– Кто-то перегородил дорогу, Верити, – пристально глядя вперед, сказал Бен.– Перегородил дорогу? – растерянно повторила она.Она не успела собраться с мыслями, как грубые руки схватили ее и вытащили из коляски. Верити закричала скорее от удивления, чем от страха, когда нападавшие швырнули ее на дорогу.– Верити! – крикнул Бен, двое мужчин стащили его с места и бросили на землю рядом с нею.– Не трогайте его, я сама пойду, – решительно сказала Верити.Несмотря на грубое обращение, ее сердце переполняла радость. Это не было ограблением. Должно быть, приехал Кайлмор, чтобы отвезти ее обратно в долину.Ее не волновало, что он поступает плохо. Теперь она будет с ним. Только это имело значение.Верити подняла глаза на мощные фигуры мужчин, ожидая увидеть одного или двух Маклишей.Но в слабеющем дневном свете не смогла разглядеть ни одного знакомого лица. Ее окружали совершенно чужие люди.– Я убью ублюдка! – Пошатываясь, Бен выпрямился. – Я говорил тебе, чтобы ты не доверяла ему!– Лежать! – Самый крупный из захвативших их мужчин поднял ногу, чтобы ударить Бена. – Свяжите его.Верити ничего не понимала. Приказания отдавались на чисто английском языке. В Шотландии герцог всегда полагался на местных жителей.– Кайлмор? – Верити была озадачена. – Я не буду сопротивляться. Вы же знаете.Человек, отдававший приказания, грубо схватил ее руку.– Заткнись, – прорычал он, заставляя Верити встать.– Я сказала, я не буду сопротивляться.Поднимаясь на ноги, она споткнулась.Глупо бояться Кайлмора. Он никогда не обидит ее. Он поклялся в этом, и Верити поверила ему.Но сердце забилось от ужасного предчувствия. Дрожа и наконец осознавая опасность, Верити посмотрела на пустынную дорогу. Она увидела только четырех мужчин, наемный экипаж, наспех сооруженную баррикаду из камней и веток и богатую карету с закрытыми дверцами, стоявшую неподалеку.Бен все еще пытался вырваться, но, как и в Уитби, численное превосходство врага делало его сопротивление невозможным. Он отчаянно ругался, но эти дьяволы, удерживавшие его, не обращали на ругань внимания, они связали его и оставили поддеревьями на обочине.Один из нападавших поспешил к карете, чтобы открыть дверцу, на которой был изображен знакомый фамильный герб Кинмерри – золотой орел. Когда из кареты вышла женщина, Верити, уже пришедшая в себя, нисколько не удивилась.– Хорошая работа, Смитсон. – Герцогиня Кайлмор одарила ослепительной улыбкой огромного громилу, стоявшего около Верити.– Рад услужить, ваша светлость, – ответил тот коротким поклоном. – Прикончить их? Это будет выглядеть как нападение разбойников.– Нет! – ужаснулась Верити, начиная по-настоящему вырываться. – Бен ничего не сделал, чтобы так обращаться с ним!– Тихо, шлюха. – Смитсон свободной рукой схватил Верити за горло и прижал ее спиною к своей грубой холстинной рубашке.От затхлого запаха пота у Верити закружилась голова и невольно вырвался стон, но Смитсон сильнее сжал ее горло, и Верити замолкла.Герцогиня остановила на ней холодный, леденящий взгляд. Верити задрожала от невообразимой ненависти, которую увидела в глубине ее синих глаз.– Ты была занозой в моем теле с тех пор, как мой сын увидел тебя, – сказала герцогиня таким же безжалостным тоном, каким был и ее взгляд.– Но я уезжаю от него. Вы знаете, я покидаю его. – Верити задыхалась.Она безуспешно пыталась освободиться из рук Смитсона.– Прекрати это, проклятая шлюха, – проворчал он. – Не дергайся, или я расправлюсь с тобой.Он ослабил хватку, и темнота постепенно рассеялась перед ее глазами. Кровь прилила к шее, и боль усилилась.Верити жадно глотала воздух, глядя на герцогиню. Смитсон был просто пугалом. Настоящая опасность стояла перед нею в виде этой красивой, прекрасно одетой женщины с глазами, подобными кусочкам льда. От страха у Верити кружилась голова, но она постаралась скрыть охватывавший ее ужас.– Я больше никогда не увижусь с его светлостью, – почти прохрипела Верити.Из-за боли в горле ей было трудно говорить.Герцогиня недоверчиво подняла брови.– Я знаю своего сына. Джастин так легко не смирится с тем, что его бросили. Каким посмешищем он себя выставил, когда ты уехала из Лондона. В обществе я просто не могла смотреть людям в глаза. – Ее голос звенел от праведного гнева. – Боюсь, ты вызвала мое недовольство, Сорайя. И должна заплатить за это.Верити гордо подняла голову.– Убейте меня, если вам это нужно, – тихо, дрожащим голосом сказала она.Спасения не было. Верити видела, что в окаменевшей душе герцогини не нашлось жалости к непокорной содержанке. Однако ей надо попытаться спасти Бена.– Мой брат не причинил вам зла. Пожалуйста, отпустите его, ваша светлость.Герцогиня растянула губы в презрительной улыбке.– О, как трогательно, моя дорогая. Не только твое смазливое личико довело моего сына до падения. Он всегда отличался сентиментальным восхищением храбростью.– В герцоге нет никакой сентиментальности, – не подумав, возразила Верити.Герцогиня шагнула вперед и с силой ударила Верити по лицу.– Ты будешь уважительно говорить со мной, девка.Верити упала бы от ее удара, если бы Смитсон крепко не держал ее. Левую половину лица обожгло словно огнем. Верити дрожащей рукой дотронулась до щеки и заговорила более смиренным тоном.– Простите, ваша светлость, – сказала она, преодолевая желание с отвращением плюнуть в красивое лицо герцогини.– Так-то лучше. – Неудовольствие сменилось на лице герцогини злорадным предвкушением. – Ты не поняла меня. Я не собираюсь убивать тебя или твоего сутенера. Я хочу, чтобы ты запомнила день, когда перешла дорогу Маргарет Кинмерри.– Отпусти ее, ведьма проклятая! – Бен перекатился по грязи, напрягая мощные мускулы рук и ног в попытке разорвать веревки.– Заткните ему рот, – небрежно бросила герцогиня своим слугам.Она не спускала горящего взгляда с Верити. Насилие пробуждало в герцогине что-то первобытное и неуправляемое.Верити почувствовала тошноту и закрыла глаза. Герцогиня продолжала тем же небрежным тоном:– Только пусть он все чувствует. Я хочу, чтобы он видел, к чему приводит наглость.Крик чуть не вырвался из горла Верити, но она сдержала его.Крики ей не помогли бы. Не было никого, кто бы помог ей, как не было никого, кто помог бы Бену.Сгрудившиеся вокруг Бена люди мешали ей видеть сцену избиения, но страдальческие стоны брата перекрывали тошнотворные звуки ударов.Верити вытянула шею и вывернулась из рук Смитсона. Ее тошнило, она инстинктивно пыталась броситься на помощь брату.Наконец она уступила изнеможению, и ее тело бессильно обмякло. Ее слабые силы нельзя было и сравнивать с силой наемника герцогини.– Нет, пожалуйста, ваша светлость, Бен не сделал вам ничего плохого, – умоляла Верити. – Я умоляю вас, ваша светлость. Пусть ваш гнев падет на меня, а не на брата.Поразительно, но герцогиня улыбнулась.– У меня хватит гнева на вас обоих, шлюха.Стоны Бена становились тише и реже. Герцогиня, по-прежнему не глядя в его сторону, снова заговорила:– Не забывайте, я хочу, чтобы он все видел и слышал. Он должен видеть наказание своей сестры со всеми подробностями.Слава Богу, избиение закончилось. Казалось, оно длилось целую вечность. Страшная догадка о намерениях герцогини перерастала в уверенность.– Вы хотите, чтобы эти негодяи изнасиловали меня, – прошептала Верити.Ужас душил ее.– Да. В конце. Еще один или четыре любовника для такой потаскухи, как ты, ничего не значат, – весело сказала герцогиня, затем ее голос стал жестоким. – Но сначала я сделаю так, что ты никогда больше не околдуешь моего сына или какого-либо другого мужчину.– Я отказалась от жизни куртизанки, – сказала Верити, хотя понимала, что уже ничто не остановит герцогиню.Наконец герцогиня посмотрела на обочину, где лежал, содрогаясь от боли, Бен.– Кто-нибудь, посадите его, чтобы ему было видно. Остальные нужны мне здесь.У Верити вырвался слабый крик, когда негодяи отошли от ее брата. Лицо Бена распухло и было в крови, а одежда разорвана и покрыта грязью.– О, Бен, – заплакала Верити, в отчаянии надеясь, что вопреки приказаниям герцогини он потеряет сознание.Но когда она назвала его по имени, брат с трудом повернул голову в ее сторону.В своем горе Верити не заметила, когда герцогиня приказала Смитсону передать ее в руки двух негодяев, которые избивали Бена. Они встали по обе стороны от Верити и схватили ее за руки, а этот отвратительный Смитсон встал рядом со своей хозяйкой.– Что желаете, ваша светлость?Глаза герцогини вспыхнули от почти похотливого возбуждения, она вынула небольшой серебряный нож из своего ридикюля.– Изрежьте ей лицо. Пусть ее шрамы вызывают отвращение у любого мужчины, который посмотрит на нее. – Голос герцогини дрожал от нетерпения.– Нет! Вы не можете это сделать! – воскликнула Верити, безуспешно пытаясь вырваться. От гордости ничего не осталось, она больше не могла скрывать свой ужас. – Это варварство…– Ваша светлость… – Смитсон отшатнулся от ножа, который протягивала ему герцогиня.Даже охваченная паникой Верити оказалась способна удивиться тому, как его бесстрастное лицо исказилось от отвращения.– Ради Бога, будь мужчиной, – насмешливо сказала герцогиня, как будто осуждала денди за развязавшийся галстук.Смитсон покачал головой.– Убийство – это быстрая смерть. Но просто так искромсать хорошенькое личико? Нет, ваша светлость, прошу прощения, но я не могу этого сделать.– Ты уволен, больше мне не служишь, – холодно сказала герцогиня.Она жадно вглядывалась в лица негодяев, державших Верити.– Эта женщина проститутка и воровка. Ее надо привязать к телеге, избить кнутом, а потом повесить. Есть между вами мужчины, чтобы исполнить мою волю?В напряженном молчании Верити ждала, примет ли кто-нибудь этот вызов.Она представила, как этот блестящий небольшой ножик врезается в ее лицо, и храбрость изменила ей.Она вдохнула в грудь воздуха, борясь с приближавшейся истерикой.– Сотня гиней тому, кто возьмет нож, – четко произнесла герцогиня, когда никто не принял ее вызова.Ее недовольство бандитами ясно читалось в суровых линиях ее лица, которое когда-то казалось Верити красивым. Теперь она видела в нем только одержимость ненавистью и грубую похотливость.Верити смотрела в лица окружавших ее людей, и ее страх все возрастал. Сто гиней – настоящее богатство, таких денег эти люди за всю свою жизнь никогда не видели.– Я это сделаю, ваша светлость. – Человек, стоявший справа, отпустил ее и шагнул к герцогине, чтобы взять нож из дрожащей руки.Герцогиня дрожала не от неуверенности, а от возбуждения.– Режь глубже. – Герцогиня шумно дышала, ожидая исполнения своей чудовищной мести.Бен крикнул что-то неразборчивое и поднялся на колени, но один из бандитов сбил его с ног.Верити удавалось гордо ожидать своей участи, пока человек с ножом не подошел к ней. Она посмотрела ему в глаза, и ее нервы не выдержали.– Нет! Нет, пожалуйста. Не надо. Ради Бога, пожалуйста, не делайте этого.Негодяй взял ее за подбородок. Она приготовилась, что сейчас нож рассечет кожу, невыносимая боль пронзит ее, и польются потоки крови.– Пожалуйста, – слабо прошептала она, ища в лице негодяя хотя бы немного сострадания.Он был так молод. Моложе Бена. Какая нелепость, совсем еще мальчик мог совершить такую жестокость.– Ты не можешь сделать это и называть себя христианином. – Верити уловила искру неуверенности в его глазах и на мгновение подумала, что победила.– Двести гиней! – сказала за его спиной герцогиня.Юноша поднял нож и прижал его к скуле Верити. Она почувствовала короткий укол, что-то мокрое потекло по ее лицу.– Будь ты проклят навеки, – прошептала она и снова закрыла глаза.Она ждала боли.– Господи, и они еще называют женщин слабым полом! – Гнев герцогини переходил в ярость, ее нервы были натянуты. – Мне придется сделать это самой.– Да, в наши дни трудно найти хороших слуг, – тихо заметила Верити.Она открыла глаза и увидела, как герцогиня вырвала нож из руки юноши.Кайлмор говорил, что его мать не остановится ни перед чем. Она не откажется от унижения и издевательства над жалкой шлюхой. Надеяться не на что.Человек, которого Верити любила, называл ее самой смелой из всех, кого он знал. Она отказывалась встретить свою судьбу как хныкающая жалкая трусиха. Она не будет кричать, вопить, просить пощады. Она знала это. Даже царапина на щеке жгла ее как огонь, а худшее было еще впереди. Но она сохранит свою гордость насколько сможет.Гордость не спасет ее, но гордость – это все, что у нее есть. Верити выпрямилась, как будто это она была герцогиней, а мать ее любовника – дешевой проституткой.Что-то слегка похожее на восхищение мелькнуло в остекленевших глазах герцогини, таких же ярко-синих и красивых, как у Кайлмора.– Должна признать, ты достойный противник.– Это ничего не изменит, – сказала Верити как можно спокойнее. Мольбы никогда не помогают. Может быть, поможет презрение. – Повторяю, мы с его светлостью расстались навсегда. Он поклялся, что не станет преследовать меня.– Даже если это так, я заслуживаю какого-то отмщения за то беспокойство, которое ты мне причинила, – с торжеством сказала герцогиня.– Пыток и изнасилования?– Эти вещи связаны между собой. – Герцогиня погладила лезвие ножа и посмотрела на свою жертву. – Пожалуй, я выколю тебе глаз.Ком встал в горле Верити.– Вы ослепите меня? – возмутилась она.– Нет. Один глаз я оставлю. Я хочу, чтобы ты видела, что я делаю. Опасно ставить себя выше тех, кто лучше тебя.– Вы не лучше меня, – отрезала Верити. Ярость побеждала страх. Только ярость давала ей силы спокойно стоять в ожидании пытки. – Вам это не сойдет с рук. Я прибегну ко всей силе закона.Верити удивило и немного испугало, когда герцогиня рассмеялась, звонкий и приятный звук нарушил тишину.– Я – герцогиня Кайлмор. Ты – любовница моего сына, простолюдинка. Закон не станет считаться с тобой. Если только я не решу выслать тебя из страны за проституцию.– Да вы просто дьявол, – ужаснулась Верити.«Пусть это произойдет быстро», – молила она Бога, хотя знала, что герцогине хочется как можно дольше продлить ее мучения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38