Он помнил, как его дедушка восстал на работорговцев, читал им буддисламические сутры, убеждая пришельцев в несправедливости того, что они делали. В ответ злые люди высмеяли Вейопа, выставили его в глазах людей незначительным и ни на что не способным стариком. Лучше бы они просто убили его.
Через много часов после того, как работорговцы обездвижили Исмаила, он очнулся в гробу из пластила с прозрачными окошками, где он неподвижно лежал во время транспортировки – без сознания, но живой. Никто из новых невольников не мог причинить никакого вреда работорговцам во время длинного космического путешествия в этот странный мир. Все пленники были подняты, выгружены и проданы на невольничьем рынке в торговом районе Старды.
Некоторые из хармонтепских рабов пытались ускользнуть, не имея ни малейшего понятия, куда бежать. Работорговцы оглушали их парализующими выстрелами только для того, чтобы прекратить их вопли и метания. Исмаил хотел драться, но счел, что добьется гораздо большего, если будет наблюдать и изучать обстановку, чтобы потом найти более подходящий способ сопротивления. Для начала надо было понять, что такое Поритрин, а потом решать, как лучше всего сражаться за свободу. Именно это посоветовал бы сделать мальчику его прозорливый и умный дед.
Вейоп часто цитировал сутры, в которых упоминалось о зле, которое несут с собой пришельцы, о бездушных захватчиках, которые лишат их привычного уклада жизни. Именно из-за этих пророчеств дзенсунни оставили остальных людей. В распадающейся Старой Империи люди забыли Бога, а потом стали страдать от того, что мыслящие машины взяли над ними власть. Народ Исмаила верил в свой рок, в крализек, смертельный бой в конце Вселенной, который был предсказан за много тысячелетий. Те, кто следовал буддисламской вере, бежали, уже зная наперед исход будущей безнадежной схватки.
Однако борьба не закончилась, как того обещало пророчество. Часть рода человеческого пережила владычество машинного демона, и теперь эти люди ополчились на «трусливых» последователей буддислама, пылая местью и желанием уничтожить этих беглецов, предавших род человеческий.
Исмаил не мог поверить в то, что древние учения могут оказаться ложными. Как много сутр, как много пророчеств. Его дед был так уверен в правдивости легенд, которые рассказывал внуку. Но, однако, их мирная деревня на Хармонтепе была покорена, лучшие и самые сильные были захвачены в плен и увезены на далекую планету. И вот теперь Исмаил и его спутники оказались здесь, в незнакомом месте, а их бренные земные тела выставлены на продажу.
Вейоп уверял, что не принявшие буддислама чужеземцы обречены на вечное проклятие, но торговцы плотью с Тлулакса и местные работорговцы казались вполне довольными, распоряжаясь жизнью и смертью новоприобретенных рабов и давая им за тяжелую работу жалкие крохи пищи. Мальчик и его товарищи по несчастью не имели иного выбора. Они должны были беспрекословно делать то, что им велели.
Так как Исмаил был самым младшим, от него не требовали многого. Остальным членам рабочей команды было приказано присматривать за мальчиком, следить, чтобы он выполнял работу, а если он с ней не справлялся, то доделывать ее должны были остальные.
Несмотря на то что у него сильно болели мышцы и на ладонях вздулись пузыри водяных мозолей, Исмаил старался работать наравне с другими рабами. Он замечал, что многие его товарищи даром теряют время, жалуясь на свою судьбу. Такое поведение злило хозяев и приводило к ненужным наказаниям. Исмаил держал свое горе при себе.
Он провел несколько недель на грязевых плоских плантациях, где веревками и дощечками были обозначены границы лож рыбных раковин. Он бегал взад и вперед к бассейнам, в которых находились зародыши раковин, и бросал это семя в жирную грязь. Если он сжимал кулак слишком сильно, то рисковал раздавить нежное животное. Такой проступок наказывался ударом ультразвукового бича, если надсмотрщик оказывался рядом и видел такое упущение. На месте удара вздувались пузыри, оно потом долго и сильно болело. След от удара зажил, но оставил шрам в сознании Исмаила. И мальчик решил впредь избегать таких наказаний.
Получая наказания, он ничего не добьется и сделает себя еще более несчастным, позволив своим хозяевам одержать над ним еще одну победу. Он поклялся не доставлять им такого удовольствия. Несмотря на то что это было не слишком великое деяние, он пытался полностью владеть собой, не допуская унижения.
Сейчас, глядя на рабов, возившихся в грязи на раковинных плантациях, Исмаил был почти счастлив от того, что его родители погибли во время шторма, когда молния попала в их лодку на озере, рыба в котором имела такой отвратительный вкус от разливавшегося по поверхности воды масла. По крайней мере они не могли его сейчас видеть, так же как, впрочем, и дедушка.
После первого месяца на Поритрине руки и ноги Исмаила покрылись так плотно въевшейся в них грязью, что он не мог отмыть ее. Ногти были сломаны и буквально пропитались речным илом.
На Хармонтепе Исмаил целые дни проводил на болоте, собирая яйца кара в гнездах этой птицы, ловя черепаховых жуков и выкапывая корни остмира, которые в таком изобилии росли в болотной воде. С юных лет Исмаил не чурался грязной работы, но здесь он стал ее презирать, ибо она выполнялась не во славу Буддаллаха, не для здоровья и благополучия людей деревни. Эта работа выполнялась для кого-то другого.
В рабских бараках Поритрина женщины готовили пищу, используя для этого ингредиенты и приправы, которые выдавали им хозяева. Исмаил страшно соскучился по вкусу рыбы, которую дома запекали в листьях лилии, и по сладкому тростниковому соку, от которого сердце мальчика переполнялось восторгом.
По ночам половина лежанок была свободна, потому что много рабов умерло от смертельной лихорадки. Часто Исмаил сразу после работы прокрадывался на свою лежанку и тут же засыпал мертвым сном. Иногда же он не ложился спать, а шел в кружок, где люди рассказывали разные истории.
Люди разговаривали между собой, обсуждая вопрос избрания нового вождя, старшего группы. Некоторым из рабов эта затея казалась бессмысленной. Отсюда невозможно бежать, а лидер попытается вдохновить их на побег, и все это кончится тем, что их всех убьют. Исмаилу становилось грустно, он вспоминал, как его дед говорил, что настанет день, и он назовет имя своего преемника. Все изменилось после набега тлулаксианских торговцев плотью. Не в силах прийти к одному определенному решению, рабы-дзенсунни продолжали бесконечные пустопорожние дебаты. Исмаилу становилось скучно, и он уходил в барак, чтобы забыться сном.
Ему гораздо больше нравилось, когда кто-нибудь рассказывал старинные истории или пел баллады из «Песен долгого странствия» о скитаниях дзенсунни в поисках нового дома, где их не могли бы найти ни мыслящие машины, ни аристократы Лиги Благородных. Исмаил ни разу в жизни не видел робота и сомневался в истинности их существования, он считал их вымышленными чудовищами, которыми пугают несмышленых детишек. Но злых людей он видел – захватчиков, которые подвергли разорению и насилию мирную деревню, оскорбили его деда и захватили столько ни в чем не повинных пленников.
Сидя у костра, Исмаил внимательно слушал сказки своего народа, его легенды, его мифы. Дзенсунни привыкли к несчастьям, они могли терпеть рабство хоть несколько поколений. Не важно, в чем будет заключаться испытание, люди знали, как его вынести.
Из всех сказок, мифов, заветов и пророчеств он больше всего любил слушать одно – обещание того, что все несчастья в один прекрасный день закончатся.
* * *
Не существует четкого различия между богами и людьми – одни плавно и незаметно превращаются в других.
Иблис Гинджо. «Выбор всеобщего освобождения»
Разукрашенный замысловатыми узорами пьедестал для статуи титана Аякса был почти готов. Начальник строительной команды Иблис Гинджо, сверяясь с записями в своем электронном блокноте, придирчиво просматривал счета и потребности в материалах. Он заставил своих рабов понять, что им грозит большая опасность, если жестокий кимек наконец потеряет терпение. Правда, рабы работали хорошо, и не столько от страха перед Аяксом, сколько из уважения к Иблису, который как никто умел вдохновлять своих рабов на труд.
Но на другом участке проекта произошла настоящая катастрофа.
Знойное марево от разогретой ярким летним солнцем земли поднималось вверх, окружая помост, с которого Иблис наблюдал за ходом работ по установке незыблемого громоздкого пьедестала. Он увидел, как вдалеке пришла в движение вершина почти готового монумента Аяксу. Сделанный из металла, полимеров и камня колосс начал раскачиваться из стороны в сторону, словно сама сила тяготения была поколеблена столь грандиозным произведением искусства.
Через мгновение гигантская статуя рухнула на землю с тягучим неправдоподобно оглушительным грохотом. Раздались стоны и крики. Когда в небо поднялся столб пыли, Иблис, глядя на него, подумал, что рабам, которые оказались придавленными упавшим колоссом, просто повезло.
Как только Аякс узнает о случившемся, начнется нечто невообразимое.
Не успели улечься пыль и мелкие камни, взметенные в воздух падением исполинского монумента, а Иблис уже вмешался в яростный спор между неокимеками и доверенными начальниками строительных команд. Он не отвечал за этот участок работы, но его команда тоже пострадает от вынужденного простоя, причиненного несчастным случаем. Однако Иблис надеялся на свое умение улаживать конфликты и рассчитывал, что ему удастся охладить закипавшие страсти.
Разъяренные неокимеки видели в простой неловкости рабочих чуть ли не вызов и оскорбление их высокочтимого титана-предшественника. Сам Аякс уже оторвал одну за другой конечности несчастного руководителя работ и разбросал их в разные стороны. Окровавленные руки и ноги валялись в пыли, из них продолжала медленно вытекать кровь.
Со всей страстью, на какую он был способен, Иблис заставил неокимеков на мгновение замолчать и немного успокоиться.
– Подождите, подождите! Все можно исправить, если вы позволите мне это сделать.
Аякс, вытянув свои механические конечности, стал выше всех остальных кимеков, возвышаясь над ними, как башня, но Иблис заговорил, придав своему голосу бархатистую мягкость:
– Все верно, громадная статуя потерпела небольшой урон, но с ней ничего не случилось, кроме того, что она немного помялась и поцарапалась в нескольких местах. Лорд Аякс, эта статуя должна простоять тысячелетия, она так спроектирована и сделана. Что ей стоит перенести такое пустяковое падение? Ваша слава не пострадала бы от нескольких мелких синяков и шишек.
Он помолчал, увидев, что кимеки были вынуждены признать правоту его слов. Потом он указал рукой на свой участок работ и продолжил спокойным, убеждающим тоном:
– Смотрите, моя команда почти закончила монтаж прочного пьедестала, на котором будет стоять статуя. Так почему бы нам не воздвигнуть ее, несмотря ни на что, чтобы показать Вселенной, что мы можем махнуть рукой на мелкие несущественные неприятности? Мои рабочие могут провести весь необходимый ремонт на месте. – Глаза Иблиса горели деланным энтузиазмом. – Нет никаких причин откладывать установку статуи.
Расхаживая посреди устроенной им бойни в своем бронированном теле, Аякс наступил на начальника строительной команды, который лепетал что-то о своей невиновности, и буквально втоптал его в землю. Потом гигантский титан навис над Иблисом, его оптические сенсоры пылали, как раскаленные добела звезды.
– Отныне ты берешь на себя ответственность и будешь надзирать за работой согласно утвержденному расписанию. Если твоя команда не справится с работой, то отвечать за это будешь ты.
– Конечно, лорд Аякс. – Иблис, казалось, совершенно ни о чем не тревожился. Он сумел убедить рабов нести свой крест. Для него они сделают все, о чем он их попросит.
– Тогда уберите всю эту дрянь! – загремел Аякс таким громким голосом, что его было слышно на вершине, где стоял Форум.
Позже Иблис дал торжественные обещания измученным и усталым рабам своей команды. Некоторое время они артачились и отказывались работать, но он сумел убедить их, пообещав некоторые дополнительные блага – красивых рабынь для сексуальных услад, лучшую пищу и день отдыха для поездки за город.
– Я не такой, как другие доверенные лица. Разве я когда-нибудь подводил вас? Разве бывало такое, что я обещал награду, а вам ее не давали?
Прослушав такую зажигательную речь и, главное, боясь гнева необузданного и свирепого Аякса, рабы взялись за работу с удвоенной энергией. В наступившей вечерней прохладе, при свете ярких, как сверхновые звезды, ламп команда Иблиса работала не покладая рук под неусыпным оком своего умного начальника. Со своего высокого помоста он наблюдал, как его рабы поднимали на жесткий пьедестал огромную статую и приваривали ее к нему плазменными аппаратами.
Вскоре подошли художники и облепили статую многочисленными помостами и лесами, с которых они начали ликвидировать повреждения на поверхности монумента. У статуи были повреждены нос, одна мускулистая рука и было несколько зазубрин на форме титана. В глубине души Иблис подозревал, что в жизни реальный Аякс был безобразен и толст.
Всю бесконечную ночь Иблис боролся со сном и, перегнувшись через перила помоста, продолжал внимательно следить за работой. Один раз он заснул, но был внезапно разбужен шумом подъемной платформы, поднявшейся до уровня помоста, на котором стоял Иблис.
Он очень удивился, увидев, что на платформе подъемника не было ни одной живой души. На полу лежал круглый кусочек металла – цилиндр с посланием. Иблис с бьющимся от волнения сердцем смотрел на маленький цилиндр, но платформа, словно в ожидании, продолжала стоять на месте. Он посмотрел вниз, но так и не понял, кто мог отправить ему письмо.
Как я мог ничего не заметить?
Иблис украдкой нагнулся и схватил кусочек металла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96