Тут, как ни выкручивайся, все равно останешься в долгу, как в шелку. Самый хитрый и изворотливый человек не сможет выпутаться из подобного тяжелого положения, даже если он имеет такую прибыльную должность, как моя.
– А чем вы занимаетесь, полковник?
– Я-то отвечаю за сбор налогов с товаров, ввозимых в капитанию Минас из других капитаний, – с гордостью ответил Силверио. – Сами понимаете, пост довольно выгодный, если умело им пользоваться. Но этот несчастный полковничий мундир съедает все доходы.
– Мне кажется, вам нечего особенно беспокоиться о судьбе. Скоро все изменится к лучшему и больше не придется платить налогов в португальскую казну.
– На что вы намекаете, господин сержант-мор? – с любопытством спросил Силверио.
– Да так, – уклончиво произнес сержант-мор, – у меня есть основания для подобного заявления. Вы же сами признаете, что положение в капитаний Минас очень тяжелое. И как по-вашему, разве может население долго терпеть этот произвол со стороны португальских властей?
– Но я не могу поверить в существование людей, способных изменить существующие порядки. Все проявляют какую-то апатию, равнодушие и, кажется, абсолютно смирились, склонив головы. С каждым ударом, с каждым новым налогом жители становятся тише и покорнее.
– Если хотите знать, – запальчиво проговорил сержант-мор, – некоторые не смирились. В капитаний существует заговор.
– Заговор?! – удивленно воскликнул Силверио. – Какие же цели у этих таинственных заговорщиков? Если они смогут освободить полковника Силверио от налогов, то я не замедлю присоединиться к подобному движению.
Сержант-мор дружески похлопал Силверио по плечу.
– Полковник, я сразу понял ваше настроение и увидел перед собой единомышленника.
– Но вы все-таки расскажите подробнее, ведь не хочется бросаться очертя голову в омут. Даст мне участие в заговоре освобождение от налогов? – допытывался Силверио у сержанта-мора.
– Я все разъясню. Но потерпите. Сейчас время подумать о ночлеге. Уже темнеет. Если вы не против, мы остановимся в доме капитана Жозе де Резенде Косты. Между прочим, он тоже наш человек.
– С удовольствием! Я вижу, у вас везде есть единомышленники.
– Безусловно, – с гордостью проговорил сержант-мор. – В этом наша заслуга. Правда, особенно потрудился, привлекая сторонников, прапорщик Тирадентис.
– Кто такой Тирадентис? – полюбопытствовал Силверио.
– Тирадентис – фактический глава заговора. Умнейший человек!
– И вы предлагаете мне, полковнику, участвовать в движении, которым руководит прапорщик? – пренебрежительно заметил Силверио.
– Вы еще не знаете нашего Тирадентиса. К его мнению прислушиваются все – и полковник Алваренга Пейшото и даже сам подполковник Франсиско де Паула Фрейре де Андраде, который командует всеми нашими вооруженными силами.
Силверио даже подскочил от удивления.
– Как! И подполковник Франсиско де Паула на вашей стороне?
– Почему на вашей? – подозрительно переспросил сержант-мор. – «На нашей» уже нужно говорить. Разве вы не согласились примкнуть к движению?
– Да, да, – поспешно подтвердил Силверио, – я просто оговорился.
Собеседники добрались до фазенды капитана Жозе де Резенде Косты и договорились с хозяином о ночлеге. Капитан Коста, сам человек необразованный, мечтал отправить своего сына в Португалию учиться в университете Коимбра. В течение нескольких лет он собирал деньги сыну на дорогу и несколько месяцев назад договорился с викарием Карлосом Корреа, намеревавшимся совершить поездку в Лиссабон, что тот возьмет юношу с собой и поможет ему устроиться в Коимбре. Однако, как мы знаем, Карлос Корреа отказался от путешествия в связи с планами заговорщиков и предстоящим началом восстания. Сначала капитан очень огорчился, но потом, узнав причины, заставившие Карлоса Корреа отложить поездку, решил сам присоединиться к заговору, стремясь приблизить день, когда в Вила-Рике бразильцы сами создадут университет, в котором его отпрыск сможет получить образование.
Сержант-мор находился в отличнейшем настроении, радуясь удачному приобретению нового сторонника. Расположившись в гамаках, Силверио и сержант-мор еще долго беседовали, причем говорил больше сержант-мор, а полковник Силверио внимательно слушал.
На другое утро они продолжили вместе путешествие до местечка Сан-Жозе, где сержант-мор жил вместе со своим братом викарием Карлосом Корреа. Пригласив полковника зайти к ним в дом, сержант-мор представил его брату как нового члена заговора. Большого энтузиазма у Карлоса Корреа эта новость не вызвала, и, когда через несколько часов полковник Силверио отбыл по направлению к Вила-Рике, викарий пожурил брата за излишнюю болтливость.
– Как же ты мог, – выговаривал викарий, – рассказать непосвященному человеку о делах, являющихся секретом группы революционеров! Ты же совсем не знаешь, кто такой полковник Силверио, а я сразу признал в нем брата Жоана Дамасено, которого все в округе зовут Жоан-нудный. Ты, вероятно, заметил, у полковника Силверио к седлу привязан псалтерио. Он всегда таскает его с собой, и полковника иначе не называют, как Псалтерио дос Рейс. Это его вторая отличительная особенность. Первая же – жуликоватость. Вряд ли Силверио Псалтерио явится ценным приобретением для нашей революции. Ну, раз дело сделано, горевать поздно. Авось ничего плохого не случится. Однако на будущее хочу тебя предупредить: никогда не поступай опрометчиво. Бери пример со старшего брата. Я тоже позавчера сумел склонить на нашу сторону одного военного. Может быть, слышал о нем – Корреа Памплона. Он ночевал здесь, в доме, и мы долго беседовали о положении в капитании. Правда, детали заговора я не раскрыл, а только заметил, что в Вила-Рике много говорят о восстании, которое должно вспыхнуть в день объявления деррамы. Мне кажется, Корреа Памплона склонен разделить наши идеи. Тогда я прощупаю его поосновательнее. Он принял приглашение провести в моем приходе пасхальные дни.
Смущенный сержант-мор не пытался оправдываться, а только огорченно вздыхал, сожалея о своей болтливости.
А в это время полковник Силверио, очень довольный, легуа за легуа приближался к Вила-Рике. И вот недалеко от одной из фазенд он увидел под раскидистым деревом отдыхавшего путника. По висевшему на сучке камзолу Силверио признал в спящем человеке прапорщика. И тотчас же припомнил рассказ сержанта-мора.
– Тирадентис! – крикнул Силверио на всякий случай. Лежавший на траве мужчина поднял голову и удивленно посмотрел на всадника.
– Слушаю вас, полковник. Извините, с кем имею честь? – сказал он, так как это был действительно Тирадентис, решивший переждать часы солнцепека, прежде чем продолжать путешествие.
Силверио спрыгнул с коня и подошел к Тирадентису, протягивая руку.
– Очень рад с вами встретиться, прапорщик. Мне так много о вас рассказывали. Давайте познакомимся. Я полковник Силверио дос Рейс.
– Ну что ж, давайте познакомимся, полковник. Так от кого же вы слышали обо мне и что?
– В моих глазах вы один из самых замечательных людей нашей капитании. Я смею вас уверить, все мои помыслы направлены на освобождение Бразилии от иноземного ига, хотя я сам португалец, но мои власть имущие соотечественники так насолили полковнику Силверио дос Рейсу, что он ждет не дождется дня, когда их вытурят с бразильской земли и все мы вздохнем свободно.
– Простите, но я не понимаю, о чем вы ведете речь.
– Бросьте, прапорщик. Сержант-мор Луис Вас де Толедо Пица все рассказал о заговоре, и я только что из дома викария Карлоса Корреа. Считайте меня своим единомышленником.

Уборщики мусора тигрес на улицах Рио конца XV!!! века.
– Ах, – воскликнул Тирадентис, – сейчас много болтают лишнего, даже выдумывая различные небылицы, принимают желаемое за действительность! Недовольные в Минасе есть. Кто станет это отрицать! Но нельзя называть малейшее проявление недовольства заговором.
– Кажется, вы мне не доверяете, Тирадентис, – укоризненно произнес Силверио. – Зря! Вряд ли существует в капитании человек, страдающий больше от португальских властей, чем полковник Силверио дос Рейс.
– Ну что ж, – спокойно заметил Тирадентис, – в таком случае, если в капитании Минас совершится революция, одним из тех, кто выиграет от нее, будет именно полковник Силверио дос Рейс. Я лично, – добавил Тирадентис, – убежден в необходимости перемен.
– А скажите, прапорщик, будут ли отменены долги королевской казне в случае успешного завершения революции?
– Может, и существуют где-нибудь подобные планы непременной отмены всех долгов португальской короне, но я, право, не информирован. Думаю, новую жизнь начнем без старых долгов.
– Через несколько дней, – заметил Силверио, – я должен отправиться в Рио. Может быть, мое знание людей в столице и связи пригодятся нашему общему делу. Тирадентис неопределенно пожал плечами.
– Вероятно, вы сможете принести пользу. Во всяком случае, нелишне встретиться в Рио. Я обычно останавливаюсь в пансионе Перпетуа Минейры, недалеко от порта. В Рио ее знает каждый. Что ж, пора, пожалуй, отправляться в путь. Жара спала. – Тирадентис снял висевший па суку камзол, отвязал лошадь, оседлал ее, приподнял треуголку, поклонился и выехал на дорогу.
Силверио помахал ему вслед рукой.
– До встречи в Рио! – крикнул он, крайне довольный предоставившейся возможностью познакомиться с прославленным Тирадентисом.
А в это время жизнь в Вила-Рике текла, как всегда, медленно, спокойно, и ничто не предвещало наступления бури. Из основных участников заговора, как мы уже рассказывали, в Вила-Рике остались только два поэта, остальные же стремились коротать жаркие дни марта в фазендах и пореже появляться в душном городке, почти начисто лишенном какой-либо растительности. После мартовского собрания в Шакара-до-Крузейро Гонзагу несколько раз видели в губернаторском дворце, где он беседовал или с интендантом Вила-Рики, или с самим Варбасеной, причем очевидцы утверждали, что Гонзага уговаривал Барбасену не объявлять дерраму, мотивируя это тем, что объявление деррамы явится трагедией для всех жителей капитании и катастрофой для местной экономики. Беседуя же с близким другом, интендантом Вила-Рики доктором Франсиско Грегорио Монтейро Бандейрой, Гонзага непременно заводил речь о необходимости быстрейшего объявления деррамы. Слухи о подобных противоречивых действиях Гонзаги доходили до заговорщиков, но они не придавали им никакого значения, уверенные в разумности любых шагов, предпринимаемых поэтом Гонзагой.
Один день как две капли воды походил на другой, монотонное существование жителей Вила-Рики, казалось, ничто не в состоянии нарушить. Но наступило 15 марта.
11. ДОНОС ГУБЕРНАТОРУ
Утром 15 марта помощник губернатора Антонио Шавьер вошел в кабинет его превосходительства и доложил:
– Господин виконт Варбасена, вас желает видеть… – и он назвал имя и фамилию просителя, добивавшегося аудиенции.
Барбасена с недовольным видом отложил в сторону какую-то бумагу.
– Пора бы всем посетителям знать время приема. Сейчас я просматриваю утреннюю почту.
– Но он просит принять его немедленно. Говорит, дело государственное, и настолько важное, что не терпит отсрочки.
– Каждый, кто добивается свидания с губернатором, считает свое дело самым важным и не терпящим отсрочек, – пробурчал Барбасена, но тем не менее разрешил впустить визитера.
– Здравствуйте, дорогой друг, – приветствовал он вошедшего в кабинет человека. – Чем обязан столь раннему визиту? Какие дела государственной важности заставили прервать вас утренний сон и явиться спозаранок к скромному слуге королевы, губернатору капитании Минас?
– Господин виконт, поверьте, я не посмел бы тревожить вас во внеурочное время, если бы не имел сообщить нечто из ряда вон выходящее. Я долго набирался мужества, прежде чем решиться прийти во дворец и рассказать о делах, затрагивающих интересы ее величества королевы и всех подданных вице-королевства.
Барбасена нахмурился.
– Слишком долгое и многозначительное предисловие. Будьте любезны изъясняйтесь покороче и приступайте непосредственно к сути вопроса.
Посетитель почему-то на цыпочках приблизился к губернатору и, понизив голос, произнес:
– Господин виконт, в вице-королевстве готовится заговор, и центр его находится в столице капитании Минас – Вила-Рике.
Барбасена нахмурил брови и отступил на один шаг.
– Вы даете себе отчет в последствиях, бросая подобные обвинения бразильским подданным ее величества королевы?
– Да, ваше превосходительство. Зная все детали заговора, я уверен в полной достоверности сообщаемых мною сведений. Могу назвать имена всех главарей и участников.
– Говорите! – приказал Барбасена.
– Заговор возглавляется прапорщиком Тирадентисом.
– Я вас могу уличить во лжи, милейший, – перебил посетителя Барбасена. – Несколько дней назад мною собственноручно прапорщику Тирадентису выдано разрешение на двухмесячную поездку в столицу вице-королевства для устройства личных дел и выяснения судьбы представленных вице-королю проектов.
– Вы правы, ваше превосходительство, Тирадентис сейчас находится в пути, направляясь к Рио-де-Жанейро, но едет он в столицу совсем не для выяснения судьбы поданных вице-королю проектов, а по заданию центра заговорщиков Вила-Рики. Восстание начнется в день объявления деррамы. Заговорщики подготовили проекты новой конституции и законов для будущей республики Бразилии. Они составлены Клаудио Мануэлом да Коста и Томасом Антонио Гонзагой.
– Совершеннейшая чушь! – снова перебил доносчика губернатор. – За последние дни Гонзага несколько раз приходил во дворец, уговаривая меня отменить дерраму.
Щеки и лоб посетителя от страха и волнения покрылись красными пятнами.
– Умоляю, господин губернатор, ваше превосходительство, выслушать меня до конца. Это тактический ход со стороны Гонзаги. Он пытался завоевать доверие, притупить вашу бдительность. Я рассказываю чистую правду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25