Так вот рос я и, вместе со мной росли, крепли, размножались и совершенств
овались мои средства борьбы с обществом. И наконец одно из этих средств (н
е помню точно какое, но видимо чрезвычайно совершенное) привело меня к по
трясающему открытию Ч я внезапно понял, что общество состоит из людей и,
притом, не все имеют в голове злобные шутки, а в руках металлические стуль
я, хотя, как я выяснил позже многие владеют методами куда более серьезным
и.
Ну а дальше вы все сами знаете, а если не знаете Ч читайте дальше.



XVII
ЭЛЬКА*
Привет!

Ты такой крутой фантазер. Ты, наверное можешь выдумать себе
чашку чая, шикарный наряд, билет в автобусе или, даже, мост
что бы перейти вставшую на твоем пути реку. Видимо по такой
же причине ты утверждаешь будто по моему адресу живет другой
человек, носящий притом мои инициалы, что внешне мы похожи
как две капли воды, что зовут ее (меня) каким-то французским
именем ЭЛЬКА и, что вообще Ч ты даже меня придумал. А после
ты даже сподобился сказать, что я “лишь физическая субстанция,
служащая лишь материальной оболо
чкой для идеологического
персонажа” твоей фантазии.
В таком случае, а не продлить ли тебе свою идиллию Ч
фантазируй дальше. Придумай какой-нибудь нелепый “ Happy end ”

Вперед!

(Далее следовала дата и подпись Л. К.)
* В примечании говорится: Один из наиболее достоверных источников
, коим является моя голова, сообщает читателю, что все вышеизложенное ест
ь ни что иное как продолжение предыдущего и последующего и написано все
тем же автором предыдущего и бесконечно последующего.


XVIII
От стены к стене
Я проснулся в два часа
ночи в кресле. В темной комнате цветными пятнами мелькал включенный теле
визор, отражаясь от потолка и заставляя мои глаза двигаться в расширител
ьно-сужающемся направлении. Звонили в дверь. Звонили уже давно и настойч
иво (чем меня и разбудили).
Ну а я, бдителен и вежлив, открыл дверь, а там - почтал
ьон. Тут мне пришлось окончательно проснуться. Он мне сразу: распишитесь,
то да се, И сует мне конвертик. Борода седая - старенький, сумка на плече (там
еще много таких, видать). И как он их не путает, не кичится своей важностью.

Конвертик тем временем пухнул у меня в руках, обязуясь занять меня в это
т вечер (вечер ли?) чем-нибудь интересненьким. Пока я рассматривал сей доку
мент дедушка-почтальон уже исчез, и передо мной был лишь пустой коридор, о
свещенный крепко настоянным светом, излучаемым вкрученной заботливой
рукой соседа (любителя сигарет иностранного происхождения и заметной в
ежливости, вернее ее волшебной причины) в аккуратно выведенный из-под рт
утной лампы проводок (вернее в висячий на нем патрон).
Вот как раз этот самый свет из этой самой лампочки из этого самого патро
на и светил мне. А светил он на конвертик: На строчках для обратного адреса
красовались пять несоразмерных букв - Э.Л.Ь.К.А.
А потом он осветил и содержимое конверта: В конверте были пустые листы. Т
ри абсолютно чистых листа и третий с надписью по диагонали "Придумай сам
что здесь написать", сделанной чернильным карандашом.
Т.О., пребывая в шоке, я заплыл в свою квартиру (мои ноги, как мне тогда каза
лось, шли на десять сантиметров над паркетом). Как когда-то давно (видимо н
астолько, что я уже не помню когда) я ни как не мог приземлиться. Воздух - упр
угий серо-зеленый газ, как силикатный клей. Было душно, я открыл входную дв
ерь и все окна, заливая свою квартиру этой дрянью. Глаза мои, как больно! Гл
аза как на иголках - чуть в сторону - сломал иглу, а закрыл глаза - все иглы вп
иваются хором в веки, в щеки, в мозг, в шею, в пальцы - все в иголках. Каждое при
косновение к себе как пулевое ранение. Когда я стал совсем задыхаться я п
ошел на кухню и, схватив самый острый нож, начал отрезать себе по кусочку в
оздух. Отрезал и вдыхал, отрезал - вдыхал, отрезал и опять вдыхал и опять от
резал. Отрезательно-вдыхательные движения сопровождались у меня с медл
енным продвижением по квартире. И вот так, беспорядочно размахивая ножом
ходил я от стены к стене, многократно разрезая собственную тень и спотык
аясь об нее полубосыми ногами, пока не наткнулся на зеркало. Зеркало, ниче
го не подозревая, чинно висело на стене и холодно отражало действительно
сть.
Тем временем в нем красовался некий мерзавец. Мерзавец с нахальным люб
опытством разглядывал меня большими на выкат глазами. Скандально взъер
ошенные волосы, обиженно надутые щеки, плотно сжатые губы - ненавижу! Нена
вижу я этого гада!!! Пырнул я его ножом в морду сучью, а он и рассмеялся - улыб
ка кривая - от глаза до подбородка, зубы через один. Смешно! А я ему еще разок
- он брови сдвинул, губы сжал, как змея перед укусом, смотрит из подлобья и н
ервно дышит. Злиться изволишь, наглец?! Ну держись! Сейчас не встанешь, гни
да!
Бил я его долго и по морде, так что кровища в разные стороны, а зубы с глаза
ми местами поменялись. Бил по челюсти, так что нижняя ударялась об верхню
ю и повторяла это движение много раз. Бил я его пока не устал и, видимо, очен
ь больно, судя по крайне искаженному выражению лица.
И тут я увидел в зеркале... Я увидел в зеркале свое отражение Неужели я бил
себя и совершенно ничего ни чего не чувствовал, скорее наоборот - мне это н
равилось. Я обнял себя руками, и руки скользнули по окровавленному лицу. Л
ицо было изрезано, исколото, с него струилась кровь, со щек на шею и, залива
ясь за воротник, растекалась по спине. Я плакал, размазывая кровь и слезы п
о лицу, пальцы тряслись и цеплялись за первые попавшиеся под руку предме
ты. В зеркале смеялся младенец. Как он смеялся было даже слышно, смеялся он
надо мной. "А ведь я так и остался ребенком", - подумал вдруг я, - так и остался.



XIX
Горящий младенец

В замочной скважине раздались знакомы
е созвучия. Кого несет Ч подумал я и, утираясь уже и без того розовыми рук
авами, заглянул в замочную скважину. Там было невероятно темно (сосед, нед
авно уехавший на дачу, выкрутил и забрал свою лампочку с собой). Я открыл д
верь; на лестнице смеялись. Гопнички балуются Ч подумал я и шваркнул две
рью так, что от дверного косяка с хрустом полетела штукатурка, а на торце д
вери заметно прибавилось трещин.
Телевизор как всегда стоял на пыльном комоде и нес пьяный бред. С ним-то
я расправился быстро. Взял вазу с засохшими розами (воды уже в ней не было)
и, вытряхнув содержимое швырнул ей в голубой экран. Тот, немного притихну
в зашипел, затрещал, посыпались искры, дым и еще бог знает что в неизвестны
х мне направлениях, а потом вдруг Ч паутина на побелевшим, мерцающем в бе
шенстве экране погасла и осыпалась с обгоревшей трубки. После чего ящик,
собрав оставшиеся на тот момент силы, вероятно, позаимствовав их немного
у электросети, яростно чмокнув и разорвав свой корпус, издал гулкий дина
митно-протяжный стон, вспыхнул ослепительным солнечным светом, погас и с
молк на веки. Лишь розетка билась в агонии у комода и шкварчала багровыми
языками Ч причиной будущего пожара.
В этот момент я на мгновение выздоровел и, вырубив все электричество в к
вартире, накрыл одеялом зловещий очаг, тот повозмущался, подымился, пово
нял, да и затих.
Вдруг я почувствовал, что на голове у меня что-то мелькает и шевелится. П
рикоснувшись к голове и обжарив руку, я понял, что на голове у меня пожар.


XX
Помогите!
С горящей головой метнулся я к окну, выс
кочил на балкон и, совершенно не вспоминая о чувстве страха, глубоко прог
нувшись, облокотился через перила и бешено заорал: Помогите! ! !
Под окном шла бабуся, в ее руке была тяжелая сумка с провизией, а в ног
ах путалась маленькая пушистая собачонка. От моего вопля старушка, слегк
а напугавшись, вздрогнула и подняла голову вверх (чисто ради любопытства
) и, посмотрев на мою горящую шевелюру, поспешила домой.
Тем временем с моей головы падали горящие лохмотья, оседая на пожелтев
шие листья нижерастущих деревьев и заботливо собранные местным дворни
ком кучки мусора. Некоторые из них (листьев и кучек) загорались, но потом м
оментально потухали, извергая едкий дым, стремящийся в окошки нижеживущ
их жильцов. Где-то вдали задребезжала песня, слова были еще не ясны. В конц
е тротуара, что лежал вдоль дома напротив, задрожали по-братски обнявшие
ся тени. Земля под их ногами дрожала, но несмотря на это они старались как
можно прочнее стоять на ногах. Один из них разглядывал мою горящую голов
у на фоне погасших черных окон и через некоторое время, сообразив в чем де
ло, он прижал своего собрата к плечу и, указав на меня пальцем, ужасающем ш
епотом протрезвляюще сказал: “Смотри, пожар!”
Тут они остановились и, запрокинув головы начали завороженно созерцат
ь так называемый пожар. Я тоже последовал их примеру и поднял голову ввер
х. В эту ясную сентябрьскую ночь среди прочих звезд на небе параноидальн
о ярко, как уличный фонарь, светила луна. Полнолуние, Ч подумал я, Ч так я и
знал...
Чуть вниз глаза Ч ночной город: оставшиеся редкогоревшие огоньки видим
ых мне домов выявляли причудливо уродливые очертания ночного пейзажа М
осквы.





XXI
Семь гудков
Все это время сквозь мои одежды пробива
лся ветерок, сначала казавшийся мне освежающе прохладным, снизу тянуло б
одрящим гнильем и сыростью, но вскоре я продрог, тем более, что на голове д
отлевали последние волосы, черным пеплом оседая под ноги. Ноги зябли на х
олодном кафеле и необходимо было идти домой. Нечеловеческим усилием вол
и я сдвинул себя с места и повернул к балконной двери. Дальше было уже легч
е. Под воздействием свежего воздуха хотелось спать, ноги, объявив свою са
мостоятельность, перестали меня слушаться и я упал на кровать, а потом, не
много поворочавшись уткнулся в подушку, обнял ладонями свою лысую голов
у и заплакал. Мне стало невыносимо жалко себя. Я долго пытался сдержать эт
о унизительное чувство, но здесь оно вырвалось из меня наружу и растекло
сь по подушке соплями, слюнями, слезами и еще бог знает чем. Мне было проти
вно чувствовать свои руки на голове, думать о местоположении своих ног. Я
сжал свою голову еще сильнее, так, что стало больно и вспомнил (совершенно
случайно) интересную мысль о том, что “Каждому человеку надо, чтоб было ес
ть куда пойти” Но каждый раз, когда я куда-нибудь уходил, я уходил не “ку
да”, а “откуда”.
Мне страшно. Оглушающая тишина сковала мое тело с чугунную кованую фор
му. Я боялся поднять, пошевелить рукой-ногой, поднять голову от подушки, не
говоря уже о том, что бы встать. За моей спиной как всегда кто-то стоял, при
чем явно с недоброй мыслью. Вот сейчас он идет к окну, смотрит на небо, откр
ывает балкон, тень от его головы ложится на мою голову, меня пронизывает х
олодный ветер, тень от его ботинок идет по моей спине, он говорит слово и я
оборачиваюсь: в лицо мне светит огромная, ростом с пол окна, луна; у окна ни
кого нет.
Звонит телефон и мне уже не так страшно, я встаю и иду на кухню, зажигаю св
ет, пугаю тараканов и беру трубку:
Ч Да! Говорите!
Ч ...
Ч Я слушаю!
Ч ...
далее кладется трубка. Моя же падает из моих рук и начинает произвольно б
олтаться и гудеть, когда я обращаю свое внимание на три пустых листа, лежа
щих на кухонном столе, один (четвертый) с диагональной надписью чернильн
ым карандашом...
Я беру опять трубку и, утирая с лица кровь, набираю элькашный номер. После
семи гудков поднимается трубка и мужской заспанный голос (С.А. Ч ее отец)
говорит:
Ч Да!
Ч Я слушаю!
Ч Доброе утро, а К дома?
Ч Нет, нету ее дома.
Ч А где же она в столь поздний час?
Ч В больнице.
Ч А что случилось?
Ч Неизвестно.
Ч А в какой больнице она лежит можно узнать?
Ч Нет, нельзя, зачем вам это?
Ч Поеду навещу ее.
Ч Ваше присутствие там абсолютно лишено смысла.
Ч М... Я знаю, что вы не любите этот вопрос, вернее не любите на него отвеча
ть, но все же, может вы мне сейчас объясните “Почему?”
Ч Я не собираюсь вам ни чего объяснять! Думайте себе чего хотите...
Ч Я все равно найду ее.


XXII
До свидания

После этой беседы я почувствовал невероятный прилив сил. Я пошел в ванну
ю и, открыв кран с холодной водой на полную, начал приводить свое лицо в зд
оровое состояние. Закончив с лицом, я сунул голову под кран ледяной воды, н
о спать все же хотелось. Я вылез из ванной и увидел за окном рассвет Ч пол
шестого утра.
А почему бы мне не поспать Ч подумал я в тот момент, когда моя измученна
я голова касалась прохладной подушки.

А-ААА! -а-а... (это я зевнул). Надо вставать Ч решил я, когда мои ноги, торс и ру
ки окончательно прилипли к одеялу, простыне и прочим отребутам моей пост
ели. Духота. Парилка просто. Солнце из окна запекало меня в постели как сос
иску в тесте. Резким рывком я вырвался из сонных лап своего почевального
логова и вскочил сею же секунду. Несмотря на все вышепроисходящее я был б
одр и светел и готов к выполнению обещания, данного С.А. Для того, что бы убе
диться, что это все-таки не сон, я подошел к зеркалу, но, видать, забыл что пр
оизошло и, не дойдя до оного, наступил (хорошо не порезался) на осколки выш
еупомянутого. Пока одна из моих конечностей (кажется нижняя) тянулась за
тапочками, вовремя оказавшимися рядом, мои глаза заметили на часах волну
ющие цифры: 15:24. О,Боже! Ну я и проспал. “Скорее за телефон” Ч тараторил я по п
ути в ванну, там я наспех привел свою лысую морду в порядок и, стараясь не г
лядеть на стол, вылетел на кухню. Одной рукой я набирал чей-то номер, а с пом
ощью другой шла интенсивная крутежка отстоя. Через минуту, отхлебывая о
тстой, я уже слушал чьи-то длинные гудки.
Подошел К.И. :
Ч Да!
Ч О, вот ты-то мне и нужен внимай! Мне как бы человека одного найти очень н
адо, и ты помочь мне в этом можешь.
1 2 3 4 5 6 7