Волей-неволей Верити прошла следом за ним в огромный зал. Копья и мечи, развешенные на стенах, составляли сложные геометрические фигуры. За спиной она слышала шаги Бена, поднимавшегося по лестнице, и голоса слуг, не дававших бурно протестовавшей герцогине последовать за сыном.Верити все еще была в каком-то тумане. Ей был дорог тот момент, когда Кайлмор объявил, что выбрал бы ее себе в жены.Но то, что герцогиня считала его намерение невероятным, только подтверждало, каким насмешкам подвергнется герцог, если и в самом деле женится на своей любовнице.Необходимость покинуть Кайлмора оставалась очевидной.Слуги получили указания, и Кайлмор знал, что они будут беспрекословно исполнены. Он повел Верити в гостиную на первом этаже.Эштон, к счастью, продолжал молчать, но на его лице с квадратными челюстями Кайлмор видел недовольство и удивление. У Верити был измученный вид, усталость темными кругами легла вокруг ее прекрасных глаз. Кайлмор с нежностью взял ее руку.– Прости, что не сумел избавить тебя от этого, – тихо сказал он. – Я и понятия не имел, что моя мать здесь.– Это мне не следовало находиться здесь, – неуверенно сказала Верити.– Нет, следовало. – Его слова не допускали возражений.«Если бы все было по-моему, ты навсегда осталась бы здесь, радость души моей».Он бережно усадил Верити в кресло и подошел к серванту, чтобы налить три бокала местного виски. После всего, что они пережили, им всем было необходимо выпить, мрачно подумал он.– Возьми, выпей это, – сказал герцог, протягивая бокал Эштону.Кайлмор не мог сказать, что парень ему начинает нравиться, но ради Верити он был готов постараться.– Что это? – с подозрением спросил Бен.– Яд, конечно. – Кайлмор вернулся к Верити. – Это поможет тебе, – сказал он уже совсем другим тоном и присел перед нею на корточки.– Я не пью вина, – нерешительно отказалась она.– Сейчас нужно, mo cridhe. Это поможет.Она кивнула, и он вложил хрустальный бокал в ее холодные пальцы. Кайлмор встал и опустошил свой бокал! Напиток приглушил боль, оставленную дракой с Эштоном. К сожалению, ничто, кроме пули, не могло заглушить боль в его сердце.Эштон со стуком поставил пустой бокал на сервант. Виски оживило свойственный ему боевой дух.– Ты слышал, что сказала Верити. Я забираю ее домой сегодня же, – как обычно, с вызовом заявил Бен.– Конечно, это ее решение, – невозмутимо ответил Кайлмор.Там, на берегу, она заявила, что вполне доверяет ему. Как же она теперь может покинуть его? Или, может быть, он ей нужен, может, ей больше нужна свобода? При этой мысли боль когтями сжала сердце.Верити подняла голову. Кайлмор в отчаянии надеялся, что она скажет брату, что передумала и хочет остаться.Но она перевела взгляд на Эштона и твердо сказала:– Да, Бен. Я уеду с тобой.«Нет!»Эштон, будь он проклят, обрадовался.– Прекрасно. Я приготовлю карету. Мы поедем, как только ты скажешь.Кайлмор отвернулся и посмотрел на высокие окна, выходившие в сад. Он не мог отпустить ее.Даже стоя к Верити спиной, он чувствовал на себе ее, взгляд.– Останьтесь и хотя бы поешьте чего-нибудь, – сказал Кайлмор, обращаясь к садам, но едва ли он видел солнце, освещавшее идеально ухоженные деревья. – И возьмите мою дорожную карету. В ней вам будет удобнее.– Нам ничего твоего не надо, – отрезал Эштон. – Никакими деньгами не искупить то, что ты сделал. Как бы то ни было, я хочу увезти сестру от твоих громил, пока ты не передумал.Кайлмор и не думал оправдываться. Какой в этом смысл?Может быть, Верити когда-нибудь вспомнит эту минуту и поймет, что он сильно изменился за время, проведенное в долине.Какая трогательная эпитафия его великой любви.– Бен, – тихо сказала Верити, – не сходишь ли ты в деревню договориться о нашем отъезде. Мне надо поговорить с его светлостью.– Я не оставлю тебя одну с этим развратным ублюдком. Он снова увезет тебя.– Не увезет. – В голосе Верити звучала непоколебимая уверенность.«Спасибо тебе, mo cridhe», – беззвучно прошептал Кайлмор, прежде чем ответил Эштону.– Слуги могут приготовить вашу карету и собрать вещи, а ты подожди в холле.– Пожалуйста, оставь нас. Мне необходимо кое-что сказать его светлости, – мягко повторила Верити.Кайлмор обернулся и увидел, что Эштон в нерешительности смотрит на сестру. Затем Бен коротко кивнул.– Если этот негодяй сделает хотя бы малейшее подозрительное движение, кричи.Верити попыталась улыбнуться. Вряд ли ей это удалось.Кайлмор вывел Эштона из комнаты и отдал соответствующие приказания дворецкому.Затем герцог вернулся к Верити. Она стояла перед камином, глядя на мерцающий огонь. Ее профиль четко и невыразимо печально вырисовывался на фоне мифических сюжетов, высеченных на мраморном камине. Глаза Верити потемнели от горя не меньшего, чем его собственное.Как Кайлмор мог вынести это? Он прислонился к закрывшейся за ним двери и приготовился к тому, что его ожидало.Верити жадно вглядывалась в его лицо. С растрепанными волосами, в мятой одежде, с темнеющими синяками на лице он выглядел настоящим разбойником.– Простите, что он ударил вас, – сказала она, не отходя от камина.– Я это заслужил. – Кайлмор выпрямился и осторожно дотронулся до своей щеки.– По крайней мере он избавил вас от путешествия в Уитби, – сказала Верити, не силах скрыть своего сожаления.– Это было бы для меня честью. – Кайлмор был серьезен. – Верити, то, что ты сказала там, на причале… – Он замолчал явно в растерянности, а затем мрачно закончил: – Благодарю тебя.На этот раз она не сдержалась и дотронулась до него.– Я не могла допустить, чтобы он избил вас.Он схватил и сжал ее руку.– Верити, не уходи. Ради Бога, не уходи.Верити закрыла глаза, сдерживая слезы. Она и так чувствовала себя несчастной.– Я должна.– Господи, я не переживу этого! Почему ты должна уйти? Почему, дорогая?Он оторвался от нее и беспокойно заходил по комнате, как будто движение помогало ему владеть собой.– Я думал, что все достаточно ясно. Но ты всегда стремилась к независимости. – В волнении он схватился за волосы. – Я бы смирился с этим. Видит Бог, после того, что я сделал, было бы безумием оставаться со мной.Он в ярости замолчал, остановившись перед нею.– Но я заблуждался, не так ли? Ты покидаешь меня не потому, что этого хочешь. Ты хочешь, чтобы я в это верил, но это неправда, ведь так?– Кайлмор, не надо, – взмолилась Верити, слабея под этим неожиданным нападением.Он не обратил внимания на ее мольбу.– Скажи мне, Верити, – там, в долине, ты сказала, что хочешь меня. Это было правдой? – Его глаза пылали на бледном лице, а на щеке подрагивал мускул.– Это не имеет значения.– Это было правдой?– Да, это было правдой. Вы это знаете, – устало сказала Верити, не в силах солгать ему, хотя для них обоих было бы лучше, если бы она солгала.– Ты по-прежнему хочешь меня. Скажи мне, Верити, я ошибаюсь?Она наклонила голову, невозможно было вынести ту душевную муку, которую она видела в его глазах. Почему так трудно поступать правильно?– Нет, вы не ошибаетесь, – прошептала она и предостерегающе подняла руку, когда он чуть не бросился к ней. – Но все намного сложнее, и дело не в наших чувствах. Вы – герцог. Я – куртизанка.– Господи! У тебя было три любовника. У моей матери их бывает больше за одну неделю.Верити печально покачала головой.– Мои покровители платили за свое удовольствие. Весь свет знает это и осуждает меня.– Но не я, – уверенно сказал он.– Может быть. Но это вовсе не означает, что у нас есть будущее. Вы должны жениться и произвести на свет наследника, Кайлмор.– Ты – единственная женщина, на которой я хочу жениться, – заговорил он торжественно. – Верити Эштон, не доставишь ли ты мне ни с чем не сравнимую радость, согласившись стать моей женой?Она сдерживала вновь подступившие к глазам слезы.– Вы оказываете мне слишком большую честь.Он стоял, выпрямившись и странно неподвижно, как будто какое-нибудь неловкое движение могло вспугнуть ее.– Если ты боишься, что я брошу тебя ради другой, то об этом не может быть и речи. – Волнуясь, Кайлмор продолжал: – Клянусь, mo cridhe, я желал тебя все время, с того самого момента, когда впервые увидел. Ты не можешь сомневаться в моем постоянстве.Странно, но она не сомневалась.Вопреки распутному образу жизни общества, в котором он вращался. Вопреки его привлекательности и многочисленным достоинствам.Она считала, что его чувства к ней были сильнее физического влечения, каким бы мощным это физическое влечение ни было.Но все равно этого было недостаточно.Верити покачала головой.– Я не могу выйти за вас замуж, Кайлмор. Наши дети будут изгоями. А вы станете в обществе парией.– Общество может убираться к черту, – коротко ответил он.– Это вы говорите сейчас. Но вы пожалеете, что дали свое имя такой женщине, как я. Я не вынесу, если это повредит вам. Нам лучше расстаться сейчас. – Ее голос перешел в рыдание, хотя она обещала себе не плакать. – Не настаивайте, прошу вас. Я говорила себе тысячу раз, что мы можем пренебречь миром и жить сами по себе. Но мы не можем! Мы не можем, Кайлмор. Все, чего я прошу, – не делайте положение труднее, чем оно уже есть.Он был сильным, сдержанным, надменным. Бесконечно дорогим.«Как я смогу перенести разлуку с ним? Но это – то, что я должна сделать ради него».– Я отдам тебе весь мир, если ты останешься. – Он говорил тихо, но с глубоким чувством.– Мне от вас ничего не нужно, – с грустью ответила она.– Кроме свободы.– Да, – сказала она, напрягаясь, как стальная струна.– И я не могу ничего сказать, чтобы ты передумала? – в отчаянии прошептал он.– Ничего, – подтвердила Верити дрогнувшим голосом. Затем, набравшись храбрости, посмотрела прямо в его лицо. – Не устраивайте мне торжественных проводов во дворе. Я… я не перенесу этого. Давайте покончим со всем здесь. Прощайте, ваша светлость.Его глаза потемнели, когда он услышал свой титул. Но она и хотела напомнить ему о пропасти, разделявшей их, о пропасти, которую не могла преодолеть такая хрупкая вещь, как любовь.Он кивнул, прощаясь.Верити хватило смелости поцеловать его тогда, в Кенсингтоне. Сейчас она не могла поцеловать его. Если б она это сделала, то потеряла бы рассудок.Верити с тоской посмотрела на него в последний раз.«Прощайте, моя любовь».– Прощай, Верити, – тихо сказал Кайлмор и отвернулся к окну, ему невыносимо было видеть, как она уходит. Глава 24 – Верити, милая, ты не скажешь мне, что случилось? – осторожно спросил Бен, сидевший рядом с сестрой на мягком сиденье двухколесного экипажа.Что случилось? Ничего особенного. Она влюбилась, вот и все.Едва ли стоило поднимать из-за этого шум, думала она, глядя сухими глазами на леса, мимо которых проезжал наемный экипаж.– Верити? – напомнил о себе брат.Они находились в пути несколько часов, и все это время Бен воздерживался от расспросов. Но даже молчаливое терпение не было бесконечным.– Я… я обещаю, что расскажу тебе все.Ложь. Она никогда не смогла бы рассказать ему все, что произошло в скрытой от мира долине Шотландии. Верити повернулась к брату, который столько вынес ради нее:– Но только не сейчас.Умом Верити понимала: наступит день, когда она будет весело болтать, смеяться, есть и спать, когда она снова станет человеком, но ее тоскующее сердце еще не могло в это поверить.– Скажи мне только одно. – Огромные руки Бена сжимали вожжи. – Он заставил тебя страдать?– Да, – шепотом ответила она.Верити неловко цеплялась за серый туман апатии, опустившийся на нее после расставания с возлюбленным, но края этого тумана с каждой минутой становились все прозрачнее.– Видит Бог! – Бен резко остановил экипаж и посмотрел на нее. – Я предъявлю ему обвинения в первом же городе, до которого доедем. Я не посмотрю, что он – развратный герцог. Если он заставил тебя страдать, он заплатит за это.Его гнев окончательно вывел Верити из оцепенения.– Нет, ты не понимаешь, Бен. – И она вслух сказала правду, которую так долго отказывалась признать. – Я люблю его.– Любишь? Что это еще за чушь…Даже поглощенная своим горем Верити увидела, как изменилось выражение его лица, ярость сменилась раздраженным недоумением и неверием. Он так хорошо знал ее, брат, отказавшийся от собственных надежд и амбиций и поступившийся своей мужской гордостью, чтобы оберегать ее.Он знал, чего будет стоить ей эта незваная любовь. И уже стоила.– О, милая, мне так жаль.Да, он действительно знал. Верити неуверенно улыбнулась ему.– Мне тоже. Но чем меньше сказано, тем скорее исправлено.Это была одна из любимых поговорок их матери.– Да, милая, это правда. Я привезу тебя обратно в Уитби, и ты скоро забудешь все, что тебе пришлось пережить.– Мы не сможем оставаться в Уитби. В городе все еще будут сплетничать о скандале с фальшивой миссис Саймондс.Бен дернул вожжи, и лошади тронулись.– В таком случае мы купим овечью ферму там, где никто не будет знать, кто ты такая. Мы заберем Марию из школы, и она будет жить вместе с нами. Не беспокойся, милая. Здоровый воздух Йоркшира вернет розы на твои щеки. Не так уж все плохо, когда тебя окружает семья.– Да, Бен, – согласилась она, хотя не верила в это.Верити пристально смотрела вперед и убеждала себя, что боль пройдет. Когда-нибудь. Когда она станет очень старой.Когда она умрет.Они ехали молча, Верити пыталась ни о чем не вспоминать. Воспоминания причиняли слишком сильную боль.Но в ее памяти упорно всплывало лицо Кайлмора.Бен вторгся в ее личный ад, бросив на колени скомканный белый носовой платок.– Зачем это? – удивилась Верити.– Ты плачешь, милая, – голосом, полным нежности, сказал он.– Разве? – Она провела дрожащей рукой по заплаканному лицу.Нет, она никогда не забудет. Даже когда поседеет от старости. Она не хотела забывать, как бы ни были мучительны эти воспоминания.Верити молча вытерла лицо. Она отказалась от бесполезной борьбы с собой и начала перебирать в памяти каждую бесценную минуту последних недель.Жестокость, насилие, печаль, сладость.Всепоглощающая любовь.Рядом с ней Бен, прищелкивая языком, подгонял лошадей.– Что за черт?Тихое ругательство Бена отвлекло Верити от горьких воспоминаний.– Ох! – Двуколка резко остановилась, Верити ухватилась за плечо брата, лошади заржали и забили копытами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38