Ты перевернула все в замке, от тебя невозможно было что-нибудь скрыть, но все же нам это удалось. Помнишь, тебя пригласили в гости крестьяне посмотреть их новое животное и выразить тебе свою признательность?
– Да, я хорошо помню. Но я думала, что все так и есть на самом деле.
– Да, так оно и есть, конечно. Но именно в тот день нам нужно было выслать тебя из замка, чтобы ты случайно не оказалась на дороге, по которой должны были прибыть рыцари с животными. Как только ты входила в новый дом, крестьяне подавали нам знак, и тогда животных поднимали на гору. А сколько потребовалось усилий, чтобы завести сюда этого упрямого козла!
– Да, как раз тогда меня оставили в гостях выпить чаю? И никак не хотели отпускать домой?
– Да, – Воррик усмехнулся. – Хозяйка пожаловалась мне, что ты, возможно, приняла ее за идиотку, после приглашения на чай, когда та занимала тебя беспорядочной болтовней, задерживая в доме, чтобы ты не вышла в неподходящий момент. Женщина призналась, что никогда в жизни не чувствовала такого облегчения, как после сигнала рыцарей, что путь свободен, а она свободна от беседы с тобой.
– Да, интересно, – смеясь, заговорила Изабелла, – все так и было. Она что-то без умолку трещала, потом вдруг вскочила и сказала, что ей нужно готовить ужин, и буквально вытолкала меня из дома. – Девушка снова засмеялась, но тут же успокоилась и повернулась к брату.
– Гил, так вот с какой целью ты отослал своих рыцарей в Рашден. Даже мои мольбы никак не подействовали на тебя. Как тебе удалось противостоять мне?
– Это было нелегко, Изабелла. Я был очень расстроен, видя твое настроение, слезы на глазах, и чуть было не рассказал правду, чем мог испортить все задуманное. Но Воррик и Кэрливел пригрозили, что если я это сделаю, они просто сбросят меня с утеса. Я был «напуган», конечно же, и не проговорился.
– Благодарю тебя, Воррик, – Изабелла с любовью посмотрела на мужа. – Благодарю тебя за такой чудесный подарок к Рождеству, который ты мне сегодня приподнес.
Она подошла к нему и нежно поцеловала. Все окружающие стояли, переминаясь с ноги на ногу, чувствуя себя неловко в такой ситуации, когда Изабелла и Воррик слились в долгом любовном поцелуе.
Вдруг раздались звуки мелодии, и все упали на колени, чтобы получить благословение отца Франсиса. Стоя на коленях, Изабелла молча ликовала, так как чувствовала, что они останутся здесь навсегда.
ГЛАВА 28
В то лето 1481 года весна не спеша переходила в лето, и почки, которые долго были лишь обещанием, наконец, расцвели. Высоко в горах ручейки и реки, которые извивались по горным протокам, были окутаны густыми клубами тумана.
Нежная поросль покрывала, подобно ковру, скалистые выступы. Обдуваемые всеми ветрами пустоши, поросшие папоротником, отливали золотом в лучах восходящего солнца, и порывами ветра колыхались, словно волны гигантского зеленого моря. На болотистых равнинах запах гниющего торфа и трясины смешивался с запахом белых цветов. На равнинах, покрытых лесами, ветви старых дубов, высоких ясеней и тополей снова ожили, затмив душистые сосны, господствующие в лесу зимой, своим ароматом. Что касается Хокхарста, то на плодородных землях, находившихся под паром, теперь зрели зерновые. На горных склонах паслись небольшие, но крепкие стада крупного рогатого скота, овец и коз. Единственными звуками, нарушавшими тишину, было негромкое позвякивание колокольчика на вожаке стада, и в ответ на это – негромкое блеяние животных.
Однако, несмотря на это, Изабелла слегка нахмурилась, когда шла по пустоши к морю; некоторые крестьяне, заметив ее, тайно крестились и негромко молились за ее добрую душу. Люди не презирали девушку, они ее глубоко любили. Графиня, как колдунья, вылечивала каким-то чудом зверей, но что-то было в ее одинокой фигурке и этой дикой хищной птице, сидевшей на плече, приводившее крестьян в замешательство.
Однако, лорд Хокхарст любил ее – это было видно невооруженным глазом. В конце концов, Воррик никогда не заботившийся о своем наследстве, дал жене деньги и право реставрировать замок по ее усмотрению. Тот Воррик, который никогда не задумывался над тем, живы ли его крестьяне или умирают, дал ей разрешение и средства построить для них новые коттеджи и завести небольшие собственные огороды. Он, так любивший охоту, перестроил все в своей конюшне, чтобы она служила приютом для раненых зверей. Воррик, который когда-то имел бесконечную череду женщин, стал так верен своей жене, что его землевадельцы боялись обманывать своих собственных жен, чтобы не вызвать неодобрения с его стороны.
«Если эта была не любовь, то что тогда?» – так с благоговейным трепетом думали крестьяне. Да, леди Изабелла очаровала его, и они радовались этому, ведь именно поэтому их условия жизни значительно улучшились. Но все же иногда она пугала их.
Они не понимали ее потребности в уединении. И несмотря на свою веселость и довольство, ее чело омрачала всегда какая-то тень: этот факт они тоже не могли понять. У нее не было причин для беспокойства, однако, девушка все время чувствовала какую-то тяжесть, и она задумчиво, кусая губы, вспоминала письмо, что получила сегодня утром.
Перед Изабеллой снова возник аккуратный почерк леди Стейнли, как будто письмо лежало перед ней и сейчас. Баронесса писала, что один из соколов ее мужа заболел и он ничем не мог его вылечить. Кажется, птица умерла.
Лорд Стейнли был в отчаянии. Неужели ничего нельзя было сделать? Тут леди Стейнли вспомнила, что Изабелла лечила больных и раненых животных. Не смогла бы девушка посодействовать баронессе в этом деле? У птицы были определенные симптомы.
Потом в письме кратко описывалась жизнь при дворе во время отсутствия Тремейнов. Лорд Данте де Фаренза, граф Монтекатини был отозван домой в Италию. Старший лорд Сант-Сейвор утонул, и его сын лорд Лионел теперь стал графом Сант-Сейвора (Изабелла не обратила на это никакого внимания). Король слишком далеко зашел в своих излишествах и плохо выглядел. Старшая дочь Эдуарда, принцесса Елизавета, явно соперничала в красоте с самой королевой. Леди Стейнли получила письмо от своего сына Гарри. Как он был храбр и предусмотрителен в исполнении своего долга перед матерью, своей любви к ней: ей, конечно же, повезло с сыном.
Это были краткие новости, которые мог написать любой. Однако, Изабелла вспомнила тот вечер за ужином в большом зале Тауэра, когда образы герцога Бекингемского, лорда и леди Стейнли, Гарри Тюдора и Воррика – самых активных заговорщиков против короля заполняли ее мысли, и от этого она слегка вздрогнула.
То, о чем написала баронесса в письме, было реальным. У Изабеллы был особый подход к животным, и все об этом знали в королевском дворце. Однако, Изабелла удивилась. Хокхарст отделялся Брестольским каналом от Уэльса, родины Гарри Тюдора и Воррика. Какие темные планы могли вынашивать там Ланкастеры? Какие планы против короны и Эдуарда Плантагенета могли обсуждаться ночами до самого утра? Изабелла не знала и даже не догадывалась, как такое происходит. Она просто что-то заподозрила, и эти подозрения вызвало в ней кажущееся на первый взгляд невинным письмо леди Стейнли.
Девушка вздохнула. Ей ничего не оставалось, как ответить. Может быть, ей удастся написать ответ так, что баронесса не осмелится написать снова. Изабелла знала, что ей придется показать письмо Воррику независимо от того, хотела она этого или нет. Непременно кто-нибудь упомянет, что в Хокхарст пришло письмо от баронессы. Воррику, конечно же, покажется странным, что Изабелла, не поделилась с ним содержанием письма. У нее не было на то уважительной причины. А надеяться, что граф не узнает о письме вообще, это было нереально, и если все окажется наоборот, то Воррик будет считать, что его жена что-то скрывает от него.
Изабелла готова была пойти на все, только бы сохранить доверие мужа. Как бы ей хотелось, чтобы здесь были Гил, и она могла бы посоветоваться с ним. Но он вернулся в Рашден. А оттуда поехал в Шотландию к Глостеру. Девушка вздохнула. Она могла показать Воррику письмо, но она никогда – по крайней мере, пока будет жива и пока его любит – не станет способствовать ему ни в каких замыслах сторонников Ланкастера, готовых вырвать трон из рук ее любимого сторонника династии Йорков.
Хотя Изабелла не особенно любила его, Эдуард Плантагенет останется ее королем, дока будет жив, а Ричард Глостер – спасителем. Они были Йорками, и все, во что верила Изабелла, за что она стояла – во всех отношениях, она не позволит, чтобы это ушло без борьбы.
Она решительно расправила свои худенькие плечи и пошла по обдуваемой ветрами пустоши к морю, где в отдалении виднелись горы Уэльса, поднимающиеся перед ней, как далекие корабли, плывущие, чтобы покорить берега Англии.
– Черт побери, что это такое?
Изабелла испуганно повернулась на звук этого голоса: она не допускала в свой зверинец никого, кроме близких людей, и рыцари Воррика, зная это, подчинились. Медленно и удивленно поднялась с колен, думая о том, что происходит. Должно быть, что-то случилось, и сюда осмелился прийти один из оруженосцев Воррика. Но, подойдя к двери, Изабелла увидела двух мужчин, которые показались ей странно знакомыми. Их лошади стояли прямо у входа в конюшню. Девушка интуитивно почувствовала, что один из этих людей был лорд, а другой – рыцарь, хотя их одежда мало чем различалась. На них обоих были одеты обитые золотом зеленые плащи и с эмблемами Василиска, зеленые дублеты, отделанные золотом, и зеленые брюки с высокими кожаными сапогами. На них были нагрудники, которые Изабелла видела у Воррика и Кэрливела в первый день, когда они приехали в Рашден. И точно так же, как тогда она поняла, что Воррик был лордом, а Кэрливел – рыцарем, теперь определила этих двух незнакомцев.
Должно быть, это гости, наконец, поняла она. Потом с любопытством подумала, почему тогда о них не позаботились слуги?
– Извините, милорд, – вежливо сказала она. – Но вам следует увести лошадей отсюда в другой конец конюшни. Как вы видите, эта часть служит совсем для другой цели. Сюда имеют доступ всего несколько людей, включая меня. Но вы – гости, поэтому, конечно же, не знали об этом. Не понимаю, почему конюхи не вышли вам помочь. Может быть, они не слышали, как вы приехали? Позвольте мне позвать их, милорд.
Лорд, который стоял ближе, окинул ее тело грубым взглядом своих голубых глаз, заставив ее покраснеть от смущения. Должно быть, она выглядела тоже не лучшим образом, как в тот день, когда Воррик увидел ее в первый раз.
Изабелла повязала на голову платок, как всегда поступала перед приходом в зверинец, а ее платье было запачкано, так как она сидела на соломе на коленях. Тем не менее, волосы были распущены по плечам, и от проницательного взгляда лорда не ускользнула манящая красота Изабеллы.
– Ну, ну, – усмехнувшись, протянул он. – Интересно, кому вы принадлежите? И почему тот хозяин настолько глуп, что, имея такую соблазнительную птичку, он прячет ее здесь? В этом месте? – Последние слова были сказаны с оттенком отвращения.
Не успела Изабелла, уязвленная и оскорбленная его замечанием, что-либо ответить достойным образом, как рыцарь заговорил с приятной улыбкой.
– Может быть, она такая же дикая, как и эти животные, граф? И ее нужно укрощать?
При этом мужчины рассмеялись. Но все же в глазах лорда блеснуло любопытство и раздумье.
– Возможно, ты прав, брат, в ней есть что-то необычное, стоит только посмотреть в ее глаза. Однако, этот хозяин дурак, если держит ее в таком месте, думая, что таким образом достигнет своей цели. Гарантирую, что ей понравится мой метод, когда я ее обломаю. Кто твой хозяин, девушка? – резко спросил лорд. Потом нетерпеливо взмахнул рукой, чтобы она ничего не отвечала. – Нет, не отвечай, потому что это не имеет никакого значения. Ты мне нравишься. Да. Отныне считай себя моей, – надменно заявил он, протягивая руку, чтобы коснуться ее волос. – Уверяю, что тебе понравится, как я обращаюсь с женщинами. Пожалуй, намного лучше, чем обращается с тобой твой хозяин.
Изабелла задохнулась от возмущения и выдернула локон из его пальцев. Как осмеливается этот лорд так дерзко и нахально вести себя с ней? Даже придворные не доходили до такой наглости.
– Как вы смеете, милорд? Ваши манеры не годятся даже для того, чтобы уговорить свинью!
Голос девушки дрожал от гнева и тело ее дрожало. Она Изабелла Тремейн, графиня Хокхарст, а не какая-то служанка, которая должна терпеть оскорбления и прихоти незнакомого лорда.
– Брат, не надо, – попросил рыцарь, и веселье бесследно исчезло с его лица.
Лорд только рассмеялся и специально направился к Изабелле. Пораженная его ужасными намерениями, девушка была страшно перепугана. Он хотел изнасиловать ее на глазах изумленных людей! Она не могла даже поверить этому. Девушка слышала о мужчинах, которые развлекались подобным образом, но никогда прежде с этим не сталкивалась. Ей было известно о поведении мужчин с девушками низкого происхождения (она была уверена, что лорд принял ее за какую-нибудь крестьянскую девушку). Возможно, все женщины простого происхождения подвергались такому обращению со стороны мужчин. Изабелла пыталась убежать, но лорд поймал ее за развевающуюся гриву волос и, сильна дернув, одним движением повалил на кучу сена. Почти тотчас хсе он навалился сверху, прижав отчаянно сопротивляющееся тело к земле. Сильные руки разорвали ее одежду, а чувственные губы нашли губы Изабеллы.
– Отпустите меня! – отчаянно закричала она, до смерти перепугавшись и мотая головой во все стороны, чтобы уйти от его жаждущего рта. – Будьте прокляты! Отпустите меня! ОТПУСТИТЕ МЕНЯ! М… я…
– Успокойся, – прервал он ее, прежде чем ока успела назвать себя. – Тебе не стоит меня стесняться, девушка, – продолжал лорд. – Я буду с тобой великодушен.
– Девушка сказала, что не нуждается в твоем великодушии, брат, – сказал рыцарь. – Отпусти ее. Ты и так уже достаточно поиздевался над ней.
– Нет, я собираюсь поиметь ее, – заявил лорд, – независимо от того, хочет она или нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65