Священник Ролим обязался привести людей из Серро-Фрио, Алваренга и викарий Карлос Корреа также обязались привести своих сторонников.
Викарий Карлос Корреа, согласившись с предложением Ролима и подполковника, вдруг заявил, что если объявление деррамы затянется, то он не сможет принять участия в заговоре, потому что по своим церковным делам ему необходимо выехать в Лиссабон.
– Падре! – вскричал Тирадентис. – Зачем же вам ехать в Лиссабон, если через несколько месяцев Бразилия станет самостоятельным государством? Вы сможете потом непосредственно установить контакт с папой и верховным руководством католической церкви, минуя Лиссабон. Мы же очень рассчитываем на вашу группу из Сан-Жозе.
– Да, но вдруг ничего у нас из заговора не получится, а мне не хотелось бы навлекать на себя гнев епископата метрополии, от которого я получил четкие и ясные предписания явиться в Лиссабон для урегулирования некоторых наших сугубо церковных проблем, – сказал с некоторым смущением и нерешительностью в голосе викарий Карлос Корреа.
– Все ваши дела, – убежденным тоном произнес Тирадентис, – все ваши проблемы сами собой решатся после победы революции.
– Хорошо, я постараюсь отложить поездку в метрополию.
– Вот и прекрасно, – очень довольный, Тирадентис пожал руку викарию. – А вы, дорогой полковник, – обратился Тирадентис к полковнику Оливейре Лопесу, который, хотя и присутствовал на собрании заговорщиков, до сих пор не решился дать согласие на участие в заговоре, – вы приняли какое-либо определенное решение?
Полковник смущенно улыбнулся.
– Дайте мне время осмотреться, приглядеться, и не нужно торопить меня и вынуждать на участие в заговоре, когда еще внутренне я не принял никакого решения.
– Нет, я вижу, священнослужители гораздо более решительный народ, чем полковники, – заявил викарий Карлос Корреа. – У меня сейчас нет никаких сомнений, а полковник почему-то все еще колеблется. Правда, не все военные столь нерешительны. Вы знаете, сейчас я, когда шел на наше собрание, встретил старого полковника Домингоса Виейру, кума любезного Тирадентиса. Сколько раз Тирадентис с ним беседовал о восстании, и вот сегодня, когда мы встретились, старый полковник заявил: «Падре, хотя по состоянию здоровья я не имею возможности сражаться вместе с вами, но дам для общего дела десять бочонков пороха». Вот это бразилец, это бразильский характер, это патриот! – воскликнул викарий. – Так что, полковник Лопес, прочь сомнения, наше дело святое, божеское, и не надо опасаться провала. Отступать нам невозможно.
На этом собрании, однако, ничего не было окончательно решено, и участники его ограничились обменом мнениями. Правда, как указывают многочисленные историки, все разговоры об убийстве Барбасены и его сторонников были просто пышными фразами, потому что никто из участников заговора не решился бы применить насилие. Никто, кроме Тирадентиса.
Буквально за несколько дней до рождества из ворот казарм, находившихся на улице Флорес, выехал всадник на белом коне и направился по дороге, ведущей из Вила-Рики. Это был подполковник Франсиско де Паула Фрейре де Андраде. Он держал путь в свое загородное поместье Шакара-до-Крузейро. Там должно было состояться совещание заговорщиков, намечавших провести в Шакара-до-Крузейро одно из своих последних собраний, чтобы уточнить детали заговора. В Шакара-до-Крузейро подполковника ждали Алваренга Пейшото, к тому времени окончательно примкнувший к заговору, Алварес Масиел, Тирадентис, каноник Карлос Корреа, полковник Лопес, священник Ролим, полковник Домингос Виейра и еще несколько человек.
Когда Франсиско де Паула добрался до Шакара-до-Крузейро, собрание уже началось. Речь держал Алваренга.
– Я еще раз утверждаю, – говорил Алваренга, – самым категорическим образом: восстание мы должны начать немедленно после объявления деррамы, и не понимаю, почему господин Масиел выступает против изгнания из Минаса всех португальцев.
Масиел вскочил с лавки.
– Вы должны согласиться со мной, полковник Алваренга, и признать: мы столкнемся с большими трудностями, выслав из капитании всех португальцев. Необходимо помнить: в капитании негров-рабов гораздо больше, чем свободных белых. Негры также потребуют свободы и перебьют всех белых.
– А почему бы, – выдвинул встречное предложение Тирадентис, – сначала не освободить всех рабов?
Масиел замахал руками.
– В таком случае капитания ввергнется в хаос и беспорядок. Работа в рудниках и на полях прекратится.
– Вы глубоко ошибаетесь, уважаемый Масиел, – возразил Тирадентис. – Нельзя же утверждать, что только подневольный труд может заставить рабов добывать золото и алмазы на рудниках и в шахтах. Рабы, получившие свободу, станут значительной силой на нашей стороне во время восстания.
– Нет, – заявил Масиел, – я против такой крайней меры, как освобождение рабов. Давайте решим этот вопрос в дальнейшем, а пока нам необходимо договориться, как поступить с европейцами, в частности с португальцами. Нельзя же всем им рубить головы.
– К тому же не все они выступят против восставших и самой идеи восстания, – резонно заметил Алваренга. – Тех, кто не согласится с идеями революции и провозглашением республики, вышлем за пределы капитании.
– Вероятно, придется сделать именно таким образом, – согласился Масиел. – Кроме того, существует еще одна тонкость: многие бразильцы являются выходцами из португальских семей, и, конечно, рамки восстания значительно сузятся, если ко всем европейцам, в том числе португальцам, станут применять одну-единственную меру: высылку за пределы капитании.
– Друзья, – сказал Тирадентис, – вчера я встретился с Гонзагой, и он сообщил мне приятное известие: законы новой республики почти подготовлены. Но у нас до сих пор нет знамени новой Бразилии. Я предлагаю начертать на знамени три наложенных друг на друга треугольника, которые должны символизировать…
– Извините, Тирадентис, – прервал прапорщика Клаудио Мануэл, – но мы с Гонзагой подумали также и о знамени. Я предлагаю принять наш проект: изобразить на полотнище силуэт доброго гения, разрывающего цепи, и внизу надпись по-латыни: «Аут либертас аут ниил». Каноник Карлос Корреа покачал головой.

Деодоро и Бенжамин Констант после провозглашения республики в Рио-де-Жанейро.
– Что-то я никогда не встречал на знамени изображения добрых гениев. Всегда какие-нибудь треугольники, круги или иные символы. Правда, три наложенных друг на друга треугольника напоминают какой-то масонский знак, но они, мне кажется, и то больше подходят для знамени, чем силуэт гения. Давайте еще подумаем над наилучшим вариантом, и к следующему собранию каждый что-нибудь да предложит. Вот в отношении надписи по-латыни у меня нет никаких возражений. Сейчас среди нас, – продолжал каноник, – присутствуют друзья из нескольких городов капитании, и поэтому самое время прикинуть, какими людскими ресурсами мы обладаем.
– Я, – заявил полковник Алваренга, – приведу много людей из подвластных мне подразделений. В итоге вместе с людьми подполковника Франсиско де Паула войск у нас достаточно.
– Вы не забывайте, полковник, – заметил с некоторой обидой в голосе полковник Лопес, – о революционерах из Вила-де-Сан-Жозе и окрестных местечек. Они ждут приказа революции. Таким образом, даже по предварительным подсчетам, мы располагаем силами, которых португальские власти не смогут одолеть.
– Как я и обещал, – заявил священник Ролим, – в Тижуко готов к отправке в Вила-Рику порох. В моем распоряжении сейчас несколько бочонков. Кроме того, полковник До-мингос Виейра пришлет десять бочонков пороху. Весь вопрос в том, кто его доставит. Рассчитывать на престарелого Домингоса Виейру не приходится.
– Порох в Вила-Рику переправлю я, – сказал Тирадентис.

Памятник Тирадентису на городской площади в Оуро-Прето (бывшая Вила-Рика). (Фото автора.)
– Но, друг прапорщик, – возразил Масиел, – у вас слишком много обязанностей, и нельзя заставлять делать все одного человека.
– Ничего, – засмеялся Тирадентис, – если прапорщик Жоакин Жозе да Силва Шавьер заболеет от переутомления, то его вылечит Тирадентис.
Обсудив еще некоторые делали предстоящего восстания, заговорщики покинули Шакара-до-Крузейро.
В начале января 1789 года там же состоялось еще одно важное заседание заговорщиков, где был окончательно решен вопрос о знамени бразильского государства и о столице новой республики. Идею Клаудио Мануэля – человек, разрывающий цели, – отклонили большинством голосов и одобрили идею Тирадеятиса. Алзаренга предложил начертать на знамени следующие взятые из Вергилия слова по-латыни: «Libertas quae sera tamen» – «Пусть запоздалая, но свобода». Всем понравилась эта фраза. Столицей республики решили сделать город Сан-Жоан-дел-Рей. Вила-Рика превращалась в культурный центр капитании. Заговорщики даже обсудили план постройки в Вила-Рике университета. Алваренга Пейшото вновь поднял вопрос о судьбе рабов. Вместе с Тирадентисом они настаивали на немедленном объявлении отмены рабства. Алварес Масиел вместе с подполковником Франсиско де Паула и еще некоторыми заговорщиками выступал против отмены рабства. В конце концов решили отменить рабство частично, э уж потом, через несколько лет, ликвидировать совсем.
Собрание в Шакара-до-Крузейро подходило к концу, когда приехал полковник Лопес с известием, что в вице-королевство пришел указ, подписанный королевой 5 января 1789 года, где говорилось о запрещении строительства всех текстильных фабрик в капитании Минас. Разрешалось производить только ткани для одежды рабов. Все остальные виды текстильных товаров могли поступать исключительно из Португалии. Этот указ задевал интересы некоторых участников заговора, имевших текстильные фабрики в капитании. Вот почему собрание в Шакара-до-Крузейро, состоявшееся в январе 1789 года, оказалось более результативным, чем предыдущие, во время которых произносилось много речей, но не принималось каких-либо конкретных планов. Бразильская пословица гласит: «Тот, кто не испытал на своей спине удара хлыста, тот не знает, что такое хлыст». Представители высшего общества Вила-Рики, люди обеспеченные, богатые, не будь Тирадентиса, не стали бы слишком торопиться начинать восстание Но своими действиями представители королевской власти сами укрепляли бразильцев в мнении о необходимости немедленного освобождения от португальского ига.
10. ПОСЛЕДНЕЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
Весь февраль 1789 года Тирадентис разъезжал по капнтании Минас, продолжая устанавливать контакты, вербуя сторонников. Благодаря его усилиям в заговор вовлекались все новые и новые люди по всей капитании. На западе Минаса заговорщики группировались вокруг доктора Домингоса Видала Варбозы, жителя Сан-Жоан-дел-Рей. Того самого Варбозы. который учился в Европе вместе с Алваресом Масиелом и Жозе Жоакином да Майя. К этой группе примыкали полковник Оливейра Лопес, его брат священник Лопес де Оливейро, полковник Жозе Айрес Гомес, викарий Карлос Корреа и многие друзья, родственники этих известных в том районе семейств. Карлос Корреа активно действовал также и на юге Минаса. Священник Ролим, пользовавшийся громадной популярностью среди населения севера капитании, вместе с Тирадентисом созвал там несколько групп заговорщиков.
Тирадентиса очень беспокоило, смогут ли революционеры достать к моменту начала восстания необходимое количество оружия и боеприпасов. Однажды, идя к Франсиско де Паула обсудить вместе с Алваренгой и Карлосом Корреа некоторые проблемы, он встретил Алвареса Масиела, только что вернувшегося из путешествия по окрестностям Вила-Рики.
– Все-таки как необычайно богата земля нашей капитании! – восторженно произнес Масиел и вывалил на стол из объемистого мешка образцы пород. – Смотрите, все собрано мной на небольшом отрезке вдоль дороги от Сабары до Вила-Рики. Такой камень, например, говорит о наличии богатейших залежей меди. А вот этот свидетельствует о том, что в Минасе есть и железо. Португальцы ищут золото, ищут алмазы, не замечая главных сокровищ, валяющихся у них под ногами. Что значит, когда у земли нет настоящего хозяина!
– А скажите, Масиел, – с любопытством обратился к инженеру Тирадентис, – из руды, найденной вами недалеко от Вила-Рики, можно делать на месте железо?
– А почему бы и нет? – удивленно ответил Масиел. – Только сейчас необходимо раньше получить разрешение из Лиссабона. И вы сами понимаете, получить таковое почти невозможно.
– А порох можно фабриковать на месте? – задал новый вопрос Тирадентис.
– Безусловно. Но, – пояснил Масиел, – для производства пороха необходимо иметь селитру, а один ее фунт стоит в Бразилии почти столько же, сколько фунт пороха. Если селитра найдется на территории капитании, то тогда можете иметь пороха сколько угодно.
Несколько дней спустя Тирадентис явился к Масиелу, принеся большой кусок желтого камня, найденного недалеко от Вила-Рики. И когда Масиел, внимательно изучив камень, покачал головой, сказав, что он и рядом никогда не лежал с селитрой, то очень огорчил таким ответом Тирадентиса.
В одно из первых воскресений марта 1789 года в Шакара-до-Крузейро – имении Франсиско де Паула – собрались Алварес Масиел, священник Ролим, викарий Карлос Корреа, Тирадентис и еще несколько заговорщиков. Тирадентис только что вернулся из поездки в Рио, совершив путешествие в столицу вице-королевства и обратно в рекордно короткий срок – всего лишь за восемнадцать суток. Как правило, на такие переезды только в одну сторону тратилось полмесяца. Путешественники перед поездкой обычно оставляли на всякий случай завещание и никогда не ездили в одиночку, а так называемыми «караванами», дабы иметь возможность отражать нападение бандитов. Тирадентис подробно доложил об обстановке в Рио-де-Жанейро и заверил присутствующих, что население в столице вице-королевства, как только услышит о вспыхнувшем в капитании Минас восстании, немедленно поддержит его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25