в нем остается "ореол" от старого значения, несмотря на то, что
слово уже прилагается ко всему объему лексического единства.
Таким образом лексическое единство было покрыто лозунговым словом с
эмоциональным ореолом. Поэтому сопоставление с лозунговым словом "народ"
простого слова "народ" - как бы переставляет опорный пункт лексического
единства, открывает его другим ключем, - изменяет лексический план.
Нельзя сказать, употребляя лозунговое слово:
"Народ" делится на классы.
Это можно сказать только сняв со слова лозунговый ореол:
Народ делится на классы.
Поэтому во фразе Ленина слово народ кажется переменою значения. Слово
переведено в другой лексический план, и этот план позволяет проанализи-
ровать лексическое единство, "объем слова".
И этот сдвиг оказывается сильным рычагом; слово без ореола вернулось
в ряд всех слов. Старое лозунговое слово "Народ" противополагалось слову
"правительство", "власть" без ореола оно теряет с ним связь по противо-
положности:
"Правительство, какой бы формы правления оно ни было, выражает инте-
ресы определенных классов, поэтому противополагать правительство и на-
род... есть величайшая теоретическая путаница". (Речь Ленина на съезде
Советов. Правда, 1917 года, N 95)
Слово замкнутое ореолом "не подпускало" к себе, оно не поддавалось
анализу, оставалось действенным, влияющим в словесном плане, без ореола
оно входит в ряд всех слов, и этот анализ допускает.
Сдвиг лексического плана, затуманившего основной признак и вместе
конкретный объем лексического единства - позволяет их вновь восстано-
вить.
Сюда же относится борьба с неприятными обозначениями, с застывшими
образами. Каждый образ в языке изнашивается, застывает. Когда он "жив",
действен, - это значит, что слово как-то отодвинуто, что есть в слове
какая-то невязка динамизующая значение. Эта невязка может происходить от
того, что в слове столкнулись два значения, два лексических единства,
два основных признака - и эти два лексических единства теснят друг друга
(метафора). Это может происходить из-за невязки фразового смысла (т.-е.
смысла слова определяемого фразою) с основным признаком (лексическим
единством) данного слова.
Во всяком случае, невязка обязательна для действенного живого образа.
Когда же образ стирается, - это значит невязка прекратилась - основ-
ной признак слова стерся, - и слово удобно укладывается в фразу, не выд-
вигаясь, становится однородным с другими. И такое слово, со стертым ос-
новным признаком стершим образ - бледнее, чем "простое", "необразное"
слово, - именно потому, что в нем стерт основной признак, стерто созна-
ние его, как лексического единства. Если бы мы захотели проанализировать
конкретные значения этого слова, - ключ оказался бы потерянным.
Например - "страна" в значении "народ". Этот образ мог быть живым -
когда-то; т.-е. в слове могло ощущаться, что оно в семантическом отноше-
нии выдвинуто, неоднородно с другими словами. Эта выдвинутость была ос-
нована на том, что фразовый смысл слова не вязался с основным признаком
слова - с его лексическим единством. Это станет ясно, если мы возьмем в
пример еще не совсем стершийся образ: "земля" - народ.
Перед нами фраза:
Вся земля откликнулась.
Здесь фразовый смысл слова, его значение, определяемое фразой - не
вяжется с тем основным признаком, который жив в слове "земля". Фразовый
смысл не покрывается основным признаком, основной признак выделяется и
окрашивает всю фразу. Она семантически обостреннее, чем:
Весь народ откликнулся.
Теперь перед нами "страна" - народ. Этот образ стерся. Что это зна-
чит? Это значит, что фразовый смысл затемнил основной признак, часто
употреблявшегося именно так слова. Слово страна также мало выдвинуто,
как слово народ. Основной признак, лексическое единство слова "страна" -
исчезло; и вместе с тем это слово стало глаже, чем слово "народ": ведь
раз исчез основной признак, - стало быть исчезла возможность разносить
слово "страна" по конкретным специфическим значениям, по конкретным вет-
вям лексического единства. Такое гладкое слово тоже может быть сло-
вом-"мошенником", потому что самая сглаженность делает его неуязвимым.
Потерян основной признак, - стало быть потерян ключ к конкретным специ-
фическим значениям, осталось слово-маска, слово, которое в фразе "зву-
чит", значит, но за пределы свои не пускает; слово "непрямое", не свое,
"чужое", а сознание невязки чуждости - стерто.
Ленин-полемист сдвигает с места эти застывшие образы, подбирает к ним
ключ; он цитирует речь Маклакова: "Власть будет леветь все больше и
больше, пока страна будет праветь все дальше и дальше" - и анализирует
цитату следующим образом:
"Страной" Маклаков называет капиталистов. В этом смысле он прав. Но
"страна" рабочих и беднейших крестьян, уверяю вас, гражданин, раз в 1000
левее Черновых и Церетели и раз в 100 левее нас. Поживете - увидите. (На
зубок новорожденному... "новому" правительству).
Здесь застывший образ сдвинут тем, что он прямо сопоставлен с конк-
ретными значениями, - не своими, а того слова, которое подсказывается
фразовым смыслом: Нельзя сказать: страна рабочих и беднейших крестьян
левеет хотя и можно сказать: страна левеет.
Конкретизация сбросила со слова маску, оно оказывается застывшим,
скрывающим одно специфическое значение "соседнего" слова "народ", между
тем как именно вследствие его сглаженности, застылости - его легко и не-
заметно подставили на место всего ряда значений слова "народ".
 4.
Выше я сказал о "вещной" конкретности и словесной неконкретности
иностранных терминов. Они конкретны только по связи с вещью. Если эта
связь не известна, - у них нет ассоциативных нитей, ведущих к другим
словам, - у них бедный лексический объем. И вместе с тем, даже если
связь этих терминов с вещью неизвестна или затемнена (а стало быть, вви-
ду особой, от единенной природы иностранного термина - порваны вообще
ассоциативные нити) - такое слово-термин, как "гладкое" слово, имеющее
"благородную" лексическую окраску - может пройти незамеченным.
Это самый обычный тип "мошенничества слов".
Приведу пример разоблачения таких слов Лениным:
"Как прячут прибыли господа капиталисты" (Правда, 1917 г., N 947).
".....На счете особого резервного капитала показана сумма 5 1/2 мил.
рублей. Именно в так-называемый резерв или резервный капитал сплошь да
рядом записывают прибыль, чтобы скрыть ее. Если я, миллионер, получил 17
миллионов рублей прибыли, из них 5 миллионов "резервировал" (т.-е.
по-русски отложил про запас) - то мне достаточно записать эти 5 миллио-
нов, как "резервный капитал", и дело в шляпе.
".....Равным образом, сумма в 224 тысячи рублей "невыплаченный диви-
дент акционерам" тоже в общей сумме прибылей не значится, хотя всякому
известно, что дивидент выплачивается из чистой прибыли".
Случай классический, - мошенническое слово участвует в действительном
мошенничестве, и разоблачение мошенничающего слова равносильно обвинению
в действительном мошенничестве.
"Гладкий", "благородный" лексический вид слова ("иностранный термин")
при сниженном переводе на русский язык исчезает, - и обнаруживается
простое значение, - иногда довольно неказистое, как в данном случае.
 5.
Слова-названия стираются очень быстро. Они обозначают конкретную вещь
- и поэтому начинают играть красками вещи, приобретают окраску от вещи.
В этом смысле слово "эсэр" также конкретно как "социалист-революцио-
нер"; эсдек также конкретно, как "социал-демократ". У этих слов ("эсэр"
и т. д.) есть своя окраска, идущая от обозначенной вещи, а не от назва-
ния.
Но, оказывается, слова-названия не совсем стираются, значение все-же
остается и помимо обозначения.
На этом основано полемическое употребление названий враждебных пар-
тий.
Коммунистические газеты не станут писать "конституционалист-демок-
рат", они пишут прямо "кадет" (и даже не "к.-д.", ибо "к.-д." - 1) обоз-
начение вещи; 2) обозначения значения, тогда как "кадет" порвало совер-
шенно со значением и является только обозначением, только названием, и
притом самостоятельным словом, что окончательно вытесняет все следы зна-
чения слов "конституционалист-демократ"); название "эсэр" тоже только
обозначение вещи, тоже самостоятельное слово, порвавшее со значением
("социалист-революционер"); и в этом смысле оно конечно дальше уводит от
словесного значения чем "с.-р.", которое одновременно является обозначе-
нием вещи и обозначением значения.*1 Поэтому, напр., очень сильным прие-
мом было окрестить "союзников", Антантой и т. д. Нетрудно заметить, что
слово "союзники", как обозначение - стертое слово, и все же в нем была и
некоторая возможность оживить значение, при известных фразовых условиях.
Слово "Антанта" лишало этой возможности (Кроме того, самое звуковое
строение слова было несколько комическим: ан-тан; комической же была и
ассоциация со словом "танта"). _______________
*1 Поэтому же враждебная коммунистам пресса не употребляет слова
"коммунисты", а употребляет синоним "большевики", - это потому, что зна-
чение слова "коммунисты", гораздо больше подсказывает, чем слово
"большевики", которое таким образом является только обозначением вещи.
Когда вещь только обозначают, а ее название лишается своего значения
- происходит заметное снижение вещи.
Поэтому каждое оживление в значении названия - повышает самую вещь.
Как можно оживить значение. Это можно сделать только сменив старое
название и осмыслив новое.
Перемена названия партии "социал-демократы большевики" на "коммунис-
ты", - было не только терминологическим размежеванием с "социал-демокра-
тией"*1; 3) но и оживлением значения.
Перемену названия Ленин мыслил именно как сдвиг, как борьбу с языко-
вой рутиной; привычность старого названия не довод за сохранение его, а
довод за перемену:
"Массы привыкли, рабочие "полюбили" свою социал-демократическую пар-
тию".
....Это довод рутины, довод спячки, довод косности. А мы хотим пе-
рестроить мир.
.....И мы боимся сами себя.
Мы держимся за "привычную", "милую", грязную рубаху.
Пора сбросить грязную рубаху, пора надеть чистое белье.
Здесь подчеркнута динамика нового названия, - бояться нового своего
названия, - значит бояться самого себя, - потому что новое название
оживляя значение, - сдвигает самую вещь - непривычно возвышает ее, и от-
межевывая, отделяет от других.
Замена названия произведена не только потому, что вещь больше не со-
ответствует ему, но, главным образом, потому, что "старое", "привычное"
название обносилось как грязное белье.
Слово может быть живым, не сглаженным, не изношенным - и оно все-таки
неадэкватно вещи. Оно может быть, неадэкватно вещи потому, что задевает
одну какую-либо сторону вещи, а других не покрывает. Тогда это слово
объединяет вещи по нехарактерному признаку и объединяя их неправильно
отождествляет. Оно может также быть неадэкватно вещи, если вещь текуча,
процессуальна. Тогда каждая новая фраза процесса отличается в вещном
плане от старой, а в словесном не отодвигается.
Пример первого.
Ленин проводит ход рассуждений эсеров "Нас обвиняют в том, что мы бы-
ли в блоке, в соглашении с Антантой, с империалистами. А вы, большевики,
разве вы не были в соглашении с немецкими империалистами? А что
_______________
*1 Ср. "Старое название нашей партии облегчает обман масс, тормозит
движение вперед, ибо на каждом шагу, в каждой газете, в каждой парла-
ментской фракции масса видит вождей, т.-е. людей, слова которых громче
слышны, дела дальше видны, и все они "тоже - социал-демократы"... все
они предъявляют к уплате старые векселя, выданные "социал-демократией".
(Задачи в нашей революции. X. с. 61-2). такое Брест? А разве Брест не
есть соглашение с империалистами? Вы соглашались с империализмом немец-
ких в Бресте, мы соглашались с империализмом французским, - мы квиты,
нам не в чем каяться".
Ленин анализирует: "Чтобы этот вопрос выяснить, я позволю себе при-
вести сравнения с индивидуальным обывателем. Представьте себе, что ваш
автомобиль окружают бандиты и приставляют вам револьвер к виску. Предс-
тавьте себе, что вы отдаете после этого бандитам деньги и оружие, предс-
тавляя им уехать на этом автомобиле. В чем дело? Вы дали бандитам оружие
и деньги. Это факт. Представьте себе, что другой гражданин дал бандитам
оружие и деньги, дабы участвовать в похождении этих бандитов против мир-
ных граждан. В обоих случаях есть соглашение. Записано оно или нет, ска-
зано оно или нет, это не существенно. Можно себе представить, что чело-
век отдает молча свой револьвер, свое оружие и свои деньги. Ясно содер-
жание соглашения. Он говорит бандитам, "я тебе дам оружие, револьвер и
деньги, ты мне дашь взамен уйти от приятной близости с тобой", соглаше-
ние налицо. Точно также возможно, что молчаливое соглашение заключается
между человеком, который дает оружие и деньги бандитам для того, чтобы
дать им возможность грабить других, и который затем получает частицу до-
бычи. Это тоже молчаливое соглашение. Я вас спрашиваю: найдите мне тако-
го грамотного человека, который не сумел бы различить обоих соглашений.
(Об обмане народа лозунгами свободы и равенства, XVI с. 198-9).
Слово "соглашение" - живое конкретное, специфическое. И все же оно в
данном случае покрывает вещи разные, потому что пункты вещей, как
объединяемые словом для самих вещей - нехарактерны.
Эта неадэкватность слова и вещи обнаруживается в приеме упрощения.
Вещи выбираются не только самые конкретные, но и самые остро-противопо-
ложные (тот, кого грабят - тот кто принимает участие в грабеже), и в
этих остро-противоположных вещах устанавливается общий пункт, - разбира-
емое слово ("соглашение").
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57