Таможенник занимался семьей из четырех человек, при этом не просто раскрыл их чемоданы, а разворачивал каждый рождественский подарок. Почему досматривали так тщательно? Они что-то искали? Очередную бомбу? А ведь ее самолет и в самом деле прилетел с Ближнего Востока. Ей стало страшно. Интересно, каким было наказание за контрабандный ввоз культурных ценностей в страну? Она, конечно, спрятала свитки, но, глядя на то, как таможенник снимает внутреннюю обивку мужского чемодана, уже не была уверена ни в чем. А ведь до сих все шло так гладко! Еще в Синае, когда Кэтрин ждала Дэниела, она сфотографировала свитки и тут же, в палатке, проявила пленку, что частенько делала во время раскопок. К тому моменту, как Дэниел приехал в лагерь, фотографии всех свитков были уже готовы. Снимки она спрятала в сумке от спортивного костюма Дэниела. Этот шаг был мерой предосторожности на тот случай, если с оригиналом что-либо случится.
В качестве дополнительной меры безопасности Кэтрин не стала брать с собой ни обрывок папируса, ни корзину, заполнив ее камнями и заново обернув холстом. Кто бы ни стал проводить обыск в ее палатке, он нашел бы лишь то, что видели и свидетели. Наконец, в отеле «Айсис» она предупредила мистера Милонаса, что, если кто-то будет спрашивать о ней, она уехала домой по семейным обстоятельствам.
Внимательно рассматривая таможенников и пытаясь установить, какой из них пропустит ее, не раскрывая ее багажа – один из них, рыжий, казалось, к пассажирам-женщинам относился проще, – она, ощутив холодок внутри, вспомнила один ужасный момент их побега, когда их почти поймали: она обернулась и увидела отца Гарибальди, рвущегося сквозь толпу, чтобы спасти «сестру». Мужество этого человека чуть не разрушило их хитрый план, а вместе с ним и шансы на побег.
Ей было неприятно осознавать, что этот поступок отца Гарибальди произвел на нее сильное впечатление. Только отважный человек мог вмешаться в семейную перепалку, особенно если семья живет по иным традициям. Он легко мог пострадать. Каким-то странным образом он напоминал ей Дэниела; они оба были как будто не от мира сего. И тут она вспомнила, что Дэниел когда-то собирался стать священником. Он уже выбрал духовную семинарию. Однако вдруг передумал, никому не объяснив причины. Кэтрин казалось, что на него повлияли события того дня, когда она нашла его плачущим за скамейками спортивного стадиона. Она так и не узнала, что же произошло в тот день, но именно после этого он заявил, что не желает принимать на себя духовный сан.
Очередь продвигалась, и Кэтрин вместе с ней, слегка подталкивая свой чемодан. До нее оставались лишь несколько пассажиров, работали три пункта таможенного досмотра. Сотрудники выглядели очень уставшими, тем не менее каждого тепло поздравляли с Рождеством, хотя ни на минуту не забывали о багаже.
Кэтрин чувствовала, что ее нервы гудят, как провода под высоким напряжением. Частично это состояние было следствием страха – она с ужасом представляла себе, как на нее наденут наручники и у всех на глазах уведут. Но еще сильнее ее одолевала жажда приступить к переводу свитков. Поскольку в течение последних двадцати четырех часов они лежали в чемодане, у нее не было возможности взглянуть на них. Однако Кэтрин чувствовала их, ощущала силу; создавалось впечатление, что свитки излучают какие-то волшебные потоки. «Дьякон Эмилия… Праведный… Конец света…»
Может, Сабина видела Иисуса? И узнала от него что-то, о чем не написано ни в Новом Завете, ни в апокрифических книгах? Нечто, способное изменить христианство навсегда?
Наконец подошла ее очередь. – Будьте добры, откройте свой чемодан. Душа ушла в пятки. Пытаясь сохранять спокойствие, несмотря на бешеное сердцебиение и внезапную сухость во рту, Кэтрин аккуратно открыла замки на двух чемоданах. В первом находились одежда и туалетные принадлежности, в другом лежали археологические инструменты, под которыми были уложены книги. Пока таможенник рассматривал пособия, она быстро взяла одно из них, «Заболевания египетских мумий», – купленную в Каире для Джулиуса, и, любезно раскрыв ее, протянула таможеннику.
Она специально раскрыла книгу на странице с цветными иллюстрациями. Когда мужчина разглядел изображения высушенных тел с головами без челюстей и пустыми глазницами, он в ужасе бросил книгу и посмотрел на те, что лежали в чемодане: «Пособие по полевой археологии», «Гончарное дело позднего бронзового века». Таможенник махнул рукой. Кэтрин быстро закрыла чемоданы и поспешила прочь.
Она проскользнула в ближайший женский туалет и наклонилась над раковиной. Ей было очень плохо. Под книгой о мумиях лежало пособие, озаглавленное: «Тело в смертельных муках». На его обложке было изображено частично сохранившееся человеческое тело с искривленным от смертельной агонии лицом. Таможеннику хватило одного взгляда на ужасающий снимок, чтобы дальше не осматривать багаж. Именно на такой эффект Кэтрин и рассчитывала.
Автором книги являлся доктор медицины Джулиус Восс, и перед побегом с Дэниелом Кэтрин решила воспользоваться суперобложкой книги Джулиуса, чтобы тайно провезти свитки. Она аккуратно вынула все страницы и вместо них вложила туда папирусные свитки. Они оказались настолько впору, что, когда она закрыла «книгу», свитки выглядели как старые, пожелтевшие страницы. Таким образом она собиралась скрыть их от посторонних глаз и отвезти домой.
С нетерпением дожидаясь авиарейса в Лос-Анджелес, она направилась через главный терминал, в котором царила полная суматоха, к выходу, где в снежной круговерти уже ждали специальные автобусы, готовые отвезти пассажиров к терминалам внутренних перелетов. Но только Кэтрин успела дойти до стеклянных дверей, как из репродукторов прозвучало объявление: «Внимание! Внимание! В связи с сильной метелью все рейсы временно отложены. За дополнительной информацией обращайтесь к своему билетному контролеру».
– Я нашел ее, мистер Хэйверз.
Майлз быстро нажал кнопку прибора внутренней связи.
– Где она?
Тедди Ямагучи докладывал из личного компьютерного центра Хэйверза, расположенного неподалеку от подземного музея, под ранчо в Санта-Фе.
– Из Каира она улетела в Амман, а оттуда в Нью-Йорк. Два часа назад она пересекла таможню в аэропорту «Джей Эф Кей».
Майлз взглянул на часы. Десять вечера. Это означало, что на востоке полночь.
– Она собирается на западное побережье?
– Все рейсы временно запрещены из-за снежной бури, поэтому доктор Александер сейчас или сидит в терминале, или остановилась в гостинице, находящейся в аэропорту.
Хэйверз отключился и взял телефон.
День четвертый
Пятница,
17 декабря 1999 года
– Судя по ужасу, написанному на его лице, можно сделать вывод о том, что он не был свидетелем Всемирного потопа. Состояние тела…
Джулиус выключил диктофон. Он совершенно не мог работать. С тех пор как прошлым вечером ему позвонила Кэтрин, сообщив неожиданную новость о том, что находится в Нью-Йорке и окажется дома, как только метель утихнет, он уже не мог думать ни о чем, кроме как о предстоящей встрече с ней.
Встав из-за стола, на котором царил жуткий беспорядок, он направился к дверям, выходившим на залитую дождем веранду. Вдали бушевал серый океан. В Малибу пришел очередной шторм.
Джулиус был рад тому, что Кэтрин передумала и решила приехать домой на праздники. Но что-то смущало его. Почему она покинула Синайский полуостров так поспешно? И почему позвонила ему из Нью-Йорка, а не из Египта? Ее голос звучал взволнованно. Джулиус размышлял: неужели он может надеяться на то, что она скажет «да»? Он хотел верить, что на этот раз у него все получится. Джулиус стал врачом потому, что так было заведено в его семье: его отец лечил людей, дедушка и прадедушка также были медиками. Однако, закончив обучение и начав работать, Джулиус осознал, что его истинным призванием являются научные исследования. И поскольку он всегда испытывал страсть к древней истории, то решил овладеть новой специальностью – палеопатологией, изучавшей древние заболевания.
Как раз в то время Рейчел, его первая жена, подала на развод. Теперь она была замужем за пластическим хирургом из Беверли Хиллз, который был женат уже четыре раза, и все были счастливы. На выходные и по праздникам Джулиус навещал своих детей, которые были теперь уже подростками, а иногда даже брал их с собой на раскопки.
Он взглянул на часы, затем на шторм, безжалостно бушевавший в океане. С каждым ударом гигантских волн о берег он ощущал, как его жилище сотрясается.
После того как Рейчел ушла и забрала с собой детей, Джулиус уже не думал, что когда-нибудь снова женится. И вот он встретил Кэтрин Александер, занимавшуюся близким ему делом, женщину, понимавшую восторг, который он испытывал, глядя на образец кости древнего человека или окаменелого листа. К тому же она была красива. Джулиус изумлялся тому, что смог возбудить чувства в такой женщине, как Кэтрин.
Он отошел от окна и посмотрел на часы, стоявшие на камине. Где же она?
Подъезжая к дому, стоявшему на берегу, Кэтрин почувствовала, что ее сердце бешено бьется. Она едва сдерживала себя, чтобы не поделиться с Джулиусом новостями, разговаривая с ним прошлым вечером по телефону. Она должна была видеть его лицо, когда покажет ему свитки.
Когда движение на оживленном шоссе замедлилось, она смогла разглядеть знакомый домик – незатейливый и неприметный, как и остальные дома, стоящие в этой части Малибу. По их виду и не скажешь, что они стоят не меньше миллиона долларов. Кэтрин решила не ехать в свою квартиру в Санта-Монике, а остаться переводить свитки здесь, в этом тихом домике на берегу океана.
Осторожно съехав на машине, взятой напрокат, с шоссе и припарковавшись на небольшой площадке, отделявшей дом от дороги, Кэтрин увидела, что дверь открыта и рядом стоит Джулиус.
– Кэтрин! – воскликнул он. – Слава богу, ты все-таки добралась!
Он не стал медлить и сжал ее в объятиях, крепко поцеловав в губы прямо под ливнем.
– Мы же промокнем! – сказала она, рассмеявшись.
– Скорее в дом, к камину. Я занесу твои чемоданы. Кэтрин зашла в уютную гостиную. Перед ней сразу же появились две толстые кошки, которые тут же стали тереться о ее ноги. Хозяин ласково называл их Бедро и Ребро и просто обожал их. Животные не забыли Кэтрин, потому что она любила их не меньше хозяина.
– До чего же приятно снова быть с тобой рядом, – произнесла она, когда Джулиус зашел в дом и закрыл за собой дверь, оставив ненастье за порогом. Прошло уже два с половиной месяца с тех пор, как они виделись в последний раз. Кэтрин не могла наглядеться на возлюбленного.
Ему было сорок два. Его угольно-черные волосы спадали на воротничок, а короткая черная бородка только-только начала седеть. Доктор Джулиус Восс, директор престижного научно-исследовательского института «Фрирз», что находился в западном Лос-Анджелесе, был поразительным человеком. Несмотря на то что он не являлся ярым приверженцем спорта – тренажер, пылившийся в спальне, служил тому доказательством, – его образ – помятый свитер с потертыми нашивками на локтях, мягкие мокасины и пенковая трубка – обладал сексуальностью, перед которой Кэтрин не могла устоять. В Джулиусе, мягком человеке с хорошими манерами, она видела личность, обладающую внутренней силой.
– Сюда, к огню, – пригласил он. – Идем. Тебе надо согреться. – Он взял ее куртку, встряхнул ее и повесил рядом с камином. Затем потянулся к Кэтрин, и она кинулась в его объятия, обвив своими руками его талию и положив голову ему на плечо.
– Ты, наверное, устала, – прошептал он, гладя ее волосы.
Кэтрин прижалась к нему, прислушиваясь к шуму дождя и потрескиванию огня. Нет, она ничуть не устала, и ей казалось, что чувство усталости отныне ей будет неведомо. Свитки манили ее своими древними тайнами.
Она слегка отпрянула от Джулиуса, чмокнула его в губы и сказала:
– Мне нужно позвонить.
Еще находясь в Нью-Йорке, а затем после приземления в международном аэропорту Лос-Анджелеса, Кэтрин пыталась дозвониться до Дэниела, который в тот момент был у себя дома в Санта-Барбаре. Он улетел с Синайского полуострова одновременно с ней, но другим маршрутом. Поскольку она задержалась из-за метели, он должен был оказаться дома раньше ее. Однако трубку не брали. Она стояла у кухонного стола, у ее ног мурлыкали Бедро и Ребро. Она снова набрала номер и стала с нетерпением ждать. Ответа не было. Неужели он попал в беду?
Когда она вернулась в гостиную, где трещал огонь и звучала музыка Моцарта, Джулиус спросил:
– Как успехи?
Она нахмурила брови.
– Никак. Я думала, что Дэниел уже дома. Протянув бокал вина и усадив ее в невероятно удобное кресло у камина, Джулиус сказал:
– Каберне Совиньон, по особому случаю. А теперь поскорее скажи мне, не томи. Ты отыскала Колодец Мариамь?
– Возможно, да!
Рассказывая ему о событиях того памятного утра, вскользь упомянув о свитках, Кэтрин обвела взглядом гостиную, такую знакомую, уютную и желанную после недель, проведенных в палатке. Повсюду были развешаны семейные фотографии; дом изобиловал пышно цветущими комнатными растениями; стоял аквариум с тропическими рыбками. Кэтрин подумала, что таким образом Джулиус старался противостоять болезни и смерти, с которыми ему приходилось сталкиваться каждый день.
Но тут она увидела кое-что еще. Несмотря на то что Ханукка закончился шесть дней назад, признаки этого праздника бросались в глаза: серебряный семисвечник, дрейдель, который находился у Джулиуса с детства, Книга Маккавеев на иврите и английском – подарок его отца. Иудейское молитвенное покрывало было совсем новым; раньше Кэтрин этого не видела.
– Джулиус, вчера ты сказал по телефону, что у тебя есть новости.
Он сел напротив нее. В его глазах отражался огонь, пляшущий в камине.
– Кэтрин, – начал он. В его голосе чувствовалось волнение. – Мне удалось записать тебя в штат сотрудников института. Наш палеограф уволился, и нам страшно не хватает хорошего профессионала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57