, моя дорогая жена, – сказал господин Фудзивара. В этот момент Риэко передала Мамору бутылку вина. Она поклонилась и удалилась из вида, но, наверняка, продолжала подслушивать.Мамору налил вина, Фудзивара отпил немного, пристально глядя на Каэдэ. Молодой человек передал невесте чашу, и та поднесла вино к губам. Оно оказалось сладким и терпким на вкус. Девушка сделала совсем маленький глоток. Обстоятельства словно сговорились, чтобы разжечь в ней огонь.– Такой прекрасной я еще ее не видел, – отметил господин Фудзивара. – Заметь, как страдания улучшили овал лица, придали глазам более чувственное выражение, а рту женственность. Надо запечатлеть это мгновение надолго.Мамору молча поклонился. После паузы Фудзивара велел:– Оставь нас одних.Когда молодой человек вышел, он взял сундучок и поднялся на ноги.– Идем, – сказал он Каэдэ.Девушка последовала за ним, словно во сне. Некий незримый слуга отодвинул ширму в конце комнаты, и они ступили в спальню. Там была разостлана постель с шелковыми простынями и деревянными подушками. В воздухе стоял насыщенный аромат. Ширмы задвинулись, и новобрачные остались наедине.– Нет надобности понапрасну тревожиться, – сказал Фудзивара. – Или я составил о тебе неправильное представление, и ты только огорчишься, если ничего не произойдет?Впервые Каэдэ почувствовала презрение к себе. Он заметил очевидное, разглядел ее вожделение. Девушку бросило в жар.– Садись, – велел господин.Она пала на пол, не поднимая глаз. Фудзивара тоже опустился, поставив перед ней сундучок.– Мы должны провести вместе некоторое время. Это чистая формальность.Каэдэ не знала, что ответить.– Поговори со мной, – повелел он. – Расскажи мне что-нибудь интересное или забавное.Такая задача казалась невыполнимой. Наконец она произнесла:– Могу я задать вопрос господину Фудзиваре?– Пожалуйста.– Что мне здесь делать? Как проводить время?– Занимайся тем, что обычно делают женщины. Риэко покажет тебе.– Можно ли мне продолжить учебу?– Я считаю ошибкой обучать девушку. Это отнюдь не благотворно повлияло на твой характер. Можешь почитать немного: советую Кун-Фуцзы.Ветер подул сильней. Сотрясались балки, скрипела крыша.– Могу я повидаться с моими сестрами?– Когда господин Араи завершит поход против клана Отори, мы, возможно, съездим в Инуяму. Примерно через год.– Могу ли я писать им письма? – продолжила Каэдэ, злясь, что приходится просить позволения на столь естественные вещи.– Да, только показывай их сначала Оно Риэко.Огоньки свечей заколыхались от сквозняка, снаружи ветер стонал человеческим голосом. Каэдэ вспомнила служанок, с которыми ночевала в замке Ногучи. Во время сильных гроз они не могли заснуть от ветра и еще больше пугали друг друга историями о призраках. Теперь она будто снова слышала стоны духов в многоголосых завываниях ветра. Девушки рассказывали о юных девах, которые погибали за любовь, которых бросали возлюбленные, предавали мужья, убивали хозяева. Рассерженные ревнивые души кричали из мира теней, требуя справедливости. Каэдэ задрожала.– Замерзла?– Нет, я подумала о призраках. Меня словно кто-то коснулся. Ветер усилился. Это тайфун?– Видимо, да, – ответил Фудзивара.«Такео, где же ты? – волновалась Каэдэ. – Попал ли под дождь и ветер? Думаешь ли обо мне? Не твой ли дух заставляет меня содрогаться?»Господин наблюдал за ней.– Что меня восхищает в тебе, так это бесстрашие. Ты не боишься ни землетрясения, ни тайфуна. Большинство женщин приходит в панику от таких вещей. Конечно, в них больше естества, чем в тебе, твое мужество зашло слишком далеко. Тебя нужно избавить от него.«Фудзивара не должен знать, как я боюсь смерти близких, – подумала Каэдэ. – Прежде всего Такео, а также Аи и Ханы. Пусть считает, будто мне все равно».Он наклонился вперед и протянул белую руку с длинными пальцами, указав на сундучок.– Я принес тебе свадебный подарок. – Он поднял крышку и достал нечто, завернутое в шелк. – Вряд ли тебе доводились видеть столь любопытные вещицы. Некоторые дошли до нас из глубокой древности. Я собираю их многие годы.Фудзивара положил сверток на пол.– Посмотришь, когда я уйду.Каэдэ настороженно оглядела формы под шелком. Судя по тону, господин пытался получить удовольствие, жестоко дразня ее. Там могло быть что угодно: статуэтка или флакончик духов.Она подняла глаза и увидела его легкую улыбку. У нее не было иного оружия против него, помимо красоты и смелости. Каэдэ смотрела словно сквозь него, безмятежная и недвижная. Она не слышала, как уходил господин, – он словно исчез под сильным дождем.Девушка осталась одна, Риэко и служанки ждали в соседней комнате. Взгляд упал на подарок в темно-малиновом шелке, она подняла его и развернула.Это был возбужденный фаллос, вырезанный из красноватого бархатного дерева, вероятно вишни, Совершенство в деталях. Каэдэ почувствовала отвращение и сразу же – интерес, как и рассчитывал господин Фудзивара. Он никогда не коснется ее тела, не станет спать с ней, хотя заметил, как в ней пробудилось желание, и выразил презрение своим извращенным подарком.Из глаз полились слезы. Каэдэ завернула подарок и положила в сундучок. Затем легла на циновку свадебной почивальни и неслышно заплакала по мужчине, которого любила и желала. 7 – Как же я боялся, что придется сообщить Каэдэ о твоем исчезновении, – сказал Макото, когда в темноте мы пробирались к храму. – Боялся больше любой битвы.– А у меня был страх, что ты бросишь меня, – ответил я.– Я-то надеялся, ты лучшего мнения обо мне! Несмотря на долг оповестить госпожу Отори, я бы оставил на берегу Йоро с лошадьми и едой и вернулся обратно сразу же после разговора с ней. – Макото тихо добавил: – Я бы никогда не оставил тебя, Такео. Знай это.Мне стало стыдно за свои сомнения, и я замолчал. Он крикнул людям на карауле и получил ответ.– Никто не спит? – удивился я, потому что обычно мы стояли на страже по очереди.– Нам не спалось. Ночь такая безветренная и жаркая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
* * *
Свадьба состоялась через несколько дней. Каэдэ выпила настои, заваренные Ишидой, и погрузилась в безразличное спокойствие. Она решила отсечь всякие чувства, превратить сердце в лед, войти в состояние, подобное тому, когда Такео однажды надолго усыпил ее. Девушка не винила ни Ишиду, ни Мамору – они лишь выполняли волю своего господина и не могли нарушить строгий кодекс чести, однако затаила ненависть к Риэко и поклялась отомстить Мурите за смерть воинов и коня.Каэдэ проходила ритуал за ритуалом подобно кукле или марионетке, которую дергают за веревочки на сцене. С ее стороны присутствовали Шойи и еще два вассала, один из них – брат Хирогавы, убитого за неповиновение в день смерти господина Ширакавы. «Следовало уничтожить всю семью, – с горечью подумала Каэдэ. – Пощадив их, я обрела врагов». Там были и другие люди высокого происхождения, которых, видимо, прислал Араи. Они даже не поприветствовали ее и не представились. Стало предельно ясно, какое Каэдэ займет место: не хозяйки домена, союзницы и ровни мужу, а второй жены дворянина, вольного распоряжаться ее жизнью, как вздумается.Церемония отличалась изысканностью и роскошью, далеким и от свадьбы в Тераяме. Молитвы и песнопения продолжались до бесконечности. От колоколов и ладана кружилась голова. Когда же пришлось трижды выпить три чашки вина с новым супругом, Каэдэ едва не упала в обморок. Последнюю неделю она так мало ела, что чувствовала себя бестелесной.День выдался необычайно жаркий и безветренный. Ближе к вечеру полил сильный дождь.Невесту унесли из храма в паланкине. Дома Риэко и служанки раздели ее и омыли. Они втирали в кожу благовония, обливали духами волосы. Ночное платье было еще роскошней, чем свадебный наряд. Каэдэ отвели в новую спальню в глубине резиденции, где раньше ей бывать не доводилось. Недавно тут все обновили. На балках сверкали рельефные листья из золота, на ширмах красовались изображения птиц и цветов, соломенная циновка благоухала свежестью. От грозовых туч в комнате было бы темно, но дюжины свечей горели у резных металлических стоек.– И все это для тебя, – с завистью произнесла Риэко.Каэдэ ничего не ответила. Хотелось сказать: «Зачем столько стараний, если господин Фудзивара не собирается возлечь со мной?» – но Риэко до этого никакого дела. Однако затем возникла мысль: а что если он придет, один раз, как и к предыдущей жене, зачать сына. Она содрогнулась от страха и омерзения.– Незачем изображать боязнь, – улыбнулась Риэко. – Можно подумать, ты не знаешь, что происходит между новобрачными. Если бы ты была, как полагается, девственной…Каэдэ удивило, что эта женщина позволяет себе говорить такое при слугах.– Прикажи служанкам выйти, – велела она, и когда они остались наедине, сказала: – Если посмеешь оскорбить меня снова, я позабочусь, чтобы тебя здесь больше не было.Риэко раскатисто рассмеялась.– Госпожа, вижу, не понимает, в каком положении находится. Господин Фудзивара заступится за меня. На твоем месте я бы побеспокоилась о собственном будущем. Один неправильный шаг – если твое поведение не будет подобать тому, какое требуется от жены дворянина, – тебя самой здесь не окажется. Думаешь, ты такая смелая и сможешь лишить себя жизни? На самом деле это сложней, чем кажется. В решающий момент большинство женщин ломается. Мы цепляемся за жизнь, потому что слабы от природы. – Риэко подняла лампу и осветила лицо Каэдэ. – Тебе, наверное, говорили, что ты прекрасна, но сейчас ты не так хороша, как неделю назад, а через год совсем подурнеешь. Ты достигла своей вершины, и отныне твоя красота будет только тускнеть.Риэко поднесла лампу совсем близко к щеке Каэдэ. Девушка чувствовала жар пламени.– Я могла бы опалить тебя сейчас, – зашипела Риэко. – Тебя бы выгнали из дома. Господин Фудзивара будет держать тебя до тех пор, пока ты приятна глазу. А потом самое место для таких, как ты, – бордель.Каэдэ даже не моргнула. Огонек дрогнул. Снаружи поднялся ветер, и резкий порыв сотряс здание. Далеко, словно в другой стране, выла собака.Риэко снова рассмеялась и поставила лампу на пол.– Так что ваша светлость не в силах избавиться от меня. Полагаю, вы переволновались. Я прощаю вас. Мы должны стать хорошими друзьями, как желает господин. Он скоро придет к вам. Я буду в соседней комнате.Каэдэ сидела недвижно, слушая завывания ветра. Невольно приходили воспоминания о первой брачной ночи с Такео: нежность кожи, прикосновение губ к шее, легкость приподнятых волос, наслаждение, которое он доставил ее телу перед тем, как войти и стать чем-то единым. Она старалась отогнать эти мысли, но вожделение взяло верх, растопив холод.Снаружи послышались шаги, и Каэдэ напряглась, пытаясь скрыть свое состояние, хотя возбужденное тело все выдавало.Оставив слуг снаружи, в спальню вошел Фудзивара. Каэдэ тотчас поклонилась до пола, чтобы не видеть его лица, и затрепетала от собственной покорности.За дворянином появился Мамору с резным сундучком из адамова дерева. Юноша поставил его на пол, низко поклонился и попятился на коленях к двери соседней комнаты.– Поднимись, моя дорогая жена, – сказал господин Фудзивара. В этот момент Риэко передала Мамору бутылку вина. Она поклонилась и удалилась из вида, но, наверняка, продолжала подслушивать.Мамору налил вина, Фудзивара отпил немного, пристально глядя на Каэдэ. Молодой человек передал невесте чашу, и та поднесла вино к губам. Оно оказалось сладким и терпким на вкус. Девушка сделала совсем маленький глоток. Обстоятельства словно сговорились, чтобы разжечь в ней огонь.– Такой прекрасной я еще ее не видел, – отметил господин Фудзивара. – Заметь, как страдания улучшили овал лица, придали глазам более чувственное выражение, а рту женственность. Надо запечатлеть это мгновение надолго.Мамору молча поклонился. После паузы Фудзивара велел:– Оставь нас одних.Когда молодой человек вышел, он взял сундучок и поднялся на ноги.– Идем, – сказал он Каэдэ.Девушка последовала за ним, словно во сне. Некий незримый слуга отодвинул ширму в конце комнаты, и они ступили в спальню. Там была разостлана постель с шелковыми простынями и деревянными подушками. В воздухе стоял насыщенный аромат. Ширмы задвинулись, и новобрачные остались наедине.– Нет надобности понапрасну тревожиться, – сказал Фудзивара. – Или я составил о тебе неправильное представление, и ты только огорчишься, если ничего не произойдет?Впервые Каэдэ почувствовала презрение к себе. Он заметил очевидное, разглядел ее вожделение. Девушку бросило в жар.– Садись, – велел господин.Она пала на пол, не поднимая глаз. Фудзивара тоже опустился, поставив перед ней сундучок.– Мы должны провести вместе некоторое время. Это чистая формальность.Каэдэ не знала, что ответить.– Поговори со мной, – повелел он. – Расскажи мне что-нибудь интересное или забавное.Такая задача казалась невыполнимой. Наконец она произнесла:– Могу я задать вопрос господину Фудзиваре?– Пожалуйста.– Что мне здесь делать? Как проводить время?– Занимайся тем, что обычно делают женщины. Риэко покажет тебе.– Можно ли мне продолжить учебу?– Я считаю ошибкой обучать девушку. Это отнюдь не благотворно повлияло на твой характер. Можешь почитать немного: советую Кун-Фуцзы.Ветер подул сильней. Сотрясались балки, скрипела крыша.– Могу я повидаться с моими сестрами?– Когда господин Араи завершит поход против клана Отори, мы, возможно, съездим в Инуяму. Примерно через год.– Могу ли я писать им письма? – продолжила Каэдэ, злясь, что приходится просить позволения на столь естественные вещи.– Да, только показывай их сначала Оно Риэко.Огоньки свечей заколыхались от сквозняка, снаружи ветер стонал человеческим голосом. Каэдэ вспомнила служанок, с которыми ночевала в замке Ногучи. Во время сильных гроз они не могли заснуть от ветра и еще больше пугали друг друга историями о призраках. Теперь она будто снова слышала стоны духов в многоголосых завываниях ветра. Девушки рассказывали о юных девах, которые погибали за любовь, которых бросали возлюбленные, предавали мужья, убивали хозяева. Рассерженные ревнивые души кричали из мира теней, требуя справедливости. Каэдэ задрожала.– Замерзла?– Нет, я подумала о призраках. Меня словно кто-то коснулся. Ветер усилился. Это тайфун?– Видимо, да, – ответил Фудзивара.«Такео, где же ты? – волновалась Каэдэ. – Попал ли под дождь и ветер? Думаешь ли обо мне? Не твой ли дух заставляет меня содрогаться?»Господин наблюдал за ней.– Что меня восхищает в тебе, так это бесстрашие. Ты не боишься ни землетрясения, ни тайфуна. Большинство женщин приходит в панику от таких вещей. Конечно, в них больше естества, чем в тебе, твое мужество зашло слишком далеко. Тебя нужно избавить от него.«Фудзивара не должен знать, как я боюсь смерти близких, – подумала Каэдэ. – Прежде всего Такео, а также Аи и Ханы. Пусть считает, будто мне все равно».Он наклонился вперед и протянул белую руку с длинными пальцами, указав на сундучок.– Я принес тебе свадебный подарок. – Он поднял крышку и достал нечто, завернутое в шелк. – Вряд ли тебе доводились видеть столь любопытные вещицы. Некоторые дошли до нас из глубокой древности. Я собираю их многие годы.Фудзивара положил сверток на пол.– Посмотришь, когда я уйду.Каэдэ настороженно оглядела формы под шелком. Судя по тону, господин пытался получить удовольствие, жестоко дразня ее. Там могло быть что угодно: статуэтка или флакончик духов.Она подняла глаза и увидела его легкую улыбку. У нее не было иного оружия против него, помимо красоты и смелости. Каэдэ смотрела словно сквозь него, безмятежная и недвижная. Она не слышала, как уходил господин, – он словно исчез под сильным дождем.Девушка осталась одна, Риэко и служанки ждали в соседней комнате. Взгляд упал на подарок в темно-малиновом шелке, она подняла его и развернула.Это был возбужденный фаллос, вырезанный из красноватого бархатного дерева, вероятно вишни, Совершенство в деталях. Каэдэ почувствовала отвращение и сразу же – интерес, как и рассчитывал господин Фудзивара. Он никогда не коснется ее тела, не станет спать с ней, хотя заметил, как в ней пробудилось желание, и выразил презрение своим извращенным подарком.Из глаз полились слезы. Каэдэ завернула подарок и положила в сундучок. Затем легла на циновку свадебной почивальни и неслышно заплакала по мужчине, которого любила и желала. 7 – Как же я боялся, что придется сообщить Каэдэ о твоем исчезновении, – сказал Макото, когда в темноте мы пробирались к храму. – Боялся больше любой битвы.– А у меня был страх, что ты бросишь меня, – ответил я.– Я-то надеялся, ты лучшего мнения обо мне! Несмотря на долг оповестить госпожу Отори, я бы оставил на берегу Йоро с лошадьми и едой и вернулся обратно сразу же после разговора с ней. – Макото тихо добавил: – Я бы никогда не оставил тебя, Такео. Знай это.Мне стало стыдно за свои сомнения, и я замолчал. Он крикнул людям на карауле и получил ответ.– Никто не спит? – удивился я, потому что обычно мы стояли на страже по очереди.– Нам не спалось. Ночь такая безветренная и жаркая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35