Последователи и ученики стали покидать Экло. Люди, которые платили ему деньги, стали нести убытки и поставили под вопрос пользу такого ума. Они тоже перестали понимать, что он говорил.
После этого настал день, когда Арн Экло просто исчез. Он и другие когиторы совместно задумали эпическое путешествие в ранее недоступные глубины духовного царства. Далеко за пределы оков бренной плоти.
С тех пор как ему сделали ту замечательную нейрохирургическую операцию, он прожил две тысячи лет, отделенный от слабостей и ограничений человеческого тела. Наконец-то в распоряжении его, Квины и других когиторов было столько времени, сколько нужно. Это был величайший дар, какой они могли получить. Время.
Аким прервал его размышления:
– Юнона пришла.
Из своей емкости, стоявшей на уступе каменной стены, когитор увидел, как боевая форма титана легко поднимается по крутому склону к башне монастыря.
– Передай Юноне следующее, – сказал Экло Акиму. Внизу послышался шум. Другие помощники бегом бежали по лестнице наверх, в башню. – Скажи ей, что нет ничего невозможного. Скажи ей, что любовь, а не ненависть отличает людей от других живых тварей. Не насилие…
Окна окрасились в кроваво-красный цвет. Сильный взрыв потряс башню до основания. Юнона подняла свою переднюю конечность с укрепленным на ней орудием и выпустила несколько снарядов по крепким монастырским стенам. Она стреляла до тех пор, пока башня не зашаталась и не рухнула.
Когда начал обваливаться потолок, Аким бросился вперед, чтобы прикрыть своим телом емкость с великим мозгом древнего когитора. Но в это время начали рушиться и стены, круша все, что было в башне…
После того как башня рухнула, превратившись в кучу битого камня и пыли, Юнона, пользуясь своими механическими руками, принялась рыться в куче, разгребая пыль, песок, камни и сломанную арматуру. Она ползала по развалинам, разбрасывая в стороны изуродованные мертвые тела монахов, пока не отыскала емкость. Мертвый монах Аким и прочная плексигласовая емкость предохранили древний мозг, когитора от уничтожения, но емкость лопнула от падения с большой высоты и сильного удара. Голубоватая электропроводящая жидкость, капая, вытекала в грязь.
Юнона отшвырнула прочь безвольное, обмякшее, как тряпичная кукла, тело мертвого Акима, вытянула вперед руку из текучего металла и высунула из руки длинные хватательные пальцы, которыми извлекла из емкости морщинистую сероватую массу мозга когитора Экло. Юнона почувствовала едва заметное биение энергии трепещущего мозга.
Она решила послать когитора в его последнее путешествие, еще больше отдалить его от столь нелюбимой им плоти. Сжав пальцы, она превратила мозг в серую бесформенную массу.
– Нет ничего невозможного, – сказала она и пошла в город продолжать заниматься своим важным делом.
Не испытывая никаких эмоций, только сознавая необходимость как-то решить назревшую проблему, Омниус декретировал полное уничтожение человечества на Земле.
Команды роботов начали беспощадно воплощать в жизнь этот декрет, не встречая, впрочем, особого сопротивления. Кровопролитие, устроенное Аяксом на Валгисе во время восстания хретгиров, было не чем иным, как небольшой прелюдией к трагедии, разыгравшейся сейчас на Земле.
После того как всемирный разум решил, что не будет больше пользоваться человечеством на этой планете, он пришел к выводу, что то же самое надо сделать и на других планетах Синхронизированного Мира. Несмотря на тот факт, что именно люди создали мыслящие машины, Омниус полагал, что плохо управляемые биологические объекты причиняют больше хлопот, чем приносят пользы. Наконец он согласился с Агамемноном, который предлагал провести в жизнь такое решение уже много столетий назад. Омниус решил уничтожить человечество как биологический вид.
Оставшиеся в живых четыре титана, которым помогали неокимеки и специально модифицированные роботы, проводили месяцы, охотясь за людьми и уничтожая население Земли. На Земле не выжил ни один человек.
Кровопролитие было неслыханным, и большая его часть была бесстрастно зарегистрирована всевидящими наблюдательными камерами всемирного разума.
* * *
Поддержи своего брата, даже если он не прав.
Пословица дзенсунни
Насколько Селим лелеял в своей груди ненависть к наибу Дхартхе, настолько же лелеял он и любопытство. Ему очень хотелось узнать, как поживают люди его деревни. Хотелось знать, вычеркнули ли они его из своей памяти. Иногда, вспоминая их поступки, он приходил в ярость, но потом только улыбался. Буддаллах сохранил Селима живым, ниспослал ему чудесное видение и дал ему благословенную цель.
Все предыдущие поколения дзенсунни приспосабливались к жизни в пустыне. В такой враждебной природе было мало места изменениям или гибкости, поэтому повседневная жизнь кочевников год за годом оставалась прежней и однообразной.
Однако наблюдая жизнь своих бывших односельчан, он заметил, что теперь у наиба Дхартхи появились в жизни новые приоритеты. Племенной вождь разработал какую-то новую стратегию для поселения, для чего в открытую пустыню начали регулярно выходить большие группы людей. Эти разведчики и добытчики не собирали больше по кусочку всякий хлам и брошенную пришельцами технику. Теперь жители дзенсуннитской деревни спешили в пустыню с одной-единственной целью – собрать больше пряности.
Точно, как в его видении! Ночной кошмар начал сбываться; чужеземцы забирают с планеты пряность, чем непременно вызовут бурю, которая сметет с лица земли суровую безмятежность великой пустыни. Селим решил присмотреться и понять, что именно происходит, а уже потом он решит, что следует делать.
Осторожными шагами они выходили в открытую пустыню, быстро высылали разведчиков, которые находили места недавних взрывов меланжи, после чего туда отправлялась команда сборщиков. Аккуратно вбив в песок металлические колья, они ставили палатки для защиты от зноя и ветра, а потом выставляли посты на вершинах для того, чтобы не пропустить приближения червя. После этих приготовлений они принимались собирать пряность, забирая ее из пустыни в гораздо больших количествах, чем могло понадобиться самому племени. Если видение Селима оказалось верным, то все это означало, что наиб Дхартха доставляет пряность в Арракис-Сити для ее вывоза на другие планеты за пределы Арракиса.
В своем кошмаре он видел, как открываются невидимые шлюзы, и песок гигантской волной засыпает народ дзенсунни, выметая одновременно Шаи-Хулуда! Надменный и амбициозный наиб Дхартха не понимает последствий своих действий для народа, для всей их планеты.
Селим осторожно приблизился к людям, чтобы посмотреть на них через мощную подзорную трубу, которую он нашел на заброшенной ботанической станции. Прищурившись, он смотрел в визир, узнавая людей, среди которых рос. Многие из этих людей когда-то были его друзьями, а потом осыпали его презрительными ругательствами.
Селим не видел Эбрагима среди жителей деревни. Возможно, его все же наказали за какое-то преступление, так как не оказалось поблизости Селима, на которого можно было бы свалить вину… Но Шаи-Хулуд всегда сотворит справедливость – так или иначе.
Злой наиб тоже был здесь, он выкрикивал распоряжения, направлял людей, которые, с мешками и контейнерами, выкапывали из песка пряность. С трудом уносили собранную пряность, так много ее было. Должно быть, Дхартха нашел где-то крупного заказчика.
Сначала Селим был зачарован, но потом пришел в гнев. Наконец он решил, что должен следовать за своим видением, за своим призванием, а заодно он должен свершить праведную месть.
Своим ультразвуковым молотком он воззвал к Шаи-Хулуду. Зверь, которого ему удалось вызвать, оказался сравнительно маленьким червем, но Селиму это было не особенно важно. Маленьким червем легче управлять.
Забравшись высоко на вынутый головной конец червя, Селим отважно выставил себя на всеобщее обозрение. Раздвинув сегменты кожи зверя, он направлял бег своего «скакуна», чудовищного создания, которое могло выжить только в самой отдаленной, самой засушливой пустыне. Он заставил зверя увеличить скорость, и тот с негромким шелестом понесся по океану песка.
Дзенсунни были очень осторожны и предпринимали все меры, чтобы песчаный червь не заметил их лагеря. Когда наступали сумерки и немного спадала дневная жара, люди покидали временный лагерь и шли к тем местам, где можно было собрать больше пряности.
Помня свое пророческое видение и ответив на зов свыше, Селим направил зверя к такому временному становищу.
Дзенсунни не спали. Эти люди всегда сохраняли бдительность. Дозорные объявили тревогу сразу, как только заметили приближение червя, но в этот момент уже ничего нельзя было сделать. Своим громовым низким голосом наиб Дхартха приказал сборщикам пряности разбегаться в разные стороны и искать убежища, кто где сможет. Люди рассыпались по дюнам, бросив палатки и упакованную в мешки пряность.
Используя палку для управления зверем и лопаточку для того, чтобы раздвигать сегменты, Селим твердо держал Шаи-Хулуда на нужном курсе. Возмущенный тем, что на нем едут верхом, червь трепетал от ярости, намереваясь атаковать хоть что-нибудь. Селиму пришлось сильнее воткнуть инструмент в нежную розовую плоть могучей твари, чтобы помешать ей проглотить всех его бывших односельчан.
Селим не хотел никого убивать, хотя, наверное, ему доставило бы удовольствие, если бы червь пожрал наиба Дхартху. Этого было бы больше чем достаточно. Селим выполнил бы завет Буддаллаха: воспрепятствовать планам наиба экспортировать огромные запасы пряности Шаи-Хулуда.
Жители деревни разбежались по песку, рассеявшись по дюнам. Они бежали неровными шагами, рассчитывая таким образом сбить со следа гигантского червя. Чудовище вломилось в брошенный лагерь, подняв тучу песка. В мгновение ока камуфляжная ткань палаток исчезла. Часть была смешана с песком, часть проглочена взбешенным зверем.
Потом зверь изогнул шею, повернул немного назад, проник на место, где лежала собранная пряность, и принялся ее пожирать. Он ломал контейнеры, рвал мешки и глотал упаковку целиком, уничтожив всякие следы долгой работы партии сборщиков пряности.
Стоя на безопасном расстоянии, жители деревни, возможно, включая и самого наиба Дхартху, столпились на дюне, готовые при первых же признаках опасности удариться в бегство. Но развернувшееся перед их глазами действо гипнотизировало, приковывало к месту. В развевающейся белой накидке, Селим стоял на спине червя. При всем желании односельчане не могли не увидеть его человеческого силуэта на спине покоренного демона.
Селим так хохотал, что едва не потерял контроль над страшным зверем. Он воздел руки в оскорбительном жесте. Он исполнил завет и волю Буддаллаха. На этот раз пряность была спасена.
Окончив это дело, Селим развернул червя и направился прочь, подальше от обескураженных людей, в открытую пустыню, оставив односельчан на развалинах их лагеря.
Отправляясь в обратный путь, Селим не забыл оставить на остатках лагеря две емкости с водой. Он сам мог восполнить запас на ботанической станции, а сборщикам пряности этой воды вполне хватит, чтобы выжить в пустыне. Своего поселения в скалах они достигнут утром, если будут беречь влагу.
На месте погрома он нашел неповрежденную упаковку пряности. Это было знамение. Он принял этот мешок как великодушный дар Шаи-Хулуда. Пряности в упаковке было больше, чем Селиму когда-либо приходилось видеть, но он не станет потреблять ее сам и никому не продаст. Нет, он напишет пряностью письмо на песке. Вернувшись на станцию, он тщательно обдумал свои дальнейшие действия, а потом снова выехал в пустыню.
На этот раз Селим отправился к становищу племени наиба Дхартхи на крупном черве. Он провел жаркий день в тени скал, а дальше отправился пешком, держась ближе к горной гряде. Он хорошо знал здесь все тропы и потайные дороги, исходив их в детстве. Добравшись до удобной расщелины, он стал ждать наступления полной темноты, держа в руках заветный мешок с меланжей…
Когда настала глубокая ночь и на небо, словно ледяные мерцающие глаза, высыпали яркие звезды, Селим покинул свое убежище, отошел от скал и поспешил на открытую местность, где ветры разровняли гладкую песчаную площадку. Он сделает все, на что способен, причем сделает грандиозно. Сбив шаг, он прошел по полотну ровного песка, разбрасывая пряность так, чтобы получились закругленные буквы, похожие на пятна засохшей крови на поверхности песка.
Старая Глиффа научила его читать и писать, когда благоволила к нему, благоволила вопреки мнению других сельчан, включая отца Эбрагима и наиба Дхартху, которые недоумевали, какой прок от такого образования.
Селим постарался закончить работу до восхода второй луны. Ему потребовался целый час, чтобы написать три простых слова, на которые ушла почти вся пряность. Закончив работу, Селим снова укрылся в скалах. Можно было, конечно, поймать червя и сразу вернуться домой, но Селим решил дождаться рассвета.
После восхода солнца он увидел, как десятки и десятки людей с широко открытыми глазами и ртами выглянули из проемов пещер. Не веря своим глазам, люди переговаривались, обсуждая увиденное друг с другом. На выступе, выходящем на пустыню, сразу собралась довольно большая толпа. Он слышал приглушенные возбужденные голоса и не мог сдержать усмешки. Глоток меланжи сделал его настроение еще лучше.
Среди прочих людей выделялся своей статью и темными волосами крупный наиб Дхартха, который мрачно взирал на три слова, написанных меланжей на песке:
ЗДЕСЬ БЫЛ СЕЛИМ
Он мог бы написать больше, чтобы все объяснить людям, но Селим чувствовал, что такая таинственность не повредит. Наиб будет знать, что это он, Селим, тот человек, который оседлал червей, что это был он – тот человек, который сначала просто показал свое искусство, а потом уничтожил лагерь сборщиков пряности. Буддаллах избрал Селима, и пусть теперь злой наиб пребывает в вечном страхе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96